2015-02-14
341
При ближайшем рассмотрении статьи «Соответствует ли...» и т. д. оказывается, что она прежде всего восстает против арифметического понимания центра. Мерилом суждения может служить лишь большая или меньшая степень подвижности неприятельского пешечного центра: ограниченный в своей подвижности — он слаб, блокированный — он наполовину погиб!
Статья эта (а еще больше другая, помещенная в «Wiener Schachzeitung» под заголовком «Моя система») восстает также и против формального понимания таких элементов, как «отсталая пешка», «мишень для атаки» и т.д.; важна лишь сущность позиции (обусловленная каждый раз пешечным скелетом), но не «более свободная игра» и тому подобные «формальные» признаки. В статье «Соответствует ли шахматная партия д-ра Тарраша...» и т. д. имеются и указания на то, что подчас бывает выгодно вести операции против комплекса ослабленных неприятельских полей определенного цвета. Свежей новизной отдает и мысль, что полностью проведенное блокирование допускает жертву пешки (до тех пор знакома была лишь логическая связь между «жертвой» и «атакой», но не между «жертвой» и «блокадой»).
|
|
|
Если, далее, принять во внимание, что «относительная безобидность» пешечной лавины была установлена уже в 1911 г. (партия Шпильман — Нимцович, Сан-Себастьян, 1911 г.), то тем самым мы уже подошли к сущности и охватили все составные части той школы, которая позднее была названа сверхсовременной.
Правильна, конечно, идея Рети, сама по себе очень интересная, что уже «развитие» должно заключать в себе планы борьбы, но она не является интегрирующей составной частью сверхсовременного направления; то, чего он хочет, умели делать уже и классики; равным образом приходится, к сожалению, отклонить и остроумную попытку Тартаковера доказать, будто бы «новое» выражается в «ином понимании слабостей». («И сильные неприятельские пункты можно трактовать как слабость».) Позднее мы увидим, что такой взгляд основан на некотором игнорировании понятия «рефлексная слабость».
