Глава 17. Кэмерон проснулась от сигнала будильника и еле заметно покачала головой

Кэмерон проснулась от сигнала будильника и еле заметно покачала головой. Неизвестно, сколько времени он настойчиво пытался разбудить ее ото сна без сновидений. Подавив стон, она вслепую хлопнула рукой по будильнику. Наконец, ей удалось заглушить звон. Еще через минуту она заставила себя встать и направилась в ванную. Включив прохладную воду, встала под душ. Было довольно рано, и она задала себе вопрос, спит ли еще Блэр. В этот момент на неё быстрым болезненным ударом накатилось чувство одиночества. Столь же быстро она выдворила его прочь из своего сознания.

* * *

Ровно в 07:30 Кэмерон шла в конференц-зал, полностью отведенный для нужд Секретной службы и располагающийся на седьмом этаже дома Блэр, этажом ниже ее апартаментов. Большая часть помещения была поделена перегородками высотой по плечи, а за ними находились рабочие места агентов и контрольная аппаратура. В дальнем углу за муравейником из тесных рабочих столов находилась огороженная стеклом комната, служащая конференц-залом для Кэмерон и агентов. В настоящее время большинство агентов находилось на рабочих местах, так как ночная смена закончила своё дежурство и готовила отчеты, прежде чем уйти по домам. Дневная же смена только что заступила на дежурство. Кроме них здесь присутствовало несколько резервных агентов для прикрытия в непредвиденных ситуациях или усиления дежурной смены в случае необходимости.

Сейчас команда собралась в полном составе впервые с той злополучной ночи, когда операция по аресту Влюбленного Парня едва не закончилась катастрофой. Отсутствие Эллен Грант было заметным.

Почти перед всеми стояли чашки с кофе, доставленные из ближайшего кафетерия. Это служило тонким намеком на качество кофе, приготовленного в офисе. К сожалению, в последнее время такое бывало довольно часто. Кэмерон встала во главе стола, кивнув мужчинам и женщинам, смотрящим на неё. Минуя вступительную преамбулу, она начала речь.

"Предполагаю, все вы видели газетную статью прошлой ночью. Очевидно, сейчас мы можем ожидать усиленное внимание средств массовой информации каждый раз, когда Цапля покидает здание. Прямо сейчас группа репортеров находится на северо-восточном углу площади".

Это заявление было встречено несколькими стонами и нелицеприятными высказываниями относительно сущности прессы.

"Это подразумевает возможность близкого контакта с представителями СМИ. Как с отдельными репортерами, так и с группами. Внимательно проверяйте их удостоверения, снизьте порог сдерживания и выводите любого без соответствующей идентификации или вторгающегося на охраняемый периметр. По возможности максимально быстро перемещайтесь от автомобиля в публичных местах. С сегодняшнего дня мы переходим в режим повышенной безопасности. На данный момент у нас нет оснований полагать, что они узнали про спортзал или какие-то частные встречи. Однако не стоит расслабляться".

Все кивнули. Затем Кэмерон посмотрела на Мака. "Я встречусь с Цаплей как обычно, в 11:00 часов. Надеюсь, смогу уговорить её пересмотреть еженедельный график. После этого я передам всю информацию Вам для более подробного рассмотрения маршрутов". Она вновь посмотрела на агентов и добавила: "Тогда Maк сможет составить расписания дежурств".

"Что мы собираемся делать, чтобы найти подонка, сделавшего этот снимок?" - спросила Паула Старк. В её голосе отчетливо слышался праведный гнев.

Кэмерон сразу задалась вопросом, знали ли агенты, что именно она была тем самым человеком с фотографии, целующим дочь президента.

"Сейчас ничего", - прямо ответила Кэмерон и еле сдержала улыбку, глядя на возмущенные лица агентов. Тот факт, что все они были преданы Блэр, порадовал её. Она подняла руку, останавливая появившиеся вопросы. "Сначала я должна проинформировать Вашингтон. Могу сказать вам одно - мы не собираемся сидеть сложа руки".

Это заявление указывало на ряд законных полномочий.

"В дополнение к обычным текущим вопросам мы также должны готовиться к трансатлантической поездке. Доклады о состоянии дел и подготовке к поездке нужны мне уже сегодня. Я хочу знать, кто будет нашим координатором в Париже, маршруты перемещения, обновленные данные обо всех террористических группах Франции, особенно о действующих в Париже и его окрестностях. Также мне нужны: отчет руководителя службы безопасности отеля и досье на французских агентов, назначенных на каждое официальное торжественное мероприятие, в котором будет принимать участие Цапля".

"Мы займемся этим, коммандер, - уверил её Maк. - Я обобщу имеющийся материал уже сегодня".

"Очень хорошо". Кэмерон пожала плечами, разминая затекшую шею и спину. "Мак, я хотела бы поговорить с Вами. Остальные свободны. Продолжайте работать".

Как только комната опустела, Кэмерон села напротив своего заместителя и быстро потерла глаза. Затем наклонилась вперед и встретилась с уверенным пристальным взглядом Мака. "Я хочу знать, откуда эта фотография появилась. Наведите справки в новостных агентствах, свяжитесь с главным редактором «Нью-Йорк Пост», покопайтесь в центре Intel Ops в Вашингтоне. Будьте осмотрительны, но, если нужно, надавите".

Мак как ответственный, скрупулезный человек обошелся без заметок. То, о чем она просила, не входило в полномочия Секретной службы потому, что, строго говоря, кто-то в Вашингтоне должен был собирать такую информацию совместно с ФБР. Однако Секретная служба не имела доступа к информации ФБР. "Какие детали нам известны? Время, место?"

На мгновение Кэмерон замолчала. Маку не надо знать обстоятельства, при которых был сделан этот снимок, и она должна сохранить свою роль во всем этом в тайне. По крайней мере, пока. Как агент Секретной службы, она была осведомлена о политике неразглашения. Они не обсуждали защищаемых лиц, процедуру охраны и дела агентства с другими ведомствами.

Одинокая с самого детства, оставленная одна со своей болью, неспособная и нежелающая добавлять к страданиям матери свои собственные кажущиеся несущественными муки после смерти отца, она научилась жить, держа постоянную защиту. Эта привычка, смешанная с требованиями профессиональной деятельности, не позволяла ей никому раскрыться, и не важно, насколько она им доверяла или любила. Тишина, во время которой Мак спокойно сидел в ожидании ответа, напряженно росла.

"Фотография была сделана примерно в 01:30 ночи три дня назад на берегу залива Сан-Франциско".

Его светлая бровь поднялась, что оказалось единственным признаком удивления. Но Кэмерон не могла сказать, оно было связано с информацией или с её осведомленностью.

"У меня нет никакой информации, что мы потеряли её в Сан-Франциско", - сказал он.

"Нет".

"Тогда как ей удалось ускользнуть от нас так надолго, что кто-то успел сделать тот снимок?"

Видя его очевидное непонимание и замешательство, она приняла решение, которое, по всей вероятности, может изменить её карьеру навсегда.

"Она и не исчезала с наших глаз. Человек на фотографии с ней - я".

Его реакция была абсолютно неожиданной.

"Блядь, где тогда были наши агенты? Как, дьявол их побери, они позволили кому-то подобраться так близко к вам. Иисус, разговор идет о полном провале нашей системы безопасности".

Кэмерон пожала плечами с жалкой усмешкой на лице. "Мы не были в поле их зрения, хотя у них был превосходный обзор периметра. У меня появилась одна мысль. К сожалению, уже после случившегося. Вероятно, он находился на одном из соседних пирсов с прибором ночного видения. Так можно было подобраться довольно близко к нам, не вызвав особых подозрений у агентов. В основном всё их внимание было сосредоточено на движении на пляже".

"Коммандер, я могу говорить свободно?" - мягко спросил Maк.

"Конечно, Maк"

Глядя прямо в глаза Кэмерон, он твердо сказал: "Я считаю своей обязанностью, обязанностью всей команды, защищать Блэр не только от физической угрозы, но также и от подобного вторжения в её жизнь. Знаю, невозможно лишить прессу доступа к ней, но, черт возьми, это - личное. Общественность не имеет никакого права знать об этом. Я не хочу, чтобы это повторилось".

"Не знаю, как мы можем остановить это, Maк", - ответила Кэмерон. Расстроенная, она запустила руки в свои волосы. "Но снимок опубликован, и мне нужно знать, кто это сделал и как. Я также хочу знать..." - она заколебалась, потому что следующие слова давались очень тяжело. Это было практически самым трудным из всего, что она когда-либо говорила. "Я должна знать, замешан ли тут кто-то из наших агентов".

Голубые глаза Мака потемнели от боли, но он ответил решительно: "Да, мэм. Если возможно, я хотел бы разобраться в этом лично".

”Возможно, в Вашингтоне не одобрят наши действия”, - предупредила она.

"Принял к сведению".

"Возможно, меня отстранят от должности, Maк. Если это случится, я хочу, чтобы Вы остались незапятнанным. Вы нужны мне, чтобы занять моё место. Блэр нуждается в Вас".

"Не хотел бы я стоять на пути Цапли, если кто-то попытается убрать Вас, коммандер".

Она улыбнулась. "Нет, это не было бы приятным. Тем не менее, если дойдет до этого, я хочу, чтобы Вы отрицали любую информацию, полученную от меня. У нас никогда не было этого разговора".

"Да, мэм."

"Спасибо, Maк".