Южная Русь

Южные русские земли оказались в составе Киевского, Чер­ниговского и Северского княжеств. Они составляли первоначаль­ное ядро Руси еще в VI—VIII вв., а в последующие века эти тер­ритории становятся контактной зоной этнокультурного и цивилизационного диалога древнерусской и кочевой (преимущественно тюркских народов) цивилизаций. Здесь были сосредоточены древ­ние боярские вотчины, открытые степным просторам на юге и востоке. Для их защиты киевские князья использовали расселе­ние здесь побежденных кочевников — торков, печенегов, берендеев, бродников, которые получили в XII в. название «черные клобуки». Они несли пограничную службу и были важным фак­тором военно-политического и этнического развития южнорус­ских земель.

Черниговские и Северские земли также имели на границе с Половецкой степью оборонительные линии, которые защищались издавна поселенными здесь тюркоязычными (возможно, булга­ры) и алано-адыгскими (приведенными с Северного Кавказа в XI в. Мстиславом) племенами. Отдаленно они напоминают по­зднейшие казачьи общины. У местных князей были давние тра­диции дружественных отношений с кочевниками, в том числе с частью половцев. Однако союзные отношения периодически на­рушались военными столкновениями.

В круговорот борьбы за Киев были втянуты все важнейшие княжеские ветви, пытавшиеся встать во главе русских князей. Обладание киевским престолом было не только престижным, но и давало важные стратегические и материальные преимущества. Поэтому удельные князья независимо от династической принад­лежности, овладев Киевом, превращались из прежних автоно­мистов в решительных поборников объединения Руси, хотя закрепить эти центростремительные тенденции на продолжитель­ное время не позволяли объективные и субъективные условия.

Традиции княжеского старейшинства накладывали отпечаток на особенности развития местной политической системы. Явля­ясь древним политическим и территориальным ядром древнерус­ской государственности, Киевские земли так и не сложились в отдельное независимое княжество, не выделились в наследствен­ную вотчину какой-либо княжеской династии. Вплоть до мон­гольского нашествия Киев считался чем-то вроде собственности великокняжеского стола или династическим наследством всего княжеского рода. Отсюда претензии великих киевских князей на представительство общерусских интересов, а удельных князей — на определенную долю ответственности за Киев, а значит, и за все земли Руси. В результате соперничества различных княжес­ких ветвей в Киеве в XII в. складывается система дуумвирата (реже триумвирата) на основе ряда киевского вече и боярства с князья­ми. На киевском престоле одновременно утверждались два кня­зя, которые представляли две наиболее сильные и соперничаю­щие друг с другом династии. Оба князя владели мощными княжествами за пределами Южной Руси. Например, за спиной Рос­тислава и его сына Рюрика стояло Смоленское княжество, за Изяславом и его сыном Мстиславом — Волынь, за Святославом Всеволодовичем — владения черниговских Ольговичей, за Все­володом — Владимиро-Суздальское княжество; и т.п. Князья со­вместно выступали в походы, по согласованию решали внешне­политические и внутренние проблемы. Все это создавало относи­тельное равновесие сил, ослабляло усобицы и было одним из факторов связи Южной Руси со всеми остальными русскими зем­лями. Однако равновесие было неустойчивым, в начале XIII в. начинаются новые столкновения между князьями за Киев, в ходе которых город подвергался неоднократным разгромам и опусто­шению вплоть до монгольского нашествия.