2015-03-20
2965
На престол взошел князь Василий Иванович Шуйский, а патриархом был поставлен Гермоген, митрополит Казанский. До епископской хиротонии он служил священником в Казанской церкви святителя Николая. Именно он в 1579 г. принял из земли,.где она была обретена, Казанскую икону Божией Матери. Затем он постригся в монашество в Казанском Спасском монастыре и был в нем архимандритом. В 1589 г. его поставили Казанским митрополитом. Он написал сказание о явлении и чудесах Казанской иконы; открыл мощи святых Гурия и Варсонофия, Казанских чудотворцев, много заботился об обращении в христианство местных инородцев.
Во время-своего патриаршества святитель явился непоколебимой опорой Церкви и государства.
Со смертью Лжедимитрия не кончилась смутная эпоха. На смену первому самозванцу явился второй. Ещё до избрания патриарха, чтобы покончить со слухами о втором самозванце, были торжественно перенесены в Москву из Углича мощи святого царевича Димитрия, Избранием Шуйского на царский престол многие были недовольны, потому что в этом акте не принимали участия представители всей русской земли. Это недовольство было, вероятно, причиной тревожных слухов, что Дмитрий якобы бежал из Москвы во время народного возмущения. Перенесение мощей святого царевича Димитрия в Москву и всенародное заявление матери убитого царевича, инокини Марфы, что Лжедимитрий был действительно самозванец, не смогли успокоить брожение умов.
Патриарх Гермоген разослал грамоты по всей России, в них он извещал народ и духовенство о гибели Лжедимитрия и призывал твердо стоять за веру и Отечество. Кроме того, для успокоения народной совести царь вместе с патриархом решили провести с Москве народное покаяние. Вызван был в Москву престарелый патриарх Иов. При многочисленном стечении народа в Успенском соборе прочитана была челобитная от лица всего народа, в которой русские люди каялись в грехах, совершенных ими в эти смутные годы, ив заключение просили упатриархов разрешения. Со стороны патриархов прочитана была разрешительная грамота.
В Польше, однако, решили воспользоваться еще не утихшим брожением умов в Московском государстве, и там явился новый искатель московской короны. При поддержке польских боевых отрядов запорожских и донских казаков, а также русских изменников самозванец дошел почти до Москвы, остановился лагерем в 12-ти км от нее, в селе Тушино. Ревностные слугипапы плотным кольцом окружали здесь "тушинского вора". В Польше ему были даны подробные наставлении о распространении в России католичества. Предполагалось, в частности, 1) протестантам, как врагам католицизма, запретить въезд в Россию; 2) греческих монахов, находившихся в России, удалить; 3) с осторожностью выбирать людей, с которыми можно было бы вести переговоры насчет унии и еще с большею осторожностью вести сношения с Римом; 4) раздавать высшие должности людям, расположенным к унии; 5) отправлять молодых людей для образования в католические страны и т.д. Близость "тушинского вора" к Москве производила на столицу самое пагубное влияние.
Патриарх Гермоген ясно понимал опасность, нависшую над русской землей. Шаткие позиции царя Василия несколько укрепились после побед над тушинцами князя Михаила Скопила-Шуйского, племянника царя, но не надолго. Нашествие Сигизмунда III и внезапная смерть молодого русского военачальника, в которой многие подозревали завистливого царя, сделали положение последнего непоправимым. Сигизмунд III осенью 1609 г. осадил Смоленск и потребовал возведения на русский престол своего сына Владислава (под предлогом водворения порядка в России). Из русских на сторону Сигизмунда раньше всех стали тушинцы и польская партия. Ослабевший самозванец бежал в Калугу. Тушинцы заключили с Сигизмундом договор и признали Владислава царем. Потом в пользу королевича образовалась партия в самой Москве. Польский гетман Жолкевский, стоявший с войском под Москвою, настоятельно требовал избрания Владислава.
В июле 1610 г. толпы народа, поднятые Ляпуновым, Салтыковым и другими боярами, свергли царя Василия с престола, и он был насильно пострижен в монахи.
Вслед за тем немедленно поднялся вопрос об избрании нового царя: народные толпы желали "тушинского вора", бояре - Владислава. Патриарх составлял сильную оппозицию и предлагал выбрать царя из бояр: князя Василия Голицына илиМихаила Федоровича Романова, сына Филарета. Стоявшая за королевича польская партия одержала верх и позволила Жолкевскому занять Москву польскими войсками. Для окончательных переговоров с королем отправлены были под Смоленск послы, князь Голицын и митрополит Филарет с келарем Троицкой Лавры Авраамием Палицыным. Патриарх вынужден был согласиться с желанием господствующей партии и сумел настоять только на том, чтобы послы в своих переговорах о Владиславе непременно требовали обращения королевича в православную веру, женитьбы его на русской, а также чтобы он прекратил всякие связи с Римом и управлял Россией независимо от Сигизмунда. Отъезжая к королю, Жолкевский захватил с собою и постриженного царя Василия. Все опасные для Сигизмунда люди теперь очутились в его руках, конечно, он отверг все условия русского посольства и еще более возвысил свои притязания - потребовал московской короны уже для самого себя. В апреле 1611 г. русские послы по повелению раздраженного короля были отправлены в Мариенбург пленниками.
Слухи о притязаниях поляков на Москву и о будущих опасностях для веры производили в народе большое волнение. Патриарх Гермоген взывал к православным о защите отеческой веры. Из Москвы разослана была повсюду обращенная к сердцам русских людей грамота, в которой Патриарх, увещевал города к соединению против общего врага, особо подчеркивал общерусское национальное и религиозное значение Москвы: "Здесь образ Божией Матери, который св. Лука написал; здесь великие светильники и хранители - Петр, Алексий и Иона чудотворцы...'' В ответ на послание поднялось всенародное ополчение в защиту всероссийских местных святынь. Патриарх стал духовным главой всего земского движения. Это движение сильно встревожило поляков и московских бояр, преданных Сигизмунду. Салтыков решительно потребовал от патриарха, чтобы он написал Ляпунову не ходить к Москве. "Напишу, - ответил Гермоген, - если увижу крещеного Владислава и ляхов, выходящих из Москвы..." Салтыков в бешенстве выхватил нож и бросился на патриарха, но Святитель, осенив его крестным знамением, сказал: "Сие знамение против твоего оружия..." Все новые и новые города поднимались для защиты Москвы и Православия. Еще раз бояре попытались уговорить патриарха остановить русские рати, шедшие к Москве, но он решительно ответил, что только тогда сделает это, когда изменники вместе с польско-литовскими войсками оставят Москву. "Вижу, - говорил он, - попрание истинной веры от еретиков и от вас, изменников, и разорение святых Божиих церквей и не могу слышать пения латинского в Москве". После этого его заточили в Чудов монастырь и лишиливсяких средств общения с народом. Бедствия русской земли увеличивались: Москва оставалась в руках поляков, в Пскове обнаружился третий самозванец, какой-то дьякон; некоторые области признавали царем сына Марины; Новгород был взят шведами и т.д.
Но вот к Москве стало приближаться русское ополчение из Нижнего Новгорода и других городов, возглавляемое нижегородским земским старостой Козьмой Мининым и князем Дм. Пожарским. Патриарх Гермоген из своей темницы в последний раз благословил русские рати и вскоре (17 января 1612 года) скончался.
Во главе Русской Церкви временно был поставлен казанский митрополит Ефрем, но без возведения в патриарший сан.
22 октября 1612 г. Москва была освобождена, а 21 февраля 1613 г. избранием на царство Михаила Федоровича Романова был положен конец долгой смуте.
Не только первоиерархи, но и другие русские святители, ревностно стояли за Православие и свободу Отечества в течение всего смутного времени. Так, при первом самозванце Астраханский архиепископ Феодосий мужественно выступил против изменников Отечества, которые возобладали в Астрахани под влиянием грамот Лжедимитрия, и прямо называл его самозванцем. Отданный изменниками на суд самому Лжедимитрию святитель не убоялся лично обличить его в самозванстве. "Знаю, что ты называешься царевичем, но прямое имя твое Бог знает, ибо прирожденный царем Дмитрий убит в Угличе, и мощи его там". Самозванец был так поражен смелыми словами Феодосия, что не только не предал его казни, но не велел даже трогать его.
Во время вторжения второго самозванца митрополит Ростовский Филарет, будущий патриарх, явил себя добрым пастырем, готовым положить душу свою за паству. Жители Ростова предложили митрополиту вместе с ними удалиться в Ярославль, но Филарет заявил, что не бегством, а кровью нужно спасать Отечество, жертвуя временной, земной жизнью ради будущей, вечной.
При взятии Ростова храмы были разграблены, а митрополита босого,в изодранном польском платье и татарской шапке отправили в стан "Тушинского вора". Два года святитель находился в плену и только в 1610 г. отбит был у поляков русскими войсками. Патриотизм этого святителя особенно проявился во время его восьмилетнего плена в Польше. Филарет не сделал никакой уступки требованиям Сигизмунда, несмотря на грамоты бояр, преданных Польше, несмотря на обольщение и угрозы со стороны поляков, Радиинтересов земли Русской митрополит Филарет готов был провести вою свою жизнь на чужбине, убеждая, чтобы за его освобождение не уступили Польше ни одной пади русской земли.
Стойким борцом за веру и Отечество показал себя Сергий, архиепископ Смоленский: выполнить требование Сигизмунда сдать город он решительно отказался. Когда после двухлетней осады город все же был взят, святитель кончил жизнь свою в плену, в Мариенбургской темнице. Смерть в плену также постигла Феоктиста, архиепископа Тверского, а Галактион, епископ Суздальской, скончался в изгнании. В духе патриотизма действовали Исидор, митрополит Новгородский и Геннадий, епископ Псковский. Последний не вынес измены горожан, заболел и умер.
Белое духовенство из своих рядов также выставило замечательных патриотов: протопопа Зарайского Никольского собора Димитрия, не допускавшего граждан до присяги второму самозванцу и благословившего всех стоять насмерть за правое дело; протопопа Новгородского Софийского собора Амоса, который во время осады города шведами пел на городских стенах молебны и своим примером возбуждал дух защитников. Он, защищаясь от врагов, вместе с другими горожанами погиб в пламени пожара.
Высокими подвигами отличились в смутное время и насельники русскихмонастырей, которые были настоящими крепостями и давали у себя надежный приют окрестному населению. Кириллов монастырь пять лет отбивался от нападения врага. Соловецкий монастырь переслал в Москву более 17 тысяч рублей,. Спасо-Прилуцкий монастырь отдал на жертву Отечеств.всю свою наличную казну. Троицкая обитель пожертвовала более 65 тысяч рублей и много ценных вещей из своей ризницы и церковной утвари. Ссентябра 1608 г. ей пришлось выдержать 16ти масячную осаду от тридцатитысячного польского войска при наличии 2300 своих защитников.
Осада вынудила укрыться в стенах обители множество народа из окрестностей. Наступила страшная зима без дров, с голодом и цингой. На всех не доставало ни помещений, ни съестных припасов. Но сильна была вера осажденнах в небесное покровительство святого основателя Лавры. Эта теплая вера подтверждалась чудесами и неоднократными явлениями проподобного Сергия разным людям. Наконец, 12 января 1610 г. польский военачальник Сапега, устрашенный победами Скопина-Шуйского, снял осаду монастыря. В последние дни правления Шуйского архимандритом у Троицы стал святой Дионисий, при котором обитель достигла высшей степени своего благотворительного и нравственного служения. Весь монастырь обратился в богадельню, в него шли толпы нищих, изувеченных и истерзанных крестьян. В то же время в келье архимандрита сидели писцы писали грамоты в различные города, призывая всех к очищении земли от врагов. Грамоты эти повсюду сеяли религиозные и патриотические одушевления. Одна такая грамота, пришедшал в октябре 1611г. в Нижний Новгород и послужила главным толчком к поднятию второго земского ополчения. Во всех городах, по общему соглашению, назначен был трехдневный пост для взрослых и детей. Патриотическое движение скоро перешло в открытую борьбу с врагами Отечества. Для одушевления воинов из Казани был принесен список с чудотворной иконы Божией Матери. По примеру Нижнего на защиту первопрестольной столицы двинулись ополчения и из других городов. Троицын келарь Авраамий Палицын постоянно находился в стане второго ополчения и своими речами примирял, вразумлял и ободрял воинов и вождей. 22 октября 1612 г. Москва была взята и затем совершенно очищена от поляков и литовцев.
