Собственности и имущественных отношений 16 страница

Признание цели присвоения в качестве обязательного признака соста­ва имущественного преступления исключает указание на мотив содеянного. Как писал АА.Жижиленко, состав похищения имущества не изменяется в зависимости от того, действовал ли виновный в своих личных интересах, с целью личного обогащения или в интересах других лиц или, наконец, из мотива мести, злобы и т.п.² Также И.Я.Фойницкий указывал: «Сокровенные мотивы, вызывающие хищническую деятельность, могут быть в высшей степени разнообразны и от различия их не изменяется состав этих деяний; они остаются похищением независимо от того, производятся ли для обога­щения себя самого или из мотивов мести, любви, пользы науки, благоде­тельствования неимущим и т.п.... Хищение редкой рукописи для передачи музею своего родного города, хищение вещей для раздачи их нищим, для пропитания своего семейства и т.п.принадлежат к той же группе деяний, как и хищение для кутежа и для наживы»³.

Сторонники данного варианта определения цели обычно утверждают, что мотив поведения лица представляется признаком трудно распознавае­мым правоприменителем и потому неудобным для построения составов имущественных преступлений.

¹ См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и иму­щественные. С. 184.

¹ См.: Жижиленко А.А. Указ. соч. С.66.

³ Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и имущест­венные. С.183.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

В советском уголовном праве юридическая конструкция «цель присво­ения» трансформировалась в конструкцию корыстной цели. Особенно на­глядно это проявляется у А.А.Пионтковского. Он писал: «С субъективной стороны для всякого хищения характерна цель присвоения, т.е. умысел на незаконное обращение государственного или общественного имущества в свою собственность или в собственность других лиц. В этом выражается ко­рыстная цель хищения государственного или общественного имущества»¹.

Корыстная цель в уголовном праве трактуется по-разному: как ограни­чительно, так и расширительно.

Сторонники узкого понимания корыстной цели в уголовном праве ис­ходят из этимологического значения слова «корысть». В русском языке под корыстью понимается стремление к личной выгоде, наживе, приобретению, страсть к богатству, жадность к деньгам, наконец, материальная польза, ба­рыш². В строгом смысле слова корысть есть мотив поведения, выражаю­щийся в стремлении лица к получению имущественной выгоды в свою пользу. В науке уголовного права высказано мнение: наличие корыстной цели указывает на то, что виновный действует из корыстных побуждений, ради удовлетворения своих собственных материальных потребностей³. Узкое понимание корыстной цели предполагает обязательное наличие мотива. Ес­ли мотив признается обязательным признаком субъективной стороны рас­сматриваемых преступлений, считается, что он носит характер наживы и поэтому именуется корыстными побуждениями (корыстным мотивом)⁴.

Очевидно, что такая трактовка корысти как цели и мотива противо­правного действия сужает круг хищений и иных имущественных преступле­ний, совершаемых с прямым умыслом. Последние в этой связи выражают­ся исключительно в неосновательном обогащении только виновного путем противоправного извлечения им имущественной выгоды лично для себя. Случаи же обогащения других лиц в результате совершенного имуществен­ного посягательства, согласно указанной трактовке, не могут рассматри­ваться в качестве корыстных имущественных преступлений. В.В.Есипов, один из немногих дореволюционных ученых-юристов, считавших обяза­тельными признаками хищения особые цель и мотив, писал: «Желание при хищении чужого имущества обнимает намерение взять вещь по мотиву ко­рысти с целью присвоения. Мотив корысти означает все те побуждения и стимулы, которые имеют своим основанием желание противозаконного

¹ Курс советского уголовного права. В 6-ти т. Т.4. С.327.

¹ См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. Т.2. С.437; Ожегов СИ.,

Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С 293.

³ См.: Жижиленко А.А. Указ. соч. С.47; Скляров СВ. Указ. соч. С.67. См. также: Уголовное пра­
во: Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова и Ю.И.Ляпунова. С.226.

⁴ Исключением в связи со сказанным является позиция А.А. Пинаева. Он также указывал на два
соответствующих субъективных признака, необходимых для состава хищения, полагал, что по­
следние являются корыстными, однако трактовал корысть расширительно по сравнению с обще­
принятым значением этого слова (см.: Пинаев А.А. Уголовно-правовая борьба с хищениями.
С.154-155).

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

обогащения; поэтому нельзя считать похищением взятие чужих съестных припасов для раздачи бедным...; подобные случаи образуют лишь самоволь­ное пользование чужим имуществом»¹.

Близкую к обозначенной позицию занимал Г.А.Кригер, который так­же подчеркивал: «Как мотивы, так и цели виновного при хищении обьгано именуются корыстными... В данном случае мотиву преступного поведения — стремлению к паразитическому обогащению — соответствует и исходная цель — паразитически обогатиться за счет похищенного»². Между тем этот автор допускал обогащение в результате хищения других лиц, круг которых строго ограничивал. ГА.Кригер писал, что при передаче имущества треть­им лицам «виновный либо намеревается извлечь материальную выгоду пу­тем последующего получения определенной части переданного имущества от третьих лиц, либо его корыстные устремления удовлетворяются незакон­ным обогащением таких лиц, в судьбе которых преступник лично заинтере­сован (родственники, иждивенцы, друзья и т.п.)»³.

В современном уголовном праве такого подхода придерживаются, на­пример, А.Ф.Зелинский и Б.В.Волженкин. А.Ф.Зелинский пишет, что лицо, совершающее хищение, всегда преследует цель наживы и осознает это. Та­кая цель, по мнению А.Ф.Зелинского, усматривается и в случаях передачи имущества лицам, с которыми у виновного существовали особые отноше­ния, вследствие чего незаконная передача чужого имущества приносит по­хитителю выгоду: погашение долга, сокращение собственных расходов, приобретение дефицитных товаров, расположение лица, от которого винов­ный зависим, и т.п.⁴ Однако «незаконная передача чужого имущества по­стороннему человеку из чувства сострадания и милосердия, — как подчер­кивал этот автор, — может быть осуждаема за что угодно, но только не за корыстолюбие, поскольку действие совершено из общечеловеческой по­требности»⁵.

По мнению Б.В.Волженкина, «корыстная цель имеет место, если чужое имущество незаконно и безвозмездно изымалось и (или) обращалось: 1) в пользу виновного; 2) в пользу лиц, близких виновному, в улучшении мате­риального положения которых он лично заинтересован; 3) в пользу других лиц, являющихся соучастниками хищения»⁶.

Признание корыстного мотива и цели в качестве обязательного при­знака общественно опасного деяния обусловливает его конструкцию по ти­пу материального состава. В этом случае преступление признается окончен­ным с момента совершения таких действий, которые выразились в получе-

¹ См.: Есипов В.В. Указ. соч. С. 140. ¹ Кригер Г.А. Указ. соч. С.76.

³ Там же. С.77.

⁴ См.: Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986.
С.65-66.

⁵ Зелинский А.Ф. Корысть: опыт криминологического и психологического анализа // Сов. гос. и
право. 1993. №3. С.69.

⁶ Волженкин Б.В. Служебные преступления. М.: Юристъ, 2000. С.153.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

нии имущественной выгоды и причинении имущественного ущерба потер­певшему. Такой подход дал жизнь теории уноса. Согласно последней, для признания хищения оконченным преступлением необходимо, чтобы винов­ный унес чужое имущество с места совершения преступления. Конечно же, указанную теорию нельзя отнести к числу абсолютно стройных и совершен­ных, ибо она отвечает далеко не на все вопросы, поставленные в судебной практике, а в некоторых случаях, где имущественные преступления являют­ся оконченными, дает неправильный ответ (например, когда общественно опасное деяние выражается в потреблении похищенного имущества на ме­сте совершения преступления или в распоряжении им там же). Между тем эта теория является несомненно ценной. Она ориентирует правопримени­теля на установление того конкретного действия, которое следует признать последним, окончательным в обстоятельствах наступления общественно-опасных последствий и механизме причинения имущественного вреда, что имеет немаловажное значение и для определения характера мотивации пре­ступного поведения. Безусловно, унос — лишь одно из таких действий. Но также бесспорным является тот факт, что унос относится к числу самых распространенных при совершении хищений действий. Кстати сказать, те­ория уноса явно нашла свое отражение в общих судебных разъяснениях о моменте окончания хищения. Как известно, хищение в современном праве признается оконченным с момента получения виновным реальной возмож­ности пользоваться и распоряжаться похищенным. Об этом обстоятельстве со всей очевидностью свидетельствует унос виновным чужой вещи с места совершения преступления.

Сторонники расширительного толкования корысти считают, что сама жизнь требует более широкого видения уголовно-наказуемой корысти. Так, по мнению С.А.Тарарухина, законодатель вовсе не имел в виду, что хище­ние обязательно связано с непосредственным обогащением виновного; ко­рыстную цель при хищении следует понимать не только как личную заин­тересованность виновного, а в более широком смысле — как изъятие и об­ращение чужого имущества в пользу свою или других лиц¹. Т.Н. Борзенков указывает: «Корыстная цель при хищении предполагает стремление обра­тить похищенное чужое имущество в свою собственность или собствен­ность третьего лица. Корыстная цель в хищении реализуется как получение фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться похищен­ным имуществом как своим собственным»². М.Г.Миненок и Д.М.Миненок утверждают, что «корыстными, кроме побуждений к личной наживе или желания избавиться от материальных затрат, можно признать и стремление

¹ См.: Тарарухин С.А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М.: Юрид. лит., 1974. С.95.

¹ Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник / Под ред. Г.Н. Борзенко-ва и В.С.Комиссарова. С.189.

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

обеспечить имущественную выгоду другим лицам путем сознательного при­чинения виновным ущерба чужой собственности»¹.

Сказанное имеет под собой криминологическое основание. Кримино­логами установлено, что имущественные преступления нередко совершают­ся без цели наживы, например, из-за желания завоевать авторитет в груп­пе, если членство в ней представляется ценным. Указанная мотивация и це­ленаправленность особенно характерны для преступников подросткового и молодежного возраста. Таких преступников криминологи относят не к «ко­рыстному», а к «самоутверждающемуся» типу². Кроме того, в современной криминологии выделяется группа преступников с «вынужденной» ориента­цией на необходимость удовлетворения элементарных жизненных потреб­ностей³. Этот тип преступников сложился в республиках бывшего СССР в 1990-ые годы в связи с резким понижением жизненного уровня населения. Обычно, к этому типу относят лиц, совершающих хищение по крайней нужде, с единственной целью выживания и удовлетворения своих жизнен­но необходимых потребностей.

Широкое понимание корысти встречается и в современной судебной практике. Так, по смыслу п. 11 постановления №1 Пленума Верховного Су­да РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»⁴, корыстные побуждения (как один из квалифицирующих признаков убийства) выражаются в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или права на его получе­ние, прав на жилплощадь и т.п.) либо избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обя­зательств, уплаты алиментов и др.). В соответствии с п. 15 постановления №4 Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. «О судебной прак­тике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должност­ном подлоге»⁵, корыстная заинтересованность как мотив преступления за­ключается в стремлении виновного получить выгоду имущественного ха­рактера.

Наконец, широкое понимание корысти следует из действующего УК, который не содержит указания на то, что преступления, предусмотренные в его главе 21, совершаются в целях личной наживы. В примечании 1 к ст. 158 УК указывается, что хищение заключается в изъятии и (или) обраще-

¹ Миненок М.Г., Миненок Д.М. Корысть. Криминологические и уголовно-правовые проблемы.

Спб., 2001. СИЗ.

¹ См.: Криминология: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.Э. Эминова. М.: Юристь, 1995.

С.89.

³ См.: Криминология: Учебник / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского. М.: Изд-во
МГУ, 1994. С. 111.

⁴ См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР,
РСФСР) по уголовным делам. С.156-162.

⁵ См.: Там же. С.298-302.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

нии чужого имущества в пользу виновного или других лиц (курсив наш — А.Б.). Формулируя понятие вымогательства, УК вовсе не упоминает, в пользу кого должен выполнить потерпевший требуемые вымогателем дей­ствия: в пользу самого преступника или других лиц. Исходя из буквально­го толкования закона есть основания считать, что содеянное признается вымогательством как в случае требования совершить действия в интересах самого вымогателя, так и в принуждении потерпевшего выполнить имуще­ственные действия в интересах указанных вымогателем лиц.

В связи со сказанным следует остановиться на случаях совершения ко­рыстных имущественных посягательств в пользу других лиц.

Не вызывает сомнения наличие корыстного поведения в случаях, ког­да виновный совершает, например, хищение в целях возмездной передачи похищенного иным лицам, не принимавшим участия в совершении этого преступления. Здесь виновный стремится извлечь пользу из денежного или иного вознаграждения, предоставленного ему взамен незаконно приобре­тенной имущественной выгоды. В этой связи справедливы слова А.Ф.Зе­линского, что «не следует верить в бескорыстие тех «широких натур», кото­рые за чужой счет одаривают людей, чье расположение им приносит поль­зу в виде различного рода услуг, освобождения от обязанностей, сокраще­ния расходов, выдвижения по службе и т.п.»¹.

Более сложным представляется решение вопроса, когда виновный пре­следует цель безвозмездной передачи предмета посягательства другим лицам, не участвующим в совершении преступления. Можно выделить три ситуа­ции безвозмездного предоставления имущественного блага.

Одна из них состоит в том, что преступление совершается в целях обо­гащения близких родственников, иждивенцев и других лиц, которых винов­ный обязан материально содержать. Здесь содеянное направлено на сохра­нение личного имущественного состояния виновного, которое уменьши­лось бы при выполнении возложенных на него имущественных обязаннос­тей. В таком случае виновный или покрывает понесенные затраты и расхо­ды преступным доходом, или использует полученные преступным путем средства в интересах указанных лиц. Поведение преступника в таком слу­чае безусловно является корыстным.

Другая ситуация заключается в том, что преступление совершается в целях предоставления его плодов тем лицам, жизнь, здоровье и благополу­чие которых в силу сложившихся личных отношений дороги виновному (друзья, сожители и пр.). В этом случае корыстные устремления виновного как бы удовлетворяются незаконным обогащением таких лиц.

Наконец, имущественное посягательство может быть совершено в це­лях безвозмездной передачи материальной выгоды посторонним лицам. Та­кого рода «робингудство» хотя и не часто совершается, но вызывает обыч­но большой общественный резонанс, требующий надлежащей правовой

¹ Зелинский А.Ф. Корысть: опыт криминологического и психологического анализа. С.69.

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

оценки содеянному. В этой связи признание содеянного корыстным пося­гательством противоречит нормам морали, усматривающей в таком поведе­нии больше альтруизма, чем жадности, а нереагирование на подобные дей­ствия провоцирует рост случаев неправомерного распределения имущест­венных благ в обществе¹.

Вероятно, в праве определение корысти должно выходить за рамки по­нятия удовлетворения собственных материальных потребностей, должно получить более широкое понимание. Это обосновывается тем, что общест­венно опасные корыстные устремления проявляются и получают распрост­ранение в обществе независимо от того, получена ли имущественная выго­да лично преступником или третьими лицами, находящимися или не нахо­дящимися с последним в каких-либо отношениях. Даже посторонние лица, меркантильно «прикасаясь» к преступлению, придают ему с юридической точки зрения корыстную окраску и способствуют развитию преступной алч­ности и наживы в социальной жизнедеятельности. Факт того, кто необос­нованно получил имущественную выгоду в результате совершения преступ­ления — сам виновный, близкие или посторонние ему лица, — не может влиять на оценку этого преступления как корыстного.

Однако из широкого понимания корысти вовсе не следует, что любое умышленное причинение материального ущерба составляет корыстное иму­щественное посягательство. Судебная коллегия по уголовным делам Вер­ховного Суда СССР по делу К., М. и М. определила: временное изъятие имущества с целью создания искусственного обвинения в хищении против третьих лиц не может квалифицироваться как хищение². Уголовно-наказуе­мая корысть не дает оснований квалифицировать содеянное как корыстное преступление также в случаях завладения чужим имуществом с целью его повреждения или уничтожения, в целях самовольного использования его в интересах собственника или владельца, их хулиганских побуждений, в шут­ку, из озорства, из чувства мести, в счет погашения долга, лежащего на соб­ственнике этого имущества или с целью возмещения причиненного собст­венником имущества ущерба, с целью склонить потерпевшего к возврату долга (в целях обеспечения уплаты долга) или принудить его к выполнению взятого на себя обязательства. Во всех указанных случаях корыстная цель отсутствует. При этом, как видно в большинстве из приведенных ситуаций изъятое имущество выполняет своего рода роль «залога». Данное обстоя­тельство свидетельствует о том, что виновный не стремится обратить его в

¹ Давая правовую оценку посягательствам на чужую собственность в целях безвозмездной пере­дачи добытых имущественных благ посторонним лицам, не лишним вспомнить Гегеля, который писал: «Если св. Криспин крал кожу, для того чтобы шить из нее обувь бедным, то его поступок морален, но вместе с тем неправомерен и тем самым не имеет значимости» (см.: Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 170).

¹ См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Ле­бедева. С.724.

А. Г. Безверхов Имущественные преступления

свою пользу навсегда и намерен возвратить, как только другое лицо совер­шит требуемые действия.

Изучение судебной практики показывает, что суды не в достаточной мере исследуют содержание и направленность умысла подсудимого и ино­гда допускают осуждение за хищение при отсутствии в содеянном корысти. Так, Л. осужден за кражу чужого имущества, совершенную при следующих обстоятельствах. Л. поссорился со своей знакомой М. Желая отомстить ей, Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, ночью проник в кварти­ру М., где незаконно изъял телевизор, магнитофон, аудиокассеты. Выйдя на улицу, осужденный подошел к сотрудникам милиции и попросил перевез­ти его вещи. На вопрос последних, кому принадлежат вещи, М. ответил, что «эти вещи принадлежат его подруге и взял он их, чтобы отомстить ей за ссору». Однако суд критически оценил показания подсудимого в той части, что у него не было умысла на кражу и корыстной цели¹.

Елабужским городским судом Республики Татарстан Л. и Щ. осуждены за покушение на грабеж. Как установлено по делу, осужденные просили у продавца ночного магазина водку в долг, после отказа они угрожали взо­рвать магазин, Л. бил ногами в дверь, а Щ. пытался ее поджечь зажигалкой. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор из­менила, правильно переквалифицировав действия осужденных на п.«а» ч.2ст.213 УК, поскольку они никаких попыток завладеть чужим имущест­вом не предпринимали, а совершили хулиганские действия².

В судебной практике имеют место случаи признания хищением само­управных действий, совершенных с целью возврата долга или по другим не­корыстным мотивам. Так, Дзержинским городским судом Горьковской об­ласти Ильичев В. и Ильичева М. осуждены за кражу. Согласно материалам дела, осужденные с целью понудить Ш. возвратить долг проникли в его квартиру и незаконно изъяли там магнитофон, кассеты, покрывало, ска­терть, одежду, обувь. При этом более ценные вещи, находящиеся в кварти­ре, осужденные не взяли; среди изъятых вещей были одна женская босо­ножка, один детский сапожок. Принимая во внимание обстоятельства дела, в частности, что вещи были взяты не с целью присвоения, а для того, что­бы заставить потерпевшего вернуть долг, Президиум Нижегородского обла­стного суда обоснованно переквалифицировал действия осужденных на ста­тью УК о самоуправстве³.

Как кража были расценены Колпинским районным судом г. Санкт-Пе­тербурга действия Бородина, который завладел личными вещами своей бывшей жены с тем, чтобы использовать это обстоятельство для разре­шения взаимных претензий по разделу жилой площади и с целью возврата своего имущества. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Су-

¹ Архив Октябрьского районного суда г. Самары за 2001 г. Уголовное дело №1-627/01. ¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №9. С. 17. ^! См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. №11. С.3-4.

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

да РФ справедливо указала, что Бородин, пытаясь решить вопросы имуще­ственного характера со своей бывшей супругой путем самовольного изъятия ее вещей из квартиры и используя это обстоятельство для осуществления своего оспариваемого права, действовал незаконно, причинив существен­ный вред потерпевшей, то есть совершил самоуправство¹.

Итак, корысть в уголовном праве не является тождественной понятию корысти как морально-этической категории. Корысть как уголовно-право­вая категория призвана охватывать широкий круг устремлений, направлен­ных как на личное обогащение, так и на обогащение других лиц, выража­ющихся в незаконном получении имущественной выгоды как самим винов­ным, так и иными лицами. Корыстный характер посягательства не исклю­чается как в случае обращения чужого имущества в свою пользу или поль­зу других лиц навсегда, так и в случае временного пользования чужим иму­ществом виновным или третьими лицами. На этом основании признаются наказуемыми и действия, заключающиеся в умалении имущественного бла­госостояния потерпевшего без повреждения или уничтожения его имущест­ва и, одновременно, без увеличения имущественного состояния виновного. Взгляд на корысть как на стремление преступника к обогащению в резуль­тате переноса имущества потерпевшего в состав имущественной сферы ви­новного, существенно сужает понимание рассматриваемого субъективного признака. В этой связи А.Я.Светловым верно замечено, что стремление ук­лониться от законной оплаты за какие-либо услуги или избежать матери­альной ответственности в случае задолженности перед другими лицами так­же является свидетельством корыстных мотивов².

Отсюда, под корыстью в уголовном праве следует понимать стремление виновного противоправным путем получить реальную возможность владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным, а равно незаконно извлечь иные выгоды имущественного характера для себя или других лиц.

Одним из необходимых элементов состава преступного посягательства является субъект преступления. Под субъектом преступления в уголовном праве России понимается физическое вменяемое лицо, достигшее опреде­ленного возраста, с которого по закону наступает уголовная ответствен­ность. Наряду с указанными общими свойствами, субъект преступления мо­жет обладать особыми признаками, установленными конкретными норма­ми Особенной части УК, что образует понятие специального субъекта пре­ступления.

Субъект преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, имеет различ­ную юридическую характеристику.

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №4. С.7-8.

¹ См.: Светлов А.Я. Борьба с должностными злоупотреблениями. Киев: Наукова думка, 1970. С.74.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Многим указанным посягательствам свойственен субъект, который ха­рактеризуется общими признаками. Это объясняется в том числе и тем, что право собственности есть абсолютное право. Абсолютному праву соответст­вует обязанность всех воздержаться от совершения действий, несогласных с ним. Следовательно, пассивными субъектами абсолютных имущественных отношений являются все члены общества. Собственность защищается в об­щем от всех, потому что нарушителем ее может быть каждый. Таким обра­зом, если посягательство на собственность рассматривать как нарушение абсолютных прав, то субъектом его может быть каждое физическое вменя­емое лицо, достигшее установленного законом возраста.

УК РФ дифференцирует возраст уголовной ответственности за имуще­ственные преступления в зависимости от их видов.

Субъектом более половины рассматриваемых посягательств признают­ся лица, достигшие к моменту совершения преступления 14-летнего возра­ста. В соответствии с ч.2 ст.20 УК, с 14-летнего возраста наступает ответст­венность за следующие имущественные преступления: кражу, грабеж, раз­бой, вымогательство, угон, умышленные уничтожение и повреждение иму­щества при отягчающих обстоятельствах. По смыслу закона осознание об­щественной опасности указанных посягательств на собственность доступно лицам начиная с четырнадцати лет.

При совершении других имущественных преступлений ответственность наступает с 16-летнего возраста. К этим преступлениям относятся мошен­ничество, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупо­требления доверием, хищение предметов, имеющих особую ценность, унич­тожение и повреждение имущества (ч.1 ст. 167 и ст. 168).

Субъект присвоения и растраты характеризуется специальными при­знаками. Это лицо, которому по закону, договору или иным правовым ос­нованиям вверено имущество собственником или иным уполномоченным субъектом для реализации соответствующих правомочий по отношению к данному имуществу. Круг специальных субъектов присвоения и растраты широк. Во-первых, это материально-ответственные лица, которым имуще­ство передано с документальным оформлением на основании трудового до­говора о полной материальной ответственности. Это лица, достигшие или старше 18 лет. Согласно ст.244 Трудового кодекса РФ письменные догово­ры о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, то есть о возмещении работодателю причиненного ущер­ба в полном размере за недостачу вверенного работникам имущества, за­ключаются с работниками, достигшими возраста восемнадцати лет и непо­средственно обслуживающими или использующими денежные, товарные ценности или иное имущество. Во-вторых, в качестве специальных субъек­тов рассматриваемых преступлений могут выступать частные лица, которым было вверено чужое имущество на основании гражданско-правового дого­вора, иных сделок или по иным правовым основаниям, не влекущим пере-

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

хода права собственности на указанное имущество к данному лицу.

Субъекта имущественных преступлений характеризуют также шесть квалифицирующих признаков. Три из них связаны со множественностью преступлений, что является, как правило, свидетельством повышенной об­щественной опасности личности преступника. Во-первых, это признак не­однократности (п.«б» ч.2 ст.ст.158-164, ч.2 ст. 165, п.«б» ч.2 ст. 166), во-вто­рых, это признак, указывающий на лицо, ранее два или более раза судимое за хищение либо вымогательство (п.«в» ч.З ст.ст.158-163), в-третьих, это признак, указывающий на лицо, ранее два или более раза судимое за хище­ние, вымогательство либо причинение имущественного ущерба путем обма­на или злоупотребления доверием (п.«в» ч.2 ст. 165). Еще два квалифициру­ющих признака характеризуют субъекта группового имущественного пре­ступления. Это признаки совершения имущественных преступлений груп­пой лиц по предварительному сговору (п.«а» ч.2 ст.ст.158-166) и организо­ванной группой (п.«а» ч.З ст.ст.158-163, п.«а» ч.2 ст.164, п.«а» ч.З ст.165 и ч.З ст. 166). Наконец, шестой квалифицирующий признак связан со служеб­ным статусом субъекта имущественного преступления и, соответственно, особым способом осуществления этого преступления. Речь идет о соверше­нии трех посягательств — мошенничества, присвоения и растраты, лицом с использованием своего служебного положения (п.«в» ч.2 ст.ст. 159 и 160). На последнем квалифицирующем обстоятельстве необходимо остановиться по­дробно. В научной литературе соответствующий вопрос не получил разно­стороннего анализа и, к тому же, относится к числу разноречиво решаемых.