И практики их применения 6 страница

тожение или повреждение чужого имущества согласно закону наступает в случае, если указанные деяния повлекли причинение значительного ущер­ба (ч.1 ст. 167). По смыслу закона причинение значительного ущерба явля­ется обязательным условием привлечения к уголовной ответственности и за квалифицированные виды указанных имущественных преступлений (ч.2 ст. 167). На этом основании трудно согласиться с судебным толкованием по конкретному делу, согласно которому размер ущерба не влияет на оценку содеянного при общеопасном способе умышленного уничтожения чужого имущества¹.

Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, не по­влекшие причинение значительного ущерба, наказываются согласно ст.7.17 нового КоАП РФ административным штрафом в размере от трех до пяти минимальных размеров оплаты труда.

Если причиненный ущерб не является значительным, уголовная ответ­ственность не исключается в случае, если умысел виновного при уничтоже­нии или повреждении чужого имущества был направлен на причинение значительного ущерба, но не был осуществлен до конца по независящим от виновного обстоятельствам. В этом случае содеянное надлежит квалифици­ровать как покушение на умышленные уничтожение или повреждение иму­щества. Обобщение материалов 1010 уголовных дел об умышленных унич­тожении или повреждении имущества, возбужденных правоохранительны­ми органами Самарской области в 2001 г., показало, что действия виновных квалифицируются как покушение на уничтожение или повреждение иму­щества, если они совершены, как правило, путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом (ч.З ст.30 и ч.2 ст. 167). В этой связи следует принимать во внимание следующие разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, данные им в п.1 постановления №3 от 2 марта 1989 г. «О практике применения судами законодательства по делам, связанным с пожарами»²: если в результате поджога или иных действий, направленных на его совер­шение, имущество не было повреждено по причинам, не зависящим от во­ли виновного, содеянное должно рассматриваться, в зависимости от на­правленности его умысла, как покушение на уничтожение или повреждение имущества путем поджога.

Вопрос об отграничении преступного от непреступного в сфере имуще­ственных отношений относится к числу исходных проблем, требующих сво­его разрешения в процессе совершенствования норм об ответственности за умышленные уничтожение или повреждение имущества. Принято считать, что установление границ между преступлением и проступком обеспечивает­ся при формулировании признаков составов преступных посягательств в

¹ См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М.Ле­бедева. С.775-776.

¹ См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам. С.238-243.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Особенной части УК. Вместе с тем уголовный закон содержит достаточно много конструктивных признаков преступлений, которые при более широ­ком или более узком их толковании соответственно расширяют или сужа­ют круг нарушений, признаваемых преступлениями. К числу таких призна­ков относится и «значительный ущерб», предусмотренный ч.1 ст.167 УК. Напомним, вопрос о том, является ли ущерб значительным или нет, дол­жен разрешаться судом в каждом отдельном случае с учетом всех конкрет­ных обстоятельств дела.

Определяющее значение при разграничении имущественных преступ­лений и проступков должно придаваться последствиям содеянного, содер­жание которых непосредственно обусловлено характером правоохраняемо-го объекта. В связи с этим важно соблюдение максимально возможной кон­кретности и определенности при формулировании в уголовном законе по­следствий имущественных посягательств. Отсутствие в уголовном законе достаточно точных критериев отнесения умышленных уничтожения или по­вреждения имущества к преступлению или иному правонарушению нега­тивно сказывается на его авторитете. Размытость составов умышленных уничтожения и повреждения имущества, неконкретное законодательное формулирование последствий указанных деяний осложняет разграничение преступного и непреступного в имущественной сфере. В силу этого право­применительные органы теряют нормативные ориентиры в правовой дейст­вительности, допуская в своей деятельности ошибки.

Обобщение местной практики показало, что в деятельности правоохра­нительных органов встречаются случаи необоснованного привлечения к уголовной ответственности лиц, действия которых в силу малозначительно­сти не представляли общественной опасности. Так, уголовные дела возбуж­дались по ч.1 ст.167 УК, в том числе и по следующим фактам: умышленно­го повреждения чужого имущества, причинившего ущерб в сумме 130 руб.; умышленного повреждения замка двери гаража; умышленного прокола ко­леса автомобиля; умышленной поломки антенны на автомобиле и повреж­дения на этом же транспортном средстве лобового стекла; умышленного разбития стекла и повреждения рамы окна квартиры жилого дома.

Судебной практике известны и случаи необоснованного оправдания лиц, виновных в преступном уничтожении или повреждении чужого иму­щества. При похищении телефонного кабеля Л. повредил телефонные ка­бельные сети, на восстановление которых ОАО «Электросвязь» затратило 13 916 руб., а Волгоградский узел связи и радионавигации — 53 375 руб. Оп­равдывая Л. по ч.1 ст.167 УК в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, суд первой инстанции указал, что ущерб, причиненный ука­занным организациям, не может быть признан значительным, поскольку доходы названных организаций составили, соответственно, свыше 3 млн. и 72 млн. руб. Верховный Суд РФ отменил приговор в части оправдания Л. по ч.1 ст.167 УК. При этом он указал, что расходы Волгоградского узла свя-

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

зи и радионавигации превысили 3 млн. руб. и прибыль равнялась 286 тыс. руб.; что касается ОАО «Электросвязь», то оно являлось убыточным пред­приятием. Нельзя не учитывать и значимость поврежденного имущества для деятельности организаций, которые понесли убытки. Кроме того, как разъ­яснил Верховный Суд РФ, при оценке имущественного ущерба не может не учитываться мнение потерпевшей стороны¹.

В свете сказанного представляется целесообразным при описании в уголовном законе последствий основных составов преступлений, ответст­венность за которые предусмотрена ст. 167 УК, использовать такой фор­мально-определенный термин, как «значительный размер». Отсюда, поня­тие названных преступлений следует определить в УК так: «умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества в значительном размере».

Поскольку степень общественной опасности преступления зависит от размера вреда или тяжести наступивших последствий, необходимо диффе­ренцировать уголовную ответственность за умышленные уничтожение или повреждение имущества в значительном, крупном и особо крупном разме­рах, а также за уничтожение или повреждение имущества в крупном и осо­бо крупном размере по неосторожности. На основании изложенного пред­лагается дополнить статью УК об умышленных уничтожении и поврежде­нии имущества частями третьей и четвертой, а статью УК об ответственно­сти за уничтожение или повреждение имущества по неосторожности — ча­стью третьей. В указанных частях соответствующих статей установить повы­шенную ответственность за уничтожение или повреждение имущества в крупном и особо крупном размерах.

Мотивы и цели не являются обязательными признаками субъективной стороны умышленных уничтожения или повреждения имущества. Они мо­гут быть самыми различными — зависть, ненависть, месть, личные непри­язненные отношения, стремление скрыть другое преступление или облег­чить его совершение и т.д. По делу П. установлено, что виновный на поч­ве неприязненных семейных отношений топором порубил вещи, принадле­жавшие его жене. Через две недели после совершения указанного деяния проник в комнату супруги, с которой ранее прекратил совместную жизнь, разрезал подушку, затем на кухне порезал другие ее вещи².

Хищение чужого имущества, сопряженное с умышленным уничтоже­нием (повреждением) другого имущества, если оба посягательства содержат признаки уголовно наказуемого деяния, должно квалифицироваться по со­вокупности преступлений как хищение чужого имущества и умышленное уничтожение (повреждение) чужого имущества. Совокупность преступле­ний исключается в случае умышленного уничтожения или повреждения ра­нее похищенного имущества, поскольку составы хищения чужого имущест-

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №1. СП.

¹ См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М.Ле­бедева. С.771-772.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

ва охватывают любые действия, связанные с последующим распоряжением виновным похищенным имуществом. Так, в определении Военной колле­гии Верховного Суда РФ по делу Гаязова указано, что виновный совершил разбойное нападение с целью завладения автомобилем. Преступный замы­сел им был осуществлен, и он получил полную возможность пользоваться этим автомобилем. Последующее после хищения распоряжение имущест­вом, в том числе и уничтожение путем поджога, дополнительной юридиче­ской оценки не требует. Поэтому умышленное уничтожение путем поджо­га автомобиля, которым виновный завладел в результате разбойного напа­дения, не образует состава преступления, предусмотренного ч.2 ст. 167 УК¹.

Преступник может уничтожить или повредить чужое имущество также по корыстным мотивам (например, за вознаграждение).

Выяснение мотивов и целей уничтожения или повреждения имущест­ва имеет важное значение для правовой оценки содеянного. Указанные субъективные признаки (наряду с объективными признаками) преступле­ний, предусмотренных ст. 167 УК, позволяют правильно отграничить умы­шленные уничтожение или повреждение имущества от смежных преступ­ных посягательств. На основании изложенного как диверсию (ст.281) сле­дует рассматривать случаи разрушения или повреждения предприятий, со­оружений, путей и средств сообщения, средств связи, объектов жизнеобес­печения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспо­собности Российской Федерации. Умышленные уничтожение или поврежде­ние чужого имущества, совершенные общеопасным способом в целях нару­шения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воз­действия на принятие решений органами власти, подлежат квалификации по ст.205 (терроризм). По смыслу закона лицо, совершившее умышленное уничтожение (повреждение) чужого имущества из хулиганских побуждений, подлежит уголовной ответственности за хулиганство (ст.213) при наличии в содеянном всех других признаков указанного состава преступления. Соглас­но п.16 постановления №5 Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 г. «О судебной практике по делам о хулиганстве»², умышленные уничтоже­ние или повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах, совер­шенные из хулиганских побуждений, следует квалифицировать по совокуп­ности с хулиганством.

Одним из квалифицирующих признаков умышленных уничтожения или повреждения имущества является совершение указанных деяний обще­опасным способом. Под последним следует понимать такой способ умыш­ленного уничтожения (повреждения) имущества, который заведомо для ви­новного представляет опасность для жизни или здоровья других лиц и уг-

¹ См.: Судебная практика по уголовным делам: В 2-х ч. 4.2. С.536-537.

¹ См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР,

РСФСР) по уголовным делам. С.252-258.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

розу причинения ущерба другому имуществу (уничтожение или поврежде­ние имущества путем поджога, взрыва, затопления, обвала, совершения аварий, разрушения строений в местах, где находятся люди и пр.). Как вид­но, при таком способе преступного посягательства возникает угроза одно­временного поражения нескольких объектов уголовно-правовой охраны и, соответственно, имеет место реальная опасность возрастания объема вреда.

Умышленное уничтожение (повреждение) имущества квалифицируется как совершенное общеопасным способом независимо от того, был ли причинен вред другим объектам уголовно-правовой охраны. Виновный дол­жен осознавать, что избранный им способ уничтожения или повреждения чужого имущества угрожает причинением вреда личности или другому иму­ществу.

По смыслу закона в тех случаях, когда в результате умышленного унич­тожения (повреждения) имущества общеопасным способом причинен вред в виде смерти или тяжкого вреда здоровью другому человеку, который ви­новный предвидел и желал либо сознательно допускал (относился безраз­лично), содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступле­ний, предусмотренных ч.2 ст. 167 и п.«е» ч.2 ст. 105 УК¹ или ч.2 ст. 167 и п.«в» Ч.2СТ.Ш УК.

Умышленное уничтожение (повреждение) имущества общеопасным способом, повлекшее по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, согласно закону охватывается ч.2 ст. 167 и не требует дополни­тельной квалификации по другим статьям УК. При этом под иными тяжки­ми последствиями следует понимать причинение смерти по неосторожнос­ти двум или более лицам, а также, как разъяснено в п.8 постановления №3 Пленума Верховного Суда СССР от 2 марта 1989 г. «О практике примене­ния судами законодательства по делам, связанным с пожарами», причине­ние тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку или средней тяжести вреда здоровью двум или более лицам; оставление людей без жилья или средств к существованию; длительная приостановка или дезорганизация ра­боты организации и т.п.Неосторожные уничтожение или повреждение иму­щества путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности, повлекшие тяжкие последствия, подлежат квали­фикации только по ч.2 ст. 168 УК. Как свидетельствуют материалы практи­ки по данной категории дел, неосторожное причинение смерти другому че­ловеку и иные наступившие по неосторожности тяжкие последствия явля­ются обычно результатом уничтожения или повреждения имущества, совер­шенных общеопасным способом либо путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности. Получается, что и способ совершения преступления, и последствия преступления, совершен­ного этим способом, указаны в качестве квалифицирующих признаков в од-

1 См.: п.9 постановления №1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (Ст. 105 УК РФ)».

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

ной части статьи УК (ч.2 ст. 167 и ч.2 ст. 168). Такой прием законодательной техники не обеспечивает строгой дифференциации ответственности в зави­симости от наступления тяжких последствий в результате совершения не­корыстных имущественных посягательств, угрожающих причинением вреда нескольким объектам уголовно-правовой охраны. Содеянное и при причи­нении по неосторожности тяжких последствий, и при избежании таковых квалифицируется по ч.2 ст. 167 или ч.2 ст. 168 УК. В этой связи считаю це­лесообразным исключить из указанных частей статей УК об уничтожении и повреждении имущества такой квалифицирующий признак, как «тяжкие последствия», и предусмотреть ответственность за эти преступления в слу­чае причинения ими по неосторожности тяжких последствий в частях тре­тьих соответствующих статей УК. При этом умышленные уничтожение или повреждение имущества, повлекшие тяжкие последствия, следует отнести к категории тяжких преступлений.

Обобщение практики свидетельствует, что умышленные уничтожение или повреждение имущества нередко совершаются группой лиц по предва­рительному сговору. Принимая во внимание это криминологическое обсто­ятельство, необходимо, на наш взгляд, часть 2 статьи УК об умышленных уничтожении или повреждении имущества дополнить таким квалифициру­ющим признаком, как совершение указанных преступлений группой лиц по предварительному сговору.

Как было замечено ранее, основные составы уничтожения или повреж­дения имущества относятся действующим УК к категории преступлений не­большой тяжести. Тогда как основные составы корыстных имущественных посягательств являются, согласно закону, преступлениями средней тяжести и тяжкими преступлениями. Уголовное законодательство рассматривает ко­рыстную мотивацию в качестве обстоятельства, значительно повышающего уровень опасности посягательств в имущественной сфере и, соответствен­но, отягчающего наказание за совершение этих деяний. Повышенная обще­ственная опасность корыстных имущественных преступлений имеет крими­нологическое основание: указанные посягательства количественно преобла­дают в общей массе преступности.

Вместе с тем подход законодателя к корысти как к усиливающему от­ветственность обстоятельству нельзя в целом признать последовательным. С одной стороны, действующий УК содержит значительное число составов преступлений, предусматривающих корысть в качестве своего конструктив­ного или квалифицирующего признака (п.«з» ч.2 ст. 105, п.«з» ч.2 ст. 126, ст.ст.137, 153, 155, 158-162, 164, 170, 181, 182, ч.З ст.183, 245, 285, 292 и др.). С другой — корыстные побуждения в УК 1996 г. не включены в перечень обстоятельств, отягчающих наказание (ст.63).

Новая экономическая парадигма, отражающая связь собственности с ограниченностью ресурсов социума, не дает достаточных оснований для оценки корыстных и некорыстных имущественных посягательств как пре-

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

ступных деяний, существенно различающихся по уровню общественной опасности. Для экономической системы, основными целями функциониро­вания которой являются предупреждение истощения необходимых для жиз­недеятельности людей ограниченных ресурсов путем наиболее эффективно­го их распределения, обмена и потребления, а также развитие материально-технической базы общества, представляют одинаковую опасность как коры­стные преступления, так и посягательства, не связанные с обогащением ви­новного или других лиц. Равным образом, для участников экономических процессов в целом не имеет принципиального значения, корыстный или некорыстный характер носят преступные посягательства на их имуществен­ные интересы.

Понимание объекта исследуемых преступлений как имущественных от­ношений по обеспечению оптимального удовлетворения потребностей лю­дей при рациональном использовании экономических благ (ограниченных ресурсов) также непосредственно не определяет более высокий уровень опасности корыстных посягательств в имущественной сфере по сравнению с имущественными преступлениями, не связанными с получением имуще­ственных выгод.

Кроме того, в отличие от противоправно разрушенного имущества, приобретенные преступным путем вещи не утрачивают своих потребитель­ских свойств (то есть способности удовлетворять материальные или нема­териальные потребности членов общества), сохраняют меновую стоимость и, соответственно, продолжают оставаться экономической ценностью в объективном и субъективном смыслах. Корыстные имущественные посяга­тельства не исключают истребования собственником своего имущества из чужого незаконного владения, тогда как в результате уничтожения чужих вещей не может быть и речи о возможности возврата потерпевшему неза­конно изъятого у него имущества. Корыстные имущественные преступле­ния не являются основанием прекращения права собственности. Право собственности на уничтоженное имущество прекращается (п.1 ст.235 ГК РФ), поскольку при этом исчезает сам объект этого права.

С учетом вышеизложенного и в целях дальнейшей гуманизации уголов­ного законодательства об ответственности за имущественные преступления представляется возможным отнести основные составы отдельных видов этих посягательств (кражи, мошенничества, присвоения, растраты) к кате­гории преступлений небольшой тяжести, а их квалифицированные виды, предусмотренные в частях вторых статей 158-160 УК, признать преступле­ниями средней тяжести. На наш взгляд, именно таким способом необходи­мо обеспечить относительно равную ответственность за уничтожение (по­вреждение) имущества и корыстные посягательства в сфере имущественных отношений.

А. Г. Безверхов
__________________________ Имущественные преступления

3. Имущественные преступления,

совершаемые путем обмана и с использованием доверия:

вопросы теории и законодательной практики

По мнению древнеримских юристов, всякое преступление совершается или путем насилия (iniuria), или путем обмана (dolus). Обман, насилие про­являются в различных сферах общественной жизни, включая и имущест­венную, и остаются двумя самыми распространенными способами и фор­мами преступного поведения. Давно замечено, что ни одна классификация преступлений не может обойтись без указанных криминообразующих осно­ваний¹.

Между тем в современном уголовном праве обман имеет более строгий смысл и потерял значение универсального способа ненасильственных пре­ступлений. Это обстоятельство обусловлено криминогенными переменами. Основные из них связаны с появлением и распространением в обществе на­ряду с обманом таких форм и способов преступного поведения, как заведо­мо ложные сообщения и обещания, подлог, подделка, фальсификация, под­мена, использование доверия и служебного (должностного) положения. Многие из перечисленных криминогенных проявлений являются смежны­ми с обманом или представляют собой его специальные виды. Тенденция расширительного толкования понятия уголовно наказуемого обмана со вре­менем вступила в противоречие как с обыденным правосознанием, так и с внутренней логикой уголовно-правовой доктрины², что и предопределило появление в уголовном законодательстве смежных с обманом юридических категорий, конкретизирующих последний или отображающих близкие ему формы и сходные с ним способы преступного поведения. Исторически вы­делившись из последнего, они приобретают собственное правовое содержа­ние и получают самостоятельное юридическое значение.

Криминологической реальностью стало такое социально негативное проявление как ложь. В качестве особой уголовно-правовой категории ложь охватывает ставшие традиционными обманные способы поведения, а также сходные с ними формы преступной активности. Ее отражение в уголовном законе говорит о расширении оснований ответственности за умышленные посягательства, связанные с дезинформацией и введением другого лица в заблуждение.

Понятия лжи и обмана используются законодателем при конструиро­вании составов преступлений, прежде всего, совершаемых в сфере эконо­мики. Так, в действующем УК обман и ложь являются обязательными при­знаками 2 составов имущественных преступлений (ст.ст.159 и 165) и 15 со-

¹ См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная: Посягательства личные и иму­щественные. С.З.

¹ В этой связи за пределами обычного понимания уже находится такой вид уголовно наказуемо­го обмана как «пассивный» обман.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

ставов преступлений в сфере экономической деятельности (ст.ст.170, 173, 176, 181, 182, 185-188, 195-200). При этом в законе посредством этих поня­тий описаны различные виды экономических преступлений: с одной сторо­ны, лжепредпринимательство (ст. 173), заведомо ложная реклама (ст. 182), фиктивное банкротство (ст. 197), с другой — мошенничество (ст. 159), при­чинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления дове­рием (ст. 165), обман потребителей (ст.200) и т.д.

В действующем законодательстве не раскрывается содержание указан­ных категорий.

Обратимся вначале к грамматическому толкованию этих смежных тер­минов и попытаемся выявить их общеупотребительное значение. По толко­вому словарю В.Даля, обман есть всякое ложное действие или слово, вве­дение какого-либо в заблуждение, уверение в небыли¹. В словаре С.И.Оже­гова и Н.Ю.Шведовой обман — то же, что ложь; ложное представление о чем-нибудь (пойти на обман, решиться солгать)². Как видно, в русском язы­ке обман и ложь — близкие по смыслу понятия, означающие неправду, из­мышления, выдаваемые за истину, намеренное возбуждение в другом лице неверного представления. С точки зрения русского языка эти слова явля­ются синонимами, то есть выражают одно и тоже понятие и считаются тож­дественными или близкими по своему значению. Такое сходство рассмат­риваемых понятий в лингвистике не случайно. Ведь ложь и обман — раз­новидности психического воздействия на сознание человека.

Психическое воздействие есть активное влияние на сознание и волю другого лица, совершенное либо в целях склонения этого лица к определен­ному поведению либо в иных целях или по другим мотивам. Психическое воздействие подразделяется на виды: сообщение, уговоры, обещания, просьбы, дача советов, требования, подкуп, соблазнение, принуждение, возбуждение чувства мести, зависти или низменных побуждений, угрозы, наконец, ложь и обман.

Как представляется, категория «ложь» рассматривается законодателем как более широкое понятие, чем обман. С юридической точки зрения по­нятие лжи, в отличие от других видов психического воздействия, содержит три обязательных признака. Один из признаков лжи — это искажение исти­ны (дезинформация) как результат поведения лжеца. Второй признак рас­сматриваемого понятия — это заведомое, преднамеренное искажение истины (неправда, выдаваемая за истину)³. Лживые действия (в том числе слова)

¹ Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4: Т. 2. С.1537-1538. ¹ Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С.422.

³ Иное мнение по данному вопросу высказано АА.Закатовым. Последний различает преднаме­ренную ложь и ложь непреднамеренную (заблуждение). При этом преднамеренная ложь, как за­мечает А.А.Закатов, имеет место, во-первых, когда делается высказывание для других и, во-вто­рых, когда делающий такое высказывание осознает, что делает ложное высказывание. Заблужда­ющийся же искренне принимает ложное за истинное (см.: Закатов А.А. Ложь и борьба с нею. Волгоград, 1984. С.39-40).

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

есть разновидность рационального поведения. Лжец осознанно дезинфор­мирует других лиц, преследуя какие-либо цели. Отсюда ошибочное искаже­ние истины не является ложью, а следовательно, и обманом. Как заметил И.Я.Фойницкий: «Ошибочно считающий свое свидетельство истинным на­ходится в состоянии заблуждения. Сознательно удостоверяющий неверный факт совершает ложь или обман»¹. Наконец, третий признак, образующий понятие лжи и характеризующий, как и второй признак, ее субъективную сторону, — это введение другого лица в заблуждение. Путем лжи виновный стремится вызвать у потерпевшего ошибочные представления об окружаю­щей действительности. Ложь направлена на введение другого лица в за­блуждение.

Не образует лжи акт поведения, который не связан с воздействием на сознание, психику другого человека. Поэтому, например, те или иные про­тивоправные манипуляции при купле-продаже товаров с использованием автоматов (ст.498 ГК РФ) не могут расцениваться как правонарушения, со­вершаемые путем введения другого лица в заблуждение². Равным образом, различного рода незаконные уловки (в том числе и корыстного характера) с использованием ЭВМ, системы ЭВМ или их сети не всегда могут рассма­триваться как неправомерные деяния, содержащие ложь (обман) в качестве своего обязательного элемента. Как пишет И.А.Клепицкий, нет обмана при неправомерном злоупотреблении с автоматизированными системами обра­ботки данных; воздействие на компьютер не является обманом компьюте­ра, поскольку технические устройства лишены психики³. Нередко общест­венно опасные деяния, внешне напоминающие собой мошеннические и то­му подобные действия, не выражаются, с одной стороны, в прямом воздей­ствии на сознание потерпевшего, с другой — не требуют личного участия потерпевшего в передаче имущественного блага виновному или другому ли­цу. Принимая во внимание данное обстоятельство, законодатель некоторых зарубежных стран предусматривает наряду с нормами о мошенничестве уго­ловно-правовые запреты причинения имущественного вреда путем воздей­ствия на автоматизированные информационные системы. Так, §263а УК ФРГ устанавливает ответственность за компьютерное мошенничество, угро­жая наказанием тем, кто, действуя с намерением получить для себя или тре­тьего лица имущественную выгоду, причиняет вред имуществу другого ли­ца, воздействуя на результат обработки данных путем неправильного созда­ния программ, использования неправильных или неполных данных, путем неправомочного использования данных или иного неправомочного воздей­ствия на результат обработки данных. Комментируя соответствующее поло­жение УК ФРГ, Б.В.Волженкин справедливо замечает: «Поскольку ответст-

¹ Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и имущест­венные. С.253.

¹ См.: Сабитов П.А. Обман как средство совершения преступления. Омск, 1980. С.8; ³ См.: Клепицкий И. Мошенничество и правонарушения гражданско-правового характера // За­конность. 1995. №7. С.42. Он же. Собственность и имущество в уголовном праве. С.76.