И практики их применения 8 страница

На вопросе о пассивном обмане следует остановиться подробнее. Обычно обман выражается в действиях, преднамеренно направленных на возникновение или поддержание уже возникших ошибочных представле­ний у другого лица. По общему правилу не может признаваться обманом одно лишь пользование чужой ошибкой, возникшей не по вине, без умыс­ла соответствующего лица⁴. Вместе с тем, от простого использования чужой ошибки необходимо отличать пассивный обман. Под последним понимает -

¹ См.: Гражданское право: Учебник. Часть I / Под ред. А.П.Сергеева, Ю.К.Толстого. С.238; Граж­данское право: Учебник. Часть I / Под общ. ред. Т.И.Илларионовой, Б.М.Гонгало и В.А.Плетне-ва. С.224.

¹ См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М.Лебедев. С.345; Словарь по уголовному праву / Отв. ред. А.В.Наумов. М.: БЕК, 1997. С.208. ^! См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1982. №2. С. 14.

⁴ Иное мнение по данному вопросу было высказано А.А.Пионтковским: «Признание мошенни­ческим обманом пользование чужим заблуждением дает государственной и общественной торгов­ле и промышленности добавочное средство защиты против хищнических аппетитов частного ка­питала (мотивационное действие этой уголовно-правовой нормы) и приучает частный капитал к максимальной добросовестности в его отношениях с государственными и общественными пред­приятиями (воспитательное действие этой уголовно-правовой нормы)», (см.: Пионтковский А.А. Советское уголовное право: Особенная часть. Т.2. С. 140).

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

ся умышленное бездействие, пассивное поведение лица, выражающееся в преднамеренном сокрытии таких обстоятельств, сообщение о которых яв­ляется обязательным. По мнению Э.С.Тенчова, пассивный обман заключа­ется в невыполнении обязанности сообщить о действительных обстоятель­ствах¹. Б.В.Волженкин определяет пассивный обман применительно к мо­шенничеству как умолчание об истине, когда виновный сознательно поль­зуется заблуждением пострадавшего о наличии оснований для передачи имущества (права на имущество), возникшим независимо от виновного². Как и любое бездействие, пассивный обман заключается в несовершении таких действий, которые виновный должен бьш и мог совершить. Только при этих общих условиях пассивный обман приобретает уголовно-правовое значение.

Итак, пассивный обман имеет место при наличии, во-первых, право­вой обязанности сообщить об обстоятельствах, исключающих выполнение другим лицом какого-либо действия (бездействия), во-вторых, реальной возможности действовать в соответствии с возложенной правовой обязан­ностью. При этом правовая обязанность сообщения другому лицу об опре­деленных обстоятельствах может вытекать из различных оснований: закона, иного нормативного акта (регулирующего, например, служебную и профес­сиональную деятельность), договора и пр.³

Исходя из вышеизложенного, под обманом в уголовном праве следует по­нимать сообщение ложных сведений или сокрытие фактов, направленное на введение другого лица в заблуждение и склонение последнего к совершению дей­ствия (бездействия) в интересах обманщика.

Заслуживает внимания обман как способ совершения имущественных преступлений. Под ним понимается заведомое искажение или сокрытие ис­тины с целью склонить другое лицо совершить действие (бездействие) иму­щественного характера в интересах обманщика. От такого обмана следует отличать обманы, совершаемые с целью скрыть имущественное преступле­ние или облегчить его совершение. Последние не являются необходимым способом совершения преступления, а выступают исключительно в виде приемов, используемых преступником для обеспечения доступа к чужому имуществу с целью его обращения в свою пользу либо удержания уже изъ­ятого чужого имущества (например, кража, присвоение или растрата, со­пряженные с обманными действиями). Так, трое лиц, выдавая себя за со­трудников милиции, обманным путем незаконно проникли в квартиру,

¹ Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Л.Л.Крутикова и Э.С.Тенчова. С.273. ¹ См.: Волженкин Б.В. Мошенничество. С.23.

³ Признавая пользование чужой ошибкой в целях личного обогащения уголовно наказуемым об­маном, АА.Пионтковский считал целесообразным для искоренения недобросовестных навыков в торговле расширительно толковать наличие в данном конкретном случае обязанности сообщать об обстоятельствах, знание которых потерпевшим помешало бы совершению сделки (см.: Пионт-ковский А.А.Советское уголовное право: Особенная часть. Т.2. С.140).

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

принадлежащую Ш., где под видом обыска совершили действия в целях отыскания ценного имущества, обнаружили и тайно изъяли денежные сред­ства и магнитолу. При таких обстоятельствах дела суд обоснованно усмот­рел в содеянном признаки кражи, совершенной группой лиц по предвари­тельному сговору с незаконным проникновением в жилище¹.

По действующему УК обман является обязательным признаком двух имущественных преступлений, предусмотренных ст.ст. 159 (мошенничество) и 165 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотреб­ления доверием). По смыслу закона мошеннический обман заключается в заведомом искажении или сокрытии истины, направленном на введение другого лица в заблуждение и склонении последнего к передаче (уступке) имущества либо права на имущество. Как видно, понятие мошенничества в УК РФ ограничено по предмету чужим имуществом и правом на чужое иму­щество. Следовательно, не образуют мошенничества обманы, направленные на извлечение выгод неимущественного характера (например, регистрация брака, трудоустройство, занятие должности, получение информации путем обмана). Равным образом, действующий УК не позволяет расценивать как мошенничество обманы, способствующие извлечению имущественных вы­год, не связанных с приобретением имущества или права на него. На этом основании освобождение от имущественных обязанностей путем обмана не составляет по действующему УК состава мошенничества.

Если мошенничество выражается в умалении наличного имуществен­ного состояния потерпевшего и причинении убытков в виде реального ущерба, то другой вид имущественного преступления, соединенного с об­маном, влечет последствия, которые заключаются не в прямых убытках, а в упущенной выгоде (неполученных доходах). В последнем случае виновный обманным путем препятствует поступлению имущества в фонды собствен­ника или незаконно безвозмездно пользуется чужим имуществом, нередко присваивая полученные доходы.

С развитием рыночных отношений различного рода обманные уловки все чаще используются для совершения посягательств на имущественные отношения, основанные на договоре и связанные с переходом имущества от одних лиц к другим. В судебной практике вопрос об уголовной ответствен­ности за обманные действия в сфере договорных и иных обязательств ре­шается на основании разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, данно­го им в п. 12 постановления от 5 сентября 1986 г. «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности». Суть последнего в следующем: получение имущества под условием выполнения какого-либо обязательства может быть квалифицировано как мошенничество лишь в том случае, когда виновный еще в момент завладения этим имуществом имел цель его присвоения и не намеревался выполнять принятое обязатель­ство.

¹ См.: Архив Кировского районного суда г. Самары за 2001 г. Уголовное дело №1-1023/01.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

Логика приведенного судебного разъяснения очевидна и не вызывает возражений. Если обман — способ совершения мошенничества, между об­маном потерпевшего и передачей последним имущества виновному должна существовать причинная связь. В таком случае умысел виновного на полу­чение имущества возникает до заключения договора, а обман должен иметь место до передачи потерпевшим материальных ценностей виновному, пред­шествовать приобретению имущества последним.

В правоприменении установление признаков мошенничества, совер­шенного под видом заключения договора, вызывает трудности. Квалифика­ция содеянного в этих случаях прямо зависит от установления в действиях виновного прямого умысла, волевой элемент которого включает желание обратить чужое имущество в свою пользу и тем самым причинить имуще­ственный ущерб другой стороне мнимого обязательства. Между тем, мо­шенническое завладение чужим имуществом, совершаемое «под прикрыти­ем» сделки, внешне напоминает собой правомерные действия, которые буд­то бы направлены на установление гражданских прав и обязанностей и при этом явно не свидетельствуют о том, что одна из сторон, «вступая» в такую сделку, не намерена выполнять принятые на себя обязательства.

Установление лишь факта причинения ущерба, от возмещения кото­рого причинитель вреда не отказывается, является предметом гражданско-правового спора¹. Нарушение обязательств по причине неумелого и неудач­ного ведения коммерческих дел, неправомерных действий третьих лиц, на­ступления непредвиденных событий, препятствующих исполнению обяза­тельства, не признается мошенничеством. Заключение договора на закон­ных основаниях и отсутствие доказательств, подтверждающих наличие в действиях обвиняемого обмана с целью безвозмездного завладения чужим имуществом или свидетельствующих о его нежелании возвращать получен­ные по обязательству денежные средства, исключают оценку содеянного как мошенничества. Такого подхода последовательно придерживается Вер­ховный Суд РФ. Так, по делу Щукина Судебная коллегия по уголовным де­лам Верховного Суда РФ указала, что владелец частных предприятий обос­нованно оправдан судом ввиду отсутствия у него умысла на хищение полу­ченных кредитов². По делу Головина, Головиной и Асеева Верховным Су­дом РФ было определено: действия лиц, не возвративших полученные в кредит денежные средства при отсутствии умысла на их присвоение, не со­держат состава преступления — мошенничества³.

Как уже было замечено, получение имущества под условием выполне­ния какого-либо обязательства может быть квалифицировано как мошен­ничество только в том случае, если будет установлен прямой умысел у ви­новного на безвозмездное обращение указанного имущества в свою пользу

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №9. С. 14. ¹ См.: Судебная практика по уголовным делам: В 2-х ч. Ч..2. С.526-527. ³ Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №8. С.11-12.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

и причинение имущественного ущерба потерпевшему, обманным путем во­влеченного в сделку. Чтобы сделать достоверный вывод о наличии такого намерения, необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств соде­янного. В первую очередь подлежат выяснению обстоятельства дела, пред­шествовавшие завладению чужим имуществом: имущественное состояние лица, занятие предпринимательской или иной деятельностью, получаемые им доходы и другие обстоятельства, свидетельствующие о реальной возмож­ности исполнить взятые на себя обязательства. Так, по делу Т., осужденной Сызранским городским судом за мошенничество под видом заключения до­говоров на предоставление партнерского кредита от имени ТОО «Адад» (ди­ректором которого Т. работала), приговор был отменен Самарским област­ным судом на том основании, что суд первой инстанции не исследовал в полном объеме какими денежными средствами и в каком банковском уч­реждении владело ТОО «Адад», имелось ли какое-либо имущество на ба­лансе этой организации, с помощью которого Т. намеревалась расплатить­ся с долгами¹.

Необходимо также исследовать обстоятельства, связанные с заключе­нием договора, на предмет того, использовались ли подложные документы (например, подложные банковские гарантии), поддельные штампы, бланки, печати, имел ли место обман в связи с обеспечением обязательства (в част­ности, передача в залог заведомо чужого имущества), сообщались ли заве­домо ложные сведения, недостоверные факты и др.

Нуждаются в установлении обстоятельства дела, которые имели место после передачи потерпевшим имущества: совершение действий, направлен­ных на уклонение возврата долга (например, ликвидация организации, от имени которой заключен договор, смена работы или места жительства ви­новного), или, напротив, на обеспечение его возврата; целевое или нецеле­вое использование предоставленных денежных средств; расточительное или бережное, разумное расходование полученного кредита и пр.

Каждое из указанных и иных обстоятельств, имеющих значение для де­ла, должно оцениваться в совокупности со всеми другими обстоятельства­ми, так как только в этом случае можно правильно решить вопрос о дейст­вительных намерениях лица. В судебной практике обоснованно не рассма­тривается в качестве обстоятельства, исключающего мошенничество, факт возвращения отдельным вкладчикам предоставленных ими денежных средств. В случае погашения некоторых долговых обязательств подлежит ус­тановлению, с какой целью должник частично погасил долг: для привлече­ния дополнительных денежных средств с намерением их незаконного обра­щения в свою пользу либо для надлежащего исполнения своих обязательств перед кредиторами.

Президиум Верховного Суда РФ по делу Буренкова не согласился с ре­шением Судебной коллегии Верховного Суда РФ, отменившей обвинитель-

¹ См.: Архив городского суда г.Сызрани Самарской области за 2001 г. Уголовное дело №1-919.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

ный приговор в части осуждения последнего за мошенничество. Согласно материалам дела, Буренков лично и через посредников заключал устные и письменные договоры с физическими и юридическим лицами на поставку сахарного песка и гречневой крупы. При этом осужденный нигде не рабо­тал, реальной возможности поставить сахарный песок и крупу не имел. За­ключая один из договоров, Буренков выдавал себя за лицо, работающее в фирме, которой не существовало. При заключении другого договора ис­пользовал ложные данные о несуществующем кооперативе, изготовил под­ложную печать этого «кооператива». Полученные деньги Буренков тратил на свои нужды, покупал много дорогостоящих вещей, вел праздный образ жизни. «Под сильным нажимом» отдельных потерпевших часть денег воз­вращал за счет денежных средств, полученных аналогичным способом¹. При таких обстоятельствах дела есть основания полагать, что Буренков имел умысел на обманное завладение денежными средствами, полученными от граждан по договорам на покупку для них товаров.

Приведем в качестве примера еще одно дело из материалов судебной практики. Судебная коллегия Верховного Суда СССР по делу Новицкого не согласилась с доводами о том, что последний, получая деньги от целого ря­да лиц, вступал с ними в договорные отношения, и поэтому в его действи­ях нет состава преступления, а имеется лишь невыполнение принятых на себя обязательств по договору. Согласно материалам дела, Новицкий нигде не работал, систематически пьянствовал, получая от граждан деньги, обе­щал им построить гаражи для автомашин, не имея ни листового железа, ни другого строительного материала, никаких действий во исполнение взятых обязательств не совершил и не имел намерения совершать, а полученные от потерпевших денежные средства пропивал. Исходя из указанных обстоя­тельств, Судебная коллегия Верховного Суда СССР обоснованно указала: обманное получение средств путем заключения сделок на производство ка­ких-либо работ без намерения их выполнить должно рассматриваться как мошенничество².

Применение обозначенного подхода к правовой оценке необоснован­ного приобретения имущественной выгоды под условием выполнения обя­зательства ограничено теми случаями афер и махинаций, которые выража­ются в получении имущества (в виде вещи, в том числе денежных средств) и совершаются под видом заключения договоров о передаче имущества в собственность или во временное владение и пользование.

Вместе с тем, исходя из ст.307 ГК РФ, обязательства могут быть связа­ны не только с передачей имущества, но и с выполнением работ, оказани­ем услуг и пр. Посредством указанных правовых форм осуществляется пе­ремещение от одного лица к другому как имущества в виде вещей, включая

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. №2. С.7-8. ¹ См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М.Ле­бедева. С.704-705.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

деньги и ценные бумаги, так и другого имущества, лишенного веществен­ного содержания. При этом представляется, что все указанные виды обяза­тельств могут быть поражены обманом. Осуществление обмана вполне мыс­лимо и в процессе исполнения обязательства (например, после заключения договора), равно как и может быть связано с прекращением обязательства, либо иметь место при перемене лиц в обязательстве (например, перевод должником своего долга путем обмана на другое лицо). В указанных случа­ях не требуется, чтобы умысел на обман предшествовал заключению дого­вора.

Изменения в экономике обусловливают появление новых общественно опасных видов поведения с использованием обманов. Социально нетерпи­мые формы дезинформации, явственно обозначившиеся в последние годы, проникают в сферы и области отношений, ранее им недоступные. С разви­тием рыночной экономики обманные действия модифицируются примени­тельно к новым условиям. Обман все глубже поражает имущественные от­ношения, в том числе возникшие в связи с переходом общества к предпри­нимательской экономике. Между тем, некоторые формы общественно опасного поведения, связанного с обманом, пока еще не получили надле­жащей правовой оценки. К их числу относятся, в частности, обманные уловки, совершаемые с целью приобретения обязательственных прав, не связанных с передачей имущества, полного или частичного освобождения виновного от выполнения имущественных обязательств, склонения потер­певшего к отсрочке или рассрочке платежей, к безвозмездному выполне­нию работ или оказанию услуг в интересах обманщика, к отказу от доли в общем имуществе, к совершению иной невыгодной сделки.

Важное практическое значение в свете сказанного приобретает и во­прос о строгом различении обмана и злоупотребления доверием. Понятие «злоупотребление доверием», обозначающее в действующем УК способ со­вершения некоторых имущественных преступлений, можно определить как использование в противоправных целях доверия, сложившегося между ви­новной и пострадавшей сторонами на основании юридических (гражданско-правовых, трудовых или служебных) и фактических отношений (родствен­ных, дружеских, иных близких связей). Между тем, как заметил А.А.Жижи-ленко, анализируя нормы об имущественных преступлениях по УК 1926 г., «злоупотребление доверием, как способ совершения мошенничества, долж­но быть отличаемо от злоупотребления доверием, конструируемого в каче­стве особого преступления»¹. Злоупотребление доверием относится к тем категориям уголовного права, «смысл» которых «утерян в веках». Сегодня уже нельзя утверждать, вслед за И.И.Аносовым, что «история злоупотреб­ления доверием в российском уголовном праве не представляет значитель­ного уклонения от истории других стран»². Трудно также говорить о том,

¹ Жижиленко А.А. Указ. соч. С. 144.

¹ Аносов И.И. Злоупотребление доверием. М., 1915. С.296.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

что современное понимание злоупотребления доверием состоит в какой-то исторической связи и преемственности с прежним уголовным правом и за­конодательством России. Однако все по порядку.

Как и любая правовая категория, понятие злоупотребления доверием является продуктом исторического развития права. Это понятие было раз­работано для обозначения в уголовном праве самостоятельной группы иму­щественных преступлений. По утверждению Ф. фон-Листа, злоупотребле­ние доверием в XVII-XVIII вв. нередко рассматривалось как квалифициро­ванный вид мошенничества. Оно получает самостоятельное значение посте­пенно в XIX веке под влиянием Code penal¹.

Появление и развитие уголовно-правовой категории «злоупотребление доверием» имеют под собой как социально-экономические, так и правовые основания. Ее формирование с экономической точки зрения связано с из­менившимися условиями хозяйственной жизни: отделением процессов уп­равления от собственности, результатом которого является перераспределе­ние экономической власти в пользу управляющих и появление «благопри­ятных» условий для злоупотреблений полномочиями представителями чу­жих имущественных интересов. Вверенные имущественные интересы ока­зываются уязвимыми с точки зрения возможностей для имущественных по­сягательств, совершаемых лицами, обязанными действовать в чужом инте­ресе. Ставший своего рода удобной мишенью для акционерных и иных зло­употреблений управляющих, вверенный имущественный интерес нуждается в уголовно-правовой охране наряду с собственностью и иными имущест­венными правами. Будучи реально не защищенным уголовным законом, имущественный интерес представляемых, доверителей, учредителей управ­ления, акционеров, пайщиков и других членов хозяйственных обществ, без­наказанно нарушается недобросовестными и корыстными уполномоченны­ми, поверенными, представителями органов управления хозяйственных об­ществ. Экономические и социальные последствия распространения в обще­стве злоупотреблений доверием носят сугубо негативный характер. В пер­вую очередь страдают интересы экономического оборота, снижаются инве­стиции, растет неэффективность управления в сфере экономики, подрыва­ются правовые основы предпринимательства, наконец, существенно нару­шаются права и законные интересы граждан — рядовых участников хозяй­ственной деятельности.

С юридической стороны для построения состава злоупотребления до­верием, по мнению И.И.Аносова, необходимо, «чтобы дифференцирова­лись и вполне определились понятия кражи, мошенничества и присвоение вверенного»². Злоупотребление доверием — плод правового сознания, раз­личающего собственность и владение, разграничивающего право собствен­ности и иные имущественные права, воспринимающего экономико-право-

¹ См.: фон-Лист Ф. Указ. соч. С. 172. ¹ Аносов И.И. Указ. соч. С.296.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

вую ценность как вещей, так и иных имущественных благ и интересов в их многообразии. Очевидно, что уголовно-правовые нормы о тайном и откры­том хищении чужого имущества, мошенничестве, присвоении вверенного имущества бессильны, когда речь идет об акционерных «кражах» и «обма­нах», иных корыстных злоупотреблениях управляющих. На это обстоятель­ство неоднократно обращалось внимание в доктрине. Так, И.И.Аносов пи­сал: «Нуждается ли представитель в обмане или насилии? Нет, они ему во­все не требуются. Деятельность его носит формально легальный характер; неправовой элемент ее заключается в материальном моменте, отклонении от... цели, с которой ему была вручена власть над чужим имуществом». По­этому, по мнению этого автора, никак нельзя обойтись без особого состава преступления, заключающегося в злоупотреблении предоставленной зако­ном или договором властью распоряжаться чужим имуществом¹.

Свидетельством тому служит и недавняя практика применения норм о «преступлениях против собственности» УК 1960 г. в условиях рыночных от­ношений. Как известно, указанный закон не содержал нормы о злоупотреб­лении доверием в сфере имущественных отношений, что на практике вело к прекращению уголовных дел о злоупотреблениях управляющих коммер­ческих и иных организаций за отсутствием в их действиях состава преступ­ления. Так, Октябрьским районным судом г. Уфы Китаев был осужден за мошенничество. Работая начальником службы в Уфимских городских эле­ктрических сетях (УГЭС) АО «Башкирэнерго», он дал указание направлять потребителей УГЭС для оформления платежных документов в бухгалтерию посторонней общественной организации «Совет милосердия». За период с ноября 1993 г. по сентябрь 1994 г. потребителями УГЭС было перечислено и внесено наличными на расчетный счет «Совета милосердия» 196 236 175 руб., Китаеву и группе инженеров УГЭС в «Совете милосердия» незаконно выплачено 12 676 711 руб, из них лично Китаеву — 4 196 367 руб. Президи­ум Верховного Суда Республики Башкортостан судебное решение отменил и дело производством прекратил ввиду отсутствия в действиях Китаева уго­ловно наказуемого деяния, указав, что от хищения следует отличать такое злоупотребление служебным положением, которое хотя и причинило мате­риальный ущерб государству или общественной организации, однако не связано с безвозмездным обращением чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц, что содеянное Китаевым могло бы рассматриваться как злоупотребление служебным положением, если бы он был признан должно­стным лицом².

Историческое развитие юридического понятия злоупотребления дове­рием тесно связано с преднамеренным нарушением договоров, прежде все­го, заключаемых по поводу действий или деятельности в чужом имущест­венном интересе. В этой связи следует назвать фидуциарные (от лат. fides,

¹ См.: там же. С. 14.

¹ См.: Судебная практика по уголовным делам: В 2-х ч. 4.2. С.564-565.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

fiducia — вера, доверие, доверенность) сделки, которые носят доверитель­ный характер и обыкновенно основываются на личных отношениях сторон (договоры поручения, комиссии, доверительного управления имуществом и др.). Нарушение таких и подобных им сделок рассматривалось как наруше­ние одной стороной особой обязанности верности, вытекающей из особого доверия другой стороны. В силу указанной специфики договорных отноше­ний интересы доверителя не всегда могли быть надежным образом защище­ны исключительно гражданско-правовыми средствами. Нередко надлежа­щее исполнение обязанности верности обеспечивалось в уголовно-право­вом порядке, например, путем применения по аналогии норм о мошенни­честве и присвоении вверенного имущества. Распространение указанных договорных отношений, получивших со временем высокое экономическое значение, потребовало создания и применения специальных уголовно-пра­вовых норм, более надежно под страхом уголовного наказания обеспечива­ющих добросовестное и разумное использование представителями предо­ставленных им полномочий.

В современной литературе высказано мнение о тесной связи понятия злоупотребления доверием с такой гражданско-правовой категорией, как злоупотребление правом. Так, разновидностью злоупотребления правом признаются преступления управленческого персонала коммерческих и иных организаций (многие из которых по сути своей есть злоупотребления доверием, совершаемые в сфере частной службы)¹. С такой постановкой во­проса согласиться трудно. Злоупотребление правом (англ. abuse of law) — особое гражданское правонарушение. Оно представляет собой использова­ние управомоченным лицом субъективного права в противоправных целях, недозволенными средствами и способами, что влечет за собой нарушение прав и законных интересов граждан, охраняемых законом интересов обще­ства и государства. Основная специфика злоупотребления правом состоит в том, что действия нарушителя формально совершаются на основании при­надлежащего ему права, однако при этом приобретают такой характер и форму, которые вступают в противоречие с назначением права (шикана, изъятие товаров из обращения с целью создания дефицита на рынке и др.).

Правовая природа злоупотребления доверием иная. Во-первых, злоупо­требление доверием может иметь такой общественно опасный характер, ко­торый позволяет отнести его к разряду уголовных правонарушений. Во-вто­рых, оно представляет собой использование полномочий вопреки тем инте­ресам, о которых виновное лицо по договору, долгу службы или по иным основаниям обязано добросовестно и разумно заботиться. Наконец, злоупо­требление доверием есть посягательство на саму сущность права. Оно за­ключается в грубом нарушении особых обязанностей по обеспечению реа­лизации чужих интересов. Тогда как злоупотребление правом выражается в

¹ См.: Гордейчик С.А. Преступления управленческого персонала коммерческих и иных организа­ций. Волгоград: Перемена, 2000. С.З, 11-13.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

осуществлении субъективного права вопреки его назначению, в использо­вании таких форм реализации субъективного права, которые выходят за ус­тановленные законом пределы его осуществления. Таким образом, злоупо­требление правом имеет весьма отдаленное сходство со злоупотреблением доверием.

Уголовно-правовая доктрина в прошлом ограничивала применение нормы о злоупотреблении доверием имущественной сферой. По этому по­воду Ф.фон-Лист писал: «Злоупотребление доверием направлено против права других лиц на ограждение их имущественных интересов. Лишь эти последние, а не другие интересы... являются объектами этого посягатель­ства. Именно поэтому злоупотребление доверием есть имущественное пре­ступление. Для выполнения требуется нанесение ущерба имуществу»¹. Та­ким образом, основным объектом злоупотребления доверием выступали имущественные отношения, складывающиеся в связи с действиями в чужом имущественном интересе по поручению. Указанные имущественные отно­шения могли вытекать из представительства, опеки, попечительства или возникать на основании поручения, доверительного управления имущест­вом, комиссии, агентирования и др.