Анализ различных точек зрения по вопросу о единстве физической и экономической географии

Сложилось общее представление о том, что физическая и экономическая география, с точки зрения сторонников их единства, являются частями географии, физическая география изучает природу поверхностной оболочки Земли, а экономическая география — развитие социальных систем, находящихся под воздействием природных условий. В первом случае исследуются законы природы, во втором — социальные законы. Однако, представление о том, что экономическая и физическая географии части единой географии, нацеливает на поиск таких географических законов, которые, как законы всякого целого, стояли бы над природными законами физической географии и социальными законами экономической географии. Здесь происходит подмена категории "общее" другой категорией "целое". О единстве тех или иных наук модно говорить тогда, когда в их содержании присутствуют одни и те же законы. Но это не законы одной географии, а законы той географии, чьи объекты возникли раньше и продолжают существовать среди объектов другой географической науки. Ясно, что физико—географические явления возникли раньше экономико—географических, и именно эти первые являются носителями общегеографических закономерностей. Возьмем, например, закон географической зональности. Первоначально он действует в таких процессах как климат, сток, рельефообразование, с появлением жизни и деятельности человека и возникновением экономики он их делает зональным явлением. Подмена общих законов законами "целого" приводит к безуспешному поиску географических законов, стоящих над законами природы и общества.

Поиск общегеографических законов иногда связывают с общим объектом физической и экономической географии. Таким общим объектом географии некоторые авторы считают географическую среду как совокупность материальных условий жизни человеческого общества. При этом предает географии сводится либо к законам развития географической среды, либо к законам взаимодействия общества и географической среды. Такие общие законы существовали бы, если географическая среда выступала как нечто целое. Однако различные элементы поверхностной оболочки: климат, рельеф, сток, животный и растительный мир, почвенный покров, и полезные ископаемые, с одной стороны, лишь исторически выступают как условия существования общества; а с другой — они являются компонентами той или иной природной системы и в своем возникновении, существовании или развитии подчиняются законам этой системы. Например развитие животных организмов в лесном биогеоценозе подчиняется законам этой системы, а их существование как условие (естественное) охотничьего промысла испытывает лишь косвенное воздействие со стороны общества. Или климат данной местности определяется физико—географическими законами, хотя он и является естественным условием существования различных отраслей народного хозяйства. При таком подходе выхолащивается содержание географической науки, которое складывалось в течение многих столетий. Основным разделам этой науки — климатологии, геоморфологии, гидрологии и т.д. отказывается в географичности, хотя первичные географические законы, как это сложилось в географии, связаны именно с их объектами исследования.

Единство географии иногда видят в законах взаимодействия общества и географической среды. Это противоречит диалектико—материалистическому пониманию общества как саморазвивающейся системы, в основе которой лежит процесс материального производства (взаимодействие людей и средств производства как внутренних компонентов этой системы). При этом, именно от уровня развития материального производства зависит, какие элементы природы становятся условием существования и развития человеческого общества. Это говорит о том, что подобных законов взаимодействия общества и географической среды не существует. Поэтому методологически ошибочно и ничего кроме вреда географической науке не приносит такое понимание общегеографических законов.

Иногда единство географии видят в существовании общих законов социо—природных комплексов, которые изучаются географией. В этом случае эти общие законы объявляются законами "общей географии" и они не сводятся ни к законам общества ни к законам природы. Здесь также категория "общее" подменяется категорией "целое", как мы это уже отмечали выше.

. Оригинальной явилась точка зрения Забелина И. В. В 1959 г. он считал, что взаимодействие общества и природы представляет собой более высокую форму движения материи, чем социальная. И вместо единой географии он предлагал особую науку натурсоциологию, предметом которой должен быть процесс взаимодействия общества и природы. Мы же разделяем этой точки зрения, т.к. выделение формы движения материи более высокой, чем социальная, должно предполагать, например, возникновение формы отражения более высокой, чем сознание. Более того, исторический материализм показывает нам, что в соотношении природных и общественных закономерностей социальная форма движения материи выступает в качестве ведущей формы движения и не является частью никакой другой формы движения. Наконец, просто исходя из сущности движения как способа существования материи, можно утверждать ошибочность данной концепции И. М.Забелина, на том основании, что в результате этого взаимодействия (?) не воспроизводятся сами взаимодействующие компоненты — общество и природа.

Единство географии не доказывается и хорологической концепцией А.Геттнера, которая предлагала в качестве единства географической науки ее общие законы, связанные с пространственным соотношением. Однако экономическая география и физическая география изучают соответственно общественные и природные объекты: пространственные, характеристики которых определяются в первом случае — социальной, во втором — географической формами движения материи. Ошибочность хорологической концепции была рассмотрена нами ранее.

Критика концепции "единой географии"

Авторы известной "Американской географии" в вопросе о единстве географии исходят из следующих методологических положений. Во—первых, они считают, что деление наук на естественные, гуманитарные и общественные устарело. Оно является остатком представления о науке, наблюдавшееся в XIX в. Во—вторых, такое деление в принципе не подходит к географической науке, которая изучает как человека (общественные явления), так и то, что не является человеком (природа). В—третьих, в географии главное не временные изменения, не законы строения и функционирования, а законы размещения на земной поверхности.

Однако, человечество не произвольно в построении науки. Последняя, отражает в законах действительность и структуру этой действительности, т.е. качественную специфику различных областей неживой природы, живую природу и человеческое общество. С каждым из этих объектов связано существование специфических законов строения, функционирования и развития независимо от того хотим мы это признавать или нет. Конец XIX столетия ознаменовался появлением первой достаточно полной классификации наук, основанной на классификации форм движения материи, автором которой был Ф.Энгельс. Все науки и тогда "не укладывались" в эту классификацию, например, математика. Но это лишний раз говорило о том, что объективно существуют различные науки со специфическими законами. И если география "не укладывалась" тогда в число основных наук, выделяемых по формам движения материи, отсюда никак не следовал вывод об ошибочности деления наук вообще, в частности, на естественные, общественные и гуманитарные.

Географическая наука действительно лежит на стыке знаний о природе и обществе. Но это не дает оснований считать, что ее законы должны быть законами, стоящими над законами природы и законами общества. Или быть какими—то особыми законами, не относящимися ни к природе, ни к человеку. Мы уже видели, что физико—географические знания дают нам законы возникновения, функционирования, строения и развития природных явлений. И не считаться с этим нельзя. Тем более, что общественная практика не только постоянно подтверждает их справедливость. В настоящее время многие отрасли народного хозяйства просто немыслимы без этих физико—географических законов. Вместе с тем развитие и функционирование территориально—производственных комплексов связано с определенным соподчинением природных и общественных законов. К этому необходимо добавить сложные законы строения и развития таких корреляционных систем как географические ландшафты.

Поэтому игнорирование объективного существования различных по природе законов и декларирование общегеографических законов, не являющихся ни законами природы, ни законами общества, отрывает географическую мысль от действительности, втискивают ее в "прокрустово ложе" концепций, абсолютизирующих один из возможных подходов в географическом исследовании. Таким "прокрустовым ложем" географии является хорологическая концепция. Однако, по мнению авторов "Американской географии" основной сущностью географии является то, что она как и в прошлом "имеет дело с размещением предметов на земной поверхности, и с их ассоциациями, определяющими характер отдельных территорий". Стремление свести географическое изучение к исследованию размещения различных объектов, является абсолютизацией одного из необходимых подходов в экономической и физической географии. Но этот подход является не конечной целью, а началом физико—географического изучения. Думая, что и в экономической географии при всей важности проблемы размещения, она не исчерпывает основных элементов содержания. этой географической дисциплины. Единая география, предметом • которой являются геометрические законы размещения разнокачественных объектов, служит вариантом хорологической концепции. Как мы уже отмечали, наиболее выпукло эта точка зрения представлена в "Теоретической географии" В.Бунге.