Совесть

Совесть - одно из важнейших понятий этики, обозначающее способность человека оценивать собственные поступки как добрые или злые и переживать свое несоответствие правильному образцу поведения. Сама этимология слова «совесть» указывает на совещательное начало в сознании человека, представляющее собой его второе, лучшее «Я». В обыденном языке выражение «жить по совести» означает соответствие жизни с принятыми в обществе представлениями о добре, долге, справедливости, соответствовать высочайшему назначению человека. Иногда совесть прямо отождествляется с моральностью, для чего используется характеристика «добросовестность», свидетельствующая о развитости нравственного сознания.

Совесть - сложное понятие, включающее в себя в качестве составных элементов другие феномены нравственной жизни. Исторически самая ранняя трактовка совести в древних культурах была связана с понятиями страха и стыда. Страх порождается в результате нарушения священных запретов, божественных заповедей, стыд происходит из осознания собственного падения, несоответствия своему

статусу. Но если стыд является непосредственной реакцией на факт проступка, то совесть напоминает человеку о виновности и требует раскаяния и исправления произошедшего. Отсюда следует указать на взаимосвязь совести с другой моральной категорией - ответственностью, ибо она позволяет не только осознать собственные ошибки, но и требует от человека глубоко продумывать возможные последствия его поступков. Но при этом ее нельзя понимать только как критическую оценку последствий поступков. Равным образом она позволяет нам прогнозировать события, предостерегать от совершения зла. В этой связи про человека, не совершившего тот или иной поступок из-за нежелания нанести кому-то вред, говорят, что он прислушался к голосу совести. Кроме того, совесть действует не только как укор, но и как одобрение нашего поведения, становясь сигналом, указующим на правильность избранного пути.

Как самостоятельный феномен нравственной культуры совесть была осмыслена еще в Античности. Аристотель видел в ней проявления естественного чувства справедливости и определил ее как «правильный суд доброго человека». Однако он отказал ей в статусе самостоятельной добродетели, ибо она заложена в нас от природы. Классическое понимание совести приходит в европейскую культуру вместе с христианством. Отныне она истолковывается как голос Бога в человеке, призывающий его к совершенству. Отступление от этого пути в сторону греха сопровождается раскаянием и жестокими муками угрызений совести, происходящими из-за потерянной Благодати. Христианское толкование совести придало моральному сознанию его неотъемлемую черту подвижности, выраженной в постоянном беспокойстве за неправильное поведение и жажде подлинности существования. Совесть стала считаться внутренним зовом пробудившегося человека, желающего быть честным перед самим собой и окружающими.

Философия Нового времени внесла в трактовку совести еще, по крайней мере, три важные черты. Во-первых, ей придавалась форма суда, вершимого разумом над эмоциональной, неустойчивой в деле исполнения моральных требований душой человека. Так, Кант смоделировал действие совести в нас в виде судебного процесса: «Когда принято решение о совершении поступка, тогда в совести выступает сначала обвинитель, а одновременно с ним и адвокат, при этом спор решается не полюбовно, а по всей строгости за-

кона, после чего следует имеющий законную силу приговор совести над принявшим решение человеком, который оправдывается или осуждается»1. Иными словами, Кант придал суду совести характер бескомпромиссности. Сделка с ней становится невозможной, ибо она никогда не даст нам забыть о произошедшем. Во-вторых, в социальной мысли совесть стала пониматься не как внутренний, во многом немотивированный голос, а как сигнал о нарушении вполне конкретных требований, предъявляемых нам обществом. В этой связи нередко проводилась метафора совести как оценки наших поступков идеальным наблюдателем, установленным над нами социумом. В-третьих, неоднократно подчеркивалась спонтанность, неожиданность ее появления и воздействия на сознание. Совесть просыпается сама и не дает покоя человеку вне зависимости от его желания, постепенно превращая жизнь в бесконечное самобичевание. Ее нельзя вызвать по заказу или убрать волевым усилием. Все попытки либо ее заглушить, либо сменить порицание на одобрение оказываются тщетными. Она все равно прорвется и доставит нам нравственные мучения. Столь независимое поведение совести по отношению к воле и разуму в современной философии объяснялось непосредственным переживанием страданий окружающих нас людей. Будучи понятой на интуитивном, дорациональном уровне, она отодвигает наше эгоистическое начало и порождает чувство жалости, которое, в свою очередь, пробуждает совесть.

Наконец, еще один нюанс окончательно закрепляется в размышлениях о совести Гегеля. Немецкий философ придал ей значение самостоятельного внутреннего диалога, который человек ведет сам с собой и тем самым демонстрирует независимость воли и разума. Правда, Гегель видел в этом факте недостаточность морального сознания, обреченного на одиночество. Совесть - его высшая точка развития, где оно понимает необходимость найти основу своих решений не только во внутренних мотивах, но также опереться на нечто более устойчивое, например традиции, принятые в обществе.

Философия XX в., обсуждая сущность совести, делала акцент на ее тесной связи с ответственностью. С этой точки зрения мы сможем полностью реализовать ее ценностный потенциал, если поймем, что она обращается к нам не толь-

ко как к индивидуальности, но прежде всего как человеку, живущему в мире таких же людей и поэтому ответственному за их жизнь и благополучие. Здесь мы должны понимать, что «чистой совести» как успокоения на достигнутом нравственном уровне быть не может. В мире всегда найдутся страдающие люди, которым мы обязаны прийти на помощь.

Долг

С совестью непосредственно связана другая центральная категория морального сознания - долг. Но если совесть говорит человеку, что он виновен в неправильном поступке и обязан исправиться, то долг однозначно требует следовать моральному закону. Главное различие между двумя категориями состоит в том, что совесть, как мы видели, существует в форме диалога, переживания, совета, но долг - это приказ, побуждающий поступить так, а не иначе, отбросив при этом все сомнения.

Долг выражает самую очевидную, нормативную сторону морали и указывает человеку на его обязанности перед обществом и другими людьми. При этом он не требует себе награды и не ставит себя в зависимость от последствий поступка. На взгляд этической теории, он противостоит стремлению к счастью как мечте о благе, обретенном в награду за добродетель. Кроме того, мотив долга всегда считался признаком свободы и железной воли, поскольку человек, исполняющий его, не желает мириться ни с окружающими обстоятельствами, ни со своими слабостями. Поэтому соображения долга выходили на одно из первых мест в таких нравственных явлениях, как героизм, самопожертвование, самопреодоление.

В истории этики учения, видевшие исполнение долга главным содержанием морали, получили названия «деонтологических» (от древнегреческого слова - «деон», долг). Это слово в философский оборот ввел утилитарист Бентам, обозначив тем самым раздел этики, изучающий обязанности. Однако чистых деонтологических теорий в истории этики было не так много. В абсолютном большинстве случаев долженствование появлялось в них в сочетании с другими элементами.

В Античности главенствовала этика добродетелей, но уже и в ней началось осмысление долга. Впервые именно

в нравственном смысле, как обязанность следовать закону, это понятие использовал Демокрит. Платон и Аристотель усматривали в нем естественное для человека понимание необходимости воспитать в себе добродетель. Но наиболее существенное для дальнейшего хода размышлений толкование долга дали стоики. Они выделили две его разновидности, обозначив их словами «катэкон» и «катортома». Первый вид, который можно обозначить словом «надлежащее», имеет отношение к поступкам, диктуемым нам природой. Это все, что естественно и целесообразно для разумного человека. Второй вид, представляющий собой именно должное, касается обязанностей для того, кто стремится быть нравственным. Они не противоречат надлежащему, а вместе с ним и установлениям природы, но все же требуют особых усилий исключительного человека (мудреца). Позже в латинском стоицизме Цицерон (106-43 гг. до н.э.), автор трактата «Об обязанностях», модифицировал представления о долге своих предшественников и назвал надлежащие требования обычными обязанностями, а нравственные -«совершенными». Первые касаются всех людей и определяют меру допустимого в обществе, вторые указывают на бесконечный горизонт возможного совершенствования. Представления об узком (требуемом) и широком (добровольно избранном) долге сыграют существенную роль в последующей моральной философии.

В классических этиках долга, примером которой может служить моральная философия Канта, данное нравственное побуждение признается главным, поскольку все остальные мотивы (любовь, жалость, сострадание) носят эмоциональный и избирательный характер. В противоположность им, долг не ориентирован на желания или чувства человека, он просто приказывает исполнять требования. Кроме того, Кант различает внешний и внутренний долг. Первый выражается в самих нравственных нормах, второй - в субъективном понимании человеком своей обязанности поступать только ради самого морального закона, отвлекаясь от малейшего желания обрести вознаграждение за правильный поступок. Как внешняя норма моральный долг часто выражается в отрицательных требованиях (заповедях), например «не лги», «не убивай», «не прелюбодействуй», тем самым обозначая границу, за которой поведение человека перестает быть нравственным. Положительные требования долга («помогай своему ближнему», «уважай старших»,

«будь совершенным» и т.д.) указывают на нравственную ценность, составляющую основу духовной жизни человека. Важнейшей чертой, отличающей моральный долг, является добровольность его исполнения и самостоятельность в принятии решений.

В связи с тем что вся этика в современной философии строилась, отталкиваясь от критики кантианства, теории долга оказались практически невостребованными. В несколько измененном виде они вернулись в практическую философию в XX в. и сыграли определенную роль в социальной этике, видящей долг государства в том, чтобы обеспечить высокий уровень жизни всем слоям общества. Кроме того, условно деонтологическими можно назвать современные коммуникативные теории в этике, где людям вменяется в обязанность руководствоваться только теми принципами, которые могли бы найти поддержку всех участников глобального диалога.

Помимо широкого этического понимания долга в социальной практике принято выделять его более узкие разновидности. Одна из них - гражданский долг представляет собой осознание необходимости неукоснительно исполнять законы страны и все обязанности, вытекающие из статуса человека как гражданина государства. Другой вид - профессиональный долг указывает на надлежащее поведение с точки зрения обязанностей, налагаемых на человека в связи с его причастностью к профессиональному сообществу.

Любовь

Противоположностью долга, взятого в качестве нравственного мотива, в моральной философии считается любовь. Если долг приказывает, не спрашивая, чего мы хотим, то любовь - это жизнь, согласная с велением сердца, настроенная на избирательные межличностные отношения.

Любовь как сложное состояние человека изучается многими науками, ей посвящены сотни тысяч популярных трактатов, эссе, художественных и философских произведений. Нас же интересует именно ее этическое толкование. В этом смысле под ней традиционно понимались единственно правильные, идеальные отношения между людьми, противоположные ненависти и эгоизму. При этом достаточно трудно отделить любовь от других этических понятий, выступаю-

щих одновременно и как ее составные части, и как самостоятельные феномены. Жалость, сострадание, милосердие, уважение, симпатия, благоговение, наконец, дружба - все они отличаются от любви, но при этом каждое понятие выражает один из ее аспектов.

Если пытаться в самых общих чертах осмыслить все историческое и культурное многообразие смыслов этого понятия, то можно отметить три магистральных понимания любви. Первое - это привязанность к чему-либо, переживание своей глубокой связи с объектом симпатии. В древнегреческой философии эта разновидность любви обозначалась словом «филия». Она может проявляться как к материальным предметам (к земле, природе, вещам), так и духовным ценностям - искусству, науке, познанию и т.д. В отношениях между людьми любовь-привязанность выражается либо в родственных отношениях (материнская, братская любовь), либо в дружбе. Любовь как филию сделал предметом своего рассмотрения Аристотель. Но для него она представляется общением между равными людьми, существующими именно ради наслаждения общением.

Второе значение любви касается всего сложного комплекса отношений, обозначаемых древнегреческим словом «эрос». Любовь эротическая, вожделеющая, страстная носит ярко выраженный избирательный характер и сопровождается наделением партнера идеальными качествами. Об этой любви много рассуждал Платон. Для него эрос - это творческая сила, заставляющая человека стремиться к совершенству. Его источник находится в тоске человека по иному, идеальному миру и желанию покинуть его ради достижения высшего блага. В строгом смысле эрос у Платона - это не только стремление к общению с другим человеком, но единая способность, включающая в себе тягу к истинному познанию, подлинному переживанию, правильным поступкам и, как следствие, к божественной жизни. Но как отношение между людьми она подразумевает восхищение другим человеком, желанием жить ради него, способствовать его благу. В отличие от филии эрос не понимался Платоном как отношение между равными, но как служение одного человека другому. Именно к Платону восходит знаменитый миф о том, что когда-то люди были единого пола («андрогинии»), но затем боги разделили их «по полам». Отныне мы вынуждены искать свою утерянную половину, страдая в одиночестве.

Можно сказать, что любовь-эрос есть никем не разгаданная тайна, а попытки ее теоретического осмысления наталкивается на парадоксы. Очевидно, что у такой любви есть как светлая, возвышенная, так и темная стороны. Сам Платон разделял любовь низменную - к земным вещам, временным удовольствиям и возвышенную - к божественным идеям добра, красоты, истины. Тем не менее в обыденном языке словосочетанию «эротическая любовь» связана именно со стихийным вожделением, нацеленным преимущественно на сексуальное наслаждение. Страсть к другому человеку может сопровождаться ревностью, вести к разрыву и вражде с другими людьми. К тому же данный вид любви часто становится мимолетным, направленным не на благо другой личности, а к эгоистическому, безличному наслаждению. Но справедливо будет признать, что эротическая любовь является сильнейшим переживанием, помогающим человеку преобразить свою жизнь. Эрос всегда оптимистичен, он видит только лучшую сторону в человеке и не желает верить негативным суждениям о нем.

Третий важнейший смысл любви приходит в культуру вместе с христианством и обозначается словом «агапе». Такая любовь - не избирательна, а универсальна. Она призывает к равному отношению благожелательства ко всем людям, независимо от их различий или отношения к нам самим. Новизна христианства состояла в том, что его заповедь любви распространяется не только на обычных, окружающих нас людей, но даже на врагов: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас» (Мф. 5:43-44). Любовь-агапе характеризуется некоей простотой, спонтанностью, естественной добротой, выраженной в общей позитивной установке на открытость всему миру и другим людям. Ей присущи искренность, жертвенность, бескорыстие, стремление прийти на помощь, милосердие, доброжелательность. Но именно в христианстве любовь окончательно оформляется в этическую категорию, ибо она не просто считает ее наилучшими отношениями между людьми, но и вменяет ее в обязанность. Согласно его представлениям, без любви невозможна жизнь как радость; она становится мучением.

Христианская философия четко отделяет агапе от эроса, который она считает низменным вожделением. Истинная любовь только тогда обретает спасительную силу, когда

основывается на любви к Богу. В наиболее полном выражении заповедь любви, которые многие исследователи называют одним из самых чистых выражений морали, звучит так: «...Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же, подобная ей: «"возлюби ближнего своего как самого себя"» (Мф. 22:37-39). Получается, что отношения между людьми обретают вечную основу, которая позволяет им надеяться на достижение подлинного смысла жизни. Некоторые критики христианской любви отмечали, что она якобы безличная, ибо желает относиться к другому как к обычному человеку, т.е. одному из многих. Но дело в том, что агапе призывает увидеть образ Божий в каждом человеке независимо от его отношения к нам самим. Не случайно Кант считал ее идентичной со своим пониманием долга.

Последующий опыт осмысления любви в европейской философии привел к огромному количеству ее различных толкований. Можно отметить линию эроса, которая конечно же выходит за рамки этики. В ней выделяется прагматическая любовь, нацеленная на получение наиболее ценного сексуального удовольствия, и романтическая любовь, выраженная в бездонных, никем до конца не понятых отношениях между мужчиной и женщиной. При этом следует заметить, что последний вид любви, сопровождающийся страстью, ревностью, разлуками, авантюрами и множеством других явлений, в европейской культуре также стал возможным благодаря установленному христианством равенству между мужчиной и женщиной. Еще один важный проект осуществления подлинной любви появляется в культуре Возрождения. Под огромным влиянием Платона она истолковывается как творческий экстаз, благодаря которому человек понимает свою жизнь и окружающий его мир как произведение искусства и старается довести и то, и другое до совершенства. Существенное влияние эта идея оказала на русскую философию, в частности на Николая Александровича Бердяева (1874-1948) и Бориса Петровича Вышеславцева (1877-1954).

Вторая линия, связанная с агапе, значительно чаще становилась объектом этических размышлений. Так, наиболее близкой к аутентичному христианскому пониманию можно считать ее толкование в католицизме и православии как жертвенного, подвижнического служения своему ближнему,

позволяющего преодолеть эгоизм. Протестантское понимание, существенно повлиявшее как на этический рационализм, так и на мировоззрение либерализма, способствовало трансформации идеи любви в требование уважения к человеку как равной тебе по достоинству личности. Уважение не требует самопожертвования ради другого человека, но считает, что никто не имеет права нарушать его неотъемлемые права. Наконец, для современной философии характерно понимание любви как доброжелательного отношения к конкретному человеку, отягощенному повседневными проблемами. Рассматриваемая в качестве переживания, она трактуется как стремление обрести подлинность, целостность своего существования, исток творческого вдохновения и жизненных сил, преображающая энергия, дающая импульс к совершенствованию и наделяющая жизнь абсолютным смыслом.