Молитвы вечернего богослужения согласно рукописям XI—XVI вв

По описанию Этерии, в иерусалимском богослужении псалмы чередова­лись с молитвами, которые читали пресвитеры. Блаж. Симеон Солунский упоминает о молитве первого антифона „Господи щедрый и милостивый...“, как о содержащей мысль всего псалма „Приклони, Господи, ухо Твое...“ Он называет еще молитву „Вечер и заутра и полудне...“, как повторяющую слова из псалма „Господи воззвах к Тебе, услыши мя...“, а также упоминает и о молитвах прилежного моления, главопреклонения и отпуста. Он го­ворит о молитвах антифонов обще, что они, подобно молитве „Господи щед­рый и милостивый...“, относятся к определенным псалмам, „имеют и мысли их и слова из них“. Но он не указывает конкретно этой принадлежности для каждой молитвы, так как при нем они читались все вместе где-то в начале вечерни „на светильничном“.

Рукопись Иерусал. патр. библ. № 635/305 не называет ни одной молитвы по той причине, что молитвы эти в древности не заносились в последование вечерни на ряду, где надлежало их читать, а входили вместе с другими иерейскими молитвами в состав евхологиона, и иногда обозначались здесь не только порядковым номером, но и указанием их антифона. Такого рода надписи при молитвах в евхологионах дают возможность определить общий состав их и установить место их в песненной вечерне. Следует при этом за­метить, что в разных евхологионах количество их различно, и нет никакой возможности установить точное время (век) отрыва их от их антифонов. Это объясняется тем, что чин песненной вечерни в разное время и в разных церк­вах подвергался различному сокращению и даже полной отмене его совер­шения. Сам блаж. Симеон пишет, что в то время как он совершал в Солуни песненную вечерню, константинопольцы удивлялись этому, не зная, что они тоже когда-то имели этот чин и оставили его вследствие гонения латинян (очевидно, имеется в виду захват Константинополя крестоносцами в 1204 году).

Молитвами первых трех антифонов древние евхологионы называют современные три первые светильничные молитвы: „Господи щедрый и милости­вый...“ (1 антифон), „Господи, да не яростию Твоею...“ (2 антифон) и „Гос­поди Боже наш, помяни нас грешных...“ (3 антифон). Таковы евхологионы Син. библ. № 958, X в., № 962, XI—XII в., № 961, XI—XII в. и № 105, XIII в.

Во втором трехпсалмии первое место, т. е. в связи с псалмом „Господи, воззвах к Тебе, услыши мя...“, древнейшие памятники согласно указывают современную молитву входа „Вечер и заутра и полудне...“ В древнейших евхологионах она надписывается как „Молитва на Господи воззвах...“, напр, в евхологионах Син. библ. № 957, IX—X в., № 962, XI—XII в., № 961, XI—XII в., № 105 — XIII в.. Ее слова: „Исправи молитву нашу яко кадило пред Тобою, и не уклони сердец наших во словеса или по­мышления лукавствия, но избави нас от всех ловящих души наша, яко к Тебе Господи, Господи, очи наши, и на Тя уповахом, да не посрамиши нас“ подтверждают связь ее с 140 псалмом. Молитвой входа ее стали назы­вать потому, что самый вход, как видно из описания блаж. Симеона и рукопи­си Иерусал. патр. библ. № 635/305, совершался во время пения 140 псалма.

Молитвой второго антифона второго трехпсалмия или, что то же, 141 псалма, была молитва „Благословен еси Господи Боже, сведый ум человечь...“ В древних евхологионах она обозначалась как „молитва пятого антифона“. С этим древним надписанием она входила в число светильничных молитв еще в московских служебниках, издававшихся до патр. Никона, будучи пя­той по счету. Вот она: „Благословен еси Господи Боже Вседержителю, сведый ум человечь, ведый их же потребу имеем о много множае, их же просим или разумеваем. Сам человеколюбче Царю и о всем благий, приудовли нас во множестве щедрот Твоих непостыдною совестию призывати святое имя Твое. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго и вся к полезному нам устрой. Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь“.

Молитвой третьего антифона второго трехпсалмия или, что то же, 129-го псалма, служила современная четвертая светильничная — „Немолчными песньми и непрестанными славословленьми...“ В евх. Син. библ. № 105, XIII в. она надписана как молитва на „Из глубины воззвах...“

Седьмое место в составе молитв песненной вечерни занимала „молитва прилежного“ (моления. — Н. У.). Такое место ей указывает евх. Син. библ. № 106—XIII в. Это та самая молитва, которая в современном служебнике положена для чтения на литургии в связи с сугубой ектенией.

В связи с малыми антифонами читались молитвы: 1) „Благословен еси Господи, Боже наш, просветивый день светом солнечным...“, 2) „Гос­поди, Господи, избавлей нас от всякия стрелы...“ и 3) „Боже великий и вечный, святый и человеколюбивый...“ Это те молитвы, которые в настоящее время читаются на вечерне Пятидесятницы в конце трех коленопреклонных молитв. В манускриптах они обозначались: 1-я, как „Молитва антифона первого, когда поется „Молитвами Богородицы...“, 2-я, как „Молитва ан­тифона второго, когда поется „Единородный Сыне...“ и 3-я, как „Молитва антифона третьего, Трисвятого“.

В некоторых евхологионах, как напр, в евх. Син. библ. № 958, X в., имеется еще молитва оглашенных — „Боже, тайная ведый, провидяй вся прежде бытия их, не хотяй смерти грешника, паче же обратити к жизни его, Сам приведи во уготованную обитель Твою и рабов Твоих оглашае­мых, отверзи уши сердец их во еже прияти таинство единородного Сына Твоего и Бога нашего. Возроди их водою и Духом в вечное Твое царство. Да и тии с нами славят всечестное и великолепое...“, причем в некоторых евхо­логионах, как напр, в Криптоферратском Виссарионовом, XI в. и Париж­ской нац. библ. № 213, 1027 г., сказано, что эта молитва читается не всег­да, но во вторник и четверг, т. е. накануне постных дней, и то, при условии, если в эти дни не бывает литургии или литии.

В тех евхологионах, в которых имеется молитва оглашенных, как прави­ло, далее следуют две молитвы о верных. Первая молитва— „Господи, Боже наш, и ныне приступаем от всего сердца и имя Твое святое призываем и благодарим Тя сохранившего нас в мимошедшем дни и приведшего нас к вечернему свету. Молимся Тебе, подаждь нам и настоящий вечер с при­ближающейся ночью беспорочно и все время жития нашего защити нас все­оружием Святаго Твоего Духа, и от духов злобы и страстей плоти, всякое искушение отгоняя и вечного Твоего царствия сподобляя. Яко Тебе подо­бает...“ Молитва вторая — „Господи, Боже, учредивый неприступный свет, приведый нас по велицей милости Твоей в пришедший вечер и к вечернему славословию воздвигнувый. Приим нас недостойных раб Твоих, и покрывая нас от мрака греховного, просвети наши душевныя очи, да всегда во страсе Твоем пребывающе и во свете Твоем ходяще, разумеем чудеса Твоя, во всем славословяще Тебе единого истинного и человеколюбивого Бога. Яко Твоя держава...“

Современная 5-я светильничная молитва своими словами: „Даждь нам избежати и прочее настоящего дне, Твоею благодатию от различных козней лукавого...“ приближается к первой молитве верных с ее прошением: „Защити нас всеоружием Святаго Твоего Духа от духов злобы“, а 6-я молитва словами: „Даруй нам и прочее непорочно совершити пред святою славою Твоею, пети Тя единого, благого и человеколюбивого Бога нашего“ близка второй молитве верных:,да всегда во страсе Твоем пребывающе и во свете Твоем ходяще, разумеем чудеса Твоя, во всем славословяще Тебе единого, истинного и человеколюбивого Бога“. Не являются ли современные 5-я и 6-ясветильничные молитвы одной из редакций древних молитв о верных?

Блаж. Симеон Солунский упоминает о произношении после проситель­ной ектений главопреклонной молитвы. Затем ниже он говорит, что на вся­ком песненном последовании последними молитвами являются молитвы главопреклонения и отпуста. Древнейшие евхологионы приводят главопреклонную молитву „Господи Боже наш, приклонивый небеса...“ Эта мо­литва существует с тем же значением и в современном чине вечерни. О ее близости к главопреклонной молитве в чине вечерни VIII книги Поста­новлений Апостольских было сказано выше.

Молитвой отпуста памятники называют: „Боже великий и вышний, един имеяй безсмертие“. Теперь это 7-я светильничная молитва. О ее близости к „Безначальне Боже и бесконечне...“, что в чине вечерни VIII книги По­становлений Апостольских, говорилось выше.

Надо заметить, что все древнейшие евхологионы, напр. Син. библ. № 958, X в., Парижской нац. библ. № 213, 1027 г., Син. библ. № 962, XI—ХII в., № 961 той же библ. XI—XII в. и № 105 той же библ. XIII в., ставят на первом месте молитву отпуста, и главопреклонную на втором. По-видимому, блаж. Симеон Солунский, говоря о молитве отпуста, как о последней в чине песненной вечерни, имеет в виду не эту древнюю молитву, а новую форму отпуста, слагавшуюся в его время в виде кратких благо­словений и молитвенных напутствий. Так можно полагать потому, что свя­титель, приведя в конце изложения вечерни возглашение: „Господу помолим­ся. Яко Ты еси освящение наше, Христе Боже наш, и Тебе славу воссыла­ем...“, говорит: „Так бывает отпуст“.

По сообщению блаж. Симеона, чин вечерни этим заканчивался. Однако в некоторых евхологионах, сравнительно малочисленных, как напр. Парижской нац. библ. № 213, 1027 г., Моск. Син. библ. № 371/675, XIV—XV вв. и № 372/900, XIV—XV в. и Соловецк. монастыря № 725/1085, 1505 г., вслед за вечерними молитвами положены еще 4 молитвы, две для чтения в скевофилакии или, что то же, в сосудохранильнице, и две — в баптистерии. Ниже приводятся эти содержательные и малоизвестные молитвы.

Первая молитва в скевофилакии: „Господи Боже наш, сокровище веч­ных благ, Подателю всякого освящения, сотворивый нас на дела благая, да в них ходим, воззри на смирение наше и сотвори ны сосуд Себе освященный и благородный показатися Владыке ко всякому благому делу изряден, обновитися к познанию вящшаго злата, сребра, камений честных божественных и живоносных заповедей, во еже быти душе нашей граду и обиталищу благости, да обитая в нас и окружая, путеводиши нас в шествии к славе веч­ного Твоего царства. Яко свят еси Боже наш и во святых почиваеши...“

Вторая молитва в скевофилакии — главопреклонная: „Владыко Святе, приклонив Тебе выю телесную, молим, даждь нам всегда прямым и непре­клонным помыслом небесную славу усмотряти и к Твоему владычеству возвышатися. Яко Твоя держава и Твое есть царство...“

Молитва первая в баптистерии: „И ныне благодарим Тя, Владыко, Бога и Отца, соделавшего нас уделом избрания во свете святых, ибо избавив нас от власти плоти, привел еси нас в царство Сына любве Твоея, Им же имамы, искупление и отпущение согрешений; сего ради молим и пренебесныя славы Твоея избрания, да сообразни бывше подобию смерти плоти Его во святем крещении, в заповедех Его пребывающе и отвращься всех плотских страстей общницы и воскресения Его и вечного царствия во славе святых Его, во свете лица Твоего будем. Яко Ты еси просвещение наше и Тебе славу воссылаем...“

Вторая молитва в баптистерии — главопреклонная: „Господи, Господи, явлением во плоти Единородного Сына Твоего и Бога нашего освятивый нам путь новый и живый чрез возрождение водою и Духом. Сам Владыко, данную нам в сем святем крещении благодать Святаго Твоего Духа неотъемлемую в нас соблюди, просвещая души и телеса наши в познании Твоея истины и делании заповедей Твоих. Яко Ты еси Бог наш, Бог еже миловати...“

Указание в надписании этих молитв на чтении их в скевофилакии и бап­тистерии говорит о том, что это чтение было связано с хождением в эти части храма, из которых первая — скевофилакия или „малый алтарь“ (так на­зывает ее наш русский паломник XII в. в Царьград, архиепископ Новгород­ский Антоний), находилась в северо-восточной части храма, прилегающей к алтарной конхе, вторая же — баптистерий — могла быть как в северной части здания, примыкающей к скевофилакии (в храме св. Софии Констан­тинопольской это была „великая крестильница“), так и в юго-западной („малая крестильница“). Хождение после вечерни в эти помещения с чте­нием в них особых молитв может быть объяснено как своеобразное перенесение иерусалимской литии во Св. двор и на Голгофу в условия обыкно­венных храмов, где не было этих св. мест. Коль скоро иерусалимское святогробское богослужение являлось своего рода примером для других центров церковной жизни христианского мiра и святогробские богослужебные порядки, как напр., изнесение светильника из пещеры гроба Господня, вхо­ды епископа в храм во время самого богослужения, перенимались как свя­щенно-традиционные, вполне естественным было перенесение и существовавшего в Иерусалиме исхождения на св. места. Что касается идейных связей этих святых мест с скевофилакией и баптистерием, то их установить было еще легче. Уже ап. Павел указывал на духовную связь между евхари­стией и смертью Спасителя: „Всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете“ (1 Кор. 11, 26) и в толковании храма с именем св. Иоанна Постника, место для евхаристических приношений или „предложение“ сопоставляется с Голгофой — „Предложение же носит образ голгофского места, где был распят Христос“.

То же самое следует сказать и по вопросу идейного значения баптистерия. Ап. Павел указывает на идейную связь крещения с смертью Спасителя. „Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились“ (Римл. 6, 3). Святитель же Кирилл Иерусалимский, развивая эту мысль апостола, сравнивает самое шествие крещаемых к купели с несением Христа со креста ко гробу Его — „После сего приведены вы были к святой купели божествен­ного крещения, как Христос со креста несен был к предлежащему гробу“. В свете этих идейных связей величайших христианских таинств крещения и причащения с крестной смертью Спасителя, перенесение иерусалимского обычая исхождения во Св. двор и на Голгофу в другие христианские храмы в виде посещения сосудохранильницы, где хранились не только сосуды для совершения евхаристии, но и запасные Св. Дары, Св. Мvро, а равно и в баптистерий, — было вполне закономерным.

Молчание блаж. Симеона об этом исхождении объясняется исчезновением последнего из богослужебной практики Солунской церкви задолго до времени этого святителя. Возможно, что описываемая им лития с выходом иерея из алтаря за амвон представляла собой остаток этого более древнего обычая.