Совсем как в Бразилии

Шахта эта расположена в той части России, которую я никогда не замечала на картах и, подобно Геродоту, даже не верила в ее существование, пока не побывала там лично. Этот крохотный регион, размером с Коннектикут или с Северную Ирландию, зажат между Польшей на юге и Литвой на севере и отделен от остальных территорий России как минимум пятьюстами километрами. Я имею в виду Калининградскую область, попасть в которую на протяжении целых сорока пяти лет было невероятно сложно для всех, включая граждан СССР.

В последний вечер перед отъездом в Россию я остановилась в польском пограничном городке Эльблонг. Я вышла попить пивка, и бармен, узнав о моей миссии, познакомил меня с одним из посетителей бара, который в свое время занимался продажей янтаря в США.

— Многие поляки торговали янтарем в Америке, так что в этом нет ничего особенного, — скромно сообщил мой новый знакомый. А когда я рассказала 0 своем плане посетить шахту, поднял брови и предостерег меня: — Вы там поаккуратнее. В Калининграде — совсем как в Бразилии.

— Что вы имеете в виду?

— Эта часть России сильно отличается от Европы, да и от остальной России тоже. Опасное место. Я не говорю, что вас там обязательно покалечат или убьют, просто советую быть поосторожнее.

На следующее утро я прошла паспортный контроль и металлодетектор. Рамка громко пищала, но таможенники не обратили на это внимания, поскольку были заняты тем, что рылись в моем багаже. Из сумки извлекли фотоаппараты, книжки и газеты на английском. Меня поручили суровой даме, которая задавала мне вопросы по-английски со скоростью пулеметной очереди:

— Чем вы занимаетесь?

— Почему у вас два фотоаппарата?

— Почему у вас три блокнота?

Эта грубоватая тетка наводила на меня ужас, но следующий вопрос оказался совершенно неожиданным. Таможенница вдруг ткнула пальцем в фотографию покойной принцессы Дианы в одной из газет:

— Что вы думаете о ней?

Я опешила, а русская продолжила:

— Я ее обожала. Хотела быть на нее похожей.

Я подарила ей газету, и она с улыбкой помахала мне рукой и пожелала удачи в поисках янтаря. Может, эта часть России окажется и не такой страшной, как все говорят.

Спустя два часа я добралась до Калининграда. Местный автовокзал оказался даже еще более мрачным, чем я ожидала. Меня тут же обматерила какая-то пьяная тетка: узкая коричневая юбка, щербатый рот накрашен ярко-розовой губной помадой. Пока я отчаянно пыталась найти такси, ее место занял старый хрыч в потертой куртке. Он толкнул меня и внаглую залез в карман моего пальто. К счастью, там лежала только карта Калининграда. На секунду я ощутила себя в аду, ну, или по меньшей мере в трущобах в Бразилии.

Этот крошечный клочок Европы не всегда принадлежал русским. До Второй мировой войны это была часть Восточной Пруссии, и население говорило по-немецки — такое вот своеобразное наследие рыцарей Тевтонского ордена. В1945 году Кёнигсберг (так тогда назывался город) взяли русские, а когда после войны началась дележка Европы, то Сталин заявил, что отныне это советская территория. Город получил новое название Калининград и в связи со стратегическим положением и обилием войск превратился в зону, закрытую для иностранцев, и даже гражданам СССР, чтобы попасть сюда, требовалось специальное разрешение. Причина, по которой советское правительство буквально уцепилось за эту территорию, опять же, как и янтарь, связана с Балтийским морем. Дело в том, что и поныне Калининград единственный на Балтике незамерзающий порт на всей территории Российской Федерации, и пускай он втиснут между чужими землями, но, как и во времена тевтонских рыцарей, это стратегически важная точка.

В ходе превращения старинного Кёнигсберга в современный Калининград отсюда прогнали всех немцев, а образовавшийся вакуум заполнили переселенцы со всех уголков необъятного Советского Союза — из Сибири, Грузии, Украины, Поволжья. Лучше всего 0 важности нового региона говорит его имя: ведь Калининград был назван в честь «всесоюзного старосты» Михаила Ивановича Калинина, ближайшего сподвижника Сталина, который долгое время занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, то есть де-юре являлся первым лицом государства. Однако сам Калинин в Калининграде так никогда и не побывал.

Новым жителям город достался лежащим в руинах, девяносто процентов его было разрушено. В Музее истории Калининграда висит сделанный в 1930-е годы снимок, на котором запечатлен центр Кёнигсберга. Типично европейский вид — кирпичные домики, готический собор, мощеные улочки. Сегодня на месте всей этой красоты разбили какой-то безликий парк, где вечно тусуются пьяницы: вот вам наглядное свидетельство того, как перестроили город власти, которых куда больше заботили квоты, а не эстетика.