Евреи и неверные

Инквизиция была церковным судом и оружием внутренней церковной дисциплины, а потому в ее юрисдикцию не входили те, кто исповедовал иную веру. Ее не касались ни неверные, ни евреи. И в теории ей не было дела до схизматиков. Однако в своей безжалостной решимости искоренить ересь она была готова вымести все препятствия, встающие у нее на пути. Мы уже обращали внимание читателя на то, что если человек не пытался освободиться от отлучения от Церкви в течение года и одного дня, то его автоматически начинали подозревать в ереси, а значит, его путь лежал прямиком в Святую палату. Таким образом, схизматиков включили в запрет о еретиках, а потому их могли подвергнуть церковному трибуналу. Если крещеный еврей возвращался к иудаизму, то его считали еретиком. И хотя евреям не мешали исповедовать свою религию, если они совершали какой-нибудь агрессивный акт богохульства или отрицали верования, принятые иудаизмом и христианством, или отказывались носить отличительные пометки на одежде, или оскорбляли католиков, или пытались привести их к вероотступничеству – во всех этих случаях инквизиторы быстро выступали против них. То же касалось магометан и явных язычников.^[106]

«Приверженцы»

Еще один класс лиц, о которых верным приказывали доносить инквизиторам, – это «приверженцы» или защитники ереси. К этой категории относились те, кто принимал еретиков в своих домах, защищал, кормил их и помогал скрыться или избежать ареста; к этой же группе можно отнести принцев, дворян и светских магистратов, которые отказывались помогать инквизитору в полной мере осуществлять свою власть. Такое поведение влекло за собой отлучение от Церкви. А в тех случаях, когда исполнению работы инквизитора мешал целый город или даже район, их ждал суровый интердикт. Это было делом непростым. При интердикте в городе или в целом районе закрывались все церкви, не проводились обряды крещения, конфирмации и соборования – без специального разрешения не проводились вообще все службы, а если оно и давалось, то служить можно было только при закрытых дверях и потушенных огнях.

«Интердикт был ужасен тем, что при нем карались все – невинные и виноватые – вся страна, город или община. Стивен Бурбонский пишет о том, что в результате такой меры сильный замок и его окружение, расположенные около Валенсии, полностью обезлюдели».^[107]