Глава I. Соларвуд

Всё самое ужасное, что могло со мной произойти, уже произошло. По крайней мере, так я думала раньше. Клиническая смерть в пятнадцать лет, после которой я обрела знания, перевернувшие мой мир. Вскоре, гибель матери самым непредсказуемым способом, что можно было себе представить. Но и после этого, кому-то показалось, что дерьма в моей жизни недостаточно. Они решили забрать у меня последнее, что было таким родным. Пару недель назад, отец разбился на своем Ситроене, врезавшись в рекламный щит. Мгновенная смерть, без шанса подарить мне хотя бы прощальное слово. Черная полоса в моей жизни празднует свое величие и вынужденный переезд к человеку, который был таким чужим несмотря на родство, тому доказательство. Меня всегда учили заветному правилу: если ударили по одной щеке – подставь другую, а вот когда ударили и по второй, можно ответить двойным комбо. Мне не представилось такой возможности, ибо я была напрочь сражена нокаутом.

- Хлоя, дорогая, я здесь, - молодая блондинка с ослепительной улыбкой приветственно махала мне рукой, встречая в местном аэропорту, - как же я рада тебя видеть.

Мария приобняла меня за плечи и забрала из рук небольшую дорожную сумку. Она что-то быстро тараторила, но я практически не разбирала ее слов, будто провалившись в глухую кому. Моя сестра не была в списке тех, с кем мне хотелось бы мило беседовать за чашкой чая. Так уж сложилось. В принципе, таких людей вообще практически не было, за исключением моего отца. Наши взаимоотношения с сестрой мне всегда хотелось охарактеризовать одной лишь фразой: «Два человека, притворяющиеся родными». Знаю, мир меняется с каждым днем и не в самую лучшую сторону, а это значит, нужно дорожить тем, что имеешь и ценить того, кто рядом. Но я не могу ничего поделать с собой. Стоит мне подумать о сближении, как внутри начинает окутывать холодом ледяная граница, отделяя сердце от разума.

- Здравствуй, Мари, - сухо ответила я, пытаясь натянуть на лицо хотя бы фальшивую улыбку. Кажется, у меня это даже получилось.

Мы вышли за большие стеклянные двери и я глубоко вдохнула теплый осенний воздух. Солнце дотрагивалось до кожи приятными согревающими лучами, напоминая, что даже в октябре можно наслаждаться отличной погодой. Я впервые была в Соларвуде, и по сравнению с дождливым и пасмурным Сторм Хиллс, осень в этом городе была довольна теплая. Небо показывало всю свою лазурную красоту и на секунду, мне захотелось просто наслаждаться этим моментом, забыв о проблемах. Я подняла голову вверх и закрыла глаза от удовольствия, ловя на себе удивленные взгляды прохожих и собственной сестры. Им не понять меня. Даже объяснять не стоит.

– Тебе надо было захватить с собой кепку, - заметила Мари, не понимая моего наслажденья. Она складывала в багажник шикарного Джипа мои немногочисленные чемоданы, пока я грелась на солнце, - сегодня выдался жаркий денек.

- Нет, не надо было, - покачала я головой, искренне улыбнувшись первый раз за долгое время. Наверно, теплая погода слегка растопила лед, так давно сковавший сердце.

Дорога до дома заняла минут тридцать. Приехав в уютный и благополучный район, я в первый раз обрадовалась своему переезду. Только потому что дом, который открывался моему взору, был великолепен. Высокий металлический забор, вдоль которого вилась густая, запашистая роза и одаривала всех прохожих своим прекрасным ароматом. Небольшие деревья, виднеющиеся в саду окрасили свои листья в багрово-оранжевый цвет и создавали красивый ансамбль с вечно зеленой елью. Дом с виду казался просто огромным. Два этажа, мансарда, балкон с видом на сад и все это в сдержанных бежевых тонах. Просто мечта, воплотившаяся наяву. В Сторм Хиллс у нас была, пусть и просторная, но все-таки квартира. Из ее окна я наблюдала лишь куда-то спешащих людей, а не великолепный сад, что так необходим моему взору. Ведь если внутри тебя что-то стремительно ломается, сбивая с равновесия и ты не можешь ощущать свет в своей душе, хочется видеть его хотя бы в окружении. Просто, чтобы помнить о нем.

Сквозь приоткрытые ворота я заметила парня, который быстрым шагом приближался ко мне с широкой улыбкой. Без рубашки, в одних спортивных штанах, он создавал впечатление самодостаточного альфа самца, за которым увиваются толпы девушек, брызгая своей влюбленной слюной. Небрежно растрепанные русые волосы, легкими прядями спадающие на глаза, пухлые губы и щетина. Тот самый тип мужчин, который чаще всего разбивает несчастным дамам сердца. Я слышала о нем несколько дней назад, когда перед отлетом с похорон отца, сестра сообщила мне о беспрекословном переезде в их солнечный город. Мельком упомянув о двоюродном брате своего мужа, который занимал одну из комнат в их просторном доме, она забыла сказать, что он высокий, привлекательный и весьма сексуальный.

- Мария была права, ты и правда милашка, - парень окинул меня взглядом и отправился доставать чемоданы, стоящие возле машины - пойдем, сегодня ты остаешься в моих бережных руках. Если, конечно, тебя это не смущает.

Милашка? Господи, я не ослышалась? Если он будет и дальше продолжать в таком духе, наши отношения точно не сложатся.

- Я не сомневаюсь в твоих бережных руках, - сухо ответила я, - но, не думаю, что в них есть необходимость. Просто проводи меня до комнаты, этого будет достаточно.

Сестра вновь села на водительское сиденье и, выкрикнув сквозь приоткрытое окно напутственные слова: «Адам позаботиться о тебе», отправилась решать вопросы о транспортировке оставшейся мебели из нашей квартиры в Сторм Хиллс. Я еще несколько секунд смотрела ей вслед, не имея ни малейшего желания заходить внутрь. С чего она взяла, что мне понадобиться чья-то забота? Я давно привыкла рассчитывать только на себя и не нуждалась во вновь обретенной родне. Мария абсолютно меня не знала, но кажется, это ее не смущало. Она с легкостью рассталась со своей семьей после смерти мамы, и напоминала о своем существовании редкими электронными письмами. Так что, я привыкла быть одна. Слушать разговоры соседей за стенами, сплетни о болезни нашей мамы, покончившей жизнь самоубийством, только бы не отправляться в психиатрическую клинику и большую часть вечеров, ужинать в компании самой себя. Последние три года, я была нужна лишь отцу, и это его заботы мне не хватало сейчас. Настоящей заботы, которая не просит благодарности. Его фирменный горячий шоколад с четырьмя кусочками воздушного зефира, всегда ждал меня на обеденном столе, даже в тех случаях, когда он сломя голову опаздывал на свои долгие конференции. Эта работа сгубила его. Срочный звонок из научной лаборатории в одиннадцать часов вечера, забрал у меня Гордона Уотсона. Резкое движение руля, во избежание столкновения со встречным автомобилем, сделало меня сиротой.

- Я сварил вкусный кофе, – послышался голос позади меня. Опершись рукой на распахнутые ворота, Адам мило улыбался, - и это единственное, что я когда-либо делал по просьбе твоей сестры. Об отказе даже слышать не хочу.

- Я бы предпочла горячий шоколад, если есть, - сказала я, проходя мимо него и направляясь к входной двери. В саду оказалось еще уютней, нежели я могла рассмотреть через ограждение. Множество кустарников, меняющих свой цвет на осенний лад, все еще цветущие розы, и уютная крытая беседка с грилем и лавочками.

На кухне меня ждал ароматный кофе с молоком и корицей. Адам копошился по шкафам в поисках горячего шоколада, пока я рассматривала впечатляющий вид из окна. Старания этого красавца, безусловно, подкупали мое внимание, но зря он слушает Марию, которая понятия не имеет о моих предпочтениях. Солнце нежно согревало мое лицо, бережно играя лучиками в длинных темно-каштановых волосах. Мне искренне хотелось верить, что и дальнейшие дни будут похожи на этот момент, но опыт подсказывал, что судьба еще никогда не делала мне подобных подарков. Если сейчас все хорошо, значит скоро обязательно случиться какое-нибудь дерьмо.

- Горячего шоколада нет, - Адам сложил руки на груди и посмотрел на меня, слегка нахмурив густые брови. Ему определенно шло серьезное выражение лица, - ты принципиально не хочешь пить кофе, потому что его сварил я?

В его голосе звучала неподдельная обида, и это заставило меня чувствовать жалость. Сама не пойму почему. Как можно объяснить в двух словах, что от кофеина мое давление скачет, как солнечный зайчик по комнате?

- В этом нет твоей вины, - произнесла я милосердным голосом, - я уже несколько лет не дружу с кофе, а тебе могу только посоветовать меньше слушать мою сестру. По отношению ко мне, Мария плохой советчик.

После сказанных слов на душе стало паршиво. Мари была единственной, кто остался у меня из близких людей, но мы так далеки, что я вынуждена чувствовать одиночество. А это самое отвратительное чувство, должна вам сказать. Родители стали воспоминанием, сестра полная противоположность и за моими плечами осталось лишь прошлое, которое со временем превратится в пепел. На глаза хотели навернуться слезы, но я изо всех сил сдерживала свой порыв слабости. Мне не стыдно плакать и я не преследую цель казаться каменной. Просто жалость – это плохое начало знакомства. Очень плохое. Адам заварил чай и присел на стул, расположенный слева от меня. Его выбор места приземления немного смутил и показался странным, учитывая, что напротив пустовали три свободных стула.

- Не боишься оставаться наедине с незнакомым парнем, в абсолютно пустом доме? – он медленно попивал свой горячий напиток, ехидно улыбаясь и поглядывая на меня, - Мария не сказала тебе, что я очень люблю красивых девушек? Особенно, если им больше восемнадцати.

Моя челюсть практически стукнулась о деревянный стол. Такого нахальства, я не слышала за все свои скромные девятнадцать лет. И надеюсь, что больше не услышу никогда. Самодовольство Адама зашкаливало, но небесно-голубые глаза моментально компенсировали его недостатки. Это несправедливо.

- Ты определенно не умеешь говорить комплементы, - я убрала за ухо прядь волос, без конца падающую на лицо, - даже боюсь представить, какие именно девушки крутятся вокруг тебя.

- Нет ни одной, как ты, – с неожиданной мягкостью проговорил он, будто знал меня долгое время, - думаю, пришло время исправить этот недочет. Не зря ведь я ждал тебя почти две недели.

Парень встал со стула и подхватил два чемодана, направляясь к лестнице. Покосившись на меня лишь однажды, он жестом позвал меня за собой и я направилась следом, словно плывя по течению. Адам умел завлечь девушку словами, опираясь на самый известный факт. Мы любим ушами. Не поддаться такому накаченному соблазну, нахальному, самовлюбленному, но такому сексуальному – это под силу только монашке. И то, не уверена, что она не вздрагивала бы от каждого движения этих мышц и не рисовала в мечтах их будоражащий секс. Что уж тогда говорить обо мне, барышне, не чувствующей прикосновений мужчины практически полгода. Могу лишь с сожалением признать, что нахожусь в опасном положении, и держать себя в руках придется в усиленном режиме.

В длинный коридор второго этажа, куда мы поднялись, проникало много солнечного света, который отражался в серебристом цвете стен. На полу расположились несколько высоких ваз с искусственными орхидеями, пионами и розами. Немного необычно, если учесть что весь двор был усыпан клумбами с живыми растениями. Моя спальня располагалась второй по счету и была достаточно просторной. Обои фиалкового цвета, большая двуспальная кровать практически у окна и высокий шкаф с ручками в виде сердечка. Довольно мило и уютно. Я принюхалась к одурманивающему запаху лаванды, чей скромный букет стоял на прикроватном столике. Надо же, Мария до сих пор помнит, что это мои любимые цветы. Может еще не все потеряно? Слегка улыбнувшись от приятной неожиданности, я оглянулась на полуобнаженное тело позади меня, с вопросительным, много объясняющим взглядом.

- Ладно, милашка, отдыхай, - Адам подмигнул, поняв мой намек, и закрыл за собой дверь. Просто не верится, что он снова так меня назвал. Если это повторится, я точно разобью что-нибудь о его наглую, но такую красивую голову.

Оставшись наедине с окружающими меня стенами, внутри стало все сжиматься от тоски и грусти. На плечи моментально навались все проблемы, забытые на время. Потеря отца оставляла на сердце свежую рану и бередила старые шрамы. Ненадолго она все же переставала кровоточить, но это были лишь считанные минуты. Боль возвращалась с новой силой, выжигая дотла уже испепеленную душу. Моя жизнь больше никогда не будет прежней и от этого никуда не сбежишь. А самое ужасное, что я не в силах сбежать от своей самой важной проблемы. От себя.

- Сколько можно, Ноэль? Ты ведь не можешь преследовать меня вечно, - я обернулась через плечо на темную фигуру, стоящую у дверей. Он не вызывал у меня страх, все что я чувствовала – это разочарование из-за несбывшихся надежд.

- Хлоя, - низкий, хрипловатый голос произнес имя, будто пробуя на вкус каждый звук. Спустя секунду он уже обжигал мою шею своим горячим дыханием, - одна ты не справишься, пора бы уже это признать. Я буду ждать хоть целую вечность, пока ты не примешь мое предложение. И можешь поверить, терпение – мой главный козырь.