Библиографический список. Аганбегян, А. Г. Социально-экономическое развитие России [Текст] / А

Философские вопросы экономики [101]

Человек выше собственности.

А. Линкольн

Сущность общественного производства и его структура.

Экономическая философия: предмет и главные задачи. Человеческое измерение экономики.

Социотехническая революция и ее общественные последствия. Несостоятельность технократизма.

Предваряя данный текст, считаем важным подчеркнуть не только во многом центральное (а для студентов экономического вуза и профильное) значение этой темы, но и ее многогранность, а потому невозможность ее исчерпывающего освещения в ограниченном формате лекции. Освещение означенных выше вопросов нацелено на формирование профессионалов-экономистов, которые обладали бы не только немалым творческим личностным потенциалом, но и глубокой духовно-нравственной закалкой, для которых экономика была бы не самоцелью, а средством собственного духовного возвышения, работающего на решение задач созидания гражданского общества.

12.1. Сущность общественного производства
и его структура

Системный характер общества во многом детерминирован такого же рода природой общественного производства – взаимосвязанного и взаимно обуславливающего друг друга созидания необходимых людям материальных и духовных ценностей, а также процесса производства и воспроизводства непосредственной человеческой жизни. Названный последним в структуре общественного производства вид был акцентирован марксизмом. Его основоположники имели в виду не только акт рождения человека, но прежде всего его социализацию, включение в систему общественных отношений, в рамках которых он становится личностью, сущность которой, по К. Марксу, – «ансамбль» данных отношений. Настоянное на общегуманистиче­ских ценностях такого рода представление может быть позитивно воспринято не только «творческими марксистами» наших дней. Оно в значительной степени выступает общепризнанным постулатом философско-социологической теории, подчеркивающим влияние материального и духовного производства на личностное развитие человека. В целом «производство человека» – не только обусловленный биофизиологическими и отчасти общественными факторами акт его рождения как живого индивида, но в первую очередь детерминированный социокультурными условиями процесс его формирования, становления как личностно полноценного субъекта социального действия.

В структуре социокультурных факторов отмеченного процесса центральную роль играет духовное производство (специально о нем в теме «Духовная жизнь общества»), представляющее собой созидание духовных ценностей, необходимых для эффективного, в аспекте культуры, индивидуального развития личности и обогащения общественного сознания в целом. Оно вырастает из материального производства, «пронизывая» его, и «надстраивается» над ним, выступая относительно самостоятельной областью духовной деятельности.

В последнее время духовное производство приобрело массовый характер, становясь практическим делом многих учреждений и организаций – политических, научно-исследовательских, религиозных и т.д. Массовое духовное производство способствует стандартизации духовной жизни, хотя существует мнение, что по мере дальнейшего совершенствования средств информатики будет прогрессировать «демассофикация» данного вида общественного производства. Персональные компьютеры, подключенные к единой информационной сети, позволят каждому ознакомиться с любыми духовными ценностями и представить на всеобщий «суд» такого рода продукцию собственного производства.

Материальная сфера общественного производства является процессом, посредством которого люди преобразуют вещество и энергию природы с целью удовлетворения базовых потребностей, регулируя и контролируя обмен веществ между природой и обществом. В рамках формационного подхода материальному производству отводится роль базисного фактора, который рассматривается как способ материального производства – более или менее противоречивое единство материальных производительных сил и производственных отношений. Вместе с тем К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно подчеркивали лишь относительно ведущую роль данного фактора в плюралистической мозаике обстоятельств общественной жизни. Они констатировали активное влияние на него духовного производства и других надстрочных элементов.

Производительные материальные силы марксизм характеризует как единство субъектных (рабочая сила с присущим ей информационным знанием), вещественно-технических (орудия, средства и параметры труда, во взаимосвязи составляющие сред­ства производства) и – с середины ХХ в. – научных факторов преобразования вещества, природы в необходимые людям товары и услуги. Производственные отношения рассматриваются как объективно формирующиеся в ходе материально-эконо­ми­ческой деятельности людей отношения, включающие: экономические аспекты отношений собственности на средства производства; отношения обмена производственной деятельностью на основе общественного разделения труда; отношения в сфере организации экономики и управления ею; отношения в области распределения и экономического потребления.

Российский исследователь В. Вильчек[102] модернизировал категорию «исторический тип организации материального производства», характеризуя его как взаимосвязь энергетического (ручная мускульная сила работника, тягловый скот, машина-дви­гатель) и информационного элементов. Под последним он имеет в виду производственное знание, используемое субъектами хозяйственно-экономического действия и структурируемое как:

мифологическое (в рамках дофеодальной экономики);

фольклорное (в условиях феодального хозяйства, прежде всего крестьянское);

объективно-научное, характерное для постфеодальной экономики.

Способ материального производства с философско-эконо­мической точки зрения представляет собой взаимосвязь энергетических, информационных, технологических производительных сил (несомненно включающих и человека как основную производительную силу, субъекта производства) и производственных отношений. В рамках конкретно-экономического понимания он трактуется как способ соединения рабочей силы с орудиями и средствами труда. Синтезируя оба данных подхода, правомерно определить труд как опредмечивание, материализацию идей, знания посредством различных видов энергии и орудий труда, что сопровождается затратами физиологических ресурсов организма, исчисляемыми длительностью усилий и объемом реализованного времени.

Завершая первый раздел, подчеркнем суть философско-экономической характеристики разделения труда, в соответствии с которой он есть прогрессирующая дифференциация в системно рассматриваемом обществе как различных социальных функций, реализуемых теми или иными группами людей, так и, соответственно, многообразных сфер общественной жизни. В настоящее время все более четко прослеживается тенденция усиления взаимного влияния последних друг на друга. Данное обстоятельство выступает объективным фактором сближения, интеграции различных отраслей научного знания, что подтверждается, в частности, прогрессирующим оформлением экономической философии, к рассмотрению предмета которой мы и переходим.

12.2. Экономическая философия:
предмет и главные задачи.
Человеческое измерение экономики

Термин «экономика» (от др. греч. ойкео – дом, жилище, заселенное человеком пространство, номо – закон, вытекающий из божественного разума) во многом является синонимом понятия «материальное производство». В первоначальном операциональном смысле экономика – ведение хозяйства (в том числе домашнего) на основе отмеченного закона и в целях обеспечения достойной жизни человека. Иногда она отождествлялась с «хремастикой» (от др.-греч. хремос – богатство), т.е. производством ради богатства как самоцели (в «Политике» Аристотель характеризует хремастику как искусство наживать).

Первые попытки философского осмысления хозяйства, экономики, хотя и были предприняты такими видными мыслителями, как Платон, Аристотель, Г.В.Ф. Гегель, не выросли до уровня специальных философско-экономических исследований, сравнимых с трудами по философии права, политики, культуры, истории, природы и т.д. И только во второй половине ХIХ в., с оформлением базиса философии науки в целом, стала обозначаться философия экономики как относительно самостоятельная дисциплина, ориентированная на анализ фундаментальных законов-тенденций как теоретико-экономической, так и хозяйственно-практической деятельности.

Серьезным объективным фактором утверждения нового феномена науки стало, по-видимому, приобретение капиталисти­ческой экономикой указанного периода более противоречивого и системно выраженного, в сравнении с ее предшествующим этапом, состояния и такого же рода его социальных последствий, на которые обратили внимание, прежде всего К. Маркс и Ф. Энгельс. Несмотря на то, что К. Маркс, по мнению В. Виль­чека, ошибся, рассматривая не машину-двигатель, а товар в качестве символа капитализма, а также признание «позднего» Ф. Энгельса о переоценке им и К. Марксом степени зрелости современного им этапа капитализма для свершения пролетарских революций, нельзя отрицать несомненное значение целого ряда философско-экономических положений классиков марксиз­ма для формирования философии экономики как науки.

Новой немаловажной вехой на пути философской интерпретации экономики явилась работа С.Н. Булгакова «Философия хозяйства», центральные идеи которой были непосредственно нацелены на обоснование необходимости формирования системного философско-экономического мировоззрения. Невозможно в данной связи не упомянуть о труде немецкого социолога и философа М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», о работах Н.Д. Кондратьева, П.А. Сорокина, Д. Белла, Дж. Гэлбрейта, П. Самуэльсона, Ф. Хайека и других, которые заложили основы философско-социолого-экономического стиля мышления, экономической философии.

Рассмотрим ее структуру.

1. Вопросы философско-экономической гносеологии: клас­сификация хозяйственно-экономических укладов и революций; соотношения приватизационной и социализационной тенденций развития экономики и общества в целом; связи экономики с политикой, моралью, правом; экономического сознания с другими формами общественного сознания; познания сущности экономических законов, системности самого экономического мышления, обусловленного системным характером экономики и т.д.

2. Проблемы философско-экономической онтологии, глав­ные из которых: взаимодействие объекта и субъекта экономической деятельности; диалектика приватизационной и социализационной тенденций реально-практического функционирования экономики; динамика внутреннего духовного мира хозяйствующего субъекта; законы взаимосвязи экономики с иными сферами общества; формирование и функционирование экономической культуры; экономика и нравственность; техника – человек – общество.

Структурная характеристика экономической философии показывает, что последняя является «проекцией» основного вопроса философии на экономические процессы. В палитре возможных ответов на него выделяются два, проанализированные С. Н. Булгаковым: «экономический материализм» и «антиэкономический идеализм»[103]. Первый отличается позицией, акцентирующей ведущую роль материально-экономической сферы общества в отношении духовных процессов. Эту позицию видный российский мыслитель образно именует «экономико-материали­стическим обмороком», преодолеть который, по его мнению, непросто, но в высшей степени желательно.

В данной связи необходимо иметь в виду неправомерность оценки марксизма как классического «экономического» материализма. К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно подчеркивали, что экономический фактор действует в системном единстве с другими общественными факторами, лишь в конечном счете относительно определяя их состояние и тенденции изменения. Что касается средневековой Европы, то Ф. Энгельс прямо указывал на весьма существенное значение религиозной составляющей жизни соответствующих народов. Вместе с тем продекларированная марксизмом идея определяющей роли способа материального производства была во многом справедлива в отношении обществ, недостаточно развитых экономически. Одновременно следует учитывать, что, не забывая о духовно-нравствен­ном компоненте самой экономической деятельности, марксизм (в политических целях «возвеличения» необходимости для эксплуатируемых масс добиваться революционного изменения своего материального положения) допустил определенное принижение онтологической первостепенности отмеченного компонента.

Полемизируя с данным вариантом решения основного «философско-экономического вопроса», С.Н. Булгаков обосновывает альтернативный подход. В соответствии с ним, идеальное, духовное, внутреннее, проявляемое субъектами хозяйственной деятельности, выше материального, внешнего в ней. Рассматривая хозяйствование как творческий процесс, он аргументирует свою позицию тем, что именно духовное начало формирует системность, истинность, целенаправленность хозяйственно-экономического бытия.

Другой отечественный патриарх духовности – И.А. Ильин был солидарен с С.Н. Булгаковым. Для него хозяйственная жизнь неотрывна от культуры в целом, ядром которой он считал духовность, опредмечиваемую в актах экономической и любой другой сферы деятельности человека[104]. Сходные с данным философско-экономическим стилем мышления взгляды находим и в фундаментальной работе Н.Д. Кондратьева, подчеркнувшего существенную роль системы идей в жизни общества в целом, в том числе в развитии общественного производства[105]. Во многом по этой причине физически уничтоженный сталинским режимом выдающийся экономист разработал и оставил нам высокоценное наследство – ряд методологически глубоких, важных для философского анализа диалектически противоречивого развития экономики, становления философско-экономическо-исто­рического мышления ее субъектов, концепций.

К данному духовно-идеалистическому направлению философского постижения сути экономики примыкают воззрения таких классиков западноевропейской социально-исторической мысли, как М. Вебер, Э. Дюркгейм, В. Зомбарт. Так, в поименованном ранее труде М. Вебера осуществлен анализ взаимосвязи этико-психологических и хозяйственно-экономических факторов, проявившихся в некоторых западных обществах на заре промышленного переворота. Не менее убедительно заметную роль нравственно-религиозных факторов в развитии экономики показал Э. Дюркгейм. Одну из основных задач философии В. Зомбарт видел в обнаружении духа хозяйственной эпохи – уклада хозяйственного мышления, который, как он полагал, определяет не только тип экономической системы, но и весь социальный базис на отдельных этапах эволюции.

Философское осмысление экономики в его лучших образцах выводит нас на проблему смысла хозяйственной деятельности – как «повседневно-оперативного», так и «стратегического», сути экономической свободы, образующей фундаментальное основание свободы человека в целом. Несколько трансформированный Э. Фроммом вопрос, вложенный В. Шекспиром в уста принца датского, – «иметь или быть», – на первый взгляд, актуален преимущественно для народов, достигших относительно высокого уровня экономического развития и размышляющих о подходах к горизонтам «постэкономического» общества, в котором духовно-культурные ценности будут «править бал».

Однако трагико-драматический опыт тоталитарных режимов XX в. убедительно показал, что если экономическая свобода трактуется как трудовая повинность, движимая по преимуществу историцистскими политико-идеологическими стимулами, в соответствии с которыми намерение «иметь» набор элементарно (и количественно, и качественно) необходимых товаров и услуг «перекрывается» элитарным приказом «быть» беспрецедентно «новыми», «духовно-культурными» людьми, не размышляющими о характере пространства экономической свободы, в котором они пребывают в зоне едва ли не обезличенного «человеческого фактора», то подлинно гуманистическое измерение такого рода хозяйственно-экономической деятельности весьма неубедительно и заметно ослабляет нравственный потенциал не только духовной культуры, но и политики.

В то же время блиц-решение поставленной ведущими (с точки зрения чиновничьей иерархии) российскими реформаторами 90-х годов XX в. перед гражданами страны задачи «иметь», крайне недостаточно увязанное с вопросами духовно-нравственного обеспечения путей и методов ее решения, вылилось в формирование экономики, ряд атрибутивных признаков, которой вынуждает назвать ее скорее «рылочной», чем подлинно (цивилизованно) рыночной. Мы имеем в виду, что значительная часть высоко вознесших себя творцов рынка, в первую очередь представляющих частные и государственные финансовые «пирамиды», явно не руководствовалась провозглашенным в начале 80-годов XX в. М. Тэтчер тезисом: «Мы должны стать добродетельными, прежде чем станем богатыми», реализуя, прежде всего и в основном, узкокорыстные интересы, не коррелируемые с национально-общественными.

Постулаты, основанные на философском и, в определенной степени, общеэкономическом анализе хозяйственной деятельности, ориентируют на вывод: мир экономики – в значительной мере мир человека, реализующего свое первостепенное право на труд не только (а в перспективе – и не столько) в целях удовлетворения базовых потребностей, но и во имя основанной на материализации указанного права на раскрытии, опредмечивании его «сущностных сил» (К. Маркс). Последние, проявляясь в форме, прежде всего духовно-нравственных интенций, побуждений, направляющих все, в том числе материально-производ­ственные области деятельности, обусловливают такое становление человека как «меры всех вещей» (Протагор), которое будет знаменовать ведущую роль духовно-нравственной, ноосферной составляющей его ценностного подхода не только к явлениям макромира, но, в первую очередь, к собственным помыслам и делам, включая, естественно, и хозяйственно-экономические. Это будет вполне в духе провозглашенной гуманистами прошлого закона-тенденции «возвышения» потребностей. Первично-ба­зовые потребности по мере их удовлетворения в общепланетарном масштабе остаются в арсенале побудительных мотивов человеческой деятельности, но в нарастающе «снятом», «преобразованном» духовно-нравственными мотивами виде.

Из сказанного следует, что недопущение либо преодоление потребительского отношения человека как к «макроэкономике», так и к своей индивидуальной хозяйственно-экономи­ческой деятельности, отказ от доминирования в ней принципа «иметь любой ценой и в особо крупных размерах» возможны лишь при условии следования на деле подчеркнутому выше фундаментальному пожеланию мыслителей-духовников: подчинить материальное, биофизическое, закономерно присущее организму человека, внутренне духовному, отличающему его от менее «высокоорганизованных» живых организмов. Кстати, смысл термина «высокоорганизованные» мы видим именно в признании приоритетности в цивилизованном человеческом существе духовно-нравственных интенций, мотивов и целей жизнедеятельности. При таком, действительно гуманистическом, измерении экономики, воплощенном не только в философско-экономической теории, но и в практике ее преподавания в вузе, мы можем готовить специалистов, интегрально объединяющих в себе черты:

а) работников, глубоко знакомых с новейшими технологиями, умеющими эффективно пользоваться банками данных, обобщающими мировой опыт;

б) творческих личностей, отличающихся навыками исследователя, способного находить и выделять основные принципы функционирования финансово-экономических систем, оценивать их масштабы и свойства, представлять данные системы в виде моделей, а также грамотно использовать весь арсенал современных методов и средств, позволяющих уточнять и проверять правильность выбранных расчетных схем, материалов и технологий;

в) интеллигентных людей с нормальной психикой, уважающих себя и демократическое общество, дорожащих всем богатством общечеловеческих нравственных ценностей, стремящихся к энергичному достижению поставленных целей, к профессиональной самореализации, свободе – без нанесения злонамеренного ущерба другим людям, природе, т.е. обладающих высокой общей и деловой культурой.

Отмеченная культура не может отчасти не нести на себе «печать» тенденций интернационализации современных хозяйственно-экономических связей, что получило отражение в содержании перечисленных выше «модельных» признаков специалиста XXI в. Вместе с тем опыт отечественной экономики, общественной жизни в целом, особенно накопленный дооктябрьской Россией, свидетельствует о наложении на профессионально-деловую культуру и человеческое измерение экономики в целом влияния таких факторов, как:

особенности исторического развития страны, менталитета ее народов, их расовой, национально-этнической, религиозной неоднородности;

тип политического режима общества данного этапа;

уровень национального и гражданского самосознания общества;

наличие или отсутствие общенациональной (наднациональной) идеи.

Призванные руководствоваться философией «сбережения» народа государственные элиты России должны в высшей степени деликатно, уважительно относиться к обусловленным данными факторами особенностям экономической культуры граждан, корнями уходящей в толщу веками нарабатываемых народами духовно-нравственных ценностей, на долю которых (как и их носителей) выпали тяжелые испытания в периоды тоталитаризма.

Невозможно отрицать тот факт, что нараставший в советский период дефицит основных товаров и услуг во многом был производным от постоянно сокращавшегося пространства свободы выбора форм и способов хозяйствования, главной причиной которого являлось превращение «общественной» собственности в своеобразную форму эксплуататорской частной собственности партноменклатуры. В массах трудящихся широко распространились настроения, пронизанные недооценкой личной инициативы, предприимчивости, творчества в труде, его моральной составляющей в целом. Навязанный трудящимся лозунг – «Кадры, овладевшие техникой, решают все!» – явно игнорировал последнюю. Примерно по той же антигуманной схеме в 90-е годы в нашей стране реализовывался принцип – «Кадры, овладевшие абстрактным представлением о рынке, решают все!» При всей важности «хлеба насущного» мы не вправе забывать, что, во-первых, не «хлебом единым» жив человек и, во-вторых, хлеб, добываемый неправедным путем, встает «поперек горла», особенно «цивилизованного».

Современная техника и технология оказывает нарастающее многостороннее влияние на кадры производственников и общество в целом. Эта проблема также выступает важным объектом философско-экономического анализа.

12.3. Социотехническая революция
и ее общественные последствия.
Несостоятельность технократизма

Одним из структурных элементов онтологической «сферы» экономической философии является философия техники, информационной революции, включая проблему их влияния на человека и общество.

Термин «философия техники» своим рождением обязан немецкому философу Э. Каппу, издавшему в 1877 г. труд «Основные направления философии техники». В настоящее время известны около 5 тыс. технических устройств и несколько десятков трактовок сути техники. Методологически наиболее удачной мы считаем философскую характеристику техники, данную Ю. Мелещенко. Согласно последней, техника есть постоянно растущее многообразие искусственно (и искусно) созданных средств целенаправленной человеческой деятельности. Философское структурирование техники предполагает ее рассмотрение как:

а) «субъективной», включающей способы, приемы деятельности (техника музыканта, спортсмена и др.), а также «объективной», охватывающей материальные устройства, конструкции, системы (станки, ЭВМ, нефтегазовое оборудование и т.д.) – в рамках промышленности, сельского хозяйства, управления, медицины, образования, обороны, быта и других сфер деятельности;

б) многообразия различных видов технической деятельности по созданию соответствующих средств от научно-техниче­ского исследования, проектирования до изготовления и эксплуатации;

в) совокупности технических знаний – во всем разнообразии их отраслей и путей развития, включая и производство данных знаний.

Осуществляя краткий исторический экскурс, связанный с вопросом о роли техники в жизни общества, отметим, что в первобытном обществе она органично вплеталась в систему мифологического восприятия мира и не отделялась от практической деятельности. В период Античности проводилось четкое различие между теоретическим знанием и практическими ремеслами. Мировая культура и искусство Средневековья характеризовались опорой «технарей» на традиционное знание, зачастую державшееся в глубокой тайне. Взаимоотношение теории и практики рассматривалось в морально-психологическом плане, например: какой стиль в архитектуре является предпочтительным с божественной точки зрения. В эпоху Возрождения господствовал культ ученого и инженера, одинаково хорошо знающих и умеющих. На этапе Нового времени утвердился идеал новой науки, способной с теоретических позиций решить инженерные задачи, и новой техники, основанной на науке. Осуществилось становление профессий ученого и инженера, постепенно возрастал их социальный статус. В XIX–XX вв. совершенствовалась профессионально-научная организация инженерной деятельности. В последние десятилетия все явственнее курс на системотехнику, представляющую собой политику комплексно-теоретического «общения» всех отраслей современной техники и технических наук – при ориентации не только на естественно-научное образование, но и на гуманитарную подготовку инженеров.

Исторически технический прогресс эволюционировал как вширь, охватывая все новые сферы общества, так и вглубь, вовлекая в свою орбиту новые материалы и повышая КПД уже апробированных. К данным закономерностям его эволюции следует добавить такую, как возникновение и обострение индивидуально и социально болезненных проблем, обусловленных как относительным несовершенством многих технических средств, так и не всегда нравственным использованием последних различными социальными силами. Вместе с тем последовательное внедрение новой, более эффективной техники сопровождалось ростом производительности труда, формированием качественно новой искусственной среды обитания (жилищ, одежды, предметов быта и т.д.), оберегающей людей от невзгод, возвышением человеческих потребностей и созданием адекватных средств их удовлетворения, изменением структуры профессиональной деятельности.

В середине XX в. технико-технологический прогресс получил мощный импульс в связи с высоким уровнем его стыковки с развитием наук. Конвергенция (сближение и слияние в одной точке) научного и технико-технологического потоков изменений получила наименование научно-технической революции (НТР). Ее суть – в развернувшейся в указанный период интеграции науки, техники, технологии и производства, приведшей к формированию как нового типа работника сферы материального производства, так и используемых им машин. Данная интеграция существенно отличает НТР от предшествующих ей хозяйственно-экономических революций: 1) перехода человека от собирательства к земледелию и скотоводству; 2) мануфактурно-индустри­альной, открывшей простор капитализму. В отличие от них, в условиях НТР наука становится теоретической базой техники, а техника – ее материальным воплощением. Кроме того, появился новый тип машин, в структуре которых к трем классическим элементам (рабочий орган, передача, двигатель) добавился четвертый – программно-управленческое устройство, обеспечиваю­щий функционирование машины в автоматическом режиме. Работник превращается в оператора, наладчика, программиста.

На первом этапе НТР не только обеспечила комплексную механизацию и автоматизацию производственных процессов, но и их выход в сферу управления, учета, на транспорт и т.д. На Западе этот этап продолжался примерно до конца 60-х годов, в нашей стране он, особенно в сельском хозяйстве, не завершен и поныне. С начала 70-х годов НТР в условиях Запада стал стремительно подниматься на вторую фазу (у нас в 90-е годы и лишь в отдельных отраслях) – компьютеризации, разработки и внедрения радикальных технологий на базе микроэлектроники, генной инженерии, биотехнологии, космического производства. Данная ступень связана в первую очередь с изобретением и использованием микрокомплексов (чипов), превращением микроэлектроники и информатики в ведущую отрасль экономики и даже с информатизацией последней. Информатизация экономики – это системный в своей основе процесс овладения информацией как ресурсом развития экономики и управления ею с помощью средств информатики с целью формирования производящей, гуманистически ориентированной экономики.

Основные черты информационной революции на современном этапе.

1. «Взрывной» процесс протекания научного творчества, т.е. растущее вовлечение в работу по получению, формализации и обработке знаний людей самых различных специальностей, разного образовательного уровня и несовпадающих интересов.

2. Резкое ускорение технологического цикла «знание – производство – знание», активное включение формализованных знаний непосредственно в производство.

3. Максимальное тиражирование накапливаемых знаний, хранимых в готовой для автоматической обработки машинной форме.

В третьей четверти XX столетия в экономически развитых странах вторая фаза НТР инициировала процесс информатизации не только материального производства, но и всей системы общественных отношений и многих аспектов индивидуально-личностных взаимосвязей. Сегодня информатизация рассматривается как такое социально-экономическое и технико-техноло­гическое развитие общества, при котором функционирование информации постепенно приобретает решающее значение для всех видов и форм человеческой деятельности. Информация имеет потребительную и меновую стоимость, становится не только экономическим, но и в целом социокультурным феноменом. При этом информационный поток развивается как горизонтально, так и вертикально.

Характеризуя информатизацию как социокультурное явление, ее правомерно рассматривать как социотехническую революцию (СТР) – процесс нарастающей интеграции науки, техники, производства, оказывающий все более мощное влияние на систему общественных отношений, все стороны жизнедеятельности людей. К концу XX в. СТР привнесла в западные общества немало инноваций, две из которых особенно важны:

а) относительно глубокое (на основе реформ, а не революций!) преобразование отношений собственности на средства производства, в ходе которого были заметно подорваны господствующие позиции крупнейших монополий. «Экономическое лицо» общества стали определять средние и мелкие собственники. Заметно уменьшился разрыв в доходах наиболее богатых и наименее обеспеченных граждан;

б) прогрессирующий рост численности «среднего класса», ядром которого являются указанные выше собственники, исчезновение классического пролетариата и крестьянства. Рост удельного веса акционерно-коллективных форм хозяйствования, т.е. социализационной тенденции в экономике и обществе в целом.

В то же время информатизация общества ставит перед людьми все более острые нравственно-психологические проблемы, связанные с характером использования возрастающей массы свободного времени в условиях понижения (благодаря средствам информатики) способности к позитивному духовному общению. Полноценное духовное развитие человека невозможно заменить «общением» с компьютером или через него. Так и информатизация общественных отношений не должна вести к утверждению технократических приемов руководства экономикой и обществом в целом.

Технократизм представляет собой выросшее на основе технико-технологического фетишизма стремление части общества, в том числе его влиятельных сил, к недооценке социокультурных, прежде всего, нравственно-гуманистических, аспектов развития экономики, особенно рыночной, и общества в целом, имеющее следствием слабую социальную ориентацию экономических реформ, рост уровня конфликтности общества. Экономическая политика российской государственной элиты в 1992–1996 гг. оказалась откровенно технократической. В результате к концу 90-х годов основная доля национальных богатств была сосредоточена в руках менее 10% собственников, а разрыв в уровнях доходов последних и наименее материально обеспеченных людей достиг отметки в 24–26 раз в пользу богатых. В последнее время руководство России стремится активнее способствовать духовно-нравственному возрождению как субъектов хозяйствования, так и экономики страны в целом.

На основании вышесказанного уместно сделать следующие выводы.

1. Общественное производство не есть некий «фон» жизнедеятельности людей, отдаленный или отделенный от нее реальными или умозрительными барьерами. Оно онтологически неотрывно от любого акта нашей деятельности, вплетено в нее, выступает способом бытия людей, пронизанного духовно-нравственными ценностями. По мере развития информационной революции в мировом масштабе, позитивных тенденций глобализации в целом духовная сущность нашего бытия будет все заметнее детерминовать его предметно-вещные стороны, «подкладки».

2. Предметом экономической философии является глубокий анализ диалектики материальных, производственно-эконо­мических и духовных сфер системно развивающегося бытия людей, обоснование всесторонне важного вывода о человеке как цели экономического развития, благодаря которому он может продвигаться по пути реализации своих глубинных, духовно-сущностных сил и задатков.

3. Социотехническая революция – качественно новый тип хозяйственно-экономической революции, создающей фундаментальные объективные предпосылки разумно-нравственной реализации людьми своей экономической свободы, что заметно расширяет пространство их свободы в целом. Крайне важно, чтобы как авангардный (на уровне элит), так и массовый (на уровне рядовых граждан) субъективный фактор с максимальных антитехнократических позиций реализовывал, использовал отмеченные предпосылки.

Россия испытывает потребность в реализации курса не на рыночное, а на гражданское общество, в котором социально ориентированный рынок станет важным элементом экономического базиса.