2015-03-20
261
дарм, но потерянное время — никогда». Не упуская случая, он ставил то, что историки назовут «Тайной вечерей» иконографии Наполеона. Свидетели несколько расходятся в том, как именно он был одет: то ли в повседневную форму гренадера [Chasseurs de la Garde], — зеленый сюртук поверх белого жилета и бриджей, то ли в синий мундир с белыми панталонами. Но, во всяком случае, на нем были высокие сапоги, шпага на боку и на груди только орден Почетного легиона; на голове знаменитая черная треуголка. Точно в 11 (но другим свидетельствам, когда часы били 1 чаc) он направился в холл и вышел на мраморную лестницу.
История знает немало моментов, когда казалось, что кончается эра, режим или система. Эти моменты опасны как для непосредственных участников, так и, в не меньшей степени, для историков, которым бы хотелось разделить могучий ее поток на крошечные периоды. Потому что режимы, общества или экономические системы не умирают в одночасье, как люди. Даже тогда, когда налицо полное крушение, силы инерции, непрерывности и преемственности продолжают противостоять переменам. Наполеон был еще жив. Он еще не стал легендой. И, хотя он сказал Старой гвардии Adieu, это было не последнее Adieu.
