2015-03-20
435
ЛИЛИ
Как-то в 1915 г., где-то на Восточном фронте в Польше молодой немецкий часовой загрустил о доме. Ханс Леп вообразил, что две его девушки — Лили и Марлен — стоят вместе с ним под лампой у входа в барак. Он стал насвистывать что-то себе на радость, придумал две сентиментальные строчки, а потом их сразу же забыл. Через 20 лет в Берлине он вспомнил эти пришедшие на ум стихи, прибавил еще несколько куплетов и соединил имена двух девушек в одно. Стихи были положены на музыку Норбертом Шульцем, и песня увидела свет в 1937 г. В межвоенные годы в Берлине было множество кабаре, здесь было много популярных песенок, но Песня одинокого часового не имела никакого успеха.
В 1941 г., когда германская армия оккупировала Югославию, мощные радиопередатчики Белграда были реквизированы военными. Среди других второразрядных довоенных пластинок отыскалась песенка Ханса Лепа. Так случилось, что ночные музыкальные программы Белграда были слышны и в Северной Африке, причем там их слушали и солдаты Ромме-ля, и «крысы пустыни» из 8-й британской армии. На этот раз голос Лале Андерсон, раздававшийся в эфире под звездным небом Средиземного моря, очаровал слушавших солдат. Слова быстро перевели на английский, и песню записала Энн Шелтон. После осады Тобрука, когда колонна военнопленных англичан проходила мимо выстроившихся частей Африканского корпуса Роммеля, и те, и другие пели одну песенку:
|
|
|
Около казармы,
У закрытых наглухо ворот, Где фонарь качается
Уж который год,
Будешь меня исправно ждать, Под этим фонарем стоять, Wie einst Lili Marleen.
[Как когда-то Лили Марлен]
Когда США вступили в войну, Лили Марлен запела Марлен Дитрих, и эта песня перешла все границы.
Во время войны в Париже (1943 г.), где у всех на устах была Лили Марлен, появилась Les Feuilles mortes ("Опавшие листья"). Горестно-сладостные слова этой песни написал Жак Превер, а незабываемую мелодию — Жозеф Косма.
Тема разлуки влюбленных, должно быть, снова была близка настроению многих. Но фильм Жана Габена, для которого она была написана, так и не появился, как не появилась и песня. К тому времени, когда ее обнаружили снова, общественный и политический климат уже сильно изменились, и английские слова по-
теряли свои первоначальный оттенок:
Листья падают за окном,
Осенние красные и желтые листья. Я вижу твои губы, летние поцелуи, Загорелые руки, которые я держал.
После того как ты ушла, дни стали длиннее, И скоро я услышу песню холодной зимы.
Но больше всего я тоскую о тебе, моя дорогая, Когда начинают падать листья.
Где они были теперь — эти волны и следы влюбленных на песке? Но в 1950-е годы
Осенние листья исполнялись безостановочно.
После войны популярные песенки, принесенные на гребне волны американской культуры,
— хорошие, плохие, никакие—захлестнули Европу. Трансатлантический напев англоамериканских песенок царил повсюду. Между тем во многих частях Европы: в Неаполе, Варшаве, Париже, Москве — не теряло своего очарования и местное наречие:
