Законодательство о банкротстве России

Обращение к российским традициям гражданско-правового регулирования банкротства представляется необходимым, поскольку современный этап развития этого института представляет не что иное, как продолжение тех традиций, которые закладывались в России на протяжении многих столетий.

На Руси до XI в. кредитор по приговору князя просто брал должника в кабалу и держал у себя в погребе. Хотя «Русская правда» Ярослава Мудрого формально запрещала обращать в рабство за долги, кабальное холопство просуществовало вплоть до конца XVII в[5]. Другим инструментом выколачивания долгов в допетровские времена служил правеж — это когда должников били по икрам батогами. Впрочем, процедура позволяла виновному «отстояться»: вытерпеть битье и не заплатить, или поставить вместо себя на правеж другого человека, или купить избавляющую от правежа жалованную грамоту. Царский Указ 1555 г. ограничивал правеж месячным сроком за 100 руб. долга, ибо считалось: «если в месяц ничего вымучи не можно, то и в год битье уже не доправит». Когда же неплательщик выдавался для отработки долга «головой до откупа», с кредитора бралась порука в том, что должника не убьют и не изувечат.

Со временем основным механизмом взыскания задолженности со злостных неплательщиков в России стали долговые тюрьмы. По сути, то были прямые наследницы домашних частных застенков, их только сдали в управление государству. Государство избавило своих подданных от печальной необходимости калечить друг друга. Заключенные в ямах содержались обычно за счет своих кредиторов, кото­рые были готовы нести подобные расходы, лишь бы «иным неповадно было» просрочивать платежи.

В Москве XVII в. долговая тюрьма находилась у Воскресенских ворот Кремля. «Ямой» ее стали звать потому, что в этом месте резко обрывался берег реки Неглинной. По другим сведениям, здесь когда-то был вырыт фундамент для монетного двора, позже превращенный в тюремную зону Тюрьма делилась по сословному и половому признакам, в ней имелись камеры «мещанская», «купеческая», «дворянская», «управская» и «женская».

Попавший в «яму» не выходил от туда до тех пор, пока не выплачивал долг, или его не выкупали родственники, или не заканчивались кормовые деньги. Должников можно было выкупить путем предоставления залога со стороны третьего лица. Нередки были случаи выкупа под обязательст­ва жениться или уступить авторские права на творческое произведение.

Некоторые кредиторы издевались над узниками особенно жестоко, внезапно прекращая оплачивать содержание заключенных. Должников тотчас выпускали из «ямы», и они возвращались домой. Но стоило освобожденному устроиться на работу, как администрация долговой тюрьмы получала деньги на его содержание, и несчастного вновь водворяли на нары.

От тюрьмы освобождались женщины и мужчины старше 70 лет. Но случай амнистии история знает лишь один: в 1672 г. царь Алексей Михайлович приказал выпустить должников по случаю рождения наследника престола - будущего императора Петра I.

В России истоки зарождения института несостоятельности можно найти в “Русской Правде”.[6] Так, например, статья 69 регулирует тот случай, когда у должника несколько кредиторов, и он не в состоянии им заплатить. Способом получения денег служила продажа должника на “торгу”, но при условии, что несостоятельность должника возникла вследствие несчастного стечения обстоятельств. Полученные денежные средства распределялись между кредиторами в соответствии с установленными правилами.

Дальнейшее упоминание об институте несостоятельности содержится только в Соборном уложении 1649 года, хотя и оно практически повторяет то, что было заложено в “Русской правде”.

Переломным моментом в регулировании отношений несостоятельности стал ХVIII век. Именно в этот период создается большое количество законодательных актов, кодификация которых была завершена в 1800 году изданием Устава о банкротах. Устав, состоящий из двух частей: “Для купцов и другого звания торговых людей, имеющих право обязываться векселями” и “Для дворян и чиновников”, выделял три вида несостоятельности: несчастную, неосторожную и злостную, содержал новые нормы о порядке признания недействительными некоторых сделок, совершенных банкротом, регламентировал последствия несостоятельности, состоящие в лишении банкрота большинства прав. Устав о банкротах широко применялся на практике, но в процессе его применения были выявлены «разные неудобства и недостатки, в отвращение коих было принято решение создать новый Устав».[7]

Устав о банкротах 1832 года четко определивший в качестве критерия несостоятельности неоплатность, просуществовал вплоть до 1917 года.

После революции понятие несостоятельности в российском праве отсутствовало, однако в период НЭПа судам приходилось рассматривать иски, связанные с несостоятельностью должников, пользуясь при этом нормами Устава 1832 г. Во избежание таких недоразумений в ряд статей Гражданского Кодекса 1922 г. о залоге, поручительстве, займе, было введено понятие несостоятельности, но отсутствие механизма применения данных норм не дало никакого положительного результата.

28 ноября 1927 года Декретом ВЦИК и СНК РСФСР Гражданский процессуальный кодекс был дополнен главой 37 «О несостоятельности частных лиц физических и юридических».[8] Согласно этому Декрету дела рассматривались в исковом порядке. Устанавливался срок один год с момента принятия иска к рассмотрению судом. Отстранив кредиторов как от участия в конкурсе, так и от назначения управляющего, государственные учреждения взяли на себя исполнение этих функций. Законодательство периода НЭПа представляло собой аномалию конкурсного права, поскольку защищало не законные интересы отдельных кредиторов, а общий хозяйственный результат. Со свертыванием НЭПа постепенно перестали применяться и конкурсные законы, поскольку существование института несостоятельности несовместимо с монополией государственной собственности и развитием плановых начал в экономике.[9]

Переход страны в условия рыночной экономики и интенсивное развитие предпринимательской деятельности потребовали принятия законодательной базы, защищающей интересы участников экономического оборота от последствий систематического неисполнения недобросовестной стороной принятых на себя обязательств. Помимо ответственности, в виде уплаты штрафов, пени и т.д., установленной Гражданским Кодексом РСФСР, Основами гражданского законодательства РСФСР и рядом нормативных актов, за неисполнение принятых на себя обязательств необходимы были меры более жесткого характера, такие как признание должника несостоятельным (банкротом). Правовую базу для осуществления принудительных мер, вплоть до ликвидации несостоятельного предприятия в случаях, когда проведение реорганизационных мер экономически не целесообразно или они не дали положительного результата, создал принятый Верховным Советом Федерации 19 ноября 1992 года и введенный в действие с 1 марта 1993 года Закон Российской Федерации “О несостоятельности (банкротстве) предприятий”.[10]

Основная цель включенного в 1992 г. в российское право института несостоятельности заключалась в том, что из гражданского оборота исключаются неплатежеспособные субъекты (в случае их ликвидации), задерживающие развитие рыночных отношений и стимулирующие рост неплатежей.

В соответствии со статьей 3 указанного закона рассмотрение дел о несостоятельности (банкротстве) предприятий было отнесено к компетенции арбитражных судов.

Уже 1 марта 1993 г., в день вступления закона в силу, в арбитражные суды было подано большое количество заявлений от кредиторов с одинаковыми исковыми требованиями: “прошу признать предприятие банкротом...” Динамика дел этой категории выглядит следующим образом: в 1993 году было рассмотрено не многим более 100 дел; в 1994 г. – 240 дел; в 1995 г. – 1.108 дел; в 1996 г. – 2.618 дел;[11] в 1997 г. – 4.320 дел. Статистика банкротств в 1993-1999 гг. приведена в табл. 1.2.1.

Таблица 1.2.1.

Статистика банкротств в 1993-1999 гг.[12]

Число должников, ежегодно признаваемых несостоятельными (банкротами), увеличилось за этот период с 50 в 1993 году до 2.200 в 1997 году. В 1997 году в отношении 850 организаций арбитражными судами были применены реорганизационные процедуры.[13] Для рассмотрения первых дел о банкротстве привлекались американские специалисты, имеющие на тот момент наибольший практический опыт по делам данной категории. Так, например, в США с июня 1993 г. по июнь 1994 г. было возбуждено 845.257 дел.

Закон действовал шесть лет. За время его правоприменения были приняты десятки разноуровневых актов, выработалась огромная практика, показавшая множество недостатков действующего акта; параллельно велась разработка нового законодательного акта. Несмотря на свои новаторские идеи, Закон 1992 года далеко не являлся идеальным. Практика применения закона “О несостоятельности (банкротстве) предприятий” с первых шагов показала его несовершенство, значительные пробелы. Отсутствие механизма реализации создавало определенные трудности в его исполнении.

Один из наиболее ярких отрицательных моментов старого закона, отмечавшийся многими учеными, - применение в качестве критерия несостоятельности) принципа неоплатности[14]. Как отмечают исследователи, нормы Закона создавали «принцип домино», стимулирующий кризис неплатежей и повсеместно господствующий в российской экономике. Действовавшие легальные понятие и признаки банкротства защищали недобросовестных должников и тем самым разрушали принципы имущественного оборота[15].

Попытка реформирования института несостоятельности (банкротства) и приведения его в соответствие с требованиями времени была предпринята в 1995 году, когда был подготовлен проект нового федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”. Несмотря на то, что в декабре 1995 года этот проект был принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в первом чтении, работы над этим проектом были приостановлены. К тому имелись две причины: появление альтернативного законопроекта (на 70 процентов повторяющего текст прежнего), а также принятие Государственной Думой в первом чтении проекта федерального закона “О несостоятельности (банкротстве) банков и иных кредитных организаций”, в качестве совершенно самостоятельного проекта, никак не связанного с проектом общего закона о несостоятельности (банкротстве).[16] После многократных обсуждений этих проектов, специалистами был выработан новый проект закона, который и былпринят Государственной Думой 10 декабря 1997 года, одобрен Советом Федерации 24 декабря 1997 года и подписан Президентом Российской Федерации 8 января 1998 года. В соответствии с п.1. статьи 185 Федеральный закон “О несостоятельности (банкротстве)” вступает в силу с 1 марта 1998 года.

8 ноября 1998 года был принят Федеральный закон №6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[17]. Он принес кардинальное изменение в подходе к определению критериев несостоятельности юридических лиц. Внес новые процедуры банкротства. «Если предыдущий Закон о банкротстве отвечал интересам в том числе и предприятия-должника, помогая суду объективно оценивать его финансовые и материальные возможности погасить долг, то новый однозначно принял сторону кредитора»[18]. Между тем и этот закон был признан не отвечающим требованиям как кредиторов, так и должников.

Процедуры банкротства была значительно упрощены, теперь банкротом можно было сделать практически любую организацию. Этим активно начали пользоваться недобросовестные конкуренты и другие заинтересованные лица. Они могли начать процедуру банкротства организации по незначительным суммам и довести ее до конца. При этом процедуру банкротства нельзя было остановить, даже если должник готов был погасить свой долг. В результате менялись собственники предприятий - должников, продавалось за бесценок дорогостоящее оборудование и недвижимость, останавливалось производство и т.д[19].

Уже в 1999 году возникли высказывания о необходимости дальнейшего реформирования[20].

Федеральный закон от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"[21] принес новые нормы, новые правила и порядок банкротства.

При формировании Закона о несостоятельности (банкротстве) 2002 г. были учтены выводы Конституционного Суда РФ по проверке отдельных положений Закона о несостоятельности 1998 г., а именно полностью гарантированы законные интересы должника на момент возбуждения производства по делу, где последний вправе заявить в процессе разбирательства обоснованности требований лица, инициирующего банкротство.

Таким образом в новом Законе акценты смещены в пользу должника: «"Продолжниковский" характер нового Закона выражается во включении новой процедуры банкротства - финансового оздоровления - альтернативной ликвидации должника в ходе конкурсного производства, в усложнении процедуры возбуждения производства по делу, в предоставлении учредителям (участникам) должника или собственнику имущества должника - унитарного предприятия возможности принимать участие в судьбе должника, в уравнивании в правах конкурсных кредиторов и уполномоченных органов и ряде других особенностей»[22].