Пропагандистский террор

Революционная борьба за любые политические или религиозные идеалы, помимо позитивной стороны идеи неизбежно формирует в сознании масс образ врага. Грамотно организованный пропагандистский террор в отношении этого врага делает рекламу самому революционному Движению, вызывает в среде сочувствующих граждан симпатии к террористам и наглядно афиширует приемлемость насилия для решения политических проблем.

Особенно результативен ПТ в ситуации, когда политические идеи, провозглашаемые террористами, так или иначе, близки народным массам. В то время, как враг, против которого направлен террор, вызывает резкое неприятие подавляющей части населения. В такой ситуации действия революционеров не только не вызывают отторжения в народе, но и всячески приветствуются им. Более того, ПТ развязанный в условиях массовой народной неприязни к его жертвам, способен (что и является его задачей) спровоцировать в обществе так называемый «эффект эхо». То есть вызвать цепную реакцию похожих терактов. В этом случае произведенный революционерами террористический акт по отношению к какой-либо ненавидимой народом социальной, национальной или, допустим, религиозной группе населения, спровоцирует, как отзыв, целый ряд подобных же актов насилия, направленных против все той же ненавидимой группы населения и совершаемых независимыми энтузиастами, впечатленными примером террористов.

В современной России тотальное засилие лиц еврейской национальности во власти, экономике и СМИ, сопровождающееся разграблением и национальным унижением страны, рост инородной иммиграции с Кавказа и Азии, отражающийся в культурных и ментальных противоречиях и межнациональных конфликтах, резкий рост социального неравенства, стремительное падение нравов и насильственная пропаганда сексуального вырожденчества и пошлости – все это успешно способствует формированию в сознании подавляющей части народа органической ненависти к определенным национальным, социальным и нетрадиционно ориентированным группам населения. Так, по данным социологических исследований 2004 года около 70% россиян (в том числе и коренных неславянских национальностей) испытывает неприязнь к инородцам (кавказцам, неграм и т.д.). Более 42% россиян негативно относится к евреям. Достаточно велика ненависть к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией, а также к высшему социальному сословию богачей.

Насилие по отношению к перечисленным группам населения уже не только не вызывает общественного порицания, но и служит причиной откровенного злорадства. Так, например, в одном из опросов, сопутствовавших освещению небезызвестного Царицинского погрома 50% респондентов заявили, что готовы были бы тоже поучаствовать в погроме, если бы узнали, что он намечается, 34% никакого особого противодействия не оказали бы (хотя и помогать бы не стали) и только 16% готовы были обратиться в милицию, чтобы предотвратить погром.

За молчаливым одобрением неизбежно приходит и подражание. Как типичный пример «эффекта эхо» можно привести случай со взрывом антисемитского плаката 27 мая 2002 года в Подмосковье. Осуществленный под антисемитским лозунгом теракт вызвал целую волну подобных же акций по всей стране. Независимые энтузиасты, впечатленные примером террористов, заполонили российские города аналогичными же плакатами. За полтора месяца после взрыва в Подмосковье плакатная война охватила Воронеж, Москву, Красноярск, Владивосток, Томск, Кемерово, Гатчину, Барнаул… Люди всем сердцем откликнулись на славный почин подмосковных антисемитов. Кто мог, использовал взрывные устройства (например, в Томске под плакатом была установлена РГД-5). У кого не было под рукой настоящих ВУ, ставили муляжи. Истерия в официальной прессе лишь добавляла масла в огонь и только к концу июля волна антисемитских актов пошла на спад.

Таким образом, очевидно, что основная задача ПТ заключается в популяризации революционных идей через насилие. Это можно назвать «пропагандой действием» или, как формулировал это один из классиков городского терроризма Х.К.Маригелла, «военной пропагандой».

Неотъемлемым условием для успешного осуществления ПТ является обязательная общественная огласка. Сама его направленность, в отличие от того же ПРТ, ориентирована не на активных и сколько-нибудь опасных врагов революции, а скорее на ненавистные народным массам образы существующего антинационального государства. Богач - новый русский в серебристом мерседесе, подпудренный пидарок на сцене, кавказский торгаш или китайский гастарбайтер… - это люди-символы. Сами по себе они не являются серьезной угрозой революции. Более того, революционная борьба с ними, как со следствием деструктивной политики государства, не возможна. Сколько бы не было разгромлено кавказских рынков, сколько бы не было убито извращенцев, сколько бы не было сожжено дорогих иномарок – это не сможет в корне изменить складывающуюся ситуацию. Остановить иммиграцию, устранить социальный разрыв, пресечь падение моральных норм путем революционного террора «снизу» невозможно. При устойчивой политической воле властей к обратному, ситуация будет усугубляться все больше и больше. Для кардинальных перемен, к которым стремится революция, нужна именно политическая воля «сверху», а значит - нужна власть. Именно поэтому ПРТ направлен, прежде всего, на государственные институты и властные структуры. В то время как ПТ ставит своей задачей именно завоевание симпатии масс, путем насилия в отношении к ненавидимым символам существующего режима.

Рыночные погромы, взрывы антисемитских плакатов, поджоги дорогих иномарок, непрекращающиеся акты насилия скинхедов по отношению к чужакам – все это ярчайшие примеры ПТ. Подобные действия не способны изменить ситуацию в стране, но они и не претендуют на это. «Пропаганда действием» привлекает народные массы к революции, вызывает сочувствие и понимание и, как следствие, пополняет революционные ряды все новыми энтузиастами.

Но все это достигается, как уже было сказано, путем обязательной общественной огласки. Произведенный акт ПТ, не имеет пользы, если не становится известным. Ведь от смерти одного кавказца ничего не изменится, а потому акция ПТ, не получившая освещения в прессе, или хотя бы не ставшая достоянием народных слухов, по сути может считаться проваленной. Именно поэтому важное место при проведении такого рода действий отводится должному пропагандистскому освещению. Склонные к мелким сенсациям журналисты готовы раздуть крупномасштабный скандал по поводу любого неординарного происшествия. Поэтому совершенным насильственным акциям в рамках ПТ революционерами обязательно придается идеологическая окраска. Антисемитский плакат с бомбой, националистическая листовка рядом с трупом убитого кавказца, соответствующая надпись возле сожженной иномарки – все эти и многие подобные приемы наглядно продемонстрируют политический подтекст теракта. Подобное происшествие уже не смогут обойти вниманием жадные до подобной информации журналисты. Оно будет яркими красками расписано в СМИ, что естественно поспособствует популяризации революционных идей в народе. С другой стороны в случае информационного молчания журналистов память о случившемся все же надолго останется запечатленной в слухах и байках жителей близлежащих кварталов, что тоже, хоть и в меньшей степени, послужит основной цели ПТ.

Следует заметить, что придание теракту политической окраски не имеет ничего общего с взятием на себя ответственности за него. Последнее – совершенно излишнее хвастовство и бахвальство, бесполезное и к тому же опасное. Политическая окраска придается теракту за счет афиширования основной идеи, под эгидой которой он был проведен. Причем упор именно ставится на удовлетворение общественных антипатий, и их должной идеологической трактовке, а никак не на рекламе конкретных сил, осуществивших насилие. То есть совершенно неуместны в качестве фона, сопровождающего теракт, нарисованные свастики, кельтские кресты, надписи типа «РНЕ», «Skinhead» и т.д. Это совершенно нецелесообразно, а тем более, служит определенным ориентиром для репрессивных служб государства (милиции, ФСБ). Более того, из чисто прагматических соображений более уместны максимально абстрактные лозунги, ориентированные против жертв террора, но не в пользу конкретных исполнителей. Это диктует элементарный анализ статистики народных настроений. Кто-то не любит скинхедов или РНЕ (да мало ли почему), кого-то отталкивает свастика (ну как же: война, Гитлер, дед-фронтовик…), но подавляющее большинство населения ненавидит инородцев, гомосеков, олигархов и богачей.

Типичные лозунги, сопровождающие праворадикальный ПТ могут быть написаны краской на стене возле места проведения акта или, допустим, разбросаны в качестве листовок (изготовленных машинным методом желательно не дома, и не содержащих отпечатков пальцев и пото-жировых следов исполнителей). Выглядеть они могут примерно так:

«Россия без черных!», «Иммигранты вон!», «Россия для коренных национальностей!», «Россия для русских!» (менее предпочтителен, чем предыдущий), «Евреи вон из России!», «Богатые должны по жизни!», «Богатый должен делиться!» и т.д.

Кстати относительно последних, надо заметить, что не стоит путать зажиточных, но честных людей, имеющих хорошую квартиру, дачу, подержанную иномарку и т.д. с высшей кастой сверхбогачей. В отличие от первых (т.н. средний класс), последние обладают астрономическими нетрудовыми доходами, и являют собой весьма узкий, но при этом яро ненавидимый остальной частью общества, социальный слой, отличающийся, как правило, космополитическими взглядами и не способный к национальному мышлению. Для дилетантов в определении принадлежности того или иного индивида к данному сословию, потенциально являющемуся мишенью для ПТ, можно посоветовать дифференциацию по внешним признакам. Например, относительно автомобилей – можно со спокойной душой жечь все, что по каталогу стоит выше 50-60 тыс.у.е., и при этом совсем не терзаться мыслью, что жертвой мог стать честный, национально мыслящий человек.

Но вернемся к основным методам организации ПТ. Существует еще один способ придания террористическим актам должной политической окраски. При этом революционное насилие становится как бы демонстративным, наглядным. Оно само себя идентифицирует в глазах сторонних наблюдателей, всей своей сутью подчеркивая определенный политический подтекст. Иными словами теракт должен быть «кричащим». Он должен сам заявлять о своей направленности.

Достигается это путем придания теракту очевидной логики, закономерности, а в случае ряда терактов - серийности. Чтобы даже при поверхностном анализе произошедшего у каждого напрашивались вполне определенные ассоциации, относительно возможной идеологической подоплеки. К примеру, вряд ли кто-то усомнится, что гипотетическое убийство известного рэп-исполнителя Децла будет нести вполне конкретную политическую окраску. В этом случае очевидность политического подтекста достигается за счет одиозности самой жертвы. Как в случае с успешным покушением на жизнь либерального депутата Юшенкова причинами произошедшего однозначно объявили профессиональную деятельность убитого. А в качестве версий об источниках теракта, выдвигались обвинения в адрес его политических оппонентов, в том числе и праворадикалов.

Таким же образом не обязательно уточнять мотивы насильственных актов по отношению, например, к представителям всевозможных «Антифашистских молодежных действий», «Антифашистских фондов» и т.п. Совершенно очевидно, что применительно к АНТИфашистам (!!!) террор может исходить только с одной стороны.

Однако помимо более или менее одиозных фигур и организаций жертвами пропагандистских террористических акций могут становиться совершенно безликие иммигранты, богачи, гомосексуалисты. В подобных случаях политический подтекст придается за счет серийности и взаимоувязанности актов. Череда убийств кавказских торговцев не должна выглядеть случайной. Ведь в таком случае списать происшествие можно на какие угодно причины (внутридиаспорная разборка, хулиганство, разбой). Такие акты должны быть связаны между собой единой логической нитью, и ничто не должно сбивать ход мыслей стороннего наблюдателя. Очевидная серийность, т.е. общность, может придаваться действиям террористов за счет соблюдения неизменности одного или нескольких сопутствующих факторов. В первую очередь это строгая закономерность в выборе жертв (например, только кавказцы или только богачи), причем закономерность не узкоконкретная (менеджеры одной и той же корпорации или торговцы одного и того же рынка), а имеющая более широкий национальный или социальный подтекст (совершенно разные богачи и совершенно незнакомые друг другу инородцы). Кроме того, такими факторами может являться:

- территориальная привязка событий (например, мерседесы будут гореть в одном и том же районе, квартале, дворе),

- аналогичная временная зависимость (в одну ночь в разных частях города взрываются кавказские магазинчики и ларьки),

- идентичность в почерке исполнения (одинаковая схема осуществления акта (использование только бензина в пакете или только коктейля Молотова или только закладка бомбы под сидение а/м), схожесть в нанесении повреждений и методах убийства (сожжение, повешение и т.д.))

В качестве наглядного примера для вышесказанного можно привести короткую серию московских убийств конца 2003 года, когда в течение двух дней (21-22 декабря) в одном и том же районе Гольяново были последовательно найдены две отрезанные головы кавказцев. Обе были аккуратно упакованы в полиэтиленовые пакеты с надписью «С новым годом!» Версия о националистической подоплеке происшествия была выдвинута журналистами почти сразу.

Также стоит обязательно упомянуть следующее. Безусловно, серийность является важнейшим механизмом придания террористическим акциям того или иного политического подтекста. Но вместе с тем она неизбежно служит серьезным подспорьем для следственных органов в расследовании подобного рода происшествий и выявлении их инициаторов. Серийность терактов - это зачастую единственная зацепка, которая может стать началом распутывания целого клубка последовательностей, ведущих к разоблачению самих террористов.

Вообще на этом в криминалистике собственно и строится вся оперативная работа по раскрытию серийных преступлений. Ведь серийность подразумевает определенную логичность, а это дает возможность аналитически предугадать следующие действия преступника, оказаться на шаг впереди него.

Именно поэтому особенно важна скоротечность серийных акций. Иными словами каждая серия терактов должна внезапно начинаться, быстро исполнять свою пропагандистскую функцию и также внезапно заканчиваться, до того, как следственные органы сумеют сориентироваться и выработать концепцию для оперативных действий.

Можно привести в пример все те же декабрьские события в Гольяново. Прогремев на всю страну, расовые убийства прекратились так же неожиданно, как и начались, оборвав логическую цепочку и оставив следственные органы с очередным висяком.