Значение предреволюционного террора

Политический революционный террор несет своей основной функцией подготовку благоприятной почвы непосредственно для самого государственного переворота. Это достигается посредством планомерного расшатывания основ государства с одной стороны, и популяризации революционной идеи в массах с другой.

Не допуская воцарения стабильности в обществе, подготовительная фаза террора создает необходимые условия для открытого антигосударственного выступления. Так, развязав одиночный и групповой террор, включающий элементы пропаганды и политических репрессий (возможна и дестабилизирующая составляющая), партизанские бригады вполне могут парализовать жизнь целого государства. Особенно это применимо в случае заведомой популярности революционных идей в широких слоях простого народа (как в сегодняшней России популярны националистические и имперские идеи). Террор становится одобряем и приемлем в обществе. Нарастающее недовольство политикой властей и всеобщая ненависть к жертвам террора провоцируют «эффект эхо», в последствие перерастающий в расширение революционного Движения. Интенсивность политического насилия возрастает. Террор переходит из группового в охлократический (народный). Этому также способствует нагнетаемый прессой ажиотаж вокруг деятельности революционеров. Не в силах удержаться от искушения блеснуть очередной сенсацией, СМИ раз за разом подливают масла в революционный огонь, тем самым, вызывая истерию и нестабильность в обществе. Активному расшатыванию основ государства также способствует ПРТ, который посредством планомерных ударов по ключевым звеньям госаппарата, ослабляет и деморализует власть. Развязанные репрессии и усиление полицейского давления на общество со стороны государства не в силах остановить рост революционного насилия. Среднестатистический революционер неприметен, внешне законопослушен, крайне осторожен, а, следовательно, трудновыявляем. Более того, само национально-освободительное Движение, как правило, абсолютно децентрализовано. В его истоках лежит народная нетерпимость к оккупантам, а его основной составной силой являются энтузиасты, не нуждающиеся в строгом руководстве (характерны различные примеры партизанской борьбы против агрессоров, из последних - Ирак, Афганистан). Точно так же и российская праворадикальная оппозиция сейчас не имеет единого центра управления и прочных внутренних связей. Различные группировки, организации и партии революционеров практически независимы друг от друга. Каждый занимается своим делом, в то время как общее направление борьбы и определенная согласованность действий соблюдается за счет системы взаимозаменяемых авторитетов, признанных в той или иной степени всем Движением. Очевидно, что отсутствие строгой централизации (погубившей в свое время небезызвестные «RAF» и «Красные бригады») делает само революционное Движение практически неуязвимым для репрессивных органов власти. А потому в условиях внутригосударственной партизанской борьбы ответное полицейское насилие малоприменимо и нерезультативно, ибо властям в итоге приходится воевать с собственным народом на собственной же территории.

Таким образом, постепенное нарастание активного противодействия государству, путем раскручивания маховика народного террора, заметно ослабляет аппарат угнетения и мобилизует при этом наиболее пассионарные слои общества на борьбу против Системы. Это выводит национально-освободительную борьбу на новый уровень, создавая возможность для открытого революционного выступления.