Раздел третий. Преступление. В санкциях статей УК фиксируется угроза наказанием, а не реальное наказание, которое в конкретном случае может и не последовать

В санкциях статей УК фиксируется угроза наказанием, а не реальное наказание, которое в конкретном случае может и не последовать. Угроза наказанием является свойством уголовной противоправности преступ­ления. Возможность наказания, предусмотренная в санкции уголовно-правовой нормы, не должна смешиваться с наказуемостью, которая яв­ляется следствием совершения преступления и потому в него не вхо­дит. Вот почему при освобождении от уголовной ответственности или наказания не происходит декриминализации — перевода преступления в разряд проступков. Обязательные свойства преступления - общест­венная опасность, виновность и уголовная противоправность, т.е. за-прещенность деяния под угрозой наказанием, содержащаяся в санкци­ях соответствующих уголовно-правовых норм, в таких случаях налицо.

Первичность и производность свойств преступления по природе и механизму криминализации не следует отождествлять с их значи­мостью для содержания преступления. Общественная опасность, ви­новность, уголовная противоправность — равновеликие, равнознач­ные свойства преступления. Отсутствие любого из них исключает пре­ступное деяние. И то, что в определении преступления вначале сказано о виновности и общественной опасности, а затем об уголовной проти­воправности, такую равнозначность отнюдь не искажает. Можно было бы переставить местами характеристику свойств преступления, напри­мер признать таковым запрещенное под угрозой наказания обществен­но опасное и виновное деяние. Суть бы не изменилась. Но, думается, нынешнее понятие преступления в УК - наиболее совершенное из тех, что выработало мировое уголовное законодательство.

Большего внимания заслуживает широко употребляемое в теории слово «формальный». На неточность термина «формальное преступ­ление» уже указывалось в литературе. Например, М.И. Ковалев спра­ведливо отмечал, что «в настоящее время термины «формализм», «фор­мальный» приобрели некоторое отрицательное звучание, потому что под ними понимается соблюдение внешней формы в чем-нибудь в ущерб делу»¹. Тем не менее он этот термин сохранил. Представляется, что дав­но пришло время отказаться от термина «формальный» как неточно отражающего важнейшее юридическое свойство преступления — уго­ловную противоправность, а вместо него употреблять термин «юриди­ческое» свойство преступного деяния. Тем более что в ч. 2 ст. 14 УК за­конодатель употребляет слово? «формальный» в его подлинном смысле как «внешний, несущественный» для характеристики малозначитель­ного деяния: «Не является преступлением действие (бездействие), хо-

Ковалев М.И. Понятие преступления в советском уголовном праве. Свердловск, 1987. С. 5.

Глава VII. Понятие преступления. Категории преступлений

тя формально и содержащее признаки какого-либо деяния... но в си­лу малозначительности не представляющее общественной опасности».

Каково соотношение уголовной противоправности с конституцион­ной и международной? В ст. 15 Конституции РФ, как известно, предпи­сано прямое действие конституционных норм и сказано, что общепри­знанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ — составная часть правовой системы России. Прямое дейст­вие Конституции РФ в понятии «преступление» прежде и более всего про­является в законодательной деятельности. Криминализация деяний и де­криминализация преступлений должны осуществляться в строгом соот­ветствии с Конституцией. Например, конструируя составы преступлений против собственности, законодатель должен руководствоваться конститу­ционным предписанием о равной охране всех форм собственности; фор­мулируя нормы о государственных преступлениях, — следовать конститу­ционному требованию о недопустимости насильственного захвата власти.

Конституционные нормы носят обобщенный характер. В Кодексе они конкретизированы и не обязательно дословно. Так, ст. 4 Конститу­ции устанавливает, что «захват власти или превышение властных пол­номочий преследуется по федеральному закону». Кодекс конкретизи­ровал его в ст. 278 «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» и ст. 279 «Вооруженный мятеж». Нетрудно заметить, что между ст. 4 Конституции и ст. 278 УК существует коллизия: Основ­ной закон говорит о захвате власти, Кодекс — о насильственном захва­те власти. Она решается в пользу Кодекса, ибо и сама Конституция от­сылает к федеральному закону. Применительно к преступлениям такой закон — исключительно уголовный.

Говоря о соотношении международного и внутригосударственного уголовного законодательства, напомним, что напрямую нормы между­народного права применительно к преступлениям, как правило, не дей­ствуют. Они должнёг быть предусмотрены международным договором РФ, вступить в силу, а затем быть имплементированы в УК. Уголовная противоправность в нормах международно-бланкетных и международ­ной этиологии остается, как всегда, внутригосударственно- и уголов­но-правовой. До включения в Кодекс эти нормы временно могут дей­ствовать, если устраняют или смягчают уголовную ответственность.

Уголовно-правовой характер запрета в полной мере сохраняется и во всех иных бланкетных нормах. Количество бланкетных норм, уголовно-правовой запрет в которых сопрягается с запретами других отраслей пра­ва» в действующем УК значительно выросло. «Бланкетизация» уголов­ного права происходит в основном за счет норм финансового, налогово­го, гражданского и других отраслей права цивилистической ориентации. связи с этим особое значение приобретает задача тщательно учитывать

Раздел третий. Преступление

специфику уголовно-правового запрета, четко размежевывать преступ­ления и иные, непреступные правонарушения. При этом существенную роль должен играть такой разграничительный элемент преступления, как общественно опасные последствия. При определении бланкетности уго­ловной противоправности необходимо учитывать, что закон, к которому отсылает УК, должен быть федеральным и что он предметно адекватен¹. Итак, уголовная противоправность: а) юридическое свойство пре­ступления; б) равнозначна таким его социальным свойствам, как обще­ственная опасность и виновность; в) прямо проистекает из требований принципа законности; г) слагается из запрета совершать соответствую­щее деяние, описываемое в диспозиции нормы, и угрозы наказанием, предусмотренной в санкциях норм с учетом положений Общей части УК; д) адекватно отражает общественную опасность деяния; е) представля­ет собой оценку законодателем общественной опасности деяния и, как всякая оценка, может быть неточной и даже ошибочной по различным причинам, в том числе конъюнктурно-уголовно-политическим.