Административное деление народов Северного Кавказа

Так как после покорения Большой Карачай временно причислили к ведению командующего Кабардинской линии, то в «Перечневой ведомости приведенных в покорность горских народов» карачаевцев отнесли вместе с родственными обществами к Кабарде: «Народы сии жительствуют в Кабарде и состоят в ведении начальника войск в Кабарде подполковника Ушакова: 5 февраля 1827 г. приняли присягу дигорские старшины со своими подвластными (3600 душ), балкарские владельцы с подвластными (1800 душ), уруспиевцы (528 душ), чегемцы (900 душ), хуламцы (360 душ), безенгиевцы (360 душ), 23 октября 1828 г. принял присягу народ карачаевский (1500 душ)». Разумеется, достоверную численность этих народов власти не знали и приводили данные «присяжных» листов.

В Карачае военного присутствия не требовалось, поэтому его временно соотнесли с мирной Кабардой, а не с Закубаньем, которое до конца русско-турецкой войны считалось еще территорией Османской империи. В ведении командующего Кабардинской линии состояли все мирные народы Центрального Кавказа от Осетии до Большого Карачая. Бекович-Черкасский писал: «Между кабардинцами Большой и Малой Кабарды уже открыто Российское правление, к которому причислены племена, между Ардоном и Кубанью живущие, и как они, сверх того, в прямом смысле не принадлежат к Закубанским народам, то и не входят они здесь в особое рассмотрение».

В Большой Кабарде насчитывалось в 1829 г. 13 611 человек, царила бедность и разруха, сам Бекович-Черкасский признавал: «Известно каждому, что народ сей проводит весь свой век в хижинах, из тростника или соломы сплетенных, в коих жить заставляет не приятность, но одна врожденная привычка, все преодолевающая и даже самую невозможность». Кабардинские князья опять просили разрешения «брать дань с осетин», но теперь, когда горцы были в подданстве России, у правительства отпала необходимость поддерживать иллюзию их «подвластности» Кабарде.

Карачаевцы соблюдали условия договора, и, пользуясь мирной обстановкой у отрогов Эльбруса, 29 июня 1829 года Емануель в сопровождении вооруженного отряда выступил из Пятигорска в верховья Малки теперь уже в научную экспедицию в Карачай, пригласив участвовать в ней ученых: физика Ленца, ботаника Мейера, зоолога Менетри, геолога Вансовича. Участником этой экспедиции был также венгр Жан-Шарль де Бесс, написавший интереснейший очерк. Примечательно, что он отмечал: «При приближении экспедиции жители соседних гор, встревоженные видом войск, направили депутацию, чтобы узнать о цели этих военных приготовлений. Первыми представились карачаевцы, сопровождаемые их муллой; их вскоре успокоила ласковая, дружественная и располагающая манера поведения генерал-аншефа. Эти депутаты более не покидали нас до границ своей территории». Более того, узнав о намерении генерала совершить восхождение на Эльбрус, карачаевские князья предоставили ему самых опытных проводников из своего народа. 9 июля академики начали подъем, но 10-го вернулись в лагерь, не одолев трудностей пути. Только карачаевец Хиллар (Хыйса) Хачиров в одиночку смог подняться на вершину Эльбруса, за что был щедро награжден Емануелем. Имя его генерал приказал увековечить на каменной плите, что и было сделано со слов майора Шарданова, секретаря суда в Кабарде, находившегося в экспедиции в качестве переводчика. «С его легкой руки» арабская надпись «Киллар из Кабарды» на русском языке была продублирована, как «кабардинец Хиллар».

Подчинение Карачая российскому командованию на Кабардинской линии вовсе не означало слияние его с Кабардой, но порождало немало путаницы в этнических названиях. Что касается внутреннего управления народов Кабардинской линии, то все они оставались в подчинении собственных князей. Кстати, они присутствовали на банкете, устроенном Емануелем 3 августа 1829 года по случаю благополучного окончания научной экспедиции в Карачай. Вместе с генералами и учеными за столом сидели: Султан Менгли-Гирей, потомок крымских султанов, пристав бештовских народов, Кучук Джамботов, старший князь Большой Кабарды, Мисост Атажукин, кабардинский князь, Мурзакул Урусбиев, старший князь Баксанского ущелья, Алакай Мансуров, султан закубанских ногайцев, Ислам Крымшамхалов, старший князь Карачая, Крым-Гирей Лоов, абазинский князь и др. Бесс писал: «Это было редкостное зрелище – видеть столько разнообразных костюмов вперемешку с богатыми мундирами русских генералов и французскими костюмами. Вышеупомянутые местные князья вовсе не казались не у места в этом многочисленном собрании».

Генерал Бекович-Черкасский, советник главнокомандующего на Кавказе Паскевича, настойчиво предлагал такое административное деление народов Северного Кавказа, при котором Кабарде отводилось бы центральное место, а присоединение к ней карачаево-балкарцев связало бы с Кабардой беглых кабардинцев в Закубанье. Однако административное устройство в регионе провели, в первую очередь, исходя из военной целесообразности, как писал министр иностранных дел Нессельроде: «разделенность горцев заключает в себе свою особую, хотя и отрицательную пользу. Ныне Россия имеет великую выгоду разделяя господствовать».

Причисление Большого Карачая в 1828 г. к ведению управляющего Кабардинской кордонной линии вместе с другими народами Центрального Кавказа являлось временной мерой, до занятия войсками западных границ Карачая. Покорение Карачая стало важной стадией в истории Кавказской войны как первый шаг к замирению остальных закубанских народов. Большой Карачай, войдя в состав России, переходил в разряд «мирных» и в военном отношении разрывался с Западным Карачаем и Закубаньем.

Рекомендуемая литература:

1. Дегоев В. Большая игра на Кавказе: история и современность. - М., 2003.

2. Кипкеева З. Народы Северо-Западного и Центрального Кавказа: миграции и расселение (60-е годы XVIII – 60 – e годы XIX в.). - М., 2006.