Землевладение и землепользование

У горцев феодалы имели право на об­щинные земли, а крестьяне пользовались как общинной землей, так и землей феодала на правах аренды.

Как известно, карачаевские бии, так же, как кабардинские князья и ногайские мурзы, были бесспорными феодальными вла­дельцами, права которых были узаконены адатом. Жизнь и иму­щество биев охранялись повышенной платой за кровь и штрафом. Привилегированное положение узденей тоже охранялось адатом. Калым за дочь узденя «по древнему обряду заключался в 15 пред­метах, 5 крестьянах, 5 штуках железными вещами и на 5 осталь­ных предметов сенокосной земли, которая бы стоила одной слу­жанки, 2-х быков и 2-х лошадей».

Кроме этого, горские феодалы владели основными средствами производства, землей и скотом, а также крепостными крестьянами, которых могли продавать, да­рить, отдавать в счет калыма. По карачаевским ада­там, например, можно пронаблюдать все более растущую силу ме­стных феодалов (Крымшамхаловых, Дудовых и др.). Так, если в начале XIX века в адатах утверждалось, что земля «у горцев считается общей, неделимою и никому в собственность не принадлежащею», то в середине XIX века целый ряд статей адатов говорят о преимуществе феодалов в правах на землю, пользуясь которыми они узурпировали общинные земли.

Таким образом, адаты давали феодалам возможность захватывать в свое личное пользование, а затем и в свою собственность наиболее нужные и удобные земли.

По обычному праву карачаевцев общинные пастбища распределялись по количеству скота, что также облегчало знати захват этих земель в свое владение, а затем в собственность.

Однако и к середине XIX века, когда феодальная собственность на землю уже значительно укрепилась, она еще не получила юридического оформления и была опутана массой патриархальных пережитков. Прежде всего, земельная собственность выступала не как индивидуальная, а как фамильная собственность, что очень затрудняла отчуждение земли.

В Карачае процесс образования феодальной собственности проявлялся менее четко, чем:в Черкесии. Но и здесь в середине XIX в. продолжался процесс закабаления общинников путем за­хвата их земель.

Для Карачая середины XIX века характерны три формы зе­мельной собственности: общинная, подворно-наследственная и частная.

Все летние пастбища (джайлыки), леса, небольшая часть кышлыков (зимних пастбищ) находились в общинной собственно­сти. Как отмечал Н.Г.Петрусевич, у карачаевцев «собственно об­щественные земли состоят из большого количества джайлыков (летних пастбищ) да незначительного количества покосной и па­хотной земли, рассеянной небольшими участками в разных местах». Общинное землепользование сохранялось в Карачае до кон­ца XIX века.

К началу ХIХ века общинное землепользование претерпело в Карачае большие изменения, но и в более поздних формах землевладения видны следы родовой собственности. Родовая собственность на землю, как и родовой строй были несовместимы с имущественным неравенством, с накоплением движимого имущества и, в первую очередь, скота. Таким образом, развитие в карачаевском обществе скотоводства, превращение стад в частную собственность разрушало родовую общину.

Второй формой собственности была подворно-наследственная (семейно-индивидуальная) собственность, воз­никшая в результате трудов самих земледельцев: они окультури­вали дикие участки общинных владений, очищали их от камней и кустарника, проводили оросительную систему и т.д. Согласно обычному праву, такая земля переходила в собственность того, кто ее осваивал, то есть отвоевывал у природы.

Уже к началу XX века сабаны (пахотная земля) и биченлики (сенокосы) находились, безусловно, в собственности отдельных се­мей. Их можно было продавать, дарить, отдавать в счет калыма, передавать по наследству. После смерти отца семейный участок передавался сыну. Только отдельные сохранившиеся пережитки напоминают о том, что пер­воначально эти земли принадлежали целым родам.

Но и в то время существовал целый ряд ограничений, указывавший на то, что первоначально эти земли были в общей собственности всего рода. Сабаны и биченлики обычно располагались внутри родового квартала –тийире, и при продаже их преимущественное право покупки имели родственники

Третьей формой собственности в Карачае была частная зе­мельная собственность, принадлежавшая главам родов. Как правило, она была крупной. По обычному праву мы можем просле­дить, в каких случаях земля у карачаевцев передается по наследст­ву, в счет выкупа в случае убийства, как калым или возмещение за воспитание ребенка.

По адатам и летние, и зимние пастбища являлись общинны­ми угодьями. Однако в XIX веке пользоваться, особенно зимними пастбищами, могли только крупные владельцы из сословия биев и богатой верхушки узденей, которые постепенно закрепляли за со­бой огромные площади общинных земель.

Процесс захвата феодалами общинных земель в Карачае, как и у других народов Северного Кавказа, проходил постепенно. «Общинное владение землями на тех основаниях, на которых оно существует у кавказских горцев, обеспечивает в настоящее время народ поземельным пользованием, но оно способствует князьям мало-помалу присваивать себе всю землю»³, - говорится в «Заметке относительно земельных владений горцев», составленной в 60-х годах XIX века.

Пригодных для сенокошения и зимних пастбищ земель в Карачае было 25 тысяч десятин. Это не могло удовлетворить нужду карачаевцев в необходимом количестве кормов для скота. «Карачаевцы нуждаются в сене больше, чем в хлебе»⁴, - отмечалось в отчете по военно-народному управлению Кубанской области с 1863 по 1869 гг.. Земельный голод карачаевцев был настолько катастрофическим, что в середине XIX века они вынуждены были арендовать дополнительные земли у казны и казачьих станиц, расположенных рядом, а также у ка­бардинских князей.

Осложнялся земельный вопрос в Карачае и тем, что на земли, лежавшие на северо-запад от р. Худес, в конце XVIII - начале XIX в. претендовали кабардинские князья. Поземельные споры между карачаевцами и кабардинцами продолжались несколько десятиле­тий.

Для рассмотрения поземельных споров между карачаевцами и кабардинскими князьями кавказской администрацией была соз­дана специальная комиссия, в которую вошли представители как от карачаевского, так и от кабардинского народов. После изучения ряда спорных вопросов комиссией была определена новая граница между Карачаем и Кабардой. «Граница должна была проходить от Эльбруса по Водораздельному хребту между системой притоков Кубани и Терека до р. Эшкакон и затем по этой реке до пересече­ния ее границей земель Кавказского линейного казачьего войска».

Такое размежевание владений нанесло огромный ущерб ка­рачаевцам, лишив их не только земель, но и Эшкаконских паст­бищ, на которые они имели равные права с кабардинцами. При решении земельного вопроса комиссия не только ущемила интере­сы карачаевского народа, но и повлияла на взаимоотношения двух народов, посеяв между ними рознь.