VIII. Психодрама как встреча

Между мной и другими нет посредника.

Я непосредственен: в общении.

Я не один: только в общении,

будь яБогом, дураком иль глупцом.

Я освящен, я исцелен, раскрепощен в общении.

Былинку встречу я иль божество... (78).

Я.Л. Морено (Печатный листок I, 1914)

Психодрама «есть приглашение к встрече» — в иг­ре. А встреча, будь то случайное знакомство, любовь или спор, означает соприкосновение с визави. Встреча — это участие (в сознании, чувствах и поступках) в жи­вом бытии. Благодаря единству мышления, чувствова­ния и действия во встрече психодрама конкретизирует­ся как метод.

Однако мы бы не сумели правильно отразить целост­ное мировоззрение Морено, если бы тут же направили свое внимание на психодраматические частности. Как часть можно понять только из целого, так и отдельные че­ловеческие проблемы, по мнению Морено, находят свое разрешение только в связи с целостностью космоса. И в чрезмерном подчеркивании ограниченности человеческой «Яйности», и в ее противоположном полюсе, «омассивании», Морено усматривает огромную общечеловеческую проблему нашего века: отчужденность. В опубликованной в 1924 году «Речи перед судьей» он говорит: " Человече­ство пожирает эпидемия "Я". " Я" — это Ваал, в жертву которому приносится природа... \ Ваал (Баал), западносемитский бог или демон. Это божество олицетворяло, как правило, плодородие и вегетацию, а также выполняло государственно-культовые функции (право, война). — Прим. ред.\ Каждый мнит себя са­модержцем. Каждый хочет быть властелином мира. «Я» (Ich) превращается в Ich-тиозавра. А игра частных сил занимает место элементов. Идол «Я» управляет эпохой... Поскольку эта эпидемия распространяется со скоростью, какой не знал ни один другой порок, грядет всеобщая война, война всех против всех, война, какой прежде еще не знали, и как следствие — все виды раз­врата наводненной «Я» природы: каннибализм, не из тяги к убийству, а из корыстолюбия, человекоубийство, не от вожделения, а из бахвальства: и в пасть Ich-тиозавра ежедневно соскальзывают и тонут в ней все новые юные тела. Политика, театр, кино и радио — не что иное, как танец выжившего из ума золотого тельца, ко­торый заглатывает человечество. И эта самая ужас­ная, самая смертоубийственная война из всех войн почти уже началась.

Где же спасение? Единственным средством против эпидемии снова является - "Я". Нельзя укрыться за пре­делами "Я", только внутри. И тот, кто хочет вы­браться из этого лабиринта, должен пройти его до конца. «Я», осмысленное до конца, выводит из этого лабиринта наружу, к центру» (84).

Этот «центр» в работах Морено описывается как кос­мическая спонтанность, как божество, Создатель, косми­ческий прародитель или отец, как креативный мировой процесс hie et nunc. Ожидается постепенное глобальное изменение сознания, в процессе которого все больше лю­дей трансцендирует за свой эгоцентризм и сделает свой собственный центр доступным для креативного мирового процесса. Морено полагает, что таким образом человек сумеет оказаться в таком же отношении к космической креативности, Создателю, или Богу, в котором находит­ся ветвь к дереву. Предпосылкой этого является встреча в пути, встреча с частью, равно как и с целым. Отрывок из мореновской экспрессионистской «Речи о встрече» (80), анонимно появившейся в сборнике «Приглашение к встрече», лучше всего пояснит, что имел в виду Море­но, говоря в предпосланном этой главе эпиграфе: «Бы­линку встречу я иль божество». «Речь о встрече» пред­ставляет собой диалог между Богом и человеком:

Я был в пути. И тут обратился ко мне мужчина: «Я покинул свою мать, покинул супругу, покинул де­тей, покинул родину, чтобы чествовать тебя, тебя встретить. Я знаю там еще сотни других. Тысячи ожидают твоего прихода. Как долго еще?»

Тогда начал я: «Я в пути. Название места, где живут они, мне изве­стно. Имена мужчин, женщин, детей мне известны. Улицы, дома, квартиры мне известны. Я к ним спешу. Сколько мужчин там живет, стольких хочу я встре­тить. Сколько женщин там живет, стольких хочу я встретить. Сколько детей там живет, стольких хочу я встретить. Я слышал их зов.

Но как же случилось, что места, в котором они жи­вут, я все еще не достиг? Как же случилось, что я ту­да еще не добрался, хотя и выбрал кратчайший путь? Вот почему это случилось: между местом, откуда я вышел, и местом, где вы живете, лежат многие стра­ны. А каждая страна, которую я пересек, состоит из множества районов. А каждый район имеет множество общин. А каждая община имеет больше сотни душ. А каждая душа, которую я встречаю, притязает на ме­ня. Так и случилось, что я, спешивший к месту, где вы живете, раз за разом останавливался и не достиг своей цели.

Что же, однако, такое, что в одном случае меня за­держивает? И что такое, что в другом случае меня не задерживает? А дело вот в чем: может быть так, что на пути от одного человека к другому у меня нет при­чины и не существует причины расспрашивать о нашем положении, изучать наше положение, осознавать наше положение и делать выводы из нашего положения. Это бывает тогда, когда во встрече нет трещины, нет раз­лома, нет зла, нет досады, нет несовершенства. Тогда у меня нет причины расспрашивать о нашем положе­нии, изучать наше положение, осознавать наше поло­жение и делать выводы из нашего положения. Тогда встреча является завершенной, тогда встреча не за­держивает меня, как не задерживают течение ни ри­фы, ни изгибы, ни песчаные отмели на реке. Тогда я быстро следую вперед. Тогда я без остановок, быстрее всех следую до места, где вы живете, и к себе, кото­рый только в общении с вами ощущает свое совершен­ство.

Но может быть так, что на пути от одного челове­ка к другому у меня есть причина и существует причи­на расспросить о нашем положении, изучить наше поло­жение, осознать наше положение и сделать выводы из нашего положения. Это бывает тогда, когда во встре­че имеется трещина, разлом, зло, досада, неловкость, несовершенство. Тогда у меня есть причина расспро­сить о нашем положении, изучить наше положение, осознать наше положение и сделать выводы из нашего положения. Тогда встреча не состоялась. Тогда встре­ча задерживает меня, как задерживают течение то ри­фы, то изгибы, то песчаные отмели на реке. Тогда я продвигаюсь вперед медленно или вообще не продвига­юсь, а мой путь к месту, где вы живете, тянется бес­конечно. Тогда и встреча моя с тобой содержит трещи­ну, разлом, зло, досаду, неловкость, несовершенство. Поэтому я должен расспросить о нашем положении, изучить наше положение, осознать наше положение и сделать выводы из нашего положения. Поэтому я оста­навливаюсь и говорю.

Как оказались мы в этом положении?

Что это за положение?

Как выйти нам из этого положения?

Если положение того или другого человека таково, что тема, которая его занимает, «Возникновение свя­тости», то он находится в положении для одного, ибо святость не может возникнуть вне одного человека, в двух, больше чем в двух или во всех — только в одном че­ловеке, в нем самом. Но если его занимает тема воз­никновения святости и вместо того, чтобы дать ей возникнуть в одном человеке, себе самом, хочет, чтобы она возникла, кроме того, в двух людях, больше чем в двух, во всех, он находится не в том месте и мечется со своей темой от одного положения к другому, без конца и без результата, ибо его тема не может быть удовлет­ворительно разрешена подобным образом. Поэтому путь его не ведет ко мне, он и не хочет ко мне добрать­ся, его призывы тщетны, я не смогу с ним встретиться. Если положение того или другого человека таково, что тема, которая его занимает, «Любящий! Как исцелить его?», значит, возникло положение для двоих, ибо исце­ление любящего не может произойти в одном человеке, больше чем в двух или во всех — только в двух людях, в тех, кого это касается, благодаря им и между ними. Но если его занимает тема «Любящий! Как исцелить его?», и вместо того, чтобы дать произойти этому в себе, в двух людях, в тех, кого это касается, хочет, чтобы, кроме того, это произошло в одном человеке, больше чем в двух людях, во всех, он находится не в том месте и ме­чется со своей темой от одного положения к другому, без конца и без результата, ибо его тема не может быть удовлетворительно разрешена подобным образом. Поэтому путь его не ведет ко мне, он и не хочет ко мне добраться, его призывы тщетны, я не смогу с ним встретиться. Если положение того или другого человека таково, что тема, которая его занимает, "Беспорядок в деревне! Как навести порядок?", значит, возникло поло­жение для больше чем двух, ибо сельский староста не может появиться в одном человеке, в двух людях — лишь ровно в стольких, сколько жителей в деревне, не больше и не меньше, только благодаря им и из них. Но если его занимает тема «Беспорядок в деревне! Как на­вести порядок?», и вместо того, чтобы дать ей возник­нуть ровно в стольких, сколько жителей в деревне, не больше и не меньше, только благодаря им и из них, хо­чет, чтобы, кроме того, она возникла в одном человеке, в двух людях, во всех, он находится не в том месте и ме­чется со своей темой от одного положения к другому, без конца и без результата, ибо его тема не может быть удовлетворительно разрешена подобным образом. Поэтому путь его не ведет ко мне, он и не хочет ко мне добраться, его призывы тщетны, я не смогу с ним встретиться. Если положение того или другого человека таково, что тема, которая его занимает, «Возникнове­ние нищеты», значит, он находится в положении для всех, ибо нищета, неудовлетворительное обращение с ценностями, не может возникнуть вне всех людей — только в данных людях, во всех них. Но если его занима­ет тема "Возникновение нищеты", и вместо того, что­бы дать ей возникнуть во всех, в данных людях, хочет, чтобы, помимо всех, она возникла в двух людях, больше чем в двух, он находится не в том месте и мечется со своей темой от одного положения к другому, без конца и без результата, ибо его тема не может быть удовлет­ворительно разрешена подобным образом. Поэтому путь его не ведет ко мне, он и не хочет ко мне добрать­ся, его призывы тщетны, я не смогу с ним встретиться. Поскольку их не занимает ни тема «Возникновение святости» и они не разрабатывают ее в положении для од­ного, ни тема «Любящий! Как исцелить его?» и они не разрабатывают ее в. положении для двоих, ни тема "Беспорядок в деревне! Как навести порядок?" и они не разрабатывают ее в положении для больше чем двух, ни тема "Возникновение нищеты" и они не разрабатыва­ют ее в положении для всех, а в качестве своей темы указывают, что заняты мною, не давая возникнуть ей в должной ситуации, они находятся не в том месте, их путь не ведет ко мне, они и не хотят ко мне добраться, их призывы тщетны, я не смогу с ними встретиться.

Как выйти нам из этого положения?

Между любой местностью, в которой живут любые существа, и между этим и любым другим местом, в про­тивоположных и всевозможных направлениях, расположены многие страны. А каждая страна имеет множество районов. А каждый район имеет множество общин. А каждая община имеет больше сотни или тысячи душ. А каждая душа, встречая другую, притязает на нее.

Существует бесконечное число общин. А каждая об­щина состоит из множества улиц. А каждая улица имеет большое количество домов. А каждый дом — много квартир. А в каждой квартире живет несколько человек. А это значит, что существует много миллио­нов существ, от которых зависит наше положение и положение которых зависит от нас. А это значит, что существует много миллионов существ, образующих узел, который нас сдавливает.

Если их тема — быть занятым мною, они будут заняты теми, с кем живут в одной квартире. А если тема этого очередного положения полностью разреше­на, они будут заняты теми, с кем живут в одном доме. А если тема этого очередного положения полностью разрешена, они будут заняты теми, с кем живут на одной улице. А если тема положения полностью разре­шена, они будут заняты теми, с кем живут в одном поселке. А если тема этого очередного положения пол­ностью разрешена, они будут заняты теми, кто жи­вет в соседних поселках. А если тема этого очередного положения полностью разрешена, они будут заняты теми, с кем живут в одной стране. А если тема этого очередного положения полностью разрешена, они будут заняты всеми теми существами, которые живут на всей земле. А если тема этого очередного положения полностью разрешена, они будут заняты всеми неис­числимыми существами, которые обитают в безгра­ничном пространстве. И только тогда, когда все темы всех положений будут полностью разрешены, они все вместе смогут заняться мною и со мной встретиться. Если их тема — быть занятым мною, то, даже вов­леченные в самые разные положения и увлеченные самыми разными темами, столкнувшиеся с самыми разными людьми на пути к самым разным поселкам, они будут стремиться только к тому, чтобы встретиться со мною. Если их тема — быть занятым мною, они не упустят ни одного человека, не упустят ни одного зверька, не упустят ни одного цветочка и не упустят ни одного другого существа, которое встретится им на пути ко мне. Если их тема быть занятым мною, они не обойдут стороной ни одного дома, они не обойдут сто­роной ни одной улицы, они не обойдут стороной ни од­ного поселка, они не обойдут стороной ни одного клочка земли, который встретится им на пути ко мне. Вот так и может случиться, что они, спешившие к месту, где я живу, раз за разом останавливаясь из-за обилия событий, не смогут ко мне попасть. Но они на пути ко мне, они хотят ко мне добраться, их призыв услышан, наконец-то я смогу с ними встретиться.

Чтобы со мною встретиться, ты должен пройти свой путь с самого начала, начать его там, откуда ты вышел, с себя, и если ты соответствовал себе, с тех, с кем ты живешь, и если ты соответствовал им, с соседей по дому, а если ты соответствовал им, то можешь про­должить свое странствие, от места к месту, не слишком быстро, не слишком медленно, так, как получится".

Под впечатлением этой встречи человек приходит к выводу: «Если я довольствуюсь тем, чтобы соответ­ствовать людям, с которыми живу в одной квартире, и если возникает конфликт, я вступаю в борьбу, не от­ступаю в борьбе, выстаиваю в борьбе до конца, зна­чит, я себе соответствовал. У меня была встреча с со­бою, а после того, как стал полностью себе соответ­ствовать, покинул себя и встретился с соседями по до­му. А после того, как стал полностью им соответствовать, я покинул их и встретился с жителями моей де­ревни. А после того, как стал полностью им соответ­ствовать, я покинул их, истранствовал с места на место, и соответствовал всем, кто встречался на пу­ти ко всем. Это как с плодами дерева во рту ребенка, как с листьями того же дерева в руках ребенка. Пло­ды, оторванные от листьев, уже не принадлежат лис­тьям, они принадлежат ребенку, это уже не плоды. Эти листья, оторванные от ветки, уже не принадле­жат дереву, они принадлежат ребенку, это уже не лис­тья. Ветки, оторванные от ствола, уже не принадле­жат стволу, они принадлежат ребенку, это уже не ветки. Плоды на листе, листья на ветке, ветки на стволе, стволы на корне, корни в почве — это плоды, это листья, это стволы, это корни, это почва, это правильное сочетание.

Если же я соответствовал всем положениям и тем, кого встречал я, итем, кого встречали они, и так до бесконечности, тогда во встрече с тобою нет больше трещины, нет разлома, нет зла, нет досады, нет не­ловкости, нет несовершенства. Тогда встреча являет­ся завершенного, тогда встреча не задерживает меня, как задерживают течение то рифы, то изгибы, то пес­чаные отмели на реке. Тогда я быстро следую вперед. Тогда я без остановок, быстрее всех следую до места, где вы живете, и ксебе, который только во встрече с вами ощущает свое совершенство. Тогда я могу ска­зать себе: я чувствую себя, я мыслю свое настоящее, я вижу себя, я слышу себя, я ощупываю свои руки, свою кожу и воспринимаю себя совершенным. Нет ничего, что помешало бы мне встретиться, мое чувство исце­лено, узел развязан, встреча завершена» (80).

Если вэтой речи встреча с целым рассматривается как предпосылка встречи счастями, то из встречи с час­тями, наоборот, возникает встреча с целым, в том числе ивчеловеческом «Я». Морено показывает, как благода­ря расширению сознания до космических размеров «Я» снова переживается как «центр» человека. «Невозможно представить себе, чтобы при рождении этого «нового "Я"» оно не было бы творцом самого себя. Невозможно представить себе, что могло бы возникнуть будущее мира, на которое не была бы возложена личная ответственность!" (89), а именно в значении встречи с частя­ми и целым, а также как части и как целого.

В соответствии с этим такую ответственность — в ши­роком и исключительном значении — должен брать на се­бя каждый отдельный человек, когда речь идет только о нем одном. Но ее также следует понимать в значении иск­лючительной ответственности за себя и других, когда речь идет о двух людях, и только о них двоих. Однако с увеличением радиуса общения возрастает также и степень ответственности — от индивидуальной к социальной и да­же политической. Требование Морено выходит за рамки отдельного человека и небольшой семьи. Он не довольст­вуется изменением обозримого социального сообщества, например деревни. Мореновское требование является об­щественным. Утверждая, что «подлинно терапевтический метод не может иметь своим объектом меньшее, чем чело­вечество» (91), он нацелен на человечество в целом, ибо нищета касается всех и может быть устранена только все­ми вместе — в общении людей между собой и принятии ответственности друг за друга и за весь мир.

По этой причине практический психотерапевтиче­ский подход в психодраме основывается, помимо про­чего, на заключенной в методе возможности многоуровнего общения:

1. На возможности встречи с самим собой.

2. На возможности встречи с «Ты» в рамках реального жизненного сообщества, то есть in situ или, как мы еще увидим, в «полуреальности» психодрамы.

3. На возможности встречи членами малой группы или иных, возможно, более крупных групп, например эт­нических, в их социометрическом переплетении с ес­тественными жизненными группами in situ или изо­браженных на сцене; а также на возможности встречи с членами психодраматической группы в ситуации «здесь и теперь».

4. На возможности встречи с миром как в социальном, так и в космическом значении.