Роль социального работника

В ситуациях, когда у ребенка есть привязанность к кровному родственнику, без грамотной помощи социального работника не обойдешься. Для социального работника главная цель – помочь ребенку. Ребенок есть ребенок. Он же не понимает, кто в его жизни «правильный», а кто «неправильный». Кого «можно» любить, а кого «нельзя». Вот и должен социальный работник так «уговорить» всех, чтобы ребенок ничего не потерял.

Социальный работник должен найти взаимопонимание с кровными родственниками ребенка. Убедиться, что они поняли и, как могли, приняли то, что ребенку нужна постоянная семья. Информировать их о том, что ребенка скоро будут знакомить с новыми родителями, и дать им привыкнуть к этой мысли.

Кровные родственники, навещающие ребенка в детском доме – это обычные люди. Они не могут или не хотят жить по-другому. Они не находят возможности изменить то, что ребенок из их семьи остается в казенном учреждении. С другой стороны, они не монстры и не злодеи – они по-своему стараются помочь. Чувства их – это обычные человеческие чувства. Симпатия и жалость к ребенку, настороженность к сотрудникам детского дома. Недовольство жизнью.

Беспомощность и задетое самолюбие, усталость и радость встречи переплетаются в их душах, как у каждого живого существа. Какую реакцию вызывает у них мысль о том, что ребенок будет жить в другой семье? Первая реакция – агрессия. Кто-то хочет отнять «их» ребенка, отдать чужим людям. Обостряется чувство вины, ведь в глубине души они понимают, что делают не все, что могли бы. Но вина редко выходит наружу. Как часто бывает у слабых людей, наружу выплескиваются обвинения в адрес всех окружающих. Очень важно, чтобы социальный работник принял «на себя» эту первую реакцию, смог понять, что за агрессией стоит страх потери.

Социальный работник должен вести разговоры с кровными родственниками ребенка до тех пор, пока не получит от них согласие на устройство ребенка в семью. Зачем это делать, если формально согласие родственников не требуется? Чтобы не получалось так, как у Марины и Галины, со случаев которых началась эта глава.

Если пустить ситуацию на самотек, тетя или бабушка, естественно, будут настраивать ребенка против возможных изменений. Они имеют влияние на «своих» детей, и будут использовать это влияние, чтобы сохранить «свое». Если же кровные родственники получают от социального работника информацию о том, что происходит, они понемножку успокаиваются. Они могут обсудить все свои страхи и получить квалифицированные ответы. Они знают, что смогут так или иначе поддерживать связь с ребенком, получать определенную долю информации о его жизни.

С другой стороны, социальный работник общается с будущими приемными родителями и, в свою очередь, помогает им справиться с неизбежными страхами.

Самый главный страх, что кровные родственники будут их «преследовать» и «влиять» на ребенка. Будущие родители успокаиваются, когда узнают о том, что никто не будет приезжать к ним «в гости», никакие родственники не будут знать их адрес. Встречи, если это необходимо, будут проходить на территории детского дома. Они даже не должны сами знакомится с «родственниками». Связь поддерживается через социального работника.

Для будущих родителей, конечно, большим подспорьем становится то, что рядом есть профессионально подкованный, опытный социальный работник. Тем не менее, это не делает их ситуацию абсолютно простой и безоблачной. Им все равно придется найти в себе некий «баланс», выработать собственное, неболезненное отношение к происходящему. Если каждый раз, отвозя ребенка на встречу с «кровными», Вы будете чувствовать себя глубоко несчастными, «загнанными в угол», Вы долго не протянете. Как же помочь самим себе? Как принять свою ревность, «отпустить» обиду на то, что ребенок любит не только Вас?

Наверное, только сострадание, сочувствие к ребенку могут Вам помочь. Вам трудно, а ребенку еще труднее. Каково это – потерять все и вся, маму, папу, дом. Сохранить осколки, воспоминания, редкие встречи с одним-двумя родственниками, которые проявляют хоть какой-то интерес. И вдруг узнать, что и это у тебя забирают. Сулят новое счастье, вот только наступит ли оно? Да и плату за это счастье что-то высокую требуют..

«Хорошо, - скажете Вы, - мы действительно хотим помочь ребенку. Мы готовы считаться с его чувствами. Предположим, нам говорят, что у ребенка кто-то есть. Что нам делать дальше?»

Дальше действуем по плану. Шаг первый – согласиться с тем, что привязанность к кровным родственникам – важная часть жизни ребенка. Согласились? Хорошо. Это даст Вам душевные силы и понимание. Переходим ко второму шагу. Этот конкретный родственник сыграл позитивную роль в жизни Вашего ребенка. Попросите социального работника рассказать Вам об этом человеке все хорошее, что он знает. Это нужно для того, чтобы Вам самим было легче помочь ребенку сохранять привязанность. Чтобы уменьшить собственные муки ревности. Чтобы с благодарностью отнестись к людям, которые поддерживали Вашего ребенка, чем могли, в тяжелый для него период.

Если социальный работник говорит, что нужны встречи, переходите к третьему шагу. Обсудите периодичность этих встреч, порядок взаимодействия. Вы сами не обязаны встречаться с родней ребенка. Они не становятся Вашими родственниками. Вы им ничего не должны. Единственное обязательство, которое Вы на себя берете – способствовать встречам ребенка с человеком, к которому он испытывает привязанность.

А что же тогда происходило у Марины Ивановны и Галины, с рассказа о которых началась эта глава? Давайте посмотрим со всех четырех сторон – кровные родственники, ребенок, социальный работник, будущие приемные родители.

Кровные родственники вели себя так, как могли. Продолжали встречаться с детьми, привозили им подарки. Бабушка больше интересовалась делами внучки, поддерживала с ней плотную связь. Тетя реже появлялась, больше, по-видимому, «откупалась». Ничего предосудительного или неожиданного в их поведении не было. О том, что в жизни девочек грядут перемены, их, возможно, предупредили. Хотя в случае с тетей это неочевидно. Но вопрос не проработали, и ни тетя, ни бабушка не сочли нужным менять свое поведение или сокращать свое влияние на ребенка.

Ребенок и в том, и в другом случае вел себя абсолютно адекватно. То, что Лера часто звонила бабушке и делилась с ней своими переживаниями, говорит только в пользу девочки. Нормальный ребенок, адаптированный к отношениям со взрослыми. Радоваться надо, что девочка умеет рассказать о том, что происходит в ее жизни, поделиться своими чувствами. Девочка, по всей видимости, эмоциональная, отзывчивая. Хорошая девочка.

Ириша, другой ребенок, тоже вела себя вполне адекватно. Приспосабливалась к требованиям новой мамы, старалась. Почему предпочла поехать к тете? Наверное, долго не видела, соскучилась. Да и подарки любой нормальный ребенок любит. Особенно детдомовский ребенок.

Социальный работник и в том, и в другом случае явно «не доработал». Период знакомства с ребенком – период очень сложный, уязвимый. С Мариной Ивановной нужно было поговорить о роли бабушки в жизни девочки. И конечно, сотрудники детского дома обязаны были уделить гораздо больше внимания намерениям самой Марины Ивановны. Обсудить сроки, когда ребенок переедет в семью. Марина не делилась с девочкой своими планами. Ребенок понятия не имел о том, что эта тетя собирается в будущем стать ее «мамой». С какой же стати девочка должна была предавать бабушку? Чтобы чужой тете стало спокойней на душе? Да девочка понятия не имела о том, что тетя переживает.

Во втором случае (с Галиной) социальный работник должен был обсудить с каждой женщиной – и с Галиной, и с Ириной тетей - их намерения. Поставить Галину в известность, что иногда девочку будет забирать тетя. Поставить тетю в известность, что для ребенка нашлась семья, и что теперь нельзя забирать ребенка, когда захочется, нужно согласовывать планы. Составить план перехода ребенка в семью и определить возможность встреч с кровной родственницей.

А что же сами будущие мамы? Марина Ивановна, судя по всему, оказалась не очень готова к тому, чтобы строить новые отношения. Ей больше хотелось сначала «получить» от ребенка какие-то подтверждения любви, привязанности. Она хотела, чтобы девочка сначала отказалась от всего, что имела. Только после этого Марина готова была думать о том, брать или не брать девочку в свою семью. Даже если бы у ребенка не было никакой бабушки, вряд ли бы отношения сложились. Марина продолжала бы «высматривать», любит ее ребенок или нет, все равно страдала бы и была недовольна тем, что ее «плохо любят».

Галина с большим пониманием относилась к чувствам ребенка, вполне успешно строила новые отношения. Тем не менее, она оказалась не готова к тому, что ребенок хочет встречаться с кем-то еще. Может быть, просто потому, что ее не предупредили, не подготовили. Она столкнулась с проблемой внезапно, и не смогла сразу справиться со своими чувствами. Обида на девочку вползла в ее сердце. Но она оказалась вполне способна переступить через сиюминутные чувства и двигаться дальше.