Эвтаназия: моральные и правовые проблемы. Понятия «активной» и «пассивной», «добровольной», и «недобровольной»

«ПРЯМОЙ» И «НЕПРЯМОЙ» ЭВТАНАЗИИ.

Термин «эвтаназия» происходит от греческих слов eu – «хорошо» и thanatos – «смерть» и означает сознательное действие, приводящее к смерти безнадежно больного и страдающего человека относительно быстрым и безболезненным путем с целью прекращения неизлечимой боли и страданий.

Эвтаназия, как новый способ медицинского решения проблемы смерти (прекращения жизни), входит в практику современного здравоохранения под влиянием двух основных факторов. Во-первых, прогресса медицины, в частности, под влиянием развития реаниматологии, позволяющей предотвратить смерть больного, т.е. работающей в режиме управления умиранием. Во-вторых, смены ценностей и моральных приоритетов в современной цивилизации, в центре которых стоит идея «прав человека». Эвтаназия – неоднозначное действие. В многочисленных работах выделяют эвтаназию активную (истинную, позитивную), пассивную (негативную), принудительную, добровольную, ассистированную.

Профессор реаниматолог Р.Н. Лебедева эвтаназию именует активной, когда «применяются средства и действия, прямо или косвенно приводящие к смерти больных, находящихся в безнадежном состоянии в связи с хроническими заболеваниями, например, погибающих от злокачественных заболеваний. Профессор терапевт И.А. Шамов эвтаназию называет «истинной», когда «кто-то ускоряет наступление смерти больного по просьбе последнего». Философы А.Я. Иванюшкин и Е.А. Дубова эвтаназию характеризуют «активной, позитивной», когда применяются активные действия по ускорению смерти пациента с фатальным прогнозом, например, введение смертельной дозы снотворного.

Понятие «ассистированная эвтаназия» относят к безнадежным пациентам, «которые могли бы выразить желание добровольно уйти из жизни, но не способны сделать это сами из-за физической немощи или по другим причинам.

Г.И. Царегородцев, Е.В. Кармазина (1984) и А.Н. Лебедева (1988) пишут, что существует еще одна классификация типов эвтаназии, в основе которой лежит наличие (или отсутствие) согласие со стороны пациента на проведение эвтаназии – принудительная и добровольная эвтаназия. Под принудительной эвтаназией подразумевается решение прервать жизнь больного, помимо его согласия. Обычно эта мера предлагается по отношению к новорожденным с тяжелой патологией и больным с безнадежно поврежденным мозгом. Добровольную эвтаназию (т.е. осуществляемую по просьбе больного) английский «Словарь медицинской этики» квалифицирует как помощь при самоубийстве или убийство по просьбе.

В качестве основной проблемы, связанной с идеей добровольной эвтаназии, большинство авторов допускают самоубийство.

В последние годы проблемами эвтаназии углубленно занимаются медики и философы, психологи и юристы, теологи и политики, этики, биоэтики и др. Таким образом, становится очевидным, что в сферу эвтаназии вовлекаются проблемы медико-биологические, этические, идеологические, религиозные, социальные, философские, психологические и др.

Сторонники активной эвтаназии говорят о ней как о праве гражданина «на достойную смерть». Среди них – всемирно известный онколог Леон Шварценберг, заявивший, что врачи, которые допускают страдания больных, - палачи. По мнению Криса Барнарда, сделавшего первую пересадку сердца человеку, обреченные на смерть больные имеют право на облегчение мучительного процесса умирания. Одни ратуют за открытие специальных клиник «легкой смерти», другие – за создание аппаратов для самоубийства.

Рекомендации и разработки Совета по этике и судебным делам АМА можно рассматривать как пример либеральной позиции по проблеме эвтаназии.

Принцип автономии больного и обязательство врача уважать выбор пациента, безусловно, является одним из определяющих пределы этического действия врача. «Мы демонстрируем уважение к человеческому достоинству, когда признаем свободу личности делать выбор в соответствии с ее собственными ценностями». Эвтаназия становится практически работающим принципом, если собственные ценности личности совпадают с такой ценностью современной цивилизации, как право на предельную самодетерминацию личности.

С либеральных позиций, добровольная эвтаназия основана на фундаментальном человеческом праве – праве умереть, если смерть – единственное избавление от страданий. Основными аргументами в пользу признания добровольной эвтаназии становятся сострадание к другим и признание права человека самому определять время собственной смерти.

Позиция, допускающая эвтаназию, по крайней мере, на уровне отмены и отказа на поддерживающее жизнь лечение, имеет в своем арсенале еще ряд аргументов. Любой метод, приводящий к смерти, традиционно оценивается как вредный и, следовательно, недопустимый. Но сторонники эвтаназии полагают, что она является «правильным лечением», направленным на устранение непереносимых болей. Если боль неустранима, помощь больному, просящего легкой смерти, может рассматриваться как гуманная и милосердная. Предложение врачом смерти как медицинского лечения – один из аргументов медицинского уровня. Следующий аргумент может быть назван «альтруистическим». Это желание тяжело больного человека не обременять собою близких ему людей. Это желание определяется не столько тем, что человек сам хочет этого, сколько тем, что он должен так сделать, так как забота о близких поглощает его индивидуальную волю к жизни. Этот аргумент тесно связан с принципом «права на достойную смерть», хотя здесь явно доминируют эгоистические мотивы.

Приемлемость эвтаназии связывается с «существенным постарением населения», с ростом числа инвалидов преклонного возраста, содержание, уход и лечение которых влечет ряд экономических и социальных проблем. Логическим завершением признания социальной приемлемости эвтаназии является эвтаназия неполноценных. Особенно остро эта проблема встает относительно новорожденных. В 30-х годах в США существовало общество «Эвтаназия», которое ставило своей целью изменить законы и легализовать умерщвление «дефективных». И если в конце первой половины ХХ века эти идеи были осуждены мировым сообществом, то в конце второй половины ХХ века они вновь набирают силу. При этом, правда, меняется идеология принудительной эвтаназии: на помощь призываются понятия «милосердие» по отношению к бесперспективным пациентам и «справедливость» по отношению к их родным или даже обществу в целом, включая страховые компании и государственные учреждения, финансирующие их медицинское обслуживание, вынуждая их сокращать средства на оказание медицинской помощи другим категориям «перспективных» принципов. Использование понятий «милосердие» и «справедливость» для оправдания принудительной эвтаназии – это путь к возможному социальному беспределу при условии, когда этической нормой становится право на предельное самоопределение человеком самого себя и судьбы другого человека. Действительно, признание эвтаназии связано с реальностью таких добродетелей, как забота о близких, нежелание быть им в тягость и т.д. и т.п. Но попытки выйти на уровень социального признания эвтаназии через специальные теории ее обязательного морального оправдания формируют ситуацию, когда общественное мнение далеко не всегда соглашается с ними. Это приводит к существованию противоположных позиций по вопросу о том, правомерно или нет признание эвтаназии в современном обществе. В настоящее время в нашей стране «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан» однозначно запрещают осуществление медицинским персоналом активной эвтаназии – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями и средствами. Однако по многочисленным свидетельствам, в анонимной обстановке больниц практикуется тайная эвтаназия.

12.2 УБИЙСТВО И САМОУБИЙСТВО. ОСНОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНО–МОРАЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ К ЭВТАНАЗИИ, КАК ПРЕВРАЩЕННОЙ ФОРМЕ УБИЙСТВА И САМОУБИЙСТВА ОДНОВРЕМЕННО.

При первом приближении кажется, что консервативная позиция по проблеме эвтаназии проста и однозначна. «Этика православного христианства отвергает возможность намеренного прерывания жизни умирающего пациента, рассматривая это действие как особый случай убийства, если оно было предпринято без ведома и согласия пациента, или самоубийства, если оно санкционировано самим пациентом».

Подобная оценка эвтаназии отличает не только православное христианство, но любую консервативную позицию, включая мнение специалистов, которое еще буквально 20 лет назад было господствующим в обществе. Основанием его господства было не только христианское понимание человека, но влияние врачебной этики Гиппократа, которая однозначно отрицает использование опыта и знания врача для того, чтобы вызывать «легкую» смерть больного, который просит о такой услуге. Отрицательное отношение христианства к самоубийству известно. Церковь говорит об обреченности самоубийцы на вечную гибель, отказывает им в погребении по христианскому обряду. Н. Бердяев полагал, что «в этой жестокости и беспощадности есть своя метафизическая глубина». Эта метафизическая глубина обнаруживает себя не только в профилактических принципах богословия, но и в мире социальной жизни. Жестокая справедливость христианского отношения к самоубийству вообще, и к эвтаназии в частности, связана с реялями социального бытия человека. А они представлены не только субъективными желаниями и провозглашаемыми правами, но и объективными закономерностями, которые уже известны культуре. Социальное и юридическое признание эвтаназии не может освободить человечество от болезней и страданий. Но стать мощной самостоятельной причиной роста самоубийств, и не только по мотиву физических страданий может. Выход самоубийства с уровня более или менее часто повторяющихся индивидуальных случаев на уровень морально допустимой социальной практики может принять эпидемические черты, особенно, если принять во внимание известную всем культурам «заразительность» идеи самоубийства.

Основываясь на своей врачебной практике в реанимационном отделении ДРКБ, могу сказать: «Врач (если он врач от Бога) никогда не причинит вреда больному. Он будет добросовестно трудиться, стараясь оживить больного, и будет радоваться каждому положительному результату (появление тонов сердца, дыханию и т.д.). В его сознании не будут бороться два противоположных понятия «реанимация» или «эвтаназия», а твердо будет знать, что бороться, до последней минуты, за жизнь больного – это его профессиональный долг. Врачам, особенно реаниматологам, хорошо известно как морально тяжело смотреть на умирающих больных, на больных с увечьями, на детей с врожденными уродствами, на беспомощных стариков, прикованных к постели. Но это не дает право врачу совершать убийство, ибо эвтаназия это убийство. Может, сторонники эвтаназии больше думают о себе, чем о пациентах? Вместо моральных страданий, а иногда и ради спокойного дежурства, применить эвтаназию – кощунство. За стенами любого лечебного медицинского учреждения должна идти борьба за жизнь больного. Врач не должен решать, кому жить, а кому умирать. Он должен, с чувством ответственности, исполнять свой профессиональный долг. Ибо только в этом заключается уважение и доверие к врачу» (З.А. Бадоева).

Весьма высокие аргументы против активной эвтаназии выдвинул академик РАМН Ю.М. Лопухин. Он считает, что право на смерть не может быть, по канонам религии, отдано на решение самого человека или его окружающих, ибо, сколько времени и как жить человеку определенно свыше.

Искусственное прерывание жизни церковь считает грехом. В этой позиции церкви очевидна историческая мудрость, основанная на признание несовершенства медицины - прошлой и настоящей, широко известных случаях чудесных исцелений и т.п. Вторая точка зрения – чисто врачебная, базирующаяся на общепринятых принципах клятвы Гиппократа. Она, так же как и церковная, отвергает как активное, так и пассивное убийство страждущего. Разумеется, в этой позиции основной акцент сделан на враче, а пациент выступает в роли подчиненного, не вольного самостоятельного распоряжаться своей жизнью. При неизлечимой болезни и безнадежном состоянии пациента первейший долг врача облегчить страдания, утешить больного, подвести его к последней черте спокойно и достойно. Недопустима с этической точки зрения любая форма участия или помощи пациенту со стороны врача. В 1992 г. ВМА приняла по этому поводу социальную декларацию, текст которой гласит: «Заявление о пособничестве при самоубийствах».

«Случаи самоубийства при пособничестве врача стали в последнее время предметом пристального внимания со стороны общественности. Известны случаи использования приспособлений, сконструированных врачом, который инструктирует пациента о том, как ими воспользоваться в целях самоубийства. Налицо помощь в осуществлении акта самоубийства. Иногда врач дает пациенту лекарство и информирует о дозе, прием которой приведет к летальному исходу.

В перечисленных случаях речь идет о серьезно и даже смертельно больных людях, жестоко страдающих от боли, отдающих себе отчет в своих действиях и самостоятельно принявших решение о самоубийстве. Пациенты, намеревающиеся покончить жизнь самоубийством, зачастую находятся в депрессии, которая обычно сопровождает смертельное заболевание. Подобно эвтаназии, самоубийство при пособничестве врача является неэтичным и подлежит осуждению со стороны медицинской общественности. Врач поступает неэтично, если его действия направлены на помощь пациенту в деле совершения самоубийства. Вместе с тем, право пациента отказаться от медицинской помощи является одним из основных и действия врача, направленные на уважение этого права, даже если они ведут к смерти пациента, вполне этичны».