Нота Народного Комиссариата Иностранных Дел РСФСР Министерству Иностранных Дел Бельгии

Прредано по радио 13 апреля 1922 г. M 555

Российскому Правительству стало известно, что пароход российского «Добровольного флота» «Нижний Новгород» предназначен к продаже за долги в Антверпене организацией, именующей себя «парижским правлением Добровольного флота». Российское Правительство в телеграмме от 18 августа 1921 г.* уже довело до сведения всех правительств, что оставляет за собой все права на суда русского торгового флота, где бы и в чьих руках они ни находились. Правление «Добровольного флота» в Москве, не прекращавшее никогда своей деятельности, является, в силу распоряжения Российского Правительства от 11 января 1922 г., единственным законным распорядителем имущества «Добровольного флота», где бы таковое ни находилось. Всякого рода сделки, совершенные организацией, именующей себя «парижским правлением Добровольного флота», являются незаконными и будут считаться недействительными. Народный Комиссариат Иностранных Дел, заявляя свой протест против продажи парохода, являющегося собственностью российского «Добровольного флота», просит Министерство Иностранных Дел принять меры к приостановке продажи и к обеспечению прав законного собственника.

Заместитель Народного Комиссара Иностранных Дел

Л. Карахан

Печат по арх,

* Имеется в виду заявление правительства РСФСР от 17 августа 1У21 г.; см. т. IV, док. № 189.

118. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иност^ ранных Дел РСФСР Представителю РСФСР в Италии В. Б. Воровскому

15 апреля 1922 г

Условия связи с Москвой, в которые поставлена наша делегация в Генуе, лишают ее возможности своевременно и точно осведомлять о ходе переговоров в Генуе. Российское правительство в свое время указывало на неудобства, кото-• рые можно было учесть при дальности расстояния н плохой связи с Генуей, и предлагало избрать местом переговоров более удобный пункт. Предложение России не встретило сочувствия. Российское правительство получило заверения,что будут приняты необходимые -меры для создания условий успешной работы в Генуе и прежде всего в деле организации удрбной связи с Москвой.

Практика показала, что в то время, как почти эсе правительства, приглашавшие на конференцию, связаны со своими делегациями прямыми проводами, Российское правительство вынуждено получать донесения из Генуи почти через сутки и с большими искажениями, что особенно отражается на важнейшей категории донесений, а именно шифрованных. Российское правительство поручает Вам самым решительным образом настоять перед итальянским правительством, ответствен-ны-м за техническую организацию конференции, чтобы оно приняло меры к предоставлению Вам прямого провода на Берлин или на Варшаву. Кроме того, потребуйте немедленной гарантии внеочередной передачи в Москву и из Москвы радиотелеграмм и принятия таковых. В настоящее время радиотелеграммы нами получаются через 15—17 часов после подачи их в Генуе. В то время как российская делегация по вине организаторов конференции лишена возможности поддерживать со своим Правительством надлежащую связь и лишена тем самым возможности давать о работах конференции своевременно точную и неизвращенную информацию, в это время все официальные и официозные агентства буржуазных правительств Европы почти монопольно распространяют по всему свету в извращенном виде действительный ход работ конференции, в лучшем случае скрывая $се речи и выступления Российской Советской делегации.

Российское правительство поручает Зам заявить категорический протест итальянскому правительству по поводу последних сообщений агентства Стефани, извращающих первое выступление заместителя председателя делегации Чичерина. Российская делегация поставлена в такие неслыханно неравные и тяжелые условия работы, что для дальнейшего успешного хода работ необходимо немедленное принятие мер.

О результатах предпринятых Вами на основании настоящей телеграммы шагов прошу Вас немедленно теле-фафировать в Москву.

Л. Карсшан

Пенит по арх. Опубл. в газ «Известия» V S5 (1524). 19 апреля 1922' г.

119. Письмо Заместителя Председателя Советской делегации на Генуэзской конференции в Народный Комисса* рнат Иностранных Дел РСФСР*

15 апреля 1922 г. M 5

Уважаемые товарищи,

В финансовой, экономической и транспортной комиссиях происходят главным образом чисто формальные действия, вроде создания новых подкомиссий и распределения между ними материалов. Руководители, очевидно, собираются по возможности меньше переходить к положительной работе, пока не вырешен вопрос между нами и державами в так называемой Первой комиссии, иначе называемой Политической комиссией или Комиссией о России. В финансовой комиссии работа началась несколько раньше, и наши делегаты успели там внести меморандум **, причем т. Раковский мотивировал довольно подробно отдельные пункты. Все эти комиссии являются, однако, только декорацией. То, из-за чего все происходит, есть задача Первой комиссии, где должен быть разрешен русский вопрос.

В Первой комиссии была избрана подкомиссия, причем участникам был роздан меморандум лондонских экспертов по русскому вопросу***. Однако представители великих держав оговорили неофициальный характер меморандума, они заявили, что меморандум их не связывает и является лишь мастным мнением экспертов, но что, к сожалению, нет Другого базиса для переговоров.

Меморандум действительно заключает в себе много возмутительных деталей, от которых при упоминании о них отмежевываются представители держав, и общий план восстановления, консолидации и объединения в виде единого долга всех наших государственных обязательств вместе с реституцией частной собственности иностранцев создал бы для России совершенно непосильное бремя, причем одни ежегодные проценты равнялись бы всему экспорту довоенного времени п превышали бы более чем в 12 раз существовавший до

* Печатается с сокращением. ** См. док. № 114, ** См. стр. 245,

войны в нашу пользу баланс внешней торговли. Этот план заключает в себе простое восстановление всех наших финансовых и экономических обязательств, причем в нашу пользу дается только пятилетний мораториум.

В среду и в четверг к нам приезжал близкий к Ллойд-Джорджу человек — Уайз, тот самый, который постоянно участвовал в Лондоне в переговорах с т. Красиным. Он был вместе с Юнгом, близким к Шанцеру человеком. У нас были с ними чрезвычайно пространные беседы по вопросу о наших долгах, причем мы не сообщали заранее наших предложений, но критиковали весьма решительно как общий план лондонских экспертов, так и отдельные предложения правительств Согласия. При этих разговорах стала выясняться почти полная непримиримость того, что для союзников является максимальной уступкой, с нашими максимальными уступкачми. В четверг вечером, пока у нас были Уайз и Юнг, они были вдруг вызваны к телефону и сообщили нам, что в пятницу утром с нами хочет поговорить Ллойд-Джордж, причем с ним вместе будут Барту, Шанцер и бельгийский председатель*. Этот разговор имеет-де целью попытку нахождения соглашения. Ввиду того, что вся наша тактика должна проявлять наше стремление к соглашению, мы, конечно, не могли отказаться от свидания, специально созванного с целью более легкого достижения соглашения. Поехали тт. Литвинов, Красин и я.

В вилле Альбертис у Ллойд-Джорджа мы нашли за зеленым столом не только указанных лиц, но и их ближайших советников и многочисленных экспертов. Последних, впрочем, удалили. Началось обсуждение лондонского меморандума, которое превратилось в рассмотрение основных спорных вопросов между нами и державами. Выяснилось еще раз громадное различие между взглядами другой стороны и нашими. Затрагивалась масса тем, и стенограмма этого заседания будет представлять значительный интерес. Мы, кстати сказать, эту стенограмму уже получили, но в нее еще должны быть внесены исправления, после чего будет и-меться окончательный текст. Когда настал момент перерыва, Ллойд-Джордж удержал нас у себя, чтобы позавтракать вместе с ним. Преследуя все ту же цель — ничем не уклониться в нашем поведении от проявления готовности к соглашению и дружелюбию,-—мы остались завтракать вместе с Ллойд-Джорджем. Во время кофе, после завтрака, Ллойд-Джордж предложил, чтобы английский министр торговли сэр Сидней Чапман и кто-иибудь от нас попытались выработать согласительную формулу. От нас пошел т. Литвинов, В три часа дня должно было возобновиться заседание, но пришлось

* Имеется б виду председатель бельгийской делегации.

долго ждать Чапмана н Литвинова, которые, наконец, пришли, ие достигнув соглашения. Началась довольно бессвязная дискуссия, причем Ллойд-Джордж хотел ультимативно поставить нам вопрос о немедленном принятии требования союзников. К несчастью для иего, оказалось невозможным в тот момент это требование формулировать. Мысль Ллойд-Джорджа заключалась в том, что претензиям частных лиц не могут быть противопоставляемы государственные претензии; ои имел в виду этим сказать, что мы должны уплачивать иностранным частным лицам — кредиторам и иностранным частным лицам — владельцам национализированной собственности, независимо от каких-либо обязательств между правительствами, и что, следовательно, наши контрпретензии не могут покрывать наших обязательств перед частными лицами— иностранцами. Но оказалось, что Чапман и т. Литвинов разошлись не на этом вопросе, а на вопросе о том, что именно передать имевшейся в виду комиссии, которая была бы создана для разработки русского вопроса. Заседание было снова прервано, и Чагтману и т. Литвинову было поручено еще раз попытаться столковаться или, по крайней мере, точно сформулировать, каков объект разногласий. Они приняли, наконец, ничего не значащую бумажку, которая включала в себя решение созвать на следующий день маленькую комиссию экспертов с обеих сторон без составления общего плана взаимных претензий. В четыре часа дня мы должны были снова собраться в прежнем составе.

Сегодня, 15 апреля, в качестве наших экспертов поехали тт. Литвинов и Красин и с ними вместе несколько настоящих экспертов. Они сообщили таблицу наших контрпретензий, которая и легла в основание обсуждения на следующем заседании нашей официозной комиссии в вилле Ллойд-Джорджа. На этом заседании Ллойд-Джордж подробно мотивировал точку зрения союзников, устраняющую, между прочим, признание союзниками наших контрпретензий. Наконец Ллойд-Джордж внес от имени союзников конкретное предложение *. Вы знаете о ием уже из наших шифровок. Союзники- согласны списать значительную часть военного долга (очевидно, они спишут весь военный долг), а также списать и взять иа себя проценты по нашим довоенным займам, за весь истекший период неуплаты их нами, а также в течение всего срока предлагаемого ими мораториума. Это списывание происходит взамен нашего отказа от контрпретензий. В самом тексте предложения союзников говорится, что они отказываются признать наши контрпретензии и что военные долги и проценты по довоенным они списывают ввиду нашего тяжелого экономического положения, но на самом

* См. стр. 260.

собрании нам было объявлено, что это есть только уклончивая форма, так как союзники не могут признать за собой обязательства уплаты нам по нашим контрпретензиям, но что по существу союзники предлагают погасить наш военный долг и наши проценты именно нашими контрпретензиями. Наиболее важным является вопрос о мораториуме, о котором в самом тексте предложения союзников упоминается весьма глухо. Нам было потом выяснено, что это является главной уступкой союзников, что они са,ми будут платить проценты по нашим займам за весь период мораториума и что можно торговаться о сроке мораториума. Далее следует принципиальное признание нашего обязательства восстанавливать собственность частных лиц —иностранцев, пострадавшую от нашего социального законодательства. Нам было официально сказано, что правительства охотно примут систему удовлетворения прежнего владельца путем передачи ему его бывшей собственности в форме долгосрочной аренды. В тех случаях, когда собственность иностранца оказывается поглощенной имуществом крупных обществ, иностранцы — бывшие собственники должны будут получить какую-нибудь форму компенсации, о которой мы еще будем вести переговоры [,..]^ез,

С коммунистическим приветом

Г. Чичерин

Пенат. по арх,