Интервью Полномочного Представителя СССР во Франции Л. Б. Красина корреспонденту газеты «Известия» о советско-французских отношениях

16 декабря 1924 г. *

— Я надеюсь, что наши взаимоотношения с Францией в скором времени станут вполне нормальными. Моя работа в Париже как первого полномочного представителя нашего Союза будет заключаться прежде всего в восстановлении нормальных и необходимых связей между Советским Союзом и Францией. Это нелегкая работа, если принять во внимание семилетний период, предшествовавший моему приезду сюда, период, во время которого никаких связей между нами и Францией не существовало. Понятно, что нам сейчас придется много поработать над тем, чтобы наверстать потерянное. Нам прежде всего придется повести чисто информационную работу: здесь, во Франции, чрезвычайно мало знают о нашей стране, о нашей промышленности, о нашей системе внешней торговли и т. д. С другой стороны, мы также должны ознакомиться с состоянием французской промышленности, с теми возможностями, которые представляются в настоящий момент в смысле восстановления тесных экономических связей между нами и Францией. Все это, повторяю, работа нелегкая, но я надеюсь, что нам удастся ее выполнить.

— Полагаете ли Вы, что все спорные вопросы экономического характера будут легко урегулированы?

— Конечно, признание СССР Францией и обмен послами— лишь первый шаг. Что касается урегулирования спорных экономических вопросов, то этим займется специальная

* Дата опубликования,

советско-французская конференция, открытие которой в Париже ожидается в январе месяце. Я хочу надеяться, что на этой конференции будет найдено общее решение, одинаково удовлетворяющее обе стороны. Несомненно, вопросы, которые будут обсуждаться на этой конференции, — весьма сложны. Но я надеюсь, что к моменту открытия переговоров будет создана атмосфера взаимной лояльности н доверия, которая позволит нам найти общее решение. Что касается меня, то могу лишь заявить, что со своей стороны я приложу все усилия к тому, чтобы эта атмосфера была создана. Это одна из первых задач, которые я себе ставлю. Наше правительство готово лояльно рассмотреть все предложения представителей Франции. Мы надеемся, что наши предложения и контрпретензии будут обсуждены с той же лояльностью.

Я не могу сейчас более подробно останавливаться на этом, ибо это значило бы предрешать в известной степени вопросы, обсуждением которых займется конференция. Но я хотел бы затронуть один вопрос, которым, очевидно, — я сужу по разговорам, которые я имел с французскими журналистами,— особенно интересуются во Франции. Это вопрос о долгах бывшего царского правительства. В этом вопросе у нас совершенно определенная линия: мы хотели бы разрешить его исключительно с точки зрения будущих советско-французских отношений. Вопрос о долгах является во Франции актуальным не только по отношению к нам. Франция до сих пор не в состоянии уплатить свои долги Соединенным Штатам. Что касается нас, то мы при решении этого вопроса готовы забыть о прошлом и хотим надеяться, что столь тяжелого для народов СССР прошлого не будут вспоминать и представители Франции. Само собой понятно, что о каких-либо денежных компенсациях может быть речь только в том случае, если мы сумеем восстановить и укрепить нашу промышленность и наше сельское хозяйство. Для быстрого восстановления нашей промышленности нам нужны иностранные кредиты, и, таким образом, вопрос о долгах неразрывно связан с вопросом о кредитах. Мы надеемся, что это поймут во Франции.

— Что Вы думаете о будущих советско-французских торговых отношениях?

— Мы надеемся, что нам удастся наладить тесные экономические сношения с Францией. Если наш Союз заинтересован в скорейшем восстановлении этих сношений, то не менее в этом заинтересована и Франция. Мы отдаем себе отчет,'— добавил т. Красин, — что нормальные и дружественные отношения могут существовать только при наличии тесных хозяйственных сношений, что эти экономические вопросы тесно связаны с вопросами политическими.

— Каким будет отношение советского посольства к русским эмигрантам, проживающим во Франции?

— Нас, в общем, не интересуют бывшие граждане нашего Союза, которые сами порвали все связи с родиной, сами вычеркнули себя из списков наших граждан. Это для нас просто иностранцы, к которым мы ровно никакого отношения не имеем. Но среди эмиграции есть отдельные люди, которые попали сюда не по собственному желанию, например лица, входившие в бывший русский экспедиционный корпус во Франции. Поскольку они, равно как и другие отдельные лица из эмиграции, пожелают восстановить себя в советском гражданстве, мы в каждом отдельном случае будем рассматривать прошения этих лиц о возвращении их в СССР, причем при решении такого рода вопросов мы будем принимать во внимание как социальное происхождение просителя, так и причины, по которым он оказался в составе эмиграции. К этому необходимо добавить, что передвижение уже сейчас больших партий реэмигрантов в СССР наталкивается на большие технические трудности, принимая во внимание состояние нашего транспорта.

Если нас, — закончил беседу т. Красин, — часть французской правой печати упрекает в том, что мы атеисты, а все же требуем возвращения нам церковного имущества, находящегося во Франции, то наш ответ на эти упреки вполне ясен: мы должны н будем требовать возвращения нам всего находящегося здесь церковного имущества, так как это имущество принадлежало раньше не церковным или религиозным обществам, а государству. Следовательно, оно должно быть возвращено народам СССР.

Печат. по газ. «Известия»

M 287 (2322), 16 декабря 1924 р.