Выступление Председателя советской делегации AI. M. Литвинова на третьем заседании Генеральной комиссии Конференции по сокращению и ограничению вооружений

25 февраля 1932 г.

Я не предполагал, что мне первым придется выступить в комиссии в связи с резолюцией о всеобщем и полном разоружении ***. Я полагал было, что эта резолюция считается внесенной и обоснованной заявлением, сделанным мною на конференции 11 февраля и что мне придется лишь отвечать на возможные возражения других делегатов. Я» однако, охотно следую призыву, сделанному вчера в комиссии о новом выступлении в пользу полного разоружения, и особенно рад, что этот призыв исходил от почтенного премьера Франции Тар-дье.

Я, однако, не намерен злоупотреблять призывом и отнимать много времени у комиссии подробным повторением всех тех мотивов в пользу полного разоружения, которые я привел уже на конференции. Я только вкратце напомню их.

Основные тезисы СССР

Основные тезисы наши сводятся к тому, что угроза новой войны теперь более реальна, чем когда бы то ни было (если вообще можно говорить об угрозе, когда война уже ведется), что новая война грозит человечеству большими ужасами истребления, чем когда бы то ни было, что она грозит особыми бедствиями в условиях нынешнего кризиса трудящимся, что задачей дня является создание максимальной безопасности

* См. док. № 97, 100. ** См, док. ЛЬ 91. *** В начале своего выступления M. M, Лйтзиноз зачятал советский проект резолюция о всеобщем н полном разоружение; см. док. Xs 82,

^г127

против войны и что эта безопасность не может быть осуществлена иными путями как полным упразднением и уничтожением вооружений и всяческих иных военных факторов.

Правда, советское предложение было уже ранее отвергнуто в Подготовительной комиссии, в которой были представлены все крупнейшие и наиболее значительные государства. Мы тем не менее позволяем себе вновь поставить эти предложения перед конференцией, ибо делегаты комиссии, между прочим, ссылались ка ограниченность своих полномочий, недостаточность их инструкций и на другие формальные причины, на которые вряд ли сможет ссылаться конференция, состоящая из представителен почти всех существующих государств—как членов, так и не членов Лиги наций, и притом представителен наиболее ответственных, наиболее квалифицированных, для принятия самых серьезных решений. Кроме того, наши предложения сделаны были пять лет тому назад, а за это время, мне кажется, можно было многому научиться на происходивших за это время событиях. Пять лет тому назад капиталистический мир переживал расцвет так называемого пацифизма.

Многие полагали, что под влиянием уроков последней мировой войны вероятность новой войны беспрерывно уменьшается, что человеческая совесть и общественное мнение не допустят новой войны, что стоит только еше больше развить систему международных соглашений и пактов — и войну можно будет совершенно устранить из международного обихода. Когда представляемая мной страна, основываясь на отношениях, существующих, а еше более ке существующих у нее с другими странами, высказывала опасение, что она может подвергнуться нападению со стороны капиталистических государств, то это характеризовалось как чуть ли не маниакальная мнительность, а тем более война между несоветскими государствами считалась совершенно исключенной. Возможность новой войны, однако, с достаточной очевидностью доказана ныне тем, что она уже есть, а вероятность ее дальнейшего расширения или повторения в большем масштабе не может быть отрицаема при учете все более обостряющихся противоречии между государствами.

Война как средство «спасения» капитализма

В капиталистической печати война ныне обсуждается как проблема актуальной политики, как средство разрешения экономического кризиса. Вот что говорят, например, нынешние капиталисты:

«Ни одно правительство никогда еще не приостанавливало ни одного кризиса иным способом, кроме воины. И если подобный выход из кризиса представляет свою опасность, то опасно также не попытаться этого сделать». Это было сказано перед избранной аудиторией экономистов-статистиков в Вашингтоне 29 декабря 1931 г. Я позволю себе привести вам также несколько цитат из журналов.

«С точки зрения трезвого экономиста,— пишет один журнал,— война является хозяйственным предприятием крупнейшего масштаба.

Перефразируя известное изречение Клаузевица, можно сказать, что война есть продолжение хозяйствования другими средствами».

«Каждая страна получила бы только облегчение от войны, еще более долгой и кровавой, чем последняя».

«Во время войны дела некоторых стран всегда улучшаются. Большинство стран мира в настоящее время настолько не удовлетворено существующими условиями «бизнеса», что для ннх имеет смысл рискнуть испробовать перспективу войны».

Дальше: «Мы потратили миллионы долларов на прекрасные вооружения, и весьма неприятно видеть эти вложения, находящимися без дела и не приносящими дохода».

Автор этих сентенций считает основной причиной нынешнего кризиса перенаселение, от которого он предлагает нам избавиться каннибализмом в форме войны. Я не называю ни авторов статей, ни журналов, чтобы не создавать им рекламы, но готов дать эти названия всем желающим.

Подобные статьи не могли бы появиться в печати 5 лет тому назад; они теперь — знамение времени и симптом того умонастроения, которое порождается обостряющимися противоречиями.

Под прикрытием пацифистских резолюций

При существовании подобного умонастроения не приходится удивляться, что в то время как Совет Лиги наций посылает призывы к воюющим на Дальнем Востоке государствам о приостановке военных действий, а делегаты на конференции выражают свое огорчение по поводу кровопролития на Востоке,— что в это же время, повторяю, некоторые страны свободно н открыто, с согласия своих правительств, посылают транспорт за транспортом военной амуниции воюющим государствам для продолжения и усиления кровопролития.

Не доказывает лн это, что международные противоречия и интересы, стоящие за вооружениями, за военной промыш-

ленностью, сильнее всяких пожеланий и резолюций пацифистов отдельных кружков, групп и даже партий? Не доказывает ли это и того, что подобному положению вещей невозможно положить конец иначе, как полным упразднением и уничтожением вооружений всеобщим и полным разоружением? Я мог бы ограничить сказанным обоснование резолюции о полном разоружении и предоставить другим делегатам указать, какие, по их мнению, существуют препятствия к осуществлению этого предложения. Я опасаюсь, однако, что здесь могут быть высказаны те же возражения, какие мы слышали в Подготовительной комиссии, и мне кажется, что я сэкономлю Генеральной комиссии время, если я сам позволю себе напомнить ей эти возражения и данные мною на них ответы.

Что противопоставляется тезисам СССР

Я уже говорил о возражениях формального характера. К числу нх надо также отнести ссылки на 8-ю статью Устава Лиги наций, которая обязывает якобы членов Лиги сократить свои вооружения только до уровня, совместимого с безопасностью *. Но внося наши предложения о полном разоружении, мы не основываемся на каких-либо обязательствах государств — участников конференции и не предъявляем никаких требований. Мы спрашиваем у них не о том, что они обязаны сделать, а о том, что они согласны сделать, т. е. согласны ли они вместе с Советским Союзом разоружиться полностью, чтобы изгнать войну из международного обихода и чтобы отказаться от войны в качестве средства хозяйствования. При этом мы отнюдь не игнорируем условия безопасности, по мы говорим, что эта безопасность и безопасность для всех стран может быть дана только полным разоружением.

Но кроме формальных мы слышали в Подготовительной комиссии и возражения по существу.

Нам говорили, например, что даже при уничтожении постоянных армии и флота придется сохранить пограничную стражу для борьбы с контрабандизмом, полицейскую силу, пожарные команды, лесную стражу, конвойные команды и т. п. и что этой вооруженной силы достаточно будет для нападения одних стран на другие. Не подлежит сомнению, что в случае полного разоружения невозможно будет предоставить каждому государству под видом полицейской пограничной или иной стражи создавать себе, по собственному

* См. док. № 75.

усмотрению и без ограничения, ту или иную потенциальную вооруженную силу и что необходима будет соответственная международная конвенция для урегулирования этого вопроса. Такая конвенция, вероятно,"предоставит двум соседним государствам право иметь одинаковое количество пограничной стражи по обеим сторонам границы. Что касается полиции, то она могла бы представлять собою потенциальную армию лишь в том случае, если бы было признано не-обходимым вооружать ее пулеметами, танками, артиллерией, ядовитыми газами, бомбовозами и т. д.

Мы, однако, такой необходимости не признаем. При оставлении же полиции простейшего оружия трудно предположить, чтобы какое-либо государство могло целиком мобилизовать ее и стянуть ее на границе из всех городов и деревень, чтобы бросить на соседнюю страну. Мы знаем, что как раз для войны и при ведении воины государство усиливает органы, предназначенные для поддержания внутреннего порядка, и никогда не посмеет отвлечь полицейские силы от их прямых обязанностей. По таким же соображениям невозможна и мобилизация конвойных команд, а мобилизация пожарных команд, конечно, не заслуживает серьезного обсуждения.

Нам говорили также, что даже в случае уничтожения армии н современного оружия люди по самой натуре не смогут отказаться от драки и народы будут бросаться друг на друга с самым примитивным оружием и даже драться на кулаках. Но мы думаем, что немногочисленной пограничной стражи будет вполне достаточно для отражения подобного рода атак. Да и вряд ли цивилизация сколько-нибудь проиграла бы от того, если бы на Дальнем Востоке, например, вместо обмена снарядами из тяжелых орудий и бомбами с воздуха, сопровождающегося уничтожением тысяч человеческих жизней и имущества, там происходила бы теперь лишь драка на кулаках.

Вопросы безопасности

Приводилось как будто и более серьезное возражение. Нам указывали, что и после полного разоружения наиболее индустриально развитые страны моглн бы создать себе новые вооружения и напасть на обезоруженных соседей. Эта ссылка на возможность нарушения конвенции может служить аргументом против любой конвенции и против конвенции об ограничении нли сокращении вооружений. Если предположить, что одни государства будут лояльно выполнять конвенцию, а другие в нарушение ее тайно увеличивать установленные для

них конвенцией вооруженные силы, то несомненно создастся угроза безопасности для лояльных стран.

Если исходить из этого, то невозможно заключать никакие международные соглашения. Я уже указывал на пленуме конференции, что при всеобщем разоружении контроль над соблюдением конвенции неизмеримо более прост и более эффективен чем прн сокращении вооружений. Создание заново производства военных материалов, мобилизация больших отрядов прн отсутствии всякого учета, вооружение и экипировка их потребуют слишком длительного времени, чтобы это могло пройти незамеченным. Незаметно вы не соорудите не только дредноута, но даже и подводной лодки, дальнобойных орудий или газометов.

Можно иметь хорошую металлургическую и химическую базу в стране, можно обладать большой численностью и плотностью населения, но для Того, чтобы эти потенциальные силы превратить в вооруженную армию, нужны сложные и длительные процессы, нужны хорошие военные кадры, нужна выучка их, нужны длительные сроки для того, чтобы привести в действие сложные механизмы войны. В условиях современной военной техники только систематически переобученные резервисты представляют ценность для армии. Техника настолько движется вперед, что на повторных сборах приходится переобучать рядовых солдат, унтер-офнцеров и даже офицеров. Поэтому упразднение воинской повинности, полное уничтожение учетных данных для мобилизации решительно упразднят всякую возможность использования организованных масс для военных целей в короткие сроки.

Наконец, разве нынешние потенциальные силы одинаковы во всех государствах? Разве существует равенство безопасности с этой точки зрения? Разве промышленно развитые государства не могут в случае войны мобилизацией промышленности создавать себе огромное превосходство над силами менее промышленно развитых, а тем более аграрных стран? Разве не очевидно, что развитие и расширение существующей военной промышленности, существующих военных кадров более осуществимо, более реально, чем создание заново уничтоженной военной промышленности или создание армии из необученных народных масс. Да и мыслима ли будет мобилизация этих масс для военных надобностей, если зтн массы не будут иметь перед собой вооруженного противника и не будут бояться нападения с его стороны? Ведь и ныне создание армии и мобилизация для войны возможны только при воздействии на воображение народных масс фиктивной или действительной угрозой нападения на их страну. При всеобщем разоружении нельзя будет этих фикций создавать и уже по этому одному невозможна будет подготовка к войне. Нам

представляется, что по этой же причине несущественны опасения, будто в, ближайшие годы можно будет мобилизовать тех резервистов, которые получили военную подготовку и образование до всеобщего разоружения.

Мы глубоко убеждены в том, что только равенство в отсутствии вооружений, равенство на нуле создаст действительную гарантию безопасности для всех народов, что это чувство безопасности будет настолько сильно, что ни в одной стране правительство не сможет, если даже захочет, мобилизовать одни народы для нападения на другие. '

Я, кажется, перечислил важнейшие возражения, которые делались в Подготовительной комиссии против полного разоружения. Я готов допустить возможность новых возражений. не высказанных еще в Подготовительной комиссии. Мы охотно выслушаем их здесь. Мы. однако, убеждены в том, что. какие бы дефекты ни могли быть найдены в предлагаемой нами схеме, преимущества ее совершенно их перекрывают. Другой альтернативы нет. Другой гарантии против войны мы не видим. Ее не дают ни сокращение вооружений, ни тем более ограничение вооружений и упразднение тех или иных средств вооружений.

СССР желает мира

Государство, которое я имею честь представлять, дорожит не меньше, а, вероятно, больше своей независимостью, чем другие государства. Оно нуждается в безопасности не меньше, а больше, чем другие государства. Завоевав себе героическими усилиями действительную свободу, рабочие и крестьяне Советского Союза после изнурительной мировой войны должны были дополнительно три года вооруженной рукой защищать эту свободу против покушений на нее изнутри и извне. Затем 12 лет они с величайшим энтузиазмом работают над закладыванием фундамента нового строя. Они осуществили величайшие экономические планы, которые еще несколько лет тому назад вне Советского Союза характеризовались как утопия. Они знают, что нарушение безопасности их государства, иноземное вторжение может грозить уничтожением построенного ими фундамента, уничтожением надежд на скорое осуществление нового строя.

Тем не менее они не почувствовали бы никакой угрозы себе от уничтожения вооруженных сил Советского Союза при условии уничтожения вооруженных сил и других государств. Наоборот, у ннх усилится чувство безопасности, и они нисколько не будут бояться нападения безоружных народных масс других стран, несмотря на то что Союз граничит с такими численно превосходящими его народами, как китайский и

индийский. Полное всеобщее разоружение не создает опасности и для других народов.

Но каково бы ни было отношение других государств к предложению о полном разоружении. Советское правительство не может пройти мимо возможности, которую представляет для него нынешняя Всемирная конференция для постановки проблемы о полном разоружении. Если не на нынешней конференции, то где же эта проблема может быть поставлена? Голосование по этому вопросу независимо от его исхода будет полно глубокого исторического значения и не пройдет бесследно в истории международных отношений. Вот почему я позволю себе рекомендовать вашему вниманию и поставить на ваше обсуждение советский проект резолюции⁶³,

Печат. по газ. еЦэгестая» Je 56 (4S23),

?*г фгзраля!93'2 г.

Ояибл. в сб. «Actes de la Conférence...*,

Série В, Vol I, pp. SS.