Ноября 1934 г

Несмотря на подробное изложение б сообщении ТАСС от

31 октября с. г,**** действительного состояния переговоров о КВЖД. в японской и маньчжурской печати продолжается неправильная информация о ходе этих переговоров. С другой стороны, в международных кругах проявляется вполне понятный интерес к вопросу о том, почему, несмотря на достиженне соглашения по вопросу о цене за КВЖД, переговоры по другим условиям продажи дороги задерживают заключение окончательного соглашения. В связи с этим ТАСС собрал

* См. док. M 398.

** Беседа состоялась 20 февраля 1935 г. **• См. т. XVI, прим. 295. ***• См. док. te 375.

в осведомленных кругах дополнительную информацию о состоянии переговоров о КВЖД, дающую правильное представление о причинах этой задержки.

Выясняется, что по ряду условий продажи КВЖД японская сторона проявляет крайнюю неуступчивость и нежелание пойти навстречу некоторым совершенно естественным требованиям советской стороны. Это относится прежде всего к законному желанию СССР получить гарантию уплаты цены за КВЖД. что. как известно, мыслится в виде выдачи Маньчжоу-Го обязательств, гарантированных с японской стороны. По этому весьма существенному вопросу японская сторона, к сожалению, не изменила своей позиции с момента опубликования сообщения ТАСС от 31 октября с. г. Японская сторона противопоставляет советским деловым аргументам принцип «доверия» к Маньчжоу-Го и обещание «посредничать» в случае затруднений в поступлении платежей со стороны Маньчжоу-Го. Более того, японская сторона и, в частности, японо-маньчжурская пресса пытаются изобразить советское требование гарантии как выражение недоверия и чуть ли не как оскорбление Маньчжоу-Го и Японии с советской стороны. Эта позиция вызывает большое недоумение в осведомленных московских кругах, где указывают на то, что во всем мире при заключении сделок подобного рода общепринятым является предоставление гарантий. В данном случае, когда речь идет о продаже, на условиях рассроченного платежа, громадного хозяйственного предприятия, к тому же переходящего в распоряжение нового владельца немедленно по заключении соглашения, это обычное требование гарантии подавно должно было бы рассматриваться как разумеющееся само собой. Что касается «недоверия», то совершенно очевидно, что советская сторона не стала бы требовать японской гарантии, если бы не доверяла эффективности этой гарантии и не исходила из расчета, что японское правительство, исходя из интересов самой Японии, не позволит кому бы то ни было сорвать выполнение обязательств, гарантированных с японской стороны. Таким образом предоставление японской гарантии должно было бы обеспечить нормальное функционирование соглашения.

Исходя из того же стремления заранее устранить, в интересах укрепления нормальных отношений между СССР и Японией, возможность того, чтобы споры и конфликты при выполнении соглашения стали источником новых осложнений между обоими государствами, советская сторона выдвинула требование о третейском разбирательстве возможных разногласий при поставке товаров в счет причитающихся за дорогу сумм, причем в случае невозможности договориться относительно выбора беспристрастного председателя третейского

суда советская сторона предложила, чтобы таковой был назначен какой-нибудь иностранной торговой палатой, имеющей прочную международную репутацию (назывались торговые палаты Англии и США). Важное значение этого вопроса вытекает из того, что, как известно, Советский Союз согласился получить две трети выкупной суммы японскими и маньчжурскими товарами*. При этом, идя навстречу пожеланиям японской стороны, СССР согласился расширить номенклатуру товаров, включив в них, наряду с промышленным оборудованием, также и такие товары, как текстильные изделия, шелк, чай, соевые бобы, рис и т. д. Однако японская сторона возражает против третейского суда с участием иностранного председателя. Вместо этого она предложила привлечь в качестве третейского судьи представителя японского министерства иностранных дел или японского министерства торговли. Это предложение было, конечно, отклонено, поскольку Япония не может быть признана незаинтересованной «третьей» стороной в возможном споре между СССР и Маньчжоу-Го. Отказ Японии от разрешения возможных разногласий между СССР и Маньчжоу-Го посредством применения принципа арбитража тем более странен, что сама Япония применяет этот принцип при разрешении споров хозяйственного порядка с другими государствами, как это явствует из того обстоятельства, что она является участником международного договора о коммерческом арбитраже.

Непримиримая позиция, занятая японской стороной по указанным вопросам, обратила на себя внимание в Москве еще и потому, что Советское правительство в последних заявлениях т. Юренева г. Хирота от 30, 31 октября и 6 ноября сделало ряд новых существенных уступок по другим спорным вопросам ^2&&.

Не останавливаясь на всех неразрешенных вопросах переговоров, необходимо отметить, что переговоры затрудняются еще и продолжающимися отказами японской стороны от достигнутой ранее договоренности по отдельным пунктам. Достаточно упомянуть в качестве примера, что, несмотря на согласование еще 23 июля с. г. вопроса о немедленном расчете со служащими КВЖД по причитающимся им выходным пособиям и пенсиям*, недавно японская сторона неожиданно объявила этот вопрос еще не согласованным.

В осведомленных кругах обращают особое внимание на то обстоятельство, что в ходе переговоров выявился различный подход советской и японской стороны к желательному содержанию соглашения. Советская сторона последовательно стремится к тому, чтобы соглашение о продаже КВЖД не только

* См. док. № 310.

устранило раз навсегда возможность использования вопроса о КВЖД для обострения отношений между СССР и Японией, но содержало з себе гарантию своей нормальной н удовлетворительной реализации, содействуя тем самым укреплению политических и экономических отношений между обеими странами в интересах всеобщего мира. Наоборот, ряд японских предложений иосит такой характер, что, если бы они легли в основу соглашения, они открыли бы возможность новых попыток использовать вопрос о КВЖД как источник конфликта между обеими странами даже и после продажи КВЖД-В осведомленных советских кругах указывают, что придание соглашению о КВЖД подобного характера, может быть, и соответствовало бы интересам некоторых кругов з Японии, которые могли бы превратить этот договор из орудия мира в материал для подготовки новых конфликтов, однако такой характер договора очевидным образом противоречил бы интересам укрепления нормальных добрососедских отношений между СССР и Японией н тем самым противоречил бы и интересам мира вообще. Поэтому в названных созетских кругах выражают надежду, что Японское правительство докажет свою добрую волю н этим обеспечит удовлетворительное завершение переговоров, в котором Япония не может не быть заинтересована.

Печа.7. г.о газ, «Известия* M Я1 (5519), 21 ноября 1Ш г.

397. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР в НКИД СССР, из Женевы

21 ноября 1934 г.

Сегодня Лаваль сидел у меня 2 часа. Он вновь повторил обычное заявление о стремлении продолжать политику Барту и, в частности, продолжать усилия по реализации Восточного пакта*. Он дал мне прочитать проект меморандума, посылаемого им Польше. Он предполагал вручить его лично Беку, которого он настойчиво приглашает приехать в Женеву, но, по-видимому, тот вряд ли приедет, и меморандум придется вручить через Ляроша. Составлен документ довольно ловко и убедительно. Сущность его сводится к следующему;

Франция, так же как и Польиа, считает необходимым участие в пакте Германии. Это участие будет, однако, скорее реализуемо, если Польша даст принципиальный положитель-

* См. док. J* 365, 373.

ный ответ и не захочет делить с Германией ответственность за провал. Если Польша настаивает на включении в Восточный пакт содержания польско-германского соглашения¹⁴, то надо включить также двусторонние договоры о ненападении между Польшей, СССР и Балтийским;! странами *. Польско-германское соглашение о неприбегании к силе не должно, однако, освободить Польшу от оказания взаимной помощи в случаях, предусмотренных Восточным пактом, так же как пакт Келлога ке освобождает Францию от выполнения ее союзных обязательств в отношении Польши. Франция не возражает против дополнительного протокола, по которому новые обязательства и гарантия Польши не будут действительны в отношении Литвы, пока между этими странами нет дипломатических отношений. Трудно понять возражения Польши против участия Чехословакии и ссылки на дунайские интересы, которые никакой роли в Восточном пакте играть не могут. Если Польша, однако, настаивает, то можно освободить Польшу от обязательств в отношении Чехословакии, как и в отношении Литвы. Кончается документ призывом к союзническим чувствам и интересам.

Я предложил освободить Польшу не от новых обязательств и гарантий в отношении Литвы и Чехословакии, а только от оказания помощи, и сформулированная мною тут же соответственная поправка была Лавалем принята. Он обещал настаивать на скорейшем ответе Польши и не позволять ей тянуть, с тем чтобы потом обратиться к Германии. На мой вопрос, обсуждало ли французское правительство эвентуаль-ность отказа Польши или Германии или обеих, Лаваль ответил, что обсуждения не было, и поспешил заверить меня самым категорическим образом, что Франция не пойдет на какое-либо двустороннее соглашение с другими странами или смешанное соглашение без СССР. Он не скрывает своих стремлений добиться соглашения с Германией, но он мыслит себе это только при помощи и участии СССР. Я указал Ла-валю на попытку Германии соблазнить СССР разными заманчивыми предложениями как экономического, так и политического характера **, каковые попытки, вероятно, делаются Германией и в Париже с целью сеять недоверие между обеими странами. Германия, поощренная удачен в отчуждении Польши от Франции, очевидно, добивается таких же результатов в советско-французских отношениях, на каковой почве может действительно зарождаться взаимное недоверие. Я спросил Лаваля, не считает ли он нужным предотвратить этот процесс. Лаваль ответил, что, если я могу что-либо кон-

* См. соответственно т. XV, док. M 300, 67, 201 и т. IX, док. M 271, 272

' •* См. док,.Ne 387.

кретио предложить, ои охотио со мной обсудит. Я сказал, что не имею готовых предложений или формул, но что первая мысль, которая приходит мне в голову,— это взаимное обязательство о незаключении политического соглашения с Германией одной страной без ведома другой и о постоянной взаимной информации. Лаваль горячо подхватил это предложение, сказав, что он принимает его сейчас же. В дальнейшем он, однако, спохватился и стал медленно отходить от данного согласия. Ои предложил мне и присутствовавшему Баржетону подумать о какой-либо формуле, отметив необходимость секретности такого соглашения во избежание впечатлений о советско-французском союзе. Я изъявил согласие додумать над формулой и предложил Лавалю таковую отвезти в Париж для получения санкдни его правительства, причем я также снесусь с Москвой, с тем чтобы при нашей следующей встрече в понедельник можно было бы что-либо зафиксировать*.

В беседе разговор шел о Саарской проблеме**. Он мне конфиденциально показал телеграмму об инструкции, данной Саймоном своему представителю в Совете Лиги, против допущения вторичного плебисцита в Сааре. Лаваль попутно раскритиковал ноту Барту о Сааре, которую он находит слишком агрессивной. Как бы извиняющимся тоном Лаваль доказывал невозможность для него при такой позиции Англии настаивать в Совете на признании законности вторичного плебисцита. На мой прямой вопрос, полагает ли он, что голосование Саара в пользу сохранения статус-кво стеснит французов, Лаваль дал несколько путаный ответ, из которого, однако, стало ясно, что Лаваль вздохнет с большим облегчением, если Саар выскажется за Германию. Он, однако, отдает себе отчет в том, что при отсутствии декларации о вторичном плебисците Саар выскажется за Германию и это значительно укрепит гитлеровский режим, тогда как вотум за статус-кво нанес бы этому режиму сильнейший удар. Лаваль, между прочим, признал, что статья «Матэн» с интервью Гитлера французским депутатам Гуа и Монье *** была доставлена ему редакцией на одобрение, каковое он дал. На прощание Лаваль напомнил о своей просьбе касательно доминиканца Желе, который посылается на замену заболевшего в Ленинграде другого французского ксендза. Он настойчиво просит об исполнении этой просьбы, имеющей большое значение для него лично. Я полагаю, что ввиду обязательства, данного нами в аналогичном вопросе Рузвельту****, нам не следует

• См. док. M 398.

'* См. док. № 423.

'* См. газ. «Известия», 21, 30 ноября 1934 г.

'* См. т. XVI, док. hs 3&4.

отклонять французской просьбы. Прошу поставить вопрос, где следует, на решение и сообщить все к понедельнику ^:"^:о.

Так как заседание Совета Лиги, назначенное на 21-е, перенесено на 26-е, я хотел было уехать до Совета, оставив здесь Потемкина. Но теперь, очевидно, придется ждать возвращения Лаваля из Парижа, куда он завтра выезжает.

Литвинов

Пеклт. по арх.

398. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР И. В. Сталину, из Женевы

Немедленно 22 ноября 1934 г.

Сегодня утром Лаваль уехал в Париж, и, как Баржетон сообщил, он предполагает теперь ограничиться заявлением в палате в ответ на заданную интерпелляцию, что, пока ведутся переговоры о Восточном пакте, Франция не будет вступать ни в какие соглашения с Германией без участия нли согласия СССР*. Лаваль предполагает, что будет сделано и аналогичное публичное заявление. Я считаю неудачным ссылку на Восточный пакт и недостаточным одностороннее заявление, а потому буду добиваться подписания двустороннего документа приблизительно следующего содержания.

Желая содействовать успешности начатых переговоров касательно намеченного обоими правительствами соглашения и укрепить дух взаимного доверия, который укрепляет их взаимоотношения, правительство СССР и правительство Французской Республики согласились в следующем:

1) Каждое из этих двух государств обязуется не заключать никаких политических соглашений с Германией без предварительного совещания с другим правительством.

2) Каждое из двух правительств обязуется равным образом держать другое правительство в курсе всех политических переговоров с представителями Германии, равно как и все предложения, которые ему будут сделаны со стороны Германии каким бы то нн было путем и которые имели бы отношение к политическим вопросам.

3) Настоящий протокол вступит в силу с момента его подписания и остается в действии до тех пор, пока оба правительства не согласятся на прекращение действия или же до истечения 6-месячного срока с момента денонсирования его тем или другим из обоих правительств.

• Си. док.,\ь 397.

6Ä6

По-видимому, Л аваль известил о моем с ним разговоре Бенеша, и последний мне сегодня официально заявил, что изъявит свою готовность подписать с нами аналогичное соглашение. Бенеш, очевидно, боится сговора с Германией за счет Чехословакии и поэтому будет, вероятно, настаивать на наших параллельных соглашениях с Францией и с Чехословакией ³⁰¹.

Литвинов

Печат. по арх.

399. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Великобритании с главой делегации США иа морских переговорах в Лондоне Норманом Дэвисом

22 ноября 1934 г.

Норман Дэвнс завтракал у меня, и, так как мы были только вдвоем, создалась подходящая обстановка для серьезной и довольно откровенной беседы. Суммирую важнейшее.

1. Морские переговоры*. Дэвис жаловался на то, что положение создалось чрезвычайно трудное. Настроение у него и вообще у членов американской делегации довольно пессимистическое. Все-таки он не потерял еще окончательной надежды на то, что тройственное соглашение окажется в последнем счете возможным. Аргументы его примерно такие: так как для Японии вопрос о паритете является главным образом вопросом престижного характера (особенно в целях повышения своего авторитета в Азии), то после денонсирования Вашингтонского договора** (Дэвнс не сомневается, что это будет сделано) Япония достигнет своих престижных целей, может быть, тогда она окажется более сговорчивой в вопросе о морских вооружениях? Может быть, также она учтет, что в случае недостижения соглашения она все равно не сможет осуществить манящую ее идею морского паритета? «Если соглашение не состоится,— продолжал Дэвис,— и начнется гонка морских вооружений, то мы сумеем сами позаботиться о себе. На каждое новое японское судно мы будем отвечать новым американским судном, на этот счет ке может быть ни малейшего сомнения. Какой смысл в таком случае Японии доводить дело до разрыва?» Поэтому Дэвис еще окончательно не отчаивается.

Я спросил Дэвиса, приемлем ли для американцев предложенный англичанами компромисс (теоретическое признание японского паритета с сохранением фактически вашинг-

* Имеются в виду морские переговоры з Лондоне в нюне, октябре — декабре 1934 г. между США. Англией а Японией. ** Си. т. IV, док. ^ 154, 287, пркм. 38.

тонского или близкого к вашингтонскому соотношения флотов). Дэвис запнулся на минуту, но затем ответил, что американцев интересуют не формулы, а существо дела. Если бы на базе английского компромисса удалось добиться фактического сохранения пропорции 5:5:3, САСШ не было бы оснований возражать против него. Я спросил далее, верны лн газетные сообщения о том, что в случае расторжения Вашингтонского договора между заинтересованными державами будет все-таки заключено соглашение, оставляющее в силе ст. 19 этого договора о воспрещении укреплять определенную зону б Тихом океане. Норман Дэвис ответил, что на этот счет между тремя сторонами, участвующими в переговорах, имеются разногласия. Англичане очень настаивают на сохранении данной статьи. Они боятся того, что в противном случае японцы создадут себе ряд укрепленных баз в непосредственной близости от британских владений в Восточной Азии и в Тихом океане и даже путем особого соглашения с Китаем создадут себе морскую базу в Южном Китае. О позиции японцев в данном вопросе Дэвис не имеет ясного представления. По одним сведениям, японцы хотят сохранения ст. 19, по другим — предпочитают иметь свободные руки. Американцы еще не решили окончательно, как им держаться в вопросе о ст. 19, но ему лично кажется, что американцам нужно очень и очень подумать, прежде чем решать, стоит ли отстаивать сохранение ст. 19. Американцам выгоднее иметь свободные рукн и получить возможность укрепить и устроить морские и воздушные базы на Аляске, Алеутских островах, на Филиппинах, на острове Гуам и т. д. Тогда их стратегические позиции по отношению к Японии окажутся значительно сильнее. В крайнем случае американцы могли бы пойти на сохранение ст. 19 в силе, но при условии, что ст. 19 явится лишь частью нового соглашения более общего характера, которое их устраивало бы. Далее Дэвнс заговорил о том, что между САСШ и Англией имеется ряд разногласий, например, англичане возражают против фиксации глобального тоннажа для каждой страны с предоставлением ей полной свободы маневрирования в пределах фиксированной нормы. Американцы, напротив, могли бы помириться с установлением глобальных норм, ибо они уверены, что при всяких условиях благодаря высокому уровню своей техники они окажутся в состоянии парировать любую комбинацию любых типов военных судов у своего противника. Далее, англичане во что бы то ни стало хотят иметь какое бы то ни было соглашение, какую бы то ни было конвенцию, а американцы смотрят так: лучше никакой конвенции, чем плохая конвенция. Япония все время пытается играть на разногласиях между САСШ и Англией, она даже сознательно старается раздувать разногла-

сия, но Дэвис думает, что в конечном счете Япония от этого не выиграет.

2. Англия на Дальнем Востоке. Дэвис считает, что события, происходящие сейчас на Дальнем Востоке, затрагивают интересы Англии гораздо больше, чем интересы САСШ. В самом деле, Япония сейчас явно стремится к господству в Азии и в западной части Тихого океана. Это прежде всего угрожает интересам Англии. Ей приходится подумать о том, как парнрозать появившуюся на горизонте угрозу. Дэвис с полной отчетливостью наблюдает, как в британских правящих кругах сейчас идет борьба между двумя тенденциями: одна — старая тенденция, сводящаяся к продолжению традиционной дружбы с Японией. Другая тенденция ведет правящие круги в сторону поисков несколько новых путей. Конкретно речь идет о сближении Англии на Дальнем Востоке с САСШ и СССР. Норман Дэвнс считает, что за первой тенденцией стоят многолетние традиции и весьма влиятельные силы, тем не менее вторая тенденция постепенно получает преобладание. Он даже склонен думать, что уже сейчас вторая тенденция сильнее, чем первая. Дэвис мотивирует свою мысль следующим образом. Если Англия будет упорствовать в первой тенденции, то это будет означать прежде всего необходимость признания Англией морского паритета Японии н предоставление Японии свободы действий в Север-Ном Китае с тем, что после укрепления своих позиций в Северном Китае она заставит уйти Англию из Южного Китая. Это будет означать также плохие отношения Англии с САСШ, с СССР, с Китаем, с Канадой, с Новой Зеландией, с Австралией. Не слишком ли высока такая цена за японскую дружбу? Напротив, по мнению Дэвиса, реальные интересы Англии, САСШ и СССР на Дальнем Востоке в настоящее время идентичны. Это облегчает их совместные действия. Между тем не Может подлежать сомнению, что если бы между тремя названными державами можно было бы наладить дружественное сотрудничество в Тихом океане, Япония была бы обезврежена. Логика вещей работает в указанном направлении, и Дэвис считает более целесообразным занимать в морских переговорах спокойно выжидательную позицию в расчете, что пути Англии и Японии разойдутся. Японцы, по мнению Дэвиса, сильно помогают такому ходу развития. Их поведение во время морских переговоров, в частности их отказ принять английский компромисс, произвело в Лондоне очень плохое впечатление. Англичане ведь чрезвычайно чувствительны ко всему, что касается флота. Японцы своими действиями просто заставляют британское правительство все больше передвигаться на антияпонскую позицию. Я вставил тут, что тем не менее в составе британского правительства имеется немало

японофилов, Дэвис с этим согласился, но заметил, что, во-первых, яг.онофилы все-таки в меньшинстве, а, во-вторых, что японофилы в то же время являются антигерманцами (явный камек па Хэйлшема). Это сильно осложняет положение. Он, Дэвис, думает, что проекты японо-германского соглашения, о которых так много пишут и говорят в последнее время, сейчас вызывают тревогу в британских правящих кругах. Я спросил Дэвиса, что он думает, в частности, о позиции Саймона. Дэвис ответил, что Саймон вообще не является человеком, у которого имеются твердо определенные убеждения. Однако он склонен думать, что у Саймона есть японофильские настроения, но не Саймон решает вопрос. Саймон "может долго тянуть и откладывать решение вопроса. Он так поступал, например, -во время обсуждения маньчжурского вопроса в Лиге наций *. Но когда дальнейшие оттяжки стали уже больше невозможны, когда вопрос «за» или «против» Японии был поставлен остро, Санмон высказался против Японии. Того же самого можно ожидать от Саймона и сейчас в связи с вопросом о морских переговорах, а также вообще в связи с проблемами тихоокеанской политики. Он, Дэвис, продолжает все-таки думать, что сотрудничество САСШ, СССР и Англии на Дальнем Востоке — дело ближайшего будущего. На пути к нему стоят лишь застарелые антисоветские предрассудки британских правящих кругов, но они сравнительно быстро изживаются. Сравнивая свои впечатления 6 месяцев назад и сейчас, Дэвис констатирует несомненный и весьма крупный поворот к лучшему в отношении английских господствующих классов к СССР. Совсем недавно ему пришлось беседовать с одним чрезвычайно крупным английским политиком консервативного лагеря, оказывающим большое влияние на британскую внешнюю политику (имени своего собеседника Дэвис не назвал), и он был поражен тем, что этот политик сейчас стал развивать ему мысль о необходимости тройственного сотрудничества вДнхом океане между САСШ, Англией и СССР. Еще полгода тому назад он слышал из уст того же человека совсем другие мнения.

3. Пакт о ненападении. Я спросил Дэвиса. в какой форме он мыслит себе сотрудничество СССР, САСШ и Англии на Тихом океане. Он отвечал, что несколько времени тому назад Япония, не делая официального предложения американскому правительству, весьма настойчиво зондировала почву в Вашингтоне о возможности заключения сепаратного японо-американского пакта о ненападении. Ему известно также, что Япония недавно, в таком же примерно

* См. т. XV, прям. 42.

порядке, зондировала почву в Лондоне о возможности заключения сепаратного японо-английского пакта о ненападении. Он, Дэвнс, не будет удизлен, если Япония в ближайшем будущем предложит нам заключение сепаратного японо-советского пакта о ненападении. Он думает так потому, что Япония явно поставила своей задачей в настоящее время захват различных частей Китая (в первую очередь, конечно. Северного Китая) и, исходя из этих соображений, хотела бы обезопасить себя со стороны трех указанных держав. Однако он, Дэвис, полагает, что такие изолированные двусторонние пакты о ненападении в нынешней обстановке на Дальнем Востоке были бы вредны. Наоборот, единственным удовлетворительным выходом из положения, выходом, соответствующим интересам мира, он считал бы заключение одного общего пакта о ненападении всеми заинтересованными тихоокеанскими державами, т. е. САСШ, СССР, Англией, Китаем, Японией, Голландией, Францией и т. д. Участие Китая абсолютно обязательно. Только таким путем можно предупредить раздел Китая. Дэвис в заключение спросил меня, что я думаю по поводу его соображений и что СССР стал бы делать, если бы Япония сейчас предложила нам заключение пакта о ненападении. Я ответил, что могу, конечно, высказать ему лишь свое личное мнение, поскольку поднятого им вопроса мне не пришлось обсуждать с т. Литвиновым. Мое же личное мнение сводится к тому, что идея тихоокеанского пакта о ненападении, вероятно, не встретила бы возражений с нашей стороны. Мы сторонники региональных соглашений, как показывает хотя бы наше активное участие (наряду с Францией) в попытке создать Восточный пакт безопасности. По характеру своем}- Восточный пакт значительно отличается от того, что имеет в виду Дэвнс, говоря о тихоокеанском пакте о ненападении, но это не исключает возможности благожелательного обсуждения его идей с нашей стороны. Далее я перешел ко второму вопросу — о том, как поступил бы СССР в случае предложения со стороны Японии заключить двусторонний пакт о ненападении. Не желая хотя бы косвенно давать повод Дэвису думать, что мы могли бы сочувствовать или оправдать заключение двустороннего японо-америкаи-ского пакта о ненападении, я уклонился от прямого отзета на его вопрос, а перевел весь разговор в плоскость необходимости для американского правительства проявить гораздо больше активности и инициативы в разрешении тихоокеанских проблем, чем оно это до сих пор делало. Только при такой активности мыслимо, продолжал я, заключение того пакта о ненападении, который так интересует Дэвнса. Дэвис тут подумал н затем несколько нерешительно ответил: «Я уверен в том, что Рузвельт относится с симпатией к идее

Тихоокеанского пакта о ненападении, но я не думаю, чтобы он захотел взять на себя инициативу его заключения»*.

4. Разное. В ходе разговора Дэвнс спросил меня, в каком положении находятся сейчас переговоры о продаже КВЖД- Я информировал его. Он высказал полное одобрение нашего решения ликвидировать КВЖД, находя этот шаг со стороны Советского правительства весьма мудрым, и спросил, верно ли, что покупка КВЖД Маньчжоу-Го (фактически ЯпоЕшей) включает так же. как одно из условий, признание Маньчжоу-Го со стороны СССР. Я категорически отверг такое предположение. Дэвис при этом облегченно вздохнул. Далее он спросил, обсуждается ли у нас в настоящее время вопрос о возможности признания Маньчжоу-Го. Я ответил отрицательно. Дэвнс обнаружил еще большее удовлетворение. Затем он спросил, верны ли сведения, которые он недавно получил из кругов, близких к французскому минин-делу, сводящиеся к тому, что мы в настоящее время перебрасываем часть войск, находившихся до сих пор на Дальнем Востоке, на нашу западную границу в ожидании возможных осложнений со стороны Германии. Чувствовалось, Дэвис мысленно связывает эту французскую информацию с подозрением, что мы имеем основания ожидать в ближайшем будущем заключения японо-советского пакта о ненападении. Я заверил Дэвнса, что никаких перебросок войск с Дальнего Востока на нашу западную границу не производится. Я прибавил при этом, что мы считаем лучшей гарантией мира на наших дальневосточных границах наличие там крупных военных сил и сильного воздушного флота. Дэвис выразил полное одобрение такому образу действий и высказал надежду, что с помощью того пакта о ненападении, о котором он мне говорил, положение на Дальнем Востоке удастся стабилизировать в не особенно отдаленном будущем.

Полномочный Представитель СССР в Великобритании

И. Майский

Печат, по арх.