Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Японии К. К- Юреневу

21 января 1937 г.

Уважаемый Константин Константинович,

Я не отвечаю подробно на Ваши письма, полученные с последним курьером, так как рассчитываю по большинству из них переговорить с Вами лично после предстоящего Вашего приезда в Москву; я считаюсь также с тем, что мое письмо, быть может, уже не застанет Вас в Токио. Я затрону поэтому лишь несколько вопросов, которые имеют практическое значение также и для т. Райвида * как Вашего заместителя иа время Вашего отсутствия из Токио,

1. Нельзя согласиться с Вами в том, что «японо-германские соглашения**, по существу, не вносят ничего нового в наши отношения с этими странами» и что эти соглашения привели даже к положительному результату, «поставив крест на проблему советско-японского пакта ненападения» ***.

Мы здесь все, напротив, считали и считаем заключение японо-германского договора сильнейшим ударом по японо-советским отношениям вообще. Этот договор чрезвычайно затрудняет урегулирование наших отношений с Японией с целью обеспечения возможно более длительной передышки перед весьма вероятной войной с ней. Дело не только в том, что Япония приняла на себя официальные обязательства, направленные против СССР, но и в том, что отныне в большей или меньшей степени все правительства Японии вынуждены будут в своей политике в отношении СССР считаться с этим договором и все время оглядываться на Германию. Это, конечно, усиливает влияние на японскую политику наиболее враждебных нам военных и фашистских элементов Японии.

2. У нас здесь возникли сомнения по вопросу о том, был ли действительно подписан секретный японо-германский договор одновременно с «антикоминтерновским» соглашением или после него. Высказывались предположения, что под давлением неблагоприятных откликов во всем мире, и в особенности в самой Японии, в последний момент подписание этого договора было отложено. Сегодня мы получили сообщение в этом же смысле. Я рассматриваю это и возможные другие сообщения этого характера как сознательную дезинформацию, пускаемую германскими, а может быть, и японскими агентами за границей- Вполне естественно, что, видя крайне отрицательный прием этих соглашений мировой общественностью, немцы, да и японцы, должны были принять какие-то меры для смягчения создавшегося для иих положения.

* Советник полпредства СССР в Японии. ** См. т. XIX, док. № 370, 402. *** См. т. XIV, док. № 401; т. XVI, док. № 2.

Яростная защита японским правительством японо-германского соглашения и необычайные меры, принятые с этой целью, вроде выступления Арита на публичном митинге вместе с германским послом, а также место, уделенное этому соглашению в сегодняшней речи Арита перед японским парламентом *, и видимая решимость кабинета Хирота связать свою судьбу с этим соглашением—-все это было бы мало понятным, если бы речь шла только об «антикоминтерновском» соглашении. Даже такие осторожные скептики, как английские политики, и те считают несомненным, что секретный договор между Японией и Германией заключен.

Я считаю, что нет никаких серьезных оснований предполагать, что после полуторагодичных переговоров по этому вопросу и Япония, и Германия в последнюю минуту вдруг единодушно решили отказаться от этого договора. Если же допустить, что отказалась только одна из этих сторон, то в результате получилось бы ухудшение их отношений, чего на самом деле совершенно не заметно.

3. Заключение японо-германского соглашения, реакция на него японской общественности, поведение японского правительства в связи с нашим отказом подписать рыболовную конвенцию ** и вообще позиция Японии в отношении СССР за последнее время выявили до очевидности происшедшее за последние годы изменение в соотношении сил на Дальнем Востоке, Ища поддержки для будущей войны с Советским Союзом, Япония боится преждевременно развязать конфликт с нами и вес более и более проявляет не замечавшиеся у нее в предыдущие годы осторожность и осмотрительность в действиях в отношении Советского Союза.

Отпор, который начиная с 12 октября 1935 г. наши и монгольские войска давали японо-мапьчжурским вторжениям, заключение нами пакта взаимопомощи с МНР*** и, наконец, отказ подписать рыболовную конвенцию вследствие заключения Японией договора с Германией, направленного против СССР,— все это постепенно усиливало процесс отрезвления в Японии в отношении СССР.

4. Ряд наших действий за последнее время, вроде прекращения нами железнодорожного сообщения через ст. Пограничная ¹³, произведенные обыски двух японских пароходов во Владивостоке **** и пр., еще более усиливают в Японии впечатление твердости наших позиций и ухудшения наших отношений после заключения японо-германского договора. К этим действиям прибавятся па днях репрессивные мероприятия в

* См. газ. «Известия», 22 января 1937 г.

** См. т. XIX, док. № 402, 412; газ. «Известия», 26 декабря 1936 г.

*** См. т. XIX, док. № 78.

*** См. т. XIX, док. № 425; газ. «Известия», 20, 24 января 1937 г.

отношении японского посольства, имеющие целью добиться наконец снятия блокады с нашего полпредства в Токио*.

Я ожидаю от Вас, далее, исчерпывающего заключения по вопросу, поставленному в п. 8 моего письма от 15 декабря минувшего года за № 5989 ^,4. Совершенно очевидно, что мы заинтересованы в сокращении числа взаимных консульских представительств с Японией. В особенности мы хотели бы закрыть японские консульства в Новосибирске и в Одессе, которые, не имея никакой консульской работы, исключительно являются центрами самого злостного шпионажа и ложной информации своего правительства.

5. Большое значение для наших отношений с Японией имеет, конечно, дальнейшее развитие внутреннего кризиса в самой Японии**. Начавшаяся сегодня парламентская сессия, несомиеиио, ускорит это развитие, хотя, по всей видимости, и ие приведет к падению кабинета Хирота. Большое влияние будет иметь также и развитие международного положения, в частности события в Китае ^,5.

Все это заставляет нас занять на ближайший отрезок времени выжидательную позицию, предоставив в наших отношениях пока что инициативу Японии.

6. Я вполне согласен с Вами, что мы и после заключения япоио-гермаиского договора ие заинтересованы в обострении отношений с Японией и что мы, напротив, должны удвоить свою работу в Японии по мобилизации всех элементов, желающих сохранения мира с нами. Эта работа должна, однако, идти параллельно с проявлением сдержанности в отношении японского правительства. Мы должны продолжать ту линию, которая иашла свое выражение в известном Вашем заявлении Арита по вопросу о японо-германском соглашении и которая была развита т. Литвиновым в его беседах с Сигемицу по вопросу о рыболовной коивеицин ***.

Когда на обеде, который я дал в его честь 3-го сего месяца, Сигемицу заговорил со мной в чрезвычайно льстивых и прямо заискивающих выражениях о его желании сделать все возможное для устранения всех недоразумений и для сближения наших стран и в связи с этим зондировал почву о возможности скорого возобновления переговоров о подписании регулярной рыболовной конвенции, я заявил ему, что японо-германское соглашение нанесло чрезвычайно сильный удар нашим отношениям и что наша общественность крайне возмущена этим агрессивным соглашением, которое Япония заключила с Германией против СССР, несмотря на все усилия, которые Советское правительство прилагало для мирного урегулирования отношений с Японией. Я сказал, что создавшаяся в результате

* См. т. XIX, док. № 235, 425 и док. № 28 настоящего тома ** См. док. № 14. *** См. т. XIX, док. № 367, 375.

этого атмосфера весьма неблагоприятна для разрешения текущих вопросов наших отношений и что, если посол хочет работать для сближения наших стран, он должен прежде всего разъяснить создавшееся положение своему правительству и рекомендовать ему иайти пути и средства для внесения успокоения в наши отношения и для успокоения советской общественности.

В ответ иа конкретные вопросы Сигемицу я сказал, что при наличии доброй воли японское правительство само может найти пути и средства для смягчения создавшейся атмосферы, и указал также иа то, что в настоящее время было бы преждевременно ставить перед нашим правительством вопрос о подписании рыболовной конвенции, ибо ничто ие изменилось за последнее время. Сигемицу, не вступая в полемику и не возражая ни единым словом против высказанных мною мыслей, в тех же тонах заявил, что сделает все, что от него зависит, для того, «чтобы японское правительство иашло пути и средства для смягчения создавшейся обстановки» (он повторил мои слова). При этом, намекая на рыболовную конвенцию, он сказал, что он не будет больше поднимать конкретных вопросов и будет от меня «ожидать указаний».

Во время беседы, которую я имел вчера с Сигемицу в японском посольстве по случаю данного им ответного обеда, он опять говорил о своем желании работать для улучшения отношений, просил сотрудничества, но о рыболовной конвенции не заикнулся ни одним словом. В связи с моими словами о бессодержательности речи Арита и о том, что в ией нет ничего, что отвечало бы серьезному моменту, переживаемому Японией вообще и в ее отношениях с Советским Союзом в частности, Сигемицу, отличающийся вообще гораздо большей сдержанностью, чем Ота *, многозначительно сказал, что зато в прениях по выступлению Арита будет сказано много нового и важного. Несмотря на всю сдержанность Сигемицу, было видно, что он согласен с отрицательной оценкой, которую я давал политике нынешнего японского кабинета, и в частности Арита.

7. В соответствии с указанной выше линией Вам и т. Рай-виду не следует пока проявлять никакой инициативы в деле продолжения переговоров о пограничных комиссиях**. Если же японцы сами будут поднимать разговоры иа эту тему, надо по-прежиему требовать предварительного урегулирования двух основных вопросов этих переговоров, прежде чем начать конкретные переговоры по проектам положений об этих комиссиях.

8. С большим интересом прочел Ваш доклад от 22 ноября за № 427 о внутриполитическом положении Японии ^,6. Ввиду

* Посол Японии в СССР в 1932—1936 гг. ** См. док. №21.

растущего значения этого положения для определения японской политики я прошу Вас и полпредство вообще усилить информацию по этому вопросу *. С товарищеским приветом

Б. Стомоняков

Печат. по арх.

26. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Испании в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

22 января 1937 г.

Сегодня У меня был председатель парламента; я посетил президента республики. Я беседовал подробно с обоими о международном положении. Оба высказались в пользу контроля при условии эффективности его применения**. Асанья *** считает, что в итоге мятежники окажутся отрезанными от подвоза оружия, среди них начнется всеобщее разложение. Асанья недели через две переедет на постоянное жительство в Валенсию.

Розенберг

Печат. по арх.