Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Великобритании И. М. Майскому

8 июля 1937 г.

На Вашу телеграмму от 6 июля¹⁴². В случае обсуждения в Комитете компромисса с признанием за Франко праза воюющей стороны только взамен обещания эвакуации волонтеров предлагаю крепко раскритиковать этот план, указать на его слабые сторолы, отметить отсутствие какого бы то ни было контроля эвакуации и, не отклоняя окончательно проекта, резервирозать окончательное решение за своим правительством. Укажите, что невмешательство в испанские дела несовместимо с предоставлением одной стороне прав, которых она раньше не имела, ибо иначе это вмешательство и изменение положения *.

Литвинов

Печат. ъо срх.

* См. док- -V? 236; газ, «Известиям, 10 июля 1937 г.

3&4

233. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Великобритании И. М. Майскому

Вне очереди 8 июля 1937 г.

По поручению своего правительства испанский посол просил в связи с завтрашним заседанием Комитета о следующем. По сведениям испанского правительства, на Комитете может возникнуть предложение о частичном признании права воюющей стороны, т. е. с распространением его только на территориальные воды или специальную прибрежную полосу. Испанское правительство просит нас решительно возражать против подобного «компромисса». Наряду с этим, в случае обсуждения предложения о том, чтобы признать право воюющей стороны взамен за отозвание волонтеров, испанское правительство просит настаивать, чтобы такому признанию предшествовало обеспечение эффективного осуществления отозвания волонтеров с обязательным распространением его на марокканцев.

В дополнение к ранее посланным Вам указаниям* прошу на заседании Комитета 9 июля учесть и эти пожелания испанского правительства.

Литвинов

Лечат, по арх.

234. Письмо Временного Поверенного в Делах СССР в Польше Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову

8 июля 1937 г,

Глубокоуважаемый Максим Максимович,

Пышные торжества в честь румынского короля и его сына закончились, и король покинул Польшу в чине полковника польской армии.

Если говорить о внешней стороне приема короля, то она, несомненно, удалась. Были устроены соответствующие приемы, внушительный парад войск, королю были оказаны почести, которыми он остался доволен.

Пресса немало писала о польско-румынском союзе** как бастионе западной цивнллзашт от моря до моря, представляющем 55-мнллиочную силу в Центрально-Восточной Европе. Нашлась одна эндеикая газета, «Гонец варшавские, которая даже увязала визит короля с международным антисоветским католическим конгрессом, заседавшим в это время в Познани. Если сравнить польскую и румынскую прессу за эти недели с тем, что было еще одчн-два года тому назад в период перепалок между Титулеску и Беком, то разница будет значительная.

**

* См. док. Х- 232. 236. См. т. IX, прим. 26.

Немногим более года тому назад польский посланник в Бухаресте Арцишевскнй пригласил Тнтулеску приехать в Варшаву. Титулеоку решительно отказался. С тех пор полякам удалось организовать целую серию взаимных визитов, увенчанием которых был визит польского президента в Бухарест и румынского короля в Варшаву (взаимные визиты министров иностранных дел *, начальников генеральных штабов, председателей национальных банков, министров просвещения, [представителей] полувоенных организаций и отдельно стоящий протокольный визит в Варшаву наследника Михаила).

Нужно учитывать, что такое правительство, как польское, заинтересовано в непомерном раздувании каждого своего внешнеполитического успеха. Это, впрочем, относится и к внутренней политике. Например, эксплуатируя популярность Пилсудского. пнлсудчикн хоронили его три раза — в Варшаве, Кракове и Вильно. Теперь, после самовольного удаления праха Пилсудского из усыпальницы польских королей митрополитом Сапегой, не исключено, что будут новые похороны.

Что касается нового медового месяца польско-румынской дружбы, то Бек принял все меры к тому, чтобы нажить на нем политический капитал и растянуть его на длительное время.

Лично Бек, безусловно, укрепил свое положение в результате отставки Тнтулеску и оживления польско-румынского союза. Нужно сказать, что среди этих посредственностей, как, например, Мосьцицкин, Славой-Складковсккй **, Код и даже Рыдз[-Смнглы], Бек чувствует себя человеком большого формата.

Если отбросить непомерную рекламу и шумиху вокруг польско-румынских отношении последнего временн. то все же следует признать, что полякам удалось вдохнуть жизнь в союз, который еще один-два года тому назад казался потерявшим свое былое значение. Объективные причины успеха поляков Вам известны: ослабление международных позиций Франции и ее системы союзов, заставившее румын искать новые связи и укреплять старые, и внутренняя фашизация Румынии, проводимая королем и сказывающаяся на румынской внешней политике. Но есть здесь и некоторый субъективный момент — энергичная и целеустремленная ра-бота польской легации в Бухаресте. В результате Арцишевскнй, изгнания которого Тнтулеску требовал два года тому назад, превращается в посла.

Возведение легации в ранг посольства, присвоение королю чина почетного полковника польской армии и совместное традиционное коммюнике о полном совпадении польско-румынских интересов — вот и все, что мы знаем официально о результатах визита короля. Румыны, по-видимому, не особ ей-

* См, док. Л* 124, 131, 133.

** Председатель совета министров н министр внутренних дел Польше!.

но были в восторге от учреждения Посольств: они понимают, что это их слишком связывает с Польшей, которая в данном случае оказывается впереди Франции и союзников Румынии по'Малой Антанте, В речи короля на обеде у президента очень неопределенно говорилось, что он подумает о возведении легаций в ранг посольств. В первоначальном тексте речей президента и короля о посольствах вообще не было ни слова. Для того чтобы «подумать», королю понадобилось всего лишь несколько дней, и уже в Кракове между Антонеску н Беком был подписан протокол о возведении легаций в ранг посольств. В промежутке времени между Варшавой и Краковом король побывал в Познани, где ему присвоен чин полковника польской армии. Антонеску под тем предлогом, что он «штатский», был оставлен в Варшаве, и король находился все время с глазу на глаз в обществе «военных» — полковника Бека и ген. Рыдз-Смиглы. Возможно, что они сумели уговорить короля не откладывать в долгий ящик возведение легаций в ранг посольств, если только его нужно было уговаривать. Устранение на некоторое время от переговоров Антонеску может иметь некоторое значение, но переоценивать эту историю не приходится, так как Антонеску находится целиком в руках Бека. Учреждение польского посольства в Бухаресте облегчит полякам их работу в Румынии. Учреждение посольства могло бы быть использовано оппозицией в Румынии для борьбы против односторонней н антисоветской ориентации румынской внешней политики, если бы в Румынии была настоящая оппозиция.

Во время предыдущих польско-румынских визитов был заключен также целый ряд других соглашений экономического и «культурного» характера (соглашение об обмене товарами, о платежах, туристская конвенция н т. д.), о которых мы Вам своевременно сообщали. Кроме того, продолжались переговоры между генеральными штабами о поставках для румынской армии польских аэропланов, газовых масок, пулеметов, пороха н т. д. Это то, что нам известно по официальным и полуофициальным источникам. Но не подлежит сомнению, что во время визитов в Бухаресте и Польше велись разговоры и, может быть, были заключены соглашения, которые не стали достоянием гласности *. Центральной темой разговоров и переговоров был СССР и отношение к нему. Линия Бека в этом вопросе ясна н общеизвестна — изоляция СССР, разрушение его внешнеполитических связей, в том числе и с Румынией. Нужно сказать, что в лице румынского короля, фашистские и антисоветские настроения которого Вам известны, Бек нашел благодарного собеседника. Немало внимания Бек, по-видимому, также уделил натравливанию румын против Франции, Чехословакии, Лиги наций и коллективной безопасности. Здесь Бек

* См. док.?е 124, 131, 133 и прим. 34.

нашел опять-таки довольно благоприятную почву, так как авторитет этих государств и Лиги за последние годы сильно упал в Румынии. Разумеется, румыны все еще находятся в большой политической и финансовой зависимости от Франции. С Чехословакией их связывают военные поставки «Шкоды» и политика обуздания венгерского ревизионизма. Вот почему в официальных речах румын во время визитов можно найти любезные слова по адресу Франции, Лиги и Малой Антанты. Однако изгнание чешского посланника в Бухаресте Шебы в результате польских интриг ⁵- достаточно характеризует новые тенденции румынской внешней политики и в этой области.

Самый факт усиления, углубления и прославления двустороннего польско-румынского военного союза красноречиво говорит об отношении румын к коллективной безопасности на данном этапе,

В дипкорпусе распространились слухи о том, что предметом секретных переговоров было также расширение и уточнение военной конвенции, а также заключение конвенции о непропуске наших войск через территорию Польши и Румынии.

Что касается расширения и уточнения военной конвенции, то это вполне возможно. Следует иметь в виду, что за последние годы контакт генеральных штабов Польши и Румынии сильно ослабел и военным теперь, в период расцвета новой польско-румынской дружбы, наверное, есть что «обновить;>, «расширить» и «уточнить». Немедленно после отъезда короля в Румынию направился начальник польского генерального штаба геи. Стахевгш, его заместитель ген. Малиновский и полковник Ковалевский, который все еще является польским военные атташе в Румынии, хотя он уже начал работать в ОЗН в Варшаве, у Коца. Эти господа вели переговоры с румынским генеральным штабом, король удостоил их часовой аудиенции, после чего они у него завтракали. Французский посол Ноэль и чех считают, что поездка Стахевича связана с техническими вопросами вооружения румынской армии, а именно речь шла якобы о поставке польских аэропланов и газовых масок. Трудно поверить, что король целый час беседовал со Стахевичем, которого он к тому же только что видел в Польше, о газовых масках. Польские поставки для румынской армии — дело старое и вполне налаженное. О чем тут говорить? О платежах за поставки? Но об этом король не будет говорить со Стахевичем. В этой связи приобретает большое значение слух о секретном соглашении относительно нелропу-ска Красной Армии. Ноэль и чех считают, что такого соглашения нет, так как вопрос не актуален. Но нужно вспомнить, что этот «неактуальный» вопрос усиленно дебатировался на страницах польской, румынской и даже международной прессы. Взгляды Бека и румынского короля по этому вопросу идентичны. Даже Титу-леску в недавнем интервью, возможно по

тактическим соображениям, заявил, что он всегда был против пропуска Красной Армии. Бек мог использовать отсутствие каких бы то ни было расхождений между ним и королем по этому вопросу и вырвать у короля подпись под секретным протоколом о непролуске наших войск. Такой протокол был бы для Бека большим успехом, так как всякие новые секретные военные соглашения, заключаемые в теперешний предвоенный период, действительно связывают партнера, в данном случае румын, и усиливают значение польско-румынского военного союза.

Все это лишь предположения, которые нуждаются в проверке. Нам следует в ближайшее время по всем линиям попытаться установить истину. Все же самый факт циркуляции подобного рода слухов представляется мне настолько важным, что я счел необходимым немедленно сообщить Вам об этом. Повторяю, француз и чех не верят этим слухам и считают, что никаких новых секретных соглашений заключено ие было. Правда, оба они признают, что велись «антисоветские разговоры». Француз доволен своими разговорами с королем, который неоднократно подчеркнуто любезно с ним разговаривал. Ноэль лишь в претензии на Бека, который не счел нужным предупредить его о возведении легации в ранг посольств. Зато румыны предупредили Ноэля об этом... * за несколько дней. Секретарь французского посольства Гокье считает, что Франция должна будет последовать примеру Польши и учредить посольства в странах Малой Антанты. Лично я не смог принять участия в приемах в честь короля из-за приступа малярии. В дипкорпусе мое отсутствие было распенено как дипломатическая болезнь и как желание подчеркнуть наше отрицательное отношение к углублению польско-румынского союза. На невежливость поляки и румыны жаловаться не могут, так как секретари полпредства и помощник военного атташе на всех приемах, на которые они были приглашены, присутствовали.

С товарищеским приветом

Б. Виноградов

Печат. по арх,

235. Запись бесед Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Министром Иностранных Дел Швеции Сандле-ром

9 июля 1937 г. Беседы с Саидлером ** на общеполитические темы не представляют большого интереса, за исключением затронуто- го мною вопроса о так называемом нейтралитете. Я изложил

«* Многоточие в документе.

См. также ггз. «Известиям, 9—11 июля 1937 г.

Сандлеру нашу общую концепцию о нынешнем международном положении, усомнился в ясности позиции Скандинавских стран и, в частности, просил Сандлера разъяснить мне, чем вызывается приписываемая ему пропаганда идеи нейтралитета.

Сандлер развивал известные взгляды о разочаровании Лигой, вызванном ее бездействием во время маньчжурского, а затем абиссинского конфликтов. Во время этих конфликтов выяснилось, что ни военные, ни экономические санкции не считаются обязательными, а потому Скандинавские страны делают из этого свои выводы и хотели бы эту необязательность, распространяемую на право пропуска войск, оформить. К тому же работе Лиги наций мешает отсутствие таких стран, как Япония и США, Необходимо обеспечить сотрудничество особенно США, а это было бы возможно лишь при помощи развития ст, 11 в ущерб другим. Касаясь нарисованной мною картины международных опасностей. Сандлер заметил, что отсутствует какая-либо информация о действительной опасности, например, для Чехословакии или для других стран,

Я повторил Сандлеру взгляды, высказанные мною Мун-терсу * на эту же тему о нейтралитете и о потенциале мира. Я ему вполне ясно говорил, что своим нейтралитетом он прямо ставит под удар в первую очередь Литву, Если Германия будет убеждена в невозможности прохода наших войск через Латвию или Польшу, то исчезнет последний сдерживающий момент возможной агрессии Германии против Литвы. Участие Америки, говорил я, конечно, весьма желательно, но эта страна не пойдет в Лигу при любой реформе Устава. Руззельт готов был бы войти в Лигу и при сохранении ст. 16, но ему мешает общественное мнение Америки, которое отнюдь ие руководствуется наличием в Уставе и функциями той или иной статьи. Мы можем той или иной реформой совершенно опустошить Устав и в то же время не добиться участия Америки. Что касается информации об опасностях, то я напомнил Сандлеру, что за месяц до возникновения мировой войны также не существовало еще никакой информации о близости этой воины. Не было также такой информации, например, перед русско-японской войной, не было предварительной информации о вступлении Германии в Рейискую зону, об оккупации Японией Маньчжурии. Информация о военных действиях ныне приходит одновременно с гулом пушек.

Сандлер сказал, что он понимает нашу позицию, что если вообще вопрос о реформе Лиги не встанет, то Скандинавия вряд ли будет выступать со своими предложениями о нейтралитете.

Литвинов

Печат, по арх.

* См, газ, «Известия», 17, 18 нюня 1937 г.

37Û

236. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Вне очереди 9 июля 1937 г.

1, Как и надо было ожидать, англичане решили все-таки еще оттянуть ликвидацию невмешательства, организовали с этой целью некоторые малые державы; от их имени выступил голландец и предложил просить английское правительство сделать последнюю попытку найти какой-либо компромисс*, Так как Корбен, Риббентроп, Граяди и зсе остальные члены Комитета поддержали предложение голландца, я заявил, что не возражаю против данного предложения, хотя мало верю в его успех, Я просил установить срок для ведения переговоров, но Кор-бен меня не поддержал. Плимут, однако, обещал вести переговоры с максимальной быстротой. Комитет будет созван на будущей неделе, но день пока не назначен. После сегодняшнего выступления Гранди трудно представить себе, какой базис может быть найден для компромисса. Корбен держался на этот раз неплохо, но я не уверен в его стойкости, Именно сейчас было бы очень важно нажать на французское правительство, так как англичане в ближайшие дин, несомненно, попытаются вовлечь французов в какую-либо гннлую сделку, 12 или 13 июля оппозиция рассчнтывает поставить в палате вопрос об Испании.

2, Вчера вечером секретарь Идена передал мне просьбу Идена быть у него сегодня утром до начала заседания. Когда я вошел в кабинет Идена, то застал его в состоянии смятения и прострации. Он встретил меня словами: «Право, не знаю даже, о чем с Вами говорить», Я с удивлением посмотрел на Идена, тогда он стал объяснять, что он пригласил меня, чтобы информировать о действиях н намерениях английскою правительства в связи с испанским кризисом. Вчера вечером у него была мысль предложить такой выход: сначала выводятся волонтеры, а потом Франко дается ограниченное право воюющей стороны. Идеи, например, прямо заявил, что английское правительство не допустило бы остановки и обыска судов. На мои вопрос, должны ли предварительно быть выведены все волонтеры, Идеи несколько замялся, причем из дальнейшего выяснилось, что он готов был бы поставить вопрос о праве воюющей стороны даже в случае вывода не всех, а только большинства волонтеров. Однако сегодня все это радикально изменилось. В «Тайме» от 9 июля напечатана декларация Франко, в которой он категорически заязляет, что не допустит вывода волонтеров. Это значит, что немцы и итальянцы

_Шз * См. док,.Y«217, 224, 232, 233, 243; газ, «ИззестиЕэ, 10, 15—17 июля

или по крайней мере итальянцы против вывода. При таких условиях рушится всякий базис под планом Идена. Он не знает, что делать. Кое-кто ему предлагал собрать опять «четверку», но он не хочет этого делать отчасти потому, что не верит в возможность соглашения, а отчасти потому, что боится опять возбудить подозрение в разных кругах («в том числе и с вашей стороны»,—-прибавил Идея). Вместе с тем Идеи понимает, что тянуть долго нельзя и что если даже ставить вопрос об отсрочке, то речь может идти лишь о нескольких днях.

3. В Лондон на несколько дней приехал дель Вайо, официально— использовать отдых, фактически — для контакта с лейбористско-либеральными кругами. Он видел здесь уже довольно много народу, и мне кажется, что приезд дель Вано будет иметь известный положительный эффект.

4, Подробный отчет о заседании послан ТАСС сегодня вечером. Проследите, чтобы он не залежался в московском ТАСС.

Полпред

Печат.,io ярх.

237. Письмо Полномочного Представителя СССР в Финляндии Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову

Ю июля S937 г.

Многоуважаемый Максим Максимович,

[1]. Последнее время имели место усиленные нападки правых элементов на правительство Каяядера. У "правых возникла надежда, что противоречия между эсдеками и аграриями окажутся непреодолимыми. Однако прошедший съезд аграрной партии показал, что эта партия довольна создавшимся положением и пока не думает рвать с эсдеками. Аграрная пресса, лично Каяндер и Таннер заявили, что сотрудничество в правительстве продолжается и надежды правых на уход правительства тщетны. Все это показывает, что подготозка нэзого бюджета проходит успешно и согласованно. Имеющиеся между аграриями и эсдеками трения от случая к случаю улаживаются.

Холсти меня заверял, что правительство крепко и неизменно пользуется поддержкой трех четвертей сейма *. Он сам уже не рассматривает свое пребывание на посту министра кратковременным и думает окончательно перебраться из Женевы в Гельсингфорс.

2. Холсти меня зазерял, что внешняя политика правительства остается неизменной. Данное в Стокгольме интервью премьера Каякдера это как будто подтверждает. Пока нет

* См. док. К* 229.

особенно тревожных признаков, показывающих изменение внешней политики правительства. Можно отметить особое усиление здесь германской работы и некоторые признаки налаживания отношений с Германией. В Финляндию вновь приезжают делегации германских инвалидов, учителей, учеников. Высшее командование шюцкора — генералы Мальмберги Мар-тола были приглашены на германский спортивный праздник. Ближайшее время покажет, насколько правительство поддастся нажиму правых в этом отношении- Сейчас еще слишком мало данных, чтобы об этом судить.

3. Из финляндских газет в последнее время позволили себе резкие выладьг против нас «Хельсннгин саномат», которой «Известия» дали хороший ответ*, и лапуасская «Аян суунта». По поводу выпадов последней я говорил с Холсти, который обещал, что правительственная пресса даст лапуасцам отповедь.

4. Предстоящий приезд наших журналистов** даст возможность выяснить отношение к нам прессы. Журналистам готовят хороший прием, не отличающийся от обычно здесь принятых.

5. Мне кажется, что по вопросу о расширении доступных финнам границ рыболовства на Финском заливе надо дать финнам прямой отказ, дабы они впредь не питали надежд и не моглн использовать этого вопроса в агитационных целях.

С товарищеским приветом

Полпред СССР в Финляндии

А ему с

Печат. по арх.

238. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Чехословакии С. С. Александровскому

// июля 1037 г,

Уважаемый Сергей Сергеевич,

Мне представляется заслуживающей серьезного внимания Ваша информация об активизации работы английской дипломатии в пользу Германии и против СССР ***. К фактам, иллюстрирующим эту работу, я отношу, между прочим, те данные, которые сообщил Вам Крофта. Во всяком случае, воздействие, оказываемое на Прагу английским посланником, убеждающим чехословацкое правительство в необходимости пойти на уступки требованиям Генлейна. дабы примирить с собою Германию, приходится признать достаточно показательным, К той же категория относятся и даваемые Англией советы Белграду

* См. газ. «Иззестн^, 24 икжя 1937 г.

* См. док. № 254, *** См. док. № 222

заключить с Германией пакт по типу итало-югославского соглашения. Одновременное старание английской дипломатии пропагандировать идею нейтралитета среди государств, расположенных в ближайшем соседстве с нашими северо-западными, западными и юго-западными границами, с явной целью создать в этой части Европы изолирующий СССР санитарный пояс свидетельствует о стабильности антисоветского существа английской внешней политики*. В этом плане Мунтерс, Сандлер, Плимут и Бек являются проводниками лондонских установок, менее всего соответствующих нашим концепциям неделимости мира, коллективной безопасности и обязательств, вытекающих для членов Лиги наций из таких статей ее Устава, как 11-я или 16-я. Антисоветская тенденция сказывается и в некоторых попытках английской дипломатии дискредитировать франко-советский и чешско-советский пакты, алармист-ски используя события внутренней жизни СССР как доказательство слабости нашего режима. Мы уже обратили внимание т. Майского на необходимость внимательно следить за вышеуказанной деятельностью английской дипломатии **. С Вашего чехословацкого участка мы ожидаем дальнейшей информации по тому же вопросу. С товарищеским приветом

Потемкин

Печат. по арх,

239. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Румынии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

12 июля 3937 г.

В беседе со мной новый чешский посланник Веверка, коснувшись чешско-немецких отношений, сообщил со слов Бе-неша:

1. Англичане продолжают сильно давить на Прагу *** в направлении урегулирования чешско-немецких отношений, «чтобы уменьшить поводы для античешских выступлений Германии».

2. В представлении президента Бенеша, «который принужден считаться с давлением англичан», урегулирование отношений не связано обязательно с каким-нибудь нозым чешско-немецким пактом. Бенеш считал бы необходимым ограничить это «урегулирование» совместной чешско-немеикой декларацией о новой интерпретации расширительного порядка существующего чешско-немецкого договора об арбитраже.

* Си. док..Y«183. 239. ** См, док. К? 230-*** См. также Док, Лз 149, 222, 238.

3. Ведшиеся чешско-немецкие переговоры через посредство Траутмансдорфа * окончательно взорваны австрийским министром иностранных дел, который обратил внимание Нейрата на эти переговоры и на личность Траутмансдорфа.

4. При всех условиях чехи не склонны платить за урегулирование своих отношений с Германией ни независимостью своей внешней полигики (советско-чешский или фраико-чеш-ский пакт), ни поступиться частью своего суверенитета (вопрос о судетских немцах).

Островский

Печат. по срх.

240. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Китае с Председателем Законодательного юаня Китая

Суиь Фо**

Шанхай, 13 июля 1937 г.

Сунь Фо через нового уполномоченного.МИД в Шанхае Юй Мина попросил заехать к нему в клуб для разговора. Сунь показал мне личное письмо к нему от Ван Чун-хоя, в котором последний просил его повидаться со мной и передать мне тенет телеграммы, отправленной вчера МИД китайским послам в Лондоне, Париже н Вашингтоне (английский текст телеграммы при сем прилагается***). Сунь Фо добавил, что, по сведениям МИД, китайского посла Цзян Тин-фу в настоящее время нет в Москве и поэтому он просит меня довести до сведения Советского правительства вышеупомянутую телеграмму¹⁴³.

При обмене мнениями о создавшемся положении на Севере**** Суиь Фо сказал мне, что китайское правительство считает положение очень серьезным и опасается, что произойдет большое военное столкновение. Он выехал из Кулнна***** 9-го сего месяца, когда конфликт только что начался. Он разговаривал о конфликте с Чан Кай-ши, и последний высказал тогда твердую уверенность, что конфликт имеет только местное значение и вскоре будет ликвидирован. Однако, сказал Сунь Фо, последние события показали, что конфликт принимает все большие н большие размеры н может повести к большим осложнениям. Он сам лично думает, что конфликт может разрастись в открытую войну между Китаем и Японией. Китай- ское пр авительство решило не уступать больше китайской тер-

_#* См. док. № 62. 65. 143. 149, 1<№ * ^k ^{дневннка} Д- В Богомолова за период с 18 июня по 14 июля

*„* Не публикуется; си. док. Л^:з 245. ***** ^См- ^газ- «Известия* 9, 12, 14 июля 1937 г. Гуилииь.

ритории и отправило уже свои войска к границам Хэбэя, а также в Баодин. Сунь Фо спросил меня: «Как Вы думаете. какое следствие японо-китайская война окажет на положение на советско-маньчжурской границе?» Я ответил: «В настоящий момент мне трудно сказать Вам что-либо по этому вопросу».

Вопрос Сунь Фо можно было понять двояко: 1) поможет ли СССР Китаю в случае, если разгорится большая японо-китайская воина; или 2) не начнет ли Япония одновременно войну против СССР. Конечно, я считал более вероятной первую интерпретацию, но так как вопрос был сделан в неопределенной форме, то я также предпочел отзетнть в неопределенной и необязательной форме.

При дальнейшем обмене мнениями я высказал предположение, что англо-японские переговоры в Лондоне * в известной степени развязали японцам руки на севере Китая. Сунь Фо с этим согласился.

В разговоре о созетско-китайслих отношениях Сунь Фо сказал, что Чан Кай-ши преследует слишком осторожную политику в отношениях с СССР и что он сам и Фэн Юй-сян** хотели бы активизировать советско-китайское сближение. Он тут же заметил, что нынешний млнлстр иностранных дел Ван Чун-хой, конечно, ничего не сделает без Чан Кан-ши. Я заметил, что если кого и можно обвинять з пассивности в деле развития советско-китайских отношений, то это только китайскую сторону.

Сунь Фо спросил меня, разговаривал ли я с Ван Чун-хоем по поднятым мною ранее вопросам ***. Я ответил, что после нашего обеда у Фэн Юй-сяна у меня больше не было разговора с Ван Чун-хоем, несмотря на то, что он тогда сказал мне, что даст отзет на все поставленные мною вопросы в «скором времени»¹⁴⁴. Я добавил, что нам трудно верить, что китайское правительство действительно стремится к установлению тесной дружбы с СССР, когда китайская цензура принимает все меры к тому, чтобы китайское общественное мнение не знало того, что происходит в СССР и чем живет советский народ.

Сунь Фо предполагал ехать на Юг, но в связи с конфликтом на Севере останется, вероятно, в Шанхае.

Д. Богомолов

Печат. по арх.

* См, док_№ 193. ** Заместитель председателя военного советг Китая. *** См. док. Ла iOi, 141.

241. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Румынии с Министром внутренних дел Румынии Иику-

лецем

14 июля 193? г.

13-го вечером я поехал в Констанцу на сутки, чтобы повидать людей, отдыхающих у моря. 14-го я встретил Инкуле-ца, который там лечился. После того как он мне показал нововыстроенное лечебное учреждение бальнеофизиотерапии, в котором он проходил курс лечения, и [мы] вышли на воздух, Инкулец полуспросил меня с озабоченным видом: «Что, недовольны вы варшавской поездкой? — и сам же ответил.— Совершенно неожиданно для кого-либо из нас, здесь оставшихся, эта поездка получила характер антисоветской демонстрации» *.

Я сказал Инкулецу, что зта поездка, по нашему впечатлению, завершила круг возвращения Румынии в локо польской политики, которая никогда не была просозетсной. но которая в течение последних трех лет превратилась в инструмент гитлеровской политики в Европе. По нашему впечатлению, сказал я Инкулецу, и зто вопреки заявлению короля польскому журналисту от 9 июля о вновь обретенной независимости румынской внешней политики, никогда за время моего пребывания здесь румынская внешняя политика не находилась в такой зависимости от политики какой-нибудь иностранной державы, как сейчас, когда эта политика целиком и полностью подчинена велениям Бека.

В подтверждение своих слов я обратил внимание йнкуле-ца на то, что Бек открыто трактует Румынию как страну, интересы которой Польша призвана охранять. Напомнил ему, что попытка такая впервые была сделана Арцишевским в октябре 1934 г., когда он пытался дать урок патриотизма румынской прессе н румынскому министру иностранных дел Тнтулеску. Тнтулеску его поставил на место, несмотря на отсутствие поддержки правительства**. После ухода Тнтулеску климат здесь изменился настолько и этот изменившийся климат подействовал на поляков таким образом, что Бек считает возможным, не опасаясь никакой реакции со стороны румынских государственных деятелей, трактовать их в интервью польской газете как quantité négligeable*** и позволяет себе при этом похлопывать фамильярно по плечу короля, называя его единственным партнером в польско-румынском союзе. И это без всякой реакции со стороны как румынских государственных деятелей, так и румынской прессы. Мало того, поляки здесь себя чувствуют настолько распоясазшимися в отношениях к румынам, что, по словам Ковалевского, главным результатом

^1 См. также док. ЛИ 216, 234, **, ^-^гаэ. «Известия*. 3,>ктя5ря 1<Ш г.

нечто не стоящее зишрння (фр.).

поездки было укрепление «группы лолкозников», увеличившейся на одного человека — румынского короля, полкозника польской армии.

К этому прибавить надо изменение ранга дипломатических представительств — факт, обозначающий, что Румыния свои отношения с Польшей ставит во главу угла своей внешней политики, считая их перзостеленнее своих отношений со странами Малой Аатанты и Франции, и долженствующий показать всему миру абсолютную солидарность румыно-польской политики. Если к этому добавить, что весь визит проходил под знаком демонстрации военной мощи и что в речи своей в 57-м полку король «полностью солидаризировался с идеалами этого полка», то впечатление наше об абсолютном подчинении всей румынской политик:! политике Бека получает свое полное подтверждение как в поведении поляков, так и в поведении румын. Это впечатление подтверждается также фактом срочного приезда сюда начальника польского генштаба в сопровождении своего заместителя и десяти офицеров генштаба.

Что все это имеет антисоветский характер и что румыны не считают необходимым это скрывать, кроме всего вышеизложенного видно также из того, что вся пресса, включая «Диминяцу» и исключая «Универсул» и дза-три демократических издания, откровенно на сен раз писала, что поездка в Варшаву имела целью укрепить союз, который имеет строго очерченные задачи — восточные границы. Во время предыдущих поездок говорилось только об оборонительном союзе вообще, в чем меня неоднократно убеждал Антонеску, а Чиун-ту — Литвинова*. Что румыны заинтересованы сами в укреплении впечатления в Союзе о ярко выраженном характере антисоветского направления сзоен внешней политики, видно из того, что появившееся дней десять назад в большей части румынской прессы сообщение о предстоящем посещении Констанцы японской эскадрой до снх пор не опровергнуто.

Инкулец спокойно выслушал и заявил, что во всем виноват Антонеску, который, будучи вместе с королем в Варшаве, не принял никаких мер, чтобы избежать такого рода демонстраций: что вопрос о посольствах выскочил внезапно в самой Варшаве н что Антонеску не мог или не хотел этого предупредить; а что касается оборота, который приняла церемония в полку, то он был совершенным сюрпризом для Татареску н для него, Инкулеца; что телефонными звонками Татареску удержал Антонеску от ряда других шагов (о натуре этих шагов Инкулец ничего не сказал.— М. О,); что, узнав обо всем, что происходило в Варшаве, и он, и Татареску спросили себя; «Cui prodest»**. Это он сопровождал отборной бранью по адресу Антонеску. Я заявил Инкулецу, что ссылка на Антонеску * См. док. Л* 53, 55, 131. 133, 175.

** — KOMV ВЫГОДНО (;?ЛГ.).

не выдерживает критики и что правительство не может ссылкой на Антонеску снять с себя ответственность за нынешний курс внешней политики. Я показал Инкулецу, что варшавская поездка есть только последнее звено в антисоветской цепи румынской внешней политики, начавшейся с августа 1936 г.* и проявляющейся с поездки Антонеску в Варшаву ^и, а никак не изолированный акт. Напомнил ему и декларации Антонеску и в Варшаве, и Кракове, и Женеве, и изгнание Ше-бы^зэ, и близкую интимность с Югославией, и попытки договориться с Италией, не удавшиеся не по вине Румынии, и т. д.

Я сказал Инкулецу, что, по нашим впечатлениям, румынское правительство поставило своей задачей купить польскую, а через нее немецкую и итальянскую дружбу, заплатив за это ухудшением отношений с Союзом, будучи уверенным, что это мероприятие пройдет совершенно безнаказанно. Я закончил тем, что было бы наивно со стороны румын думать, что мы можем еще долго молчаливо присутствовать при демонстрациях, подобных польско-румынским визитам.

Инкулец все же настаивал на том, что вина лежит исключительно на Антонеску; что Антонеску вина в том, что прерваны были переговоры, начатые в апреле между мной и Та-тареску; и что правительство тут ни при чем, Он сказал, что благодаря Антонеску все позиции, завоеванные при Тнтулес-ку, и престиж Румынии резко пали, и постазнл мне вопрос; верю ли я в то, что Румыния и либералы действительно хотят вести антисоветскую политику и что вместе с Польшей готовят антисоветскую агрессию?

Я сказал Инкулецу, что не имеет никакого значения, во что я верю, а важно то, что я вижу. До тех пор, пока я вижу то, что я вижу, я обязан делать тот вывод, что Румыния твердо стала иа рельсы польской, а следовательно, и антисоветской политики, во-первых, и что она по каким-то соображениям заинтересована в том, чтобы эту свою антисоветскую линию демонстрировать, во-вторых.

Тогда Инкулец заявил, что вместо того, чтобы копаться в грехах прошлого, надо искать пути исправить создавшееся положение, которое вредит румынским интересам, которые в свою очередь повелительно диктуют любому румынскому правительству отличные отношения с Россией. Совершенно очевидно, говорит Инкулец, что Румыния должна первая сделать публичный жест, который рассеял бы впечатление, создавшееся в результате польских визитов. «Выпрямление создавшихся к настоящему моменту отношений лежит на нас обоих»,— говорит Инкулец. Он предложил в целях отыскания мер встретиться вместе с Татареску, для чего на воскресенье поехать к предсовмину в имение.

* С«, т. XIX, док. № 273, 279.

Я согласился с Пнкулецем s том, что задача каждого посланника, и моя в том числе, заключается в том, чтобы содействовать улучшению отношений между своей страной и страной его пребывания. Я согласился также с идеей Инкулеца, что необходим какой-нибудь акт, который бы способствовал рассеянию создавшегося не только у нас мнения о путях румынской внешней политики: я, однако, не могу принять участия в предварительном обсуждении выбора такого акта, опасаясь, что мое присутствие может стеснить свободу обсуждения, его и Татареску.

Инкулец с этим согласился п «твердо» обещал позвонить мне после первой своей беседы с председателем совета министров ^lib.

Я принял это к сведению н полушутя спросил его, хватит ли времени у Татареску, чтобы, выбрав тот акт, который нужно ему сделать для успокоения Союза, также и на то, чтобы этот акт привести в исполнение.

Инкулец серьезно сказал, что такая возможность не исключена. В этом случае все старые (Ангелеску, министр просвещения, Костинеску, министр здравоохранения, Антонеску, Сассу, министр земледелия) будут из кабинета выкинуты и заменены молодыми. В частности, иностранные дела получит либо он, Инкулеи, либо Татареску, если только тотвнозьне будет премьером. Эта возможность не исключена и сделается вероятной и возможной, «если образование кабинета не будет поручено Михалаке* или национал-царанистам». Если либералам поручили бы составление кабинета, то он предпочел бы иностранным делам министерство земледелия. «К сожалению,— говорит Инкулец,— я в своем выборе не сзободен». Говоря о своей предрасположенности к руководству сельским хозяйстзом, Инкулец напомнил и повторил просьбу румынского правительства об уступке Румынии трех каракулевых баранов-производителей.

15-го мы вместе с Инкулепем и сопровождавшим меня корреспондентом ТАСС т. Бодрозым выехали з Бухарест,

М, Островский

J7s?4^r. ':q ap\-.

242. Запнсь бесед Полномочного Представителя СССР в Финляндии с Посланником Великобритании в Финляндии

Сиоу

14 и 16 ьюля 1937 г,

14-го ко мне пришел британский посланник Оноу. Передав паспорт англичанина, собирающегося ехать в Союз, он рассказал о своей поездке аа крайний север Финляндии, которая,

* Председатель:-:апиона.>цара:-:нстск2-й партии,

как видно, у него оставила большое впечатление. Сноу убедился там, сколь большую работу ведут в Финляндия немцы. В Печенге он встретил двух немцев из Хельсинки — фон Прюс-синга и Шписа, которые там приготавливали приобретение трети акций в Печенгском рыболозецком обществе (эти лииа нам известны как германские агенты и шпионы, через которых ведется большая германская работа). Сноу, думая, что я не слышал об этих лицах, рассказал, что Прюссинг — бывший русский офицер, сейчас представитель германского пароходства, поддерживающего сообщение Штеттин — Хельсинки, Шпнс — инженер, работает в технической конторе. Оба лица старались проникнуть на предприятия канадской концессии «Петсамоникель». Директор, канадский финн, их не пускал. Шпис орудовал под маркой ученого-энтомолога. Сноу знает, что немцы давно добираются до морских дел на Печенге, но финны их до сих лор не пускали. Теперь будто бы есть угроза, что они смогут получить участие в обществе.

Сноу" узнал, что ген. Валлениус (известный лапуасский деятель, уволенный из армии) уже не состоит директором упомянутой компании на Печенге.

Сноу спросил, не знаю ли я, что случилось с Холсти, который за последнее время стал замкнутым и недоступным; [Сноу] отметил охлаждение созетско-финских отношений. Ввиду того что ко мне пришел с визитом греческий посланник, мы условились продолжить разговор 16-го за завтраком.

16-го Сноу продолжал делать вид, что озабочен обстановкой и рассказывает мне секреты. Рассказал о своем разговоре с Маинергеймом. Он удивился, что Маннергейм при нем восторгался германскими достижениями в области техники н военной. Впечатление, что Маннергейм после поездок в Лондон и Индию не стал таким англофилом, как ожидали. Говоря со Сноу об ориентации Финляндии, Маннергейм прямо заявил: «Чего же Вы хотите, нам надо выбирать между большевиками и Германией, кто же лучше». Сноу будто бы ответил, что он бы предпочел статус-кво. На это Маннергейм дал понять, что Сноу не знает обстановки.

Теперь Сноу собирает информацию о Маннергейме и его настроениях. Я рассказал ему кое-что мало лестное для Маииергейма и передал отдельные рассказы о нем финнов.

По поводу немцев на Печенге Сноу по моему совету говорил с Каяндером, которому заявил, что это дело интересует Англию. Аналогичные заявления он сделает и другим политическим деятелям. На большее о.ч пойти не может.

Сноу отмечает усиливающуюся работу Германии в Финляндии, ио полагает, что финны теперь ангажироваться перед ермаиией не хотят. Его убеждение, что, несмотря на наличие У немцев крепких позиций, их работа пропадает зря. Финны

ннх в огонь не пойдут. Бывший здесь лорд Плимут не толь-

SS 1

ко не вынес впечатление, что здесь немцы крепки, но, наоборот, заявил, что полагает^-, не стишком ли здесь настроены антигермански.

Британский воздушный атташе в Хельсинки Вест специально ездил на Аландские острова смотреть нозын аэродром. Уверяет, что чепуха, размером с носовой платок, военным целям служить не может.

С товарищеским приветом

Асмус

Печ&т, по арх.

243. Телеграмма Народного Комиссара Ииостраииых Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Велнкобрн-таинн И. М. Майскому*

Вне всякой очереди 15 июля 1937 г.

На Вашу телеграмму от 14 июля¹⁴⁶. Заязнте, что не можем ни в коем случае голосовать за признание за Франко права воюющей стороны. При заключении соглашения о невмешательстве ** законным правительством признавалось лишь мадридское, а другая сторона—-мятежниками. Признание каких бы то ни было лраз за мятежниками было бы равносильно вмешательству, притом на стороне мятежников, что находится в полном противоречии с духом соглашения о невмешательстве. Остальные Ваши предложения приемлемы, за исключением п. 5, противоречащего нашей установке о непризнании за Франко праза воюющей стороны ни при каких условиях ***.

Литвинов

Печат. по арх.

244. Запнсь бесед Народного Комнссара Иностранных Дел СССР с Министром Иностранных Дел Турции Арасом

15—17 июля 1937 г.

Свои первый разговор со мною Арас начал с извещения об ответе Югославии на нашу просьбу, переданную через Турцию, касательно ссудной кассы ^U7. Ответ, весьма неудовлетворительный, изложен в письме Югославии на имя Турции.

Арас счел нужным упомянуть о заключенном в Тегеране Ближневосточном пакте, сообщив, что председателю совета

* Копия телеграммы была натравлена в полпредство СССР во Франции, см. док. Л"? 247.

^в* См, т. XIX док. M 249. *** См. док. ЛЬ 264.

новой Антанты, персидскому министру, будто бы было поручено обратиться ко мне по поводу пакта с особой телеграммой *. На мое замечание, что я такой телеграммы не получил, Арас ответил, что она, вероятно, еще в пути (до сегодняшнего дня — 2 августа — телеграмма так и не поступила).

Вспомнив наши разговоры в Женеве касательно широкого пакта о взаимной помощи **, по поводу которого Арас взялся выяснить позиции Югославии и Румынии, Арас сообщил, что первая обещала поговорить с ним на эту тему при следующей встрече, а Румыния хочет выяснить позицию Польши. Я напомнил Ар асу, что в Женеве на мой прямой вопрос, примкнет ли Румыния к пакту без Польши, Антонеску мне ответил, что она пойдет вместе с Малой и Балканской Антантами, даже без Польши. Арас развел руками, желая этим сказать: Вы, мол, знаете Антонеску.

Говорили мы затем о разных пустяках, и, прощаясь при первой встрече, Арас сказал, что рассчитывает еще со мною поговорить об общем международном положении. К такому разговору мы, однако, в дальнейшем не возвращались, да я и не искал его, не придавая особой цены подобным разговорам с Арасом. Когда за час до отъезда турецких министров я согласовывал с ними коммюнике для печати***, Арас пытался удалить нз проекта указание на появившиеся за последнее время в международной жизни агрессивные тенденции. Он не скрывал своих опасений как-нибудь задеть Германию и в особенности Италию. Мне пришлось ему сказать, что предстоящим визитом турецкой эскадры в Италию будет заглажено мнимое оскорбление Италии, Любопытно, однако, что Арас пытался по существу отрицать факт появления за последние годы агрессивных тенденций, мотивируя тем, что агрессия, мол, существует со времени мирных договоров. Арас не постеснялся открыто в первый раз вступить на путь защиты ревизионизма и развивать взгляды, которые Гитлер и Геббельс охотно сделали бы своими.

М. Литвинов

Лечат, по арх.

245. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочным Представителям СССР в Китае, Великобритании, Франции и США

]6 июля 1937 г.

Сегодня китайский посол вручил мне по инструкции китайского правительства письменное сообщение о событиях под Пекином****. Там говорится, что внезапное нападение на Лу-

* Си. док. К* 223.

,.! £^ы- ^док- ^№ 174..„ См. док. ЛЬ 251.

*-м. также док. № 240 к газ. «Известия», 17 июля 1937 г.

гоуцяо и вторжение в Северный Китай крупных японских сил составляет явное нарушение суверенитета Китая и противоречит духу и букве соглашения девяти держав *, пактам Келлога и Лиги наций. Кончается сообщение следующей фразой: «В то время как Китай обязан употребить все имеющиеся в его распоряжении средства для защиты его территории, национальной чести и существования, он готов разрешить свои споры с Японией мирными средствами, известными международному праву». По словам посла, аналогичное сообщение послано девяти участникам Вашингтонского договора. Далее посол сообщил мне о якобы сделанном вчера в Токио идентичном демарше послов Англии, Америки и Франции и спросил меня, готово ли Советское правительство, ввиду коллективного характера акции, также сделать демарш в Токио, Я ответил, что, поскольку три державы нас не извещали о своем демарше и нам неизвестно даже содержание идентичных заявлений, наше выступление было бы не частью коллективного действия, а самостоятельным, как бы в подражание другим державам, на что Советское правительство вряд лп может согласиться.

Литвинов

Пгчат. по арх.