Политическая система как фактор культурной политики

Авторы монографии «Культурная политика и художественная жизнь» рассматривают два противоположных подхода к решению проблемы поиска базовых принципов, на которых могла бы основываться культурная политика: демократический и тоталитарный.

Тоталитарное государство рассматривает культуру и искусство преимущественно как инструмент реализации собственных целей, лежащих вне сферы культуры. Результатом является культурная политика, отличающаяся приматом партийно-идеологических установок, классовым подходом к художественным ценностям, административно-распорядительными (насильственными) методами достижения целей, непосредственным вмешательством в творческий процесс.

Для государств демократического типа характерен достаточно широкий диапазон взглядов на взаимоотношения с миром художественной культуры, включающий как признание самоценности искусства, так и определенные патерналистские отношения, предполагающие постановку целей в этой сфере и их последовательную реализацию путем использования соответствующих ресурсов.

Разделение культурной политики на демократическую и тоталитарную поддерживает и В. С. Жидков. Тоталитарную он рассматривает как «крайнее выражение патерналистской культурной политики». «Тоталитарная культурная политика предполагает гораздо большую меру воздействия правительства на культуру. В соответствии с ней государство прямо и непосредственно руководит культурой через свои правительственные организации». Культурная политика демократического государства, - это «деятельность, предполагающая формирование основанных на общественном согласии концептуальных представлений о месте и роли культуры в жизни общества, о должном состоянии культурной жизни, определение приоритетных целей развития культуры, составление соответствующих программ и их реализация с помощью распределения различного вида ресурсов».

Существенно то, что В. С. Жидков замечает: «ни одна разновидность культурной политики не может осуществляться в чистом виде».

К. Б. Соколов выделяет «популистскую», «патерналистскую» и «тоталитарную» модели культурной политики. В основе его типологизации - смешанный критерий: с одной стороны - это тип поведения основного актора, с другой - тип политического режима, в условиях которого эта культурная политика реализуется.

1. Популистская культурная политика. Ее целью является наибольшее удовлетворение культурных потребностей как можно большего числа значимых субкультур. Основная задача популистской культурной политики - оснастить каждого человека такой индивидуальной картиной мира, которая была бы в некотором роде неискаженным отражением картин мира всех основных субкультур общества. Для ее решения кто-то в обществе должен следить за тем, чтобы каждый из элементов картины мира той или иной субкультуры предлагался системой распространения культурных ценностей в количестве, прямо пропорциональном ее «удельному весу» в обществе. Поэтому даже «популистская» Культурная политика США использует государственные проекты и некоторые цензурные ограничения.

2. Патерналистская культурная политика предполагает, что «право распространения культурных ценностей и основные его каналы находятся в руках некоего, условно говоря, «административного совета», располагающего некоей шкалой ценностей относительно существующих и создаваемых культурных благ. В этом случае культурная политика служит целям какой-либо определенной политической партии, религиозного течения или государства в целом».

3. Тоталитарная культурная политика. В ее рамках «всем субкультурам общества путем прямого насилия навязывается картина мира властвующей элиты (или устраивающая элиту) при запрещении и подавлении всех иных картин мира. В соответствии с ней государство прямо и непосредственно руководит культурой через свои правительственные организации - министерства или отделы культуры. Решения о субсидиях, их размерах и адресности принимают правительственные чиновники».

Последовательно рассматривая условия, при которых эти модели реализуются, К. Б. Соколов предлагает их число расширить еще двумя разновидностями, которые возникают как ответ на то, какая субкультура - консервативная или реформистская - характеризуют власть, реализующую ту или иную культурную политику. Если субъект политики ориентирован на инновационность, тогда эта модель может быть определена как прогрессивная или реформистская. В противоположном случае модель получает название консервативной.

А.Я. Рубинштейн в качестве критерия типологизации предлагает способ распределения общественных средств. Это позволяет рассмотреть пространство культурной политики с позиции ресурсной базы и способов распределения этих ресурсов, в результате выделяются четыре базовые модели культурной политики.

1. Административное распределение общественных средств. При этой наименее демократичной процедуре средства государственного бюджета выделяются непосредственно правительственным органам, министерствам и ведомствам для их последующего распределения между производителями соответствующих благ. Все решения о размерах и адресности государственных ассигнований принимаются чиновниками, основывающими свои суждения на «узаконенных» обществом жизненных стандартах.

2. Распределение общественных средств «на расстоянии вытянутой руки». Данная модель отдаляет чиновников от распределения общественных средств, реципиентов от чиновников. В то же время снижается и мера адекватности распределенных средств целям, для реализации которых они предназначались.

3. Распределение общественных средств посредством налогового протекционизма. Правительство определяет только специальные «правила игры», предоставляя агентам рынка соответствующие налоговые льготы. Отказываясь от части налоговых поступлений, оно дает возможность самим налогоплательщикам решать вопрос, кому и в каком объеме следует оказать поддержку, исходя из их собственных предпочтений.

4. Распределения общественных средств на базе «денежного голосования» потребителей. Максимальная степень демократизации процессов распределения достигается именно в этой квазирыночной модели. Предоставляя неимущим гражданам социальные трансферты, государство передает часть общественных ресурсов непосредственно потребителям для последующего целевого использования этих средств. Выбирая те или иные блага и оплачивая их приобретение, потребители фактически и распределяют общественные средства в соответствии со своими предпочтениями.

Для А. Я. Рубинштейна существенным является вопрос, насколько эффективно в каждой из этих моделей реализуются поставленные цели и используются отпущенные на них средства. При административном распределении общественных средств обеспечивается максимальное соответствие между сформулированными целями и выделенными для их достижения ресурсами, но оно нарушается в той мере, в какой распределение общественных средств подвергается воздействию эгоистических мотивов бюрократии, обусловленных ее «специальными интересами». Для модели «вытянутой руки» характерно снижение меры адекватности распределенных средств тем целям, для реализации которых они предназначались. В случае налогового протекционизма процедура распределения ресурсов достаточно демократична, но недостаточно предсказуема с точки зрения достижения поставленных целей. Таким образом, налоговый протекционизм может гарантировать еще меньшую степень адекватности распределения средств исходно заданным целям. Но и в четвертой модели поставленные цели, связанные с потреблением благ на уровне жизненных стандартов, не могут быть реализованы полностью.

Предлагаемые российскими авторами модели носят скорее идеальный, нежели реалистичный характер. В большинстве из них просматривается четкое разделение на модели, в которых государство более-менее жестко контролирует культуру, или же этот жесткий контроль снят, что свидетельствует о существовании важной проблемы, имеющей как теоретические, так и практические вопросы: какова должна быть роль государства в реализации культурной политики и в формировании модели ее финансирования? Действительно, есть все основания говорить о том, что в России реально доминирующей остается модель административного распределения. Предпринимаются попытки модификации социальной политики российского государства, но едва ли можно утверждать, что они затрагивают область культурной политики как таковой.

Описывая становление культурной политики советского государства в 1930-х - 1940-х гг., А. Фадин отмечал: «Сразу после революции культурная политика строилась на использовании государственных систем и ведомств для развития культуры. Не члены общества, а по преимуществу госаппарат, ведомства выступали в качестве субъекта культурной политики, объектом же становилось «население» во всем разнообразии социальных групп, слоев, классов. Закрепившись в таком значении в 1930-е - 1940-е гг., понятие «культурная политика» отражало вполне реальное положение вещей».

Эта политика строилась на принципах однопартийной политической системы с жесткой централизацией. «Она была органичной частью идеологической работы правящей партии и использовалась в качестве мощного средства в формировании социалистического образа жизни». При этом вместо понятия «культурная политика» использовались термины «партийное руководство литературой и искусством» и «культурное строительство», которые включали в себя реализацию государственной политики в области культуры.

Как свидетельствует В. Б. Чурбанов, под этими терминами обычно подразумевалась теоретическая и практическая деятельность КПСС, институтов советского государства и общественных организаций, причем не только в самых широких областях образования, искусства и культурно-просветительской работы, но «во всех сферах общества, которые выражают сущностные силы человека и воплощают в себе генеральную цель коммунистического строительства - всестороннее, гармоническое развитие личности». Поэтому никакой специфической проработки понятие культурной политики тридцать-сорок лет назад не получило. Культурная политика развитого социализма была призвана играть, прежде всего, регулятивную роль, оставаясь декорацией для идеологии коммунистического строительства.

Годы перестройки и рыночного строительства позволили существенно продвинуться по пути поиска определения данной категории. Рассмотрим этот процесс подробнее.

Российские авторы Национального доклада, подготовленного в рамках программы Совета Европы по анализу культурной политики в европейских странах, отмечают, что особенностью традиционной отечественной культурной политики является ее «замкнутость», «погруженность» в саму себя. В качестве основного субъекта, действующего на поле культурной политики - сначала советского, а потом и постсоветского общества, - рассматривалось государство. Но государство все же оставалось формальным и слабо ответственным субъектом, который не хотел и не мог работать с культурным многообразием. По мнению экспертов, анализ культурной политики показывает, что одной из особенностей взаимодействия культурной жизни общества, развития искусства и государственной политики в этой сфере в Российской империи, СССР и России было и остается радикальное расхождение между выдвигавшимися целями и основными векторами реальных процессов.

Попытка найти новое содержание понятия «культурная политика» в российский период была предпринята авторами «Основ Законодательства Российской Федерации о культуре» (октябрь 1992 г.). В третьей статье закона указывается: «государственная культурная политика - политика государства в области культурного развития - совокупность принципов и норм, которыми руководствуется государство в своей деятельности по сохранению, развитию и распространению культуры, а также сама деятельность государства в области культуры». Авторы закона стремились показать, что государственная культурная политика - понятие многоплановое, а ее формирование и реализация проходят несколько стадий. Определяющая роль государства становится очевидной, как следует из позиции авторов закона, на стадии реализации культурной политики. Именно государство определяет очередность и способы достижения поставленных целей, необходимость их правового обеспечения, потребность в финансовых, материальных и информационных ресурсах и на этой основе осуществляет свою деятельность.

Значительное развитие концептуализации понятия культурной политики отмечается в середине 1990-х гг. Большее значение стало придаваться уже не только самой культурной деятельности, но и ее целям, приоритетам, способам решения тех или иных задач, рассматриваемым в совокупности с концептуальными подходами. «В сфере культуры цели, приоритеты, задачи и способы их решения в своей совокупности составляют феномен, именуемый культурной политикой государства и охватывающий всю культурную жизнь общества», - отмечают авторы книги «Культурная политика и художественная жизнь». Понятие культурной политики все больше инструментализировалось.

Вместе с тем, в середине 1990-х гг. осознается важность понимания того, что существуют различные акторы культурной политики, исходящие из определенных концептуальных положений и предпринимающие определенные действия. «Очевидно, что в зависимости от конкретной сферы, от вида искусства процессы формирования и осуществления культурной политики будут приобретать свою специфику». Формировался взгляд на культурную политику, как на политику, для которой важны не только общегосударственные цели и ценности, но и отдельная личность с ее конструкцией «картины мира». «Культурная политика возникает в тот момент, когда реально существуют общественные группы (а не только государственные), по-разному видящие культурный процесс на одной территории. Вот если эти разные мнения имеют право на высказывание и установлена определенная процедура обсуждения, - это и есть культурная политика», - утверждал С. Э. Зуев.

Не следует думать, что в постсоветский период идея множества акторов, действующих в сфере культурной политики, победила ведомственный подход. До настоящего времени в теоретических схемах анализа культурной политики можно встретить стремление к «ведомственной автономизации», как называет этот феномен В. В. Савельев.

Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить формулировки целей культурной политики отечественных экспертов - авторов упомянутого Национального доклада по культурной политике - с теми, которые высказали в том же докладе иностранные эксперты. Отечественные специалисты фокусируют свое внимание, прежде всего, на выполнении государством фундаментальных функций, таких как поддержка художественного творчества и продвижение его достижений, ознакомление с ними зрителей; сохранение культурного наследия и профессионального образования в области культуры и искусства; развитие культуры российской провинции и возрождение национальных культур народов и этнических групп. Зарубежные коллеги, подтверждая значимость выполнения органами власти подобных функциональных задач по отношению к культуре, определяют цели культурной политики в более широком - социокультурном - контексте.

Наиболее последовательно необходимость социокультурного, а не ведомственного подхода к культурной политике обосновывает В. В. Савельев. В рамках социокультурного подхода «культура предстает в качестве основополагающей подсистемы общества. Она изначально, по определению, рассматривается как находящаяся во взаимодействии и переплетении с политической и экономической подсистемами Обязательным аспектом такого подхода является императив диалогичности, когда культурный фактор становится органичным элементом других подсистем. Одновременно, политические и экономические феномены имеют культурное измерение, способны играть роль определенного культурного контекста».

Другая возможность преодоления традиционного подхода к культурной политике состоит в осознании того, что фактически культурная политика, как и любая другая, всегда представляет собой «борьбу интересов» и поиск компромисса. Тем самым процесс определения ориентиров культурной политики все больше персонализируется. «Культурная политика, - утверждают В. С. Жидков и К. Б. Соколов, - это борьба интересов различных субъектов культурной жизни, в которой самую существенную роль играет распределение различных ресурсов - финансовых, материальных, кадровых, информационных». Поиск компромисса в современных условиях сопровождается выраженным стремлением отстоять интересы, прежде всего, тех, кто находится в непосредственной близости к лицам, осуществляющим разработку и реализацию культурной политики на самых верхних этажах власти. «В переходный период общественного развития, когда не вполне осязаемы его вектор, конечные цели, не вполне понятны и выявлены интересы различных социальных групп, приоритеты государственной политики неминуемо определяются во многом субъективно, и степень их выветренности зависит от личности тех, кому поручено проводить политику от лица государства», - полагает Е. И. Кузьмин.

Другой проблемой многих существующих схем концептуального анализа культурной политики является их зависимость от стереотипов, мифологем, уходящих корнями в прошлое, когда культурная политика рассматривалась, в первую очередь, в контексте революционно-утопических, причем упрощенных, схем.

Отчасти именно это способствовало замыканию культурной политики в отраслевых схемах, что, в свою очередь, провоцировало подходы к ней как к набору единообразных образцов, управлять которыми достаточно просто. «В качестве подобных культурных ориентации также выступали политические идеологемы «равноправного распределения культурных благ» (и порожденные ими модели «оптимальных рационов потребления»). Внедрение этих образцов «дозированной» культуры рассматривалось как основание для «динамики роста культурного уровня населения».

Но и в эпоху рыночных перемен культурные институты продолжали функционировать как консервативные институты, не способные направлять экономическое и социальное развитие отдельных территорий. Оценивая эту особенность культурных институтов и связывая эти процессы с характером культурной политики как таковой, М. Б. Гнедовский отмечает: «Сегодня многие российские культурные институты привержены идее «передавать «сверху» широкой публике универсальные, проверенные временем культурные ценности, которыми владеют лишь профессионалы».

Особая тема - уровень разработанности понятия «региональная культурная политика». Количество работ на эту тему невелико и принадлежат они, в основном, региональным исследователям. Так, авторы исследования «Культура как ресурс развития Удмуртии» понимают под культурной политикой «систему основных субъектов и объектов, позиций, связей, отношений и интересов в культуре» на конкретной территории. Достаточно полно раскрыто понятие региональной культурной политики в монографии А. И. Голышева. Исследователь делает важный акцент на ее ресурсной базе, на необходимости согласования интересов действующих субъектов культурной политики и говорит о необходимости выведения культурной политики за двери кабинетов чиновников. «Региональная культурная политика представляет собой совокупность концепций, принципов, целей и методов регулирования культурного развития в регионе, а также предполагает выработку соответствующих институциональных форм организации социокультурной деятельности», - рассуждает автор, и тут же отмечает: «Сложность состоит в том, что сегодня каждую из этих составляющих надо наполнить актуальным смыслом».

Таким образом, актуальность концептуальной проработки категории культурной политики и региональной культурной политики в современной России возрастает. Все более очевидным становится стремление к поиску выхода за рамки толкования культурной политики как ведомственного инструмента, используемого государством. Усиливается тенденция представить культурную политику как пространство взаимодействия различных субъектов и акторов, благодаря усилиям которых формируются те или иные стратегии реальных действий в области культурной политики, как во всей России, так и на региональном уровне. Но приходится с сожалением констатировать, что реальные исследования по данной проблематике все еще носят локальный и несистемный характер.

Современная культурная политика государства выступает к онцептуально оформленной совокупностью научно обоснованных взглядов и принципов, соответствующих определенным ценностно-смысловым основаниям, целям и приоритетам, соответствующим типу государства. Но к ультурная политика – это не только теоретический конструкт. Оперирование понятием «культурная политика» позволяет перевести ценностно-смысловые основания, определяемые Основным законом страны – Конституцией Российской Федерации, на уровень реалий и конкретных управленческих решений. На основе определенных информационных ценностно-смысловых «параметрах порядка», разрабатываются инструменты и механизмы культурной политики, посредством которых реализуется комплекс разного рода программ и проектов, имеющих стратегическое значение для социокультурного развития страны (региона, локальной территории и т.д.). (Концепция «параметров порядка в культуре» изложена в ряде работ [17].)

Одним из принципов культурной политики демократического государства является свобода выбора ценностей и собственной культурной идентичности, предоставляемая всем гражданам страны. На основе разделения определенных культурных ценностей, желании следовать конкретным социальным и культурным практикам в обществе на основе разделения философии гражданского общества и культурного плюрализма формируются разные социальные группы и субкультурные сообщества, оказывающие определенное влияние на культурную жизнь в стране. Культурная политика перемещается в центр внимания разных субъектов: помимо государства в их число входит бизнес (также весьма диверсифицированный по своим целям и интересам), общественные группы и политические объединения. Понятие «многосубъектности» культурной политики в России только начинает наполняться реальным смыслом, но говорить о том, что в системе управления в сфере культуры признание самого фактора «многосубъектности» привело к кардинальному пересмотру принципов взаимодействия государства с другими субъектами культурной политики пока преждевременно.

В современных обществах культурную политику определяет не только «власть» (система государственного управления) и политическая элита, но и художники, потребители, бизнес-сфера, общественные организации и различные объединения. Однако, обобщая отечественный опыт, мы считаем, что число субъектов культурной политики в принципе не может множиться до бесконечности. Поэтому типология, в которой субъекты культурной политики рассматриваются как акторы и агенты культурной политики, представляется нам вполне логичной [18], однако критерии, положенные в ее основания, требуют расширения и дополнительных уточнений.

Действительно, современная Россия характеризуется появлением новых субъектов культурной политики (например, бизнес-сообщество), выступающих уже не только от лица отдельных акторов или разрозненных разномасштабных структур, действующих в сфере культуры от случая к случаю, но и представляющих из себя сложившуюся систему коммуникаций со сложными структурными взаимосвязями, общей стратегией социального поведения, особым типом корпоративной культуры. Концептуальная разработка ценностно-смысловых оснований для социокультурной деятельности последовательно ведется в общественных объединениях, политических партиях, являющихся носителями определенных групп интересов. Наличие разных «платформ» культурных политик в социокультурном пространстве одной страны предполагает особые подходы к регулированию социокультурных процессов, осуществляемому государством. Это связано с центральной интегративной функцией государства. Соответственно, культурная политика государства, направленная на поддержание культурного разнообразия в стране, одновременно должна способствовать сохранению социокультурной целостности. С этой целью используются механизмы, позволяющие корректировать вызревающие в обществе негативные социокультурные тренды, поддерживать условия для самореализации различных групп и распространения позитивных культурных практик.

Таким образом, государственная культурная политика – это особый инструмент стратегического управления страны, обеспечивающий ее целостность и раскрывающий перспективы ее социокультурного развития.

В последнее время, говоря о культурной политике в широком смысле, исследователи стали использовать термин «социокультурная политика». Позитивным в этом случае является сам факт целостного восприятия проблем, связанных с развитием науки, образования, здравоохранения, культуры (как отрасли), СМК. Анализ такого понимания социокультурной политики свидетельствует, что прежний подход к социокультуросфере как к непродуктивной области отношений, требующей от государства лишь финансовых затрат, безнадежно утрачивает свое значение. Проведение социокультурной политики предполагает использование ее на тех направлениях социального взаимодействия и культурной практики, где процессы самоорганизации не могут развиваться с полным эффектом для достижения целей регионального развития. Так, безусловно, требуются ответная реакция и целенаправленные политические меры со стороны властей в случае острого столкновения интересов разных этнических или конфессиональных сообществ, систематического нарушения общественного порядка представителями молодежных неформальных групп и деструктивных субкультур, вовлечения подростков в тоталитарные организации, секты и т.п. Кроме того, масштабные внедренческие проекты, связанные с крупными долгосрочными инвестициями и нацеленные на изменение отдельных сегментов социокультурной практики, например региональной поселенческой среды, или форм организации в малом бизнесе, или начального профессионального образования, или переобучения взрослых, невозможно осуществить без продуманного проектирования, программирования, принятия ряда организационных, административных, а порой и правовых мер.

Следует подчеркнуть, что характер и направленность культурной политики во всех указанных выше случаях должны быть ориентированы на сохранение социокультурных ресурсов территорий и иметь по отношению к ним не разрушительный или ограничивающий, но щадящий характер, направленный на развитие их инновативного потенциала и на его приумножение.

В настоящее время на первый план реформаторской политики выходит трактовка культурной активности людей, их социального взаимодействия как основного источника общественного обновления, как важного фактора социально-экономического развития.

В целом, сегодня уже четко обозначены три уровня культурной политики: федеральный, региональный и муниципальный. Так, на федеральном уровне осуществляются широкомасштабные проекты и программы (федеральные целевые программы), которые отвечают общенациональным стратегическим целям. Можно также говорить о многообразии региональных культурных политик по отдельным направлениям развития социокультурной сферы. Наконец, по мере развития институтов гражданского общества и демократических принципов все отчетливее вырисовывается потенциал муниципального уровня культурной политики (так называемый, локальный, местный уровень). Все они различаются по масштабам и перспективам, целям и задачам, возможностями их реализации. Принципиальным является решения вопроса об участии государства, органов власти и общества в проведении культурных политик, соотношении самоорганизации и управления в культурной сфере, так как самостоятельность всех уровней власти расширяет возможности проведения собственной линии социокультурного развития. При этом многосубъектность культурной политики способствует снижению давления (разных форм проявления детерминизма) на культуру со стороны других социальных систем, ибо вопрос согласования приоритетов с участием всех субъектов культурной политики, укрепляет позиции самой культуры в общественном развитии.

Самостоятельность субъектов Российской Федерации позволяет региональным властям предлагать разнообразные решения актуальных проблем и включать их в концепции культурных политик, успешно реализуя их посредством социокультурных проектов, направленных на социокультурное развитие территорий. Расширяется спектр культурных услуг, которые осваиваются благодаря новым принципам функционирования учреждений культуры на муниципальном уровне. Несмотря на то, что на этом уровне управления большая нагрузка падает на менеджеров культуры, сегодня уже мало кто сомневается в необходимости проведения локальной культурной политики. Проекты, реализуемые на местном уровне, приобретают особое значение, поскольку являются звеном, соединяющим цели культурных политик разных уровней с запросами и интересами конкретного человека.

В целом можно говорить об эффективности концепции многоуровневого управления в России как наиболее соответствующей принципам демократии и гражданского общества. Однако следует иметь в виду, что «мода» на копирование получивших распространение в западных странах концепций, направленных против унитарной формы правления, приводит к тому, что не учитывается неоднородность и вариативность используемых решений. А это, между прочим, как раз и связано с желанием сохранить культурную специфику своей территории, ценности и традиции, разделяемые людьми, ее населяющими. Во многих европейских странах децентрализацией пронизаны все управленческие уровни, и речь уже идет «о полицентричном или многоцентровом управлении, о многостороннем управлении, о фрагментации, дроблении и разделении власти», – считают Л.Хуг, Г.Маркс [22].

В качестве основных требований в культурной политике в этой социокультурной ситуации выдвигаются: создание условий для самоорганизации и управления сетями; постепенность перехода к многоуровневому управлению; возрастающая роль учреждений в управлении. Такой подход соответствует гибкости – важной характеристике и очевидном преимуществе многоуровневого управления, обеспечивающем особый способ организации политической, социальной и культурной сферы. Он строится вокруг человека, и его территории, создавая условия для самореализации [23].

Центральной проблемой при многоуровневом управлении становится осуществление координации разных сфер управления, выбор государством коммуникативной стратегии, обеспечивающей эффективность системы взаимодействия всех уровней власти. В настоящее время, как показывает практика, не исключены дублирование, либо «сбрасывание» функций на местный уровень. Самым сложным оказывается отсутствие понимания границ свободы и зон ответственности.

Таким образом, в отличие от управления в сфере культуры как операциональной деятельности разных субъектов, направленной на реализацию конкретных целей, культурная политика не столь жестко рационализирована, если смотреть на нее с культурологических позиций. Действиям разных субъектов задаются широкие горизонты проявления творчества и индивидуальных подходов в рамках ценностно-смысловых координат. Поэтому и разработка концепции культурной политики и тем более ее реализация – сложнейший процесс, разворачивающийся во времени и включающий разностороннюю деятельность по согласованию культурных интересов разных социальных групп.

Традиционно социокультурная политика, осуществлялась государством, которое было ответственно за финансирование, планирование, исполнение, контроль, - в целом за состояние этой сферы. Все функции были сосредоточены в руках одного "действующего лица" - государства. В условиях прежней модели государство определяло политику в области культуры и использовало ее для пропаганды государственной идеологии. Творческая деятельность рассматривалась как профессиональная деятельность на службе государства и общества.

Возникающая парадигма исходит из изменения роли государства в разработке и осуществлении культурной политики, необходимости преобразования структуры сектора культуры и финансирования. Функции социокультурной политики должны быть разделены и выполняться благотворительным, коммерческим секторами, неформальными группами. "Участие государства в обеспечении производства определенных товаров и услуг может быть разным, - отмечают исследователи вопроса. - Это: и непосредственное их производство государственными организациями; и закупка товаров и услуг, производимых негосударственными коммерческими и некоммерческими организациями; и бюджетное финансирование таких организаций; и субсидирование непосредственно потребителей, например, в форме предоставления им ваучеров - гарантий оплаты государством определенных услуг, и т.д. Поддержка государством сфер здравоохранения, образования, культуры является его обязанностью, установленной законодательством. Но такая обязанность не тождественна обязанности обеспечивать производство соответствующих услуг или товаров исключительно государственными организациями. Возложение на государственные структуры ответственности за непосредственное производство определенных социально-культурных благ и услуг - лишь один из возможных способов выполнения указанных обязанностей".

Государство перестало диктовать культуре свои требования. В лице государства она утратила своего гарантированного заказчика. Отсутствие административно-политических подпорок повлекло за собой массу изменений в культурной жизни страны, вызвало совершенно новые тенденции, если говорить о мерах и способах влияния на сферу культуры государства, ставшего лишь одним из субъектов культуры и призванного решать принципиально новые задачи в условиях переходного периода.

Среди главных культурных приоритетов ХХI века исследователи справедливо называют задачу государства - не снимать с себя ответственность за развитие культуры. Такого рода попытки есть. Р.Быков, например, считал, что в современной России "ни на государственном уровне, ни на уровне осознания своих проблем обществом нет какой-либо внятной концепции спасения и развития отечественной культуры".

Разные страны демонстрируют веер возможностей с точки зрения организации культурной жизни, в частности, возможности, связанные с выполнением государства очень умеренных функций в культуре. Культура часто "передается" на муниципальный уровень или общественным советам, иногда спонсорство становится почти единственным механизмом поддержки культуры. Но такого рода решения должны быть осознанным решением общества и подкрепляться реальными изменениями в социальной жизни. В условиях, когда в стране нет "системы различных фондов, объединений меценатов, частных культурных центров, соответствующих законодательных актов, сформированного общественного мнения, морально вознаграждающего предпринимателя или корпорацию за поддержку культуры, бросать отечественную культуру в водоворот рынка было чистой воды авантюрой".

Управленческая стратегия и тактика в области культуры очень сложна из-за многозначности самой культуры и многоуровневости ее устройства. Сегодня рычаги административно-идеологического свойства, которые в свое время использовались в ее регуляции, не действенны, необычайно ослабел бюджетный финансовый рычаг.

В то же время, социальная значимость культуры растет, а в пору кризисного существования - обостряется, так как усиливается потребность общества в стабилизирующем факторе развития, каковым является культура. Деятельность государства, вносящего значительный вклад в определение путей культурного развития общества в целом и привлечение соответствующих ресурсов, сегодня является важнейшей предпосылкой развития российской культуры.

Важное значение при регулировании культурной жизни населения приобретает правильное определение критерия социальной справедливости. Придавая значительную роль и место саморегулирования протекающих в обществе процессов, необходимо ограничить сферу внешнего регулирования теми функциями, которые не могут быть удовлетворительно быть осуществлены путем свободного взаимодействия субъектов общественной жизни. В этой связи необходимо предусматривать, чтобы отстающие группы населения развивались более высокими темпами. Культурная политика государства должна быть направлена на формирование и исполнение программ, предусматривающих расширение доступа к культурным ценностям беднейших слоев населения.

Традиционная модель культурной политики основана на сильной централизации, осуществляемой государством, в то время как возникающая модель направлена на поощрение принятия решений на локальном уровне, чему способствует как централизация, так и децентрализация.

Преимущества децентрализации в культурной жизни страны в целом заключаются в создании большего социального согласия, а также большего контроля за бюрократией. Важен и другой аспект такого рода преимуществ: становится легче исчислить затраты и выгоды от осуществляемых акций, а также становится возможным экспериментировать с альтернативными методами обеспечения услуг в сфере культуры, что невозможно из-за сложности устройства централизованной системы.

Отметим однако, что децентрализация и регионализм - это отнюдь не окончательное решение многих проблем культуры. Культурный суверенитет субъектов Федерации и культурно-национальная автономия - это создание еще одного уровня, помимо федерального центра, на котором возможно полноценное решение наиболее существенных и свойственных именно этому уровню вопросов.

Для принятия управленческих решений необходим максимальный учет региональных различий и стартовых условий развития культуры, которые сегодня усиливаются из-за невозможности выравнивания территориальных диспропорций. Специфика регионов, а также понимание властями целей и приоритетов социального развития обусловливают существование широкого веера мер, которые принимаются для проведения реформ в сфере культуры, предполагают возможность существования различных моделей, призванных сконцентрировать внимание на ключевых вопросах культурного развития.

Государство постепенно перестает быть единственным субъектом принятия решений. В русле этой парадигмы - поиск инноваций в обществе в целом. Новая парадигма поощряет активное участие и других субъектов в подготовке проектов, отвечающих их интересам; соответствие изменений в социальном секторе многообразию ситуаций, нуждам и ценностному выбору конкретных групп людей, что, в частности, облегчает возможности поиска форм финансовой поддержки проектов. Необходимо поддержание связи между всеми уровнями организационной структуры - правительство, местные органы управления и независимые организации. Одним из важнейших условий эффективного функционирования сферы культуры сегодня становится изменение положения существующих государственных учреждений культуры. В аспекте усиления процессов самоорганизации становится существенно важным преодоление жестких рамках контроля административной системы, бюрократических традиций, повышение автономности государственных учреждений сферы культуры при усилении контроля гражданского общества. Такого рода контроль может осуществляться в различной форме (за рубежом - советы директоров учреждений, создание траста, председателем которого является уважаемый в данном обществе человек). В рамках новых условий необходимо поощрять многоучредительство, которое позволило бы совмещать государственный и общественный контроль за деятельностью учреждений культуры.

Стратегия бюджетного финансирования должна быть направлена на постепенных перевод социокультурной сферы на нормативное финансирование на базе разработки соответствующих государственных стандартов. Если же замена затратного финансирования учреждений целевым финансированием на основе подушевых нормативов и программ не предусматривается, должен существовать жесткий конкурсный порядок выделения средств, всяческое поощрение конкуренции, сопровождающееся развитием новых форм предоставления культурных услуг.

Во внебюджетном финансировании социокультурных программ важную роль играет привлечение средств предприятий и населения, например, в форме территориальных и муниципальных займов.

Обеспечение эффективности государственной деятельности в социально-культурной сфере связано прежде всего с созданием правовой экономики, которая должна функционировать в условиях существования реального бюджета и реальных гарантий государства, развитием финансового планирования как координации политик органов разного уровня.

Современная важнейшая тенденция - зарабатывание денег организациями культуры. В России, как и во всем мире, есть такие организации культуры, которые могут заработать. Более того, в культуре ничего не может быть бесплатным - все имеет свою цену. Несправедливо, правда, будет, если использование государственных фондов (например, музеев) достанется только самим учреждениям и посредникам. В таком случае необходимо частично отдавать деньги в фонды для развития перекрестных систем финансирования культурной деятельности.

Отдельный вопрос - использование потенциала некоммерческого сектора. Государство должно создавать условия для участия в реализации государственных и муниципальных культурных программ не только государственных, но и негосударственных некоммерческих организаций. Создавая организации, специализирующиеся на предпринимательской деятельности в некоммерческом секторе культуры, а не понуждая к этому каждое отдельное учреждение, государство не нарушает единства культурной политики. Чтобы изменить существующее положение в сфере культуры "целесообразно предоставить государственным органам управления в сфере культуры более широкие правомочия собственности на объекты культуры, включая право распоряжаться недвижимым имуществом и доходами от его эксплуатации. Нужно пересмотреть правила коммерческого использования находящихся в государственной собственности культурных ценностей, прежде всего предметов государственного музейного фонда, определить условия и порядок направления части получаемых доходов на культурные нужды".

Привлечение дополнительных средств в сферу культуры связано с усилением роли частного финансирования (меценатство и спонсорство). Необходимо активное стимулирование жертвователей. Может быть использовано не только предоставление налоговых льгот, но и другие, нестандартные меры, например, разрешение на определенных условиях помощи культуре прощать долги задолжникам.

В ряде стран спонсорство - важный механизм поддержки культуры, а государство помогает только некоторым учреждениям. Фирмы и фонды поддерживают искусство и культуру потому, что это выгодно (реклама, уменьшение налогов), а также потому, что считают что это их долг обществу. Многие зарубежные фирмы, которые работают в России поддерживают русскую культуру, так как у них долгосрочные планы, связанные с Россией.

Ряд проблем в развитии социально-культурной сферы упирается в проведение соответствующей налоговой политики по отношению к организациям культуры. К сожалению им сегодня активно отказывают в льготах, сокращение льгот оправдывается нехваткой средств в бюджете. Прежде всего страдают негосударственные организации сферы культуры. Многие практики считают, что здесь мотивация достаточно проста: боязнь обмана и нежелание налоговых органов заниматься необходимым контролем.

Сфера культуры, таким образом, находится сегодня в очень сложном финансовом положении, перестав получать от правительства необходимые финансовые средства, правовые же предпосылки для ее стабильного функционирования в становящейся экономике только формируются. Снижение доходов населения, неспособного платить за услуги в сфере культуры, а также отсутствие необходимого опыта управленцев, чтобы организовывать жизнь организаций культуры в рыночных условиях, усугубляют положение. Важнейшее условие выживания культурных организаций - зарабатывание денег, вызывает необходимость опираться на те формы культурной деятельности, которые приносят доходы. Не удивительно, что здесь многое развивается отнюдь не в цивилизованных формах. Однако система организаций культуры будет попросту сметена, если не сделает попыток опереться на реальную жизнь, на новые формы деятельности, на те сферы, где происходят динамические культурные процессы. Есть принципиальная разница между тем, "что называется ресурсами для культуры и культурой как ресурсом". Знания о культуре необходимо преобразовывать в прикладные: если государство должно нести затраты на охрану сокровища или памятников, то превращение сокровища в деньги - задача людей, реально владеющих культурными процессами. В их руках - технологии, которые могут в будущем реально работать на дальнейшее развитие культуры.