Становление однопартийной советской журналистики

Еще до прихода большевиков к власти их курс на вооруженное восстание вызывал самую резкую критику не только буржуазных, но и социалистических газет, называвших Ленина и его сторонников «заговорщиками», «слепыми фанатиками», способными совершить «любые преступления». Такие газеты, как «Биржевые ведомости», «Русская воля», «Дело народа», «Новое время» утверждали, что призыв большевиков к бунту и анархии «уголовно наказуемые деяния» и требовали от Временного правительства, чтобы большевистская пропаганда была уничтожена «в корне». 15 октября эсеровская газета «Дело народа» решительно заявляла: «Против объявленного похода большевиков революция должна собрать все свои силы. Пусть грозный и дружный отпор будет ответом к преступному выступлению в эту тяжелую для страны минуту».

Не менее резкой была критика в адрес большевиков в газете «День». 22 октября она открывалась призывам: «Граждане, будьте настороже». «Сегодня, – писала газета, – может быть, темные силы попытаются ввергнуть столицу России в ужасы гражданской войны. От вас зависит не дать разгореться пожару».

С переходом власти к большевикам их критика несоизмеримо усилилась. 26 октября в статьях «Преступление совершилось», «Тем, кто у власти», «Пролог или эпилог» «День» заявляет, что большевистская авантюра обречена на «быстрый и полный провал», что при всеобщем бойкоте буржуазии большевики не смогут управлять Россией ни одного дня. «Мы хотели бы видеть их в этом положении хотя бы завтра, – предрекает газета. – Пролог оказывается эпилогом».

Как плод «политического безумия и авантюризма» характеризовали большевистское вооруженное восстание и такие газеты, как «Речь», «Народное дело», «Воля народа», а «Утро России» (газета П. Рябушинского – орган крупных промышленников и банковских магнатов) 8 ноября заявляла: «Большевистские официозы продолжают утверждать, что в последних числах октября в России произошла революция и что революцию эту совершили «рабочие, солдаты и крестьяне». На самом деле ни в Петрограде, ни в Москве, ни на узловых станциях не было революции. Там были только солдатские бунты». А на следующий день эта же газета призывала «совместными усилиями ликвидировать большевистскую авантюру, положить конец царствованию Ленина».

Встретив в штыки образование на II съезде Советов новой государственной власти, все эсеровские и меньшевистские издания на другой же день после октябрьского переворота обнародовали воззвание Комитета спасения Родины, возглавлявшегося эсером В. Черновым, а также приказ А. Керенского, выпущенный им в Пскове с призывом сохранить верность Временному правительству, не признавать «власти насильников» и не исполнять их распоряжений. Полностью солидаризируясь с Керенским и Черновым, оппозиционные большевикам газеты называли Советское правительство «кратковременным», а его представителей «рыцарями на час». «Начало конца» – такой приговор, раздававшийся со страниц всей оппозиционной прессы, не мог не вызвать экстренных ответных мер. И они последовали незамедлительно: уже 26 октября по постановлению Петроградского и Московского Военно-революционных комитетов десять наиболее крупных буржуазных газет, в том числе «Речь», «День», «Биржевые ведомости», «Русское слово», «Утро России» были закрыты, однако некоторые из них возобновились под другими названиями. Чтобы меры, принимаемые против оппозиционной прессы были более действенными, имели бы силу революционного закона, Совет Народных Комиссаров 26 октября (9 ноября) принял «Декрет о печати». 28 октября он был опубликован в «Правде» и других газетах.

ДЕКРЕТ О ПЕЧАТИ. ЗАКРЫТИЕ ОППОЗИЦИОННОЙ ПРЕССЫ. Особое внимание в Декрете акцентировалось на том, что закрытию подлежат лишь органы прессы, призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому правительству, сеющие смуту путем клеветнического извращения фактов, призывающие к деяниям явно преступного, уголовно наказуемого характера. Разъяснялось также, что запрещения органов прессы проводятся лишь по постановлению Совета Народных Комиссаров, что Декрет имеет временный характер и будет отменен особым указом, как только наступят нормальные условия общественной жизни.

Принятие «Декрета о печати» вызвало бурю протеста даже со стороны социалистических изданий. 26 ноября 1917 г. Союзом русских писателей была издана однодневная «Газета-протест». В числе ее авторов были В. Короленко, Ф. Сологуб, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, а также В. Засулич, П. Потресов. О характере опубликованных в газете материалов красноречиво свидетельствуют их заглавия: «Слова не убить», «Осквернение идеала», «Насильникам», «Красная стена», «Протесты против насилия над печатью». Аналогичную позицию по отношению к Декрету занимал A.M. Горький. Не приемля «позорного отношения к свободе слова» со стороны большевиков, A.M. Горький 20 ноября писал в «Новой жизни»: «Чем отличается отношение Ленина к свободе слова от такого же отношения Столыпиных, Плеве и прочих полулюдей? Не так ли же Ленинская власть хватает и тащит в тюрьму всех несогласномыслящих, как это делала власть Романовых?».

Сблизившийся в это время с A.M. Горьким писатель Е.И. Замятин в статьях «Елизавета Английская», «Великий ассенизатор», «Последняя страница», «Они правы», опубликованных в газетах «Новая жизнь» и «Дело народа», также выступил против ограничения свободы печати. Под нигилистическими большевистскими лозунгами «разрушения старого мира до основания» и популистскими призывами строительства «нашего нового мира» писатель уже в то время сумел распознать контуры надвигающейся беды – тоталитаризма. «Свободное слово страшней пулеметов, – читаем в его статье «Они правы», опубликованной в «Деле народа» 18 июня 1918 г. – И это знают теперешние исполняющие обязанности. Ночная нечисть права, что боится петушиного крика. Они правы, что боятся свободного слова». Снять с печати осадное положение – этот призыв звучит во многих его выступлениях. Только свобода печати, утверждает писатель, явится убедительным доказательством, что власть действительно верит в себя и в свою прочность.

Острейшая борьба вокруг «Декрета о печати» развернулась при обсуждении его на заседании ВЦИК 4(17) ноября, на котором была предпринята попытка отмены Декрета. С предложением покончить с политическим терроризмом, отказаться от мер подавления оппозиционной прессы выступил Ю. Ларин. Однако участники заседания его не поддержали, а выступивший с речью Ленин провозгласил, что превращение печати из орудия классового господства буржуазии в орудие диктатуры пролетариата составляет основу классового понимания свободы печати. «Мы и раньше заявляли, – подчеркнул он, – что закроем буржуазные газеты, если возьмем власть в руки. Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом»^[1]. Самое упорное сопротивление «Декрету о печати» оказали меньшевистские союзы печатников, заявлявшие, что настало время объединиться «для отпора».

Принимая решительные меры по подавлению оппозиционеров, Совет Народных Комиссаров 7(20) ноября издал Декрет о введении государственной монополии на объявления. Это был еще один шаг по воплощению большевистской программы в области печати. Издатели газет, особенно буржуазных, по этому Декрету лишались огромных доходов, которые составляли до 2 млн. в «Русском слове», свыше 1 млн. руб. в газете «Копейка». Многотысячные доходы имели также «Речь», «Биржевые ведомости», «Новое время» и многие другие. Едва Декрет о введении государственной монополии на объявления был обнародован, как со страниц оппозиционной прессы раздались голоса о «вопиющем насилии», о том, что запрет печатать объявления «взят из арсенала прежних гонителей печати». Протест против нового декрета был настолько сильным, что, игнорируя его, отдельные эсеровские и меньшевистские газеты стали помещать объявлений еще больше, причем они появлялись даже в тех газетах, которые раньше объявлений не публиковали.

Вопреки всем протестам наступление властей на оппозиционную прессу упорно продолжалось. За два с небольшим месяца 1917 г. было закрыто более 120 буржуазных изданий и газет эсеров, меньшевиков, трудовиков и анархистов. Некоторые из закрытых газет продолжали выходить под другими названиями. «Речь», например, закрытая 26 октября, через несколько дней возобновилась, как «Наша речь», а затем выходила под названиями «Свободная речь», «Наш век», «Новая речь», «Новое время». Неоднократно меняли свое название газеты «День» (Полдень», «Новый день», «Грядущий день», «Полночь», «Ночь»), «Рабочая газета» («Луч», «Заря», «Клич», «Пламя», «Факел»).

Эти уловки оппозиционной прессы, порождавшие все более строгие меры борьбы с ними, привели к созданию 28 января 1918 года Революционного трибунала печати, который за проступки путем использования печати мог тот или иной печатный орган подвергнуть различным мерам наказания: от денежного штрафа до приостановки издания и даже до его закрытия.

28 января «Правда» сообщила о первом заседании Петроградского революционного трибунала печати, намеченном на 31 января. Слушалось дело о привлечении к ответственности эсеровской газеты «Дело народа» за открытые призывы к свержению Советского правительства.

Во второй половине марта – первой половине апреля 1918 г. в Революционном трибунале печати состоялись судебные процессы над газетами «Русские ведомости», «Новое слово», «Утро России», «Власть народа». Все они были закрыты «за распространение провокационных слухов» без права выхода под другими названиями. Кроме того, их редакторы были сурово наказаны: редактор «Утра России» был оштрафован на сто тысяч рублей, а «Русских ведомостей» –осужден на 3 месяца принудительных работ. В мае – июне было закрыто около 60 газет, и около 20 изданий подверглись штрафам от 25 до 80 тыс. рублей. Всего в 1917 – январе – августе 1918 г. было ликвидировано свыше 460 газет: 226 буржуазных, 235 эсеровских и меньшевистских^[2].

ПЕРВЫЕ СОВЕТСКИЕ ГАЗЕТЫ. В ходе ликвидации буржуазной прессы и других оппозиционных изданий продолжался процесс по созданию советской партийной журналистики. Уже на третий день после взятия большевиками власти 28 октября (10 ноября) в Петрограде начал издаваться официальный орган Совета Народных Комиссаров «Газета Временного рабочего и крестьянского правительства». Редактором первого правительственного органа Советской России был утвержден П.А. Красиков. Редакция находилась на Фонтанке в здании Комиссариата по внутренним делам. Как правительственный орган газета имела исключительное право на печатание объявлений (и местных петроградских, и присылавшихся из провинции и из-за границы), рассылалась во все правительственные учреждения, волостные правления, земельные комитеты, местные Советы рабочих и солдатских депутатов.

Главным в газете был отдел «Действия правительства» (первоначально назывался «Постановления рабочего и крестьянского правительства»). В этом официальном отделе публиковались декреты, приказы, распоряжения СНК, местных органов власти. В первом номере были обнародованы Декрет о земле, Декрет о мире, Декрет о печати. Из других опубликованных правительственных постановлений следует выделить Декрет о государственном издательстве, Декрет о введении государственной монополии на объявления, Постановление о революционном трибунале печати, Декрет о свободе совести и церковных и религиозных обрядах, Проект о расторжении брака, Декрет о введении в Российской республике западно-европейского календаря, согласно которому первый день после 31 января 1918 г. считался не 1-м, а 14 февраля. Под рубрикой «Вести из провинции» шли информационные сообщения об утверждении советской власти на местах. Под постоянной рубрикой «Суд» публиковались решения Революционного трибунала печати о закрытии оппозиционных газет. Последний номер газеты вышел 28 февраля 1918 г.

В 1917 г. возникло еще несколько новых изданий: 21 ноября в Петрограде под редакторством К.С. Еремеева начала выходить газета «Армия и флот рабочей и крестьянской России». Газета являлась органом СНК по военным и морским делам и выходила под аншлагами: «Да здравствует Красная Армия!», «Защита революции – Красная армия!» Заглавиям полос полностью соответствовало и их содержание: «Для чего нужна социалистическая армия», «Красная армия – это звучит грозно и гордо!», «Что нужно знать солдату и гражданину, чтобы хорошо уметь драться штыком», «Об условиях поступления в социалистическую армию» и т.д.

Много места занимали в газете материалы о переговорах в Брест-Литовске, о подавлении мятежа Керенского, о реорганизации армии и милиции. В номере от 18(31) января 1918 г., вышедшем под новым названием «Рабочая и крестьянская Красная Армия и Флот» были помещены Декрет СНК об организации Красной Армии и сообщение об ассигновании 20 млн. рублей на эти цели. В связи с созданием в Москве еженедельника «Красная Армия» издание газеты 30 апреля 1918 г. прекратилось.

Важное значение в периодике Советской России 1917 г. имели «Голос трудового крестьянства» и «Гудок».

Еженедельник крестьянского отдела ВЦИК Советов «Голос трудового крестьянства» был основан 3 декабря как орган фракции левых эсеров Всероссийского Совета крестьянских депутатов в Петрограде. Весь тираж еженедельника, составлявший 60 тыс. экземпляров, бесплатно рассылался губернским, уездным, волостным Советам, земельным отделам, библиотекам-читальням и крестьянам. Последний номер газеты под руководством эсеров вышел 6 июля 1918 г. Издание было возобновлено 10 июля при большевистском составе редакции. Чтобы привлечь по возможности больше читателей, новая редакция в виде бесплатного приложения выпускала специальные листки «Деревенская жизнь», «Народная медицина и ветеринария», «Женская страничка», «Сельское хозяйство». В июне 1918 г. газета слилась с «Беднотой».

В 1917 г. увидела свет и наиболее популярная, особенно в 1930-е годы, газета «Гудок». Она начала выходить 23 декабря как орган профессионального союза железнодорожных мастерских и рабочих Петроградского и Московского узла. Первым ее редактором был Л.С. Сосновский. Определяя свою программу, редакция в первом номере заявляла, что она будет «способствовать выработке единства воли и действия железнодорожного пролетариата, выявлять его революционное классовое сознание, углублять и расширять завоевания революции, будить и звать железнодорожные низы к сплочению своих сил и тесному единению со всем борющимся пролетариатом России для торжества трудовой революции и лучших заветов рабочего движения». Это программное редакционное заявление – еще одно свидетельство, что рожденная Октябрем советская пресса с первых дней своего существования представляла собою идеологическое и организационное средство проведения политики РКП(б).

Еще значительно интенсивнее советская журналистика развивается в 1918 г. В марте, после переезда Советского правительства в Москву, была создана газета «Беднота», редакционный коллектив которой возглавили Л.С. Сосновский и В.А. Карпинский. «Беднота» быстро превратилась в одно из наиболее популярных изданий: уже к марту 1919 г. ее тираж превысил полмиллиона экземпляров.

Рассчитанная на полуграмотных и вовсе неграмотных в своей массе читателей-крестьян, «Беднота» существенно отличалась от других центральных газет и версткой, и формами подачи материалов, и краткостью, популярностью их изложения.

С первых же номеров редакция газеты стремилась установить тесные связи с читателями. Их письма полностью занимали всю вторую полосу «Бедноты» под рубриками «Как живется в нашей деревне», «Советская власть в деревне». Значительной популярности газеты способствовали публикации под рубрикой «Вопросы и ответы», а также выпуски приложений и специальных страниц: «Новое земледелие», «Лицо земледельца» и др.

Из центральных, возникших в 1918 г. газет следует выделить первую советскую вечернюю газету, первое советское экономическое издание, первый советский печатный орган по делам национальностей.

Первое вечернее издание – «Вечерняя Красная газета» выходила с 17 июля по 1 октября 1918 г. под редакторством В.А. Карпинского. Нам нужна дешевая вечерняя газета, живая, с интересным рисунком, с оперативными новостями, житейскими сведениями, – так определяла свою задачу редакция. Внимание читателей привлекали подборки заметок под рубриками «В последний миг», «В последнюю минуту», «Телеграммы». Значительный интерес вызывали публикации в отделе «Черная доска». «Материалов для «Черной доски», – заявляла редакция в номере за 15 августа, – жизнь преподносит более, чем достаточно. Что же! Будем заносить туда все «славные имена» всяких дезорганизаторов, примазавшихся к Советской власти, негодяев и саботажников – какими бы именами они не прикрывались!».

В связи с тем, что 1 октября в Москве стала выходить ежедневная газета «Коммунар», издание «Вечерней Красной газеты» прекратилось. В «Коммунаре» сохранились некоторые рубрики «Вечерней Красной газеты», в том числе «В последнюю минуту», «На «Черную доску», а также сатирический отдел «Пролетарская плаха». Ведущим в «Коммунаре» стал отдел «Рабочая жизнь», занимавший порой целые полосы. Ввиду острого недостатка бумаги с 1 июня 1919 г. издание «Коммунара» было прекращено, вместо его подписчики стали получать «Бедноту».

С октября 1918 г. началась история советской экономической журналистики. 10 октября появился первый номер ведомственной газеты «Известия Высшего Совета Народного Хозяйства», предназначенной для публикаций постановлений и распоряжений ВСНХ. Трудности с изданием ежедневной газеты, доводила до сведения читателей редакция, заставляют ее ограничиться на первое время изданием информационного органа, однако в ближайшие дни редакционный коллектив намерен превратить его «в большую ежедневную экономическую газету». Превращение это произошло 6 ноября 1918 г. В этот день читатели получили первый номер газеты «Экономическая жизнь», в котором, кроме передовой «Экономические перспективы русской революции», были помещены статьи «Из истории возникновения ВСНХ» М. Савельева, «Экономическая диктатура пролетариата» Р. Арского, «Условия экономического строительства и перспективы будущего» М. Бронского, «Как мы овладели государственным банком» Н. Осинского. Постоянными на страницах руководящего органа ВСНХ стали рубрики «Продовольствие», «Транспорт», «Металл», «Топливо», «Сельское хозяйство», «Финансы», «В президиуме ВСНХ». Особое внимание газете уделял Ленин: с 1918 по 1923 г. на страницах «Экономической жизни» было опубликовано более ста его материалов.

Через три дня после создания «Экономической жизни» вышла еще одна центральная газета «Жизнь национальностей» – еженедельник Наркомнаца. Регулярно освещая вопросы промышленности, сельского хозяйства, культуры, просвещения национальных регионов, газета нередко помещала исторические очерки под заглавиями «Киргизы», «Ингуши», «Мари (черемисы)», «Из истории вотского трудового народа» и т.д. Основное содержание этих публикаций сводилось к тому, что только организованность и единение всех национальностей вокруг русского народа приведут к успеху в борьбе за Советскую власть. Среди постоянных авторов были Ф. Кон, П. Стучка, другие партийные и государственные деятели. Часто в газете выступал возглавлявший Наркомнац И. Сталин, перу которого принадлежит немало передовых статей: «Политика правительства по национальному вопросу», «Два лагеря», «Наши задачи на Востоке», «Резервы империализма» и др.

Последний номер газеты вышел 16 февраля 1922 г., а с 25 февраля под тем же названием стал издаваться журнал.

РЕЙСНЕР (Reusner, Reissner) Лариса Михайловна (1 мая 1895, Люблин - 9 февраля 1926, Москва), поэтесса, публицист, литературный критик, шш/Н работник Красной Армии. Из рода Рейснеров. В 1912 Р. окончила с золотой медалью женскую гимназия; Т.Д. Прокофьевой. В 1912-13 занималась в Психо^ неврологическом институте и слушала лекции на" историко-филологическом и юридическом факуль-тетах Петербургского университета. В 1914-15 она под псевдонимами Лео Рикус, Хросковицкая, Е. Ш-манд, Рики-Тики-Тави сотрудничала в журнале Богема, публиковала статьи, стихи и прозу в альманахах Шиповник, Рубикон, в журнале Ру-дин, издаваемом ее отцом. Под воздействием отца сформировались революционно-демократические убеждения Р. Ее ранняя публицистика посвящена такого рода темам. Р. была знакома с поэтам! О.Э. Мандельштамом (посвятил ей стихотворение Мадригал), В.И. Ивановым, Г.В. Ивановым, Н.С. Гумилевым. В 1916 она написала статью о творчестве поэтов-акмеистов Краткий обзор нашей современной поэзии: Акмеизм (не опубликована, хранится в Отделе рукописей РГБ). После Октябрьской революции 1917 работала в газетах Летопись, Новое время. С 1918 член РКП(б). Считала, что публицистика требует от журналиста активного участия в событиях, вживани в социальную психологию. Сама Р. воевала на фронтах Гражданской войны 1917-22 (флаг-секретарь командарма флота, 1917; комиссар Главного морского штаба, 1918-1919) и спускалась вместе с шахтерами в шахты. В 1921 она путешествовала по Афганистану, куда была направлена в составе дипломатической миссии; вместе с руководителем миссии Ф.Ф. Раскольнико-вым способствовала установлению дипломатических отношений между РСФСР и Афганистаном. В статье Против литературного бандитизма (1921) осудила И.Э. Бабеля и Л.Н. Сейфулину за неидейность в изложении событий революции и Гражданской войны. В 1923-25 совершила несколько поездок в Германию, где участвовала в рабочем движении (писала листовки, выступала на митингах). Германские впечатления нашли отражение в серии ее статей, опубликованных в центральных газетах (Берлин в октябре, 1923; Гамбург на баррикадах, 1924; В стране Гинденбурга 1925). Умерла от тифа.

Р. стала образцом нового человеческого типа-революционера, безраздельно преданного идее. Она послужила прообразом главной героини в драме В.В. Вишневского Оптимистическая трагедия (1933).

Серафимович (псевдоним: настоящая фамилия Попов) АлександрСерафимович
7(19).1.1863, станица Нижнекурмоярская, ныне Цимлянский район Ростовской области, - 19.1.1949, Москва
Русский советский писатель

Родился в семье есаула войска Донского. Детские годы провЕл в Польше, затем в станице Усть-Медведицкой (с 1933 - г. Серафимович). В 1883-87 учился на физико-математическом факультете Петербургского университета. Был арестован в связи с делом А. И. Ульянова и других (1887) и сослан в Архангельскую губернию Вернувшись на Дон (1890), установил связи с социал-демократического группами.

Первый рассказ Серафимовича "На льдине" (1889), как и другие ранние произведения, навеянные впечатлениями ссылки, были сочувственно встречены Г. И. Успенским и В. Г. Короленко. В рассказах Серафимовича "Стрелочник", "Под землЕй" и других ярко показаны противоречия капиталистического общества. После издания книги "Очерки и рассказы" (1901) Серафимович переехал в Москву, вошЕл в литературную группу "Среда", познакомился с М. Горьким, сотрудничал в издательстве "Знание".

В очерках и рассказах "Среди ночи", "Погром", "На Пресне" и других нашли отражение события эпохи Революции 1905-07, после которой в творчестве Серафимовича усиливается историзм, углубляется понимание законов буржуазного мира (повесть "Пески"; 1908, и др.).
Роман "Город в степи" (1912) развЕрнут как обобщЕнная история русского промышленного капитализма. Рассказы и очерки Серафимовича периода 1-й мировой войны 1914-18 отличаются трезвым пониманием масштабов народного бедствия, показывают рост антивоенных и революционных настроений в народе.

Как военный корреспондент "Правды" был на многих фронтах Гражданской войны 1918-20.Военную публицистику Серафимовича высоко оценил В. И. Ленин, который писал ему: "... мне очень хочется сказать Вам, как нужна рабочим и всем нам Ваша работа..." (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 51, с. 198-99).

Главным результатом писательской жизни Серафимовича стал роман "Железный поток" (1924) - одно из классических произведений советкой литературы, в основу которого положен исторический факт - героический поход Таманской армии (1918) под командованием Е. И. Ковтюха. В центре романа - обобщЕнный образ народных масс, проходящих через горнило революции.

В 30-е гг. Серафимович опубликовал серию очерков о коллективизации сельского хозяйства "По донским степям" (1931), работал над автобиографическим произведением. Во время Великой Отечественной войны 1941-45 престарелый писатель побывал на фронте и снова взялся за перо публициста. На протяжении полувека Серафимович активно участвовал в литературной жизни, редактировал журнал "Октябрь" (1926-29), был одним из организаторов Союза писателей СССР.

Произведения Серафимовича переведены на многие языки народов СССР и иностранные языки. Государственная премия СССР (1943). Награжден орденом Ленина, 2 другими орденами.

Родился в Оренбурге. Об отце сам Л. Сосновский сообщал в своей автобиографии, что он был «отставной николаевский солдат, прошедший... чуть не 25 лет солдатчины». Человек малограмотный, Семён Сосновский сумел, однако, превратиться в «предпринимателя уездного масштаба» и дать образование сыну. Уже в гимназические годы Л. Сосновский обнаружил журналистские способности и «сатирические» наклонности: «Мы стали издавать рукописный ученический журнальчик, где я в стихах вышучивал кое-каких педагогов. Стихи были, конечно, неважные»^[1]. Стихов Сосновский позже не писал, но, став профессиональным журналистом, в отличие от большинства партийных публицистов, остался им и после революции.

[править]Начало революционной деятельности

В 1903 году в Самаре Сосновский познакомился с людьми, которые ввели его в социал-демократический кружок; там он стал читателем ленинской «Искры» и чуть позже, по собственным словам, начал оказывать партии «посильные услуги (технического характера)»: «Аптека, где я служил, была очень удобна и для хранения всякой нелегальщины, и для встреч с нелегальными работниками. На моё имя получалась переписка из-за границы и иная. Приезжавшие из разных мест партийные работники являлись в аптеку и от меня получали адреса явок»^[1]. В конце концов он решил сам наведаться по одному из тех адресов, которыми снабжал партийных работников, — и вступил в нелегальную организацию большевиков.

В революционном 1905 году Сосновский был направлен на работу в Златоуст, но, уже в начале 1906 года вынужденно его покинув («через Урал потянулась карательная экспедиция одного из кровавых генералов»), и не найдя никаких организаций ни в Самаре, ни вОдессе, отправился познавать мир: «Забрался в трюм первого попавшегося парохода, не справившись даже, куда он идёт. ЗаКонстантинополем вылез из трюма и был поставлен капитаном на чёрную работу. В Алжире (Сев. Африка) я с парохода удрал, так как капитан угрожал предать меня в Англии суду за самовольное проникновение на судно. С тремя рублями начал жизнь эмигранта. Работал на табачной фабрике, в аптеке, пока удалось добраться до Парижа... Безработный, часто бездомный, голодный, я жадно вбирал в себя впечатления новой для меня обстановки. Посещал лекции, диспуты, занимался в библиотеках, посещал собрания профсоюзов Парижа, попал даже на конгресс профсоюзов Франции в Амьене (1906 г.)»^[1].

[править]Между двумя революциями

Вернувшись в Россию, Сосновский занялся созданием профсоюзов. Первым опытом стал союз печатников в типографии газеты «Туркестанский курьер» в Ташкенте, куда он устроился наборщиком. В 1909 г. он уже секретарь профсоюзов текстильщиков и кожевников Москвы^[2]. Арест, призыв в армию в качестве поднадзорного («Это вам будет похуже ссылки, в казарме вам покажут») и не совсем законное — благодаря взятке — освобождение от солдатской службы, заставили Сосновского искать прибежище у брата, издававшего в маленьком уездном городе газету. Здесь он и обратился наконец к своему давнему призванию: «Обычно газета при всей её левизне редко выходила за пределы местных тем. Моё пребывание в газете совпало с сильным неурожаем в крае. И тут, наблюдая деятельность царских правительственных органов в борьбе с последствиями неурожая, наблюдая воровство, бездарность, бюрократизм, бездушное отношение властей к голодающему населению, мы стали разоблачать начальство ядовитыми фельетонами. Посыпались штрафы, конфискации газеты»^[1]. Это было первое признание.

В 1913 г. стал литсотрудником «Правды», организовал рабочий журнал «Вопросы страхования», в котором и был секретарем, но продолжалось это недолго: в том же году осенью Сосновский был арестован и до 1916 года отбывал ссылку в Челябинске, где он «по возможности проводил влияние „Правды“ в рабочую массу, вербовал подписчиков и корреспондентов, проникал в кооперативы, союзы, пользовался всякими возможностями легального и отчасти нелегального порядка». По окончании срока ссылки поселился вЕкатеринбурге и стал членом Екатеринбургского губернского и городского комитетов РСДРП(б).

[править]В 1917 году

Революция застала Сосновского в Екатеринбурге, где он и работал на протяжении всего года, пользуясь успехом как журналист и оратор, и внёс свой вклад в победу РСДРП(б) в большинстве уральских Советов. Став председателем областного Совета Урала^[3], Сосновский в конце ноября 1917 г. баллотировался в Учредительное собрание от Пермской губернии и в декабре, как избранный депутат, отправился в Петроград, где уже открылась новая страница истории партии.

[править]После революции

После революции Сосновский занимал ряд ответственных постов: в 1917 — 1924 гг. был членом Президиума ВЦИК, в 1919 —1920 гг. — председателем Харьковского губкома КП(б)У, в 1921 г. заведовал агитпропом ЦК РКП(б). С 25 апреля 1923 по 23 мая 1924 — был членом ЦКК. Однако истинным его призванием была журналистика. В конце 1917 — начале1918 г. Сосновский вместе с В. Володарским редактировал «Красную газету» в Петрограде; в мае 1920 г., с началом кампании по восстановлению транспорта, ненадолго возглавил газету «Гудок», тогда же преобразованную в ежедневную^[4]. И.о. наркома путей сообщения в своём приказе призвал творческий коллектив газеты «оповещать весь путейский мир и всю страну о жизни нашего транспорта — каждой дороги, каждого участка, мастерской, области, реки, района, затона и пр.»^[5], — задача эта была бы невыполнима без активного участия самих работников транспорта, и Сосновскому здесь мог пригодиться опыт, накопленный в газете «Беднота», редактором которой он был, с небольшими перерывами, с 1918 до 1924года. «В Москве на меня возложена была задача создания массовой крестьянской газеты. Пришлось слить существовавшие в то время газеты партии „Дерев. Беднота“ (Петроград)^[6] и „Дерев. Правда“ (Москва)»^[1]. Новая газета очень скоро приобрела популярность и к концу 1919 г. достигла значительного для того времени тиража в 750 тыс. экземпляров^[7]. Активное участие в газете принимали сами крестьяне (а в годы гражданской войны — и солдаты); их письма, сообщения, жалобы на местных работников постоянно публиковались в «Бедноте», а редакция готовила для председателя Совнаркома специальные обзоры крестьянских писем под названием «Барометр бедноты»^[7]. «Работа в „Бедноте“, — писал Сосновский, — чтение массы крестьянских и солдатских писем впервые сблизили меня с крестьянскими делами. В 1918 г. по жалобе одного крестьянина на безобразия местных властей я был командирован в Бежецкий уезд Тверской губ. для расследования. Поездка <...> меня очень многому научила, заставила продумать многое в отношении деревенских дел. Летом 1919 г. я был в числе других работников командирован в провинцию для инструктирования и выправления партийной политики мест и попал <...> в ту же Тверскую губ. Проехав несколько уездов, разбирая всевозможные жалобы, выступая на множестве крестьянских собраний, я продолжал учиться этому сложному и ответственному делу, ранее мне не известному, — политике партии в деревне».

Неудивительно, что Сосновский оказался одним из тех, кто ещё в 1920 году считал необходимым изменение экономической политики, и на X съезде РКП(б), принявшем декрет о замене продразвёрстки продналогом, говорил: «Мне представляется, — не знаю, как товарищам, работающим на местах, — что для многих районов России эта уступка, которую сейчас мы будем обсуждать, кое-где явится запоздалой или недостаточной; она была бы гораздо более действенной в прошлом году об эту пору. И надо сказать, что кое-кто именно в прошлом году, перед партийным съездом, предлагал это и обращал внимание на необходимость такого шага»^[8].

В статьях и фельетонах систематически подвергал критике "левое" искусство, как чуждое массам^{[ источник? ]}.

[править]В оппозиции

Лидеры оппозиции в 1927 году незадолго до их высылки из Москвы. Сидят слева направо: Л. Серебряков, К. Радек, Л. Троцкий, М. Богуславский и Е. Преображенский; стоят: Х. Раковский, Я. Дробнис, А. Белобородов и Л. Сосновский.

В октябре 1923 года Сосновский подписал «Заявление 46-ти» и за принадлежность к Левой оппозиции в 1924 году был отстранён от редактирования «Бедноты», — вплоть до 1927 г. довольствовался ролью ответственного сотрудника «Правды». В 1927 году подписал «Заявление 83-х» и прошёл весь путь, предначертанный для «неисправимых» оппозиционеров: на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года в числе 75 «активных деятелей троцкистской оппозиции» был исключён из партии^[9]; в 1928 году отправлен в ссылку, 29 апреля1929 года, находясь в Барнауле, вновь был арестован и приговорёнОсобым Совещанием при Коллегии ОГПУ 24 мая 1929 г. по ст. 58-10 УК к 3 годам лишения свободы. По мнению В. З. Роговина, причиной или поводом для такого ужесточения наказания могла стать резкая критика политики Сталина в деревне в письмах оппозиционерам^[10]; так, в одном из них, ещё летом 1928 года, Сосновский писал:

Закрытие рынка, поголовный обход дворов, введение в употребление термина „излишки“, запрещение молоть крестьянам зерно выше скудной потребительской нормы, принудительное распределение (с наганом) облигаций займа, нарушение всех сроков взимания налога, самообложение, как дополнительный внезапный налог на середняка (кулака окулаченный аппарат не очень беспокоил) — где в нашей платформе или контр-тезисах что-нибудь подобное? Упразднение нэпа в деревне — кому из нас могло это прийти в голову даже в горячке дискуссии? А ЦК всё это осуществил. Пусть не играют комедии с обвинениями в перегибе. Достаточно официальных документов имеется, чтобы изобличить руководство в отмене на практике нэпа[11].

Содержался сначала в Челябинском политизоляторе; в январе 1930 года в «Бюллетене оппозиции» было опубликовано письмо ссыльного оппозиционера, в котором сообщалось, что заключенные изолятора издавали под редакцией Л. Сосновского журнал «Правда за решеткой»^[12]. Позже был переведен в Томский политизолятор. 13 апреля 1932 года срок заключения был продлён тем же органом ещё на 2 года (по этому приговору был реабилитирован 4 июля 1993 года прокуратурой Алтайского края).

[править]Последние годы

После формального отречения от оппозиции, вслед за Раковским, в 1934 году^[13] Сосновский был возвращён в Москву, стал членом редколлегии газеты «Социалистическое земледелие», сотрудничал в качестве фельетониста в «Известиях»; был даже восстановлен в партии в 1935 г., но ненадолго: 23 октября 1936 г. он был вновь арестован, а 3 июля 1937 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР приговорён к расстрелу по обвинению во вредительстве и участии в антисоветской троцкистско-террористической организации. Расстрелян был в тот же день, 3 июля 1937 г. Реабилитирован 28 июня 1958 г. ВКВС СССР.

Жена — Ольга Даниловна Сосновская-Гержеван с 1937 года находилась в заключении, в сентябре 1941 года была расстреляна в Орловской тюрьме.

Сын — Владимир Львович Сосновский был арестован в 1941 году и до 1 декабря 1953 года находился в сталинских лагерях. В январе 1990 года участвовал в Учредительной конференции общества «Мемориал», в дальнейшем был председателем Бийского городского отделения общества «Мемориал»; автор воспоминаний о ГУЛАГе^[14]. Умер в 2004 году.