Глава девятая. После краткой интермедии, пока я окропляла собственный лоб, заучивала молитву Кассандры и испытывала подобающее чувство вины

После краткой интермедии, пока я окропляла собственный лоб, заучивала молитву Кассандры и испытывала подобающее чувство вины, что не позвала священника наблюдать за всей этой мутью, хотя наверняка Кассандра подвергалась при этом опасности, я перешла к следующему пункту повестки дня.

– Итак, теперь, когда я для Магистрата недоступна, почему, как вы считаете, он меня вот так отпустил? Почему позволил думать, что меня спас Мэтт?

– Зависит от того, что он о тебе знает, – ответил Дэйв. – Если посмотреть на это с тактической точки зрения, следует задуматься, что он хочет выиграть от твоего освобождения, если считает тебя просто какой‑то девчонкой, а не…

– …Чувствительной, дважды умершей и дважды возвращенной к жизни Раулем. Чтобы драться на стороне Рауля.

– Тогда, допуская, что Магистрату каким‑то образом известно твое прошлое, что мы реально знаем о Рауле? – спросил Дэйв.

Мы переглянулись. Не так чтобы много. Есть какое‑то подкорковое знание, которое рассыпается при попытке перевести его в слова, и начинаешь чувствовать себя идиотом, что в него веришь. Все, что мы о нем знаем точно – что в этом мире он на стороне сил добра. Что мы на него работаем. И что в результате я могла крупно попасть в беду.

Я полезла в карман за колодой. Хотелось бы ее потасовать, но сейчас мне достаточно было просто держать ее в руке, расхаживая по комнате.

– О'кей, попробуем влезть в голову демона, если получится. Что им вообще нужно?

– Души, – ответил мне единодушный хор.

– Мою он мог получить запросто. Я завязла напрочь, но он меня отпустил.

– Как наживку для рыбы покрупнее? – предположил Дэйв.

– Например, для Рауля? – спросила я. – Если бы я подумала, что Мэтт работает на Рауля в ином качестве, бросилась бы я к нему, требуя объяснения? Вполне возможно, пусть бы это даже означало для меня верную смерть. А Магистрат мог бы легко меня выследить – по Метке. Застать Рауля врасплох, схватить его – ну, и меня прихватить при нем, конечно.

– Ты должна его предупредить? На эти слова Дэйва я нахмурилась:

– А вы с ним никогда не разговариваете?

Вдруг его очень заинтересовал карниз, на котором висели шторы.

– Это работа, которой мне было предназначено заниматься. Я думаю, если бы ему не нравилось, как я ее исполняю, он бы дал мне знать.

О'кей. Значит, Дэйв скорее там консультант. Как у нас Бергман. И Рауль только ждет подходящего момента, чтобы использовать его умения. Что может занять целую вечность, если они должны разговаривать по‑настоящему, потому что для мужиков общение – штука очень обоюдоострая. С одной стороны, они всегда говорят то, что хотят сказать, и это очень упрощает жизнь. С другой стороны, заставить их это действительно сказать – не проще, чем заставить труп танцевать чечетку. Не то чтобы это невозможно, но труд совершенно выматывающий. А уж во сколько обойдутся километры прочной лески и видеоклипы Сэвиона Гловера…

Я вздохнула.

– Да, я с ним поговорю. Кстати, Грейс не «крот». Мы с Вайлем наблюдаем за ней по очереди с самого нашего приезда – просто нам ее поведение показалось весьма подозрительным. – Я это сказала, слегка оправдываясь, потому что теперь знала, что она чиста. Зараза, конечно, но не предатель. – Она вообще в эту комнату не заходила.

– Тогда кто же у нас остался? – грустно произнес Дэйв. – Либо Кэм, либо Джет, либо Натчез.

Он подошел к дивану и опустился на него, сцепив руки на коленях, уставившись на узорный ковер. Кассандра подошла и села рядом.

– Ты можешь нам побольше рассказать об этих людях? – спросила она.

– А сама? – огрызнулся он. – Можешь просто к ним подключиться и сказать, кто меня предал?

Она вздрогнула, будто он ее ударил.

– Прости, – тут же поспешно сказал он. – Я просто не могу поверить… ты себе не представляешь, через что мы вместе прошли.

– Вначале мы планировали, что я попытаюсь угадать их истинные цели, – ответила ему Кассандра. – К сожалению, в тот момент, когда я к тебе прикоснулась, очень многое переменилось. Я боялась говорить и не была уверена, что все именно так, пока не прикоснулась сейчас к Жасмин – и ничего не случилось. Теперь я знаю точно: я затуманилась.

Все мы поразевали пасти, как тюлени в зоопарке в ожидании рыбы. А у Кассандры выступили на глазах слезы.

– Это не тот процесс, на который я могу повлиять своей волей. Такие вещи не планируются!

– Что значит – затуманилась? – спросила я.

Кассандра, когда нервничает, теребит руки. Учитывая, что на этих длинных и тонких пальцах перстней много, только и приходится удивляться, что золотые колечки не разлетаются в стороны, как цветные фишки в детской игре. Она глянула на Дэйва и отвернулась, чтобы больше не смотреть. Мне она ответила:

– Иногда Ясновидица, ошеломленная сильными эмоциями, теряется в чудесных возможностях, которые эти эмоции ей открыли. Тогда она становится слепа к другим Видениям. Вот это со мной и произошло.

Я целых полсекунды не могла сообразить. А потом вдруг дошло, и сразу!

– То есть ты…

– Да, – перебила она. – Именно так.

– Не догоняю, – сказал Коул, пересевший на стул около бюро. Его костюм мне показался странным, хотя рубашка в бежевую с белым полоску и оливково‑зеленые штаны были точно такие же, как у всех. Потом до меня дошло, что на нем не было красных ботинок, которые он обычно носит. – Ты, что ли, так испугалась, что Видеть не можешь?

– Нет.

– Так в чем дело? – спросил Бергман. Кассандра посмотрела на меня молящим взглядом.

Я покачала головой, не очень понимая, как отношусь к самому этому событию и как именно его следует обнародовать.

– Кажется, тебе придется им самой все объяснить.

– Прямо сейчас?

Дэйв взял Кассандру за руки. Она смотрела широко раскрытыми глазами и улыбалась осторожно, будто не совсем могла поверить, а он сказал:

– Послушай, я за любую помощь буду благодарен. Гадать, кто из моих братьев всадил мне нож в спину, – это меня просто убивает.

– Я хочу помочь. – Кассандра склонила голову. – Просто сейчас не могу. – Она пожала плечами и сказала так тихо, что только мы с Дэйвом, наверное, слышали: – Должно быть, любовь и вправду слепа.

Дэйв уставился на нее, а потом вдруг лицо его озарилось – будто пластический хирург поставил перед ним распечатку с компьютера и сказал: «Вот смотрите, будете выглядеть на десять лет моложе!»

Пока эта возникающая пара соображала, что с нею происходит, я повернулась к Бергману:

– Надо понять, как наш предатель связывается с Колдуном. Из дома никто не выходил, но либо Колдун, либо кто‑то из его подручных знал, что нужно поднять зомби. О чем это нам говорит?

– Что у «крота» есть «жучок». Или, что вероятнее, он этот «жучок» налепил на кого‑нибудь. Так что Колдун все знал о сборщиках. Но все равно он должен был дать сигнал некроманту поднимать зомби – подойти близко он бы не рискнул, чтобы Коул или ты его не учуяли. – Бергман глянул на Дэйва, который был не в силах оторвать взгляд от Кассандры – а ее вдруг страшно заинтересовал узор покрывала. – Эй, Ромео!

Бергман дал отмашку руками, как матрос на авианосце, показывающий пилоту взлет.

– А? Да.

Дэйв расплылся в такой улыбке, какой я у него с восемнадцати лет не видела. Господи ты Боже мой, что же случилось с нашим суровым воякой? Вот так сразу сдался этой большеглазой телепатке?

– Я думаю, это был скрытый сигнал, как в кодовом замке, – продолжал Бергман, оглядывая эту парочку с некоторым сомнением. Я тоже не была уверена, что они слушают. – Тут могли использоваться разные методы – можем провести проверку, если хочешь. Ну, правда, придется слетать за аппаратурой на Марс, но к ужину наверняка успеем вернуться.

Когда Дэйв рассеянно кивнул, глядя на Кассандру, Бергман обернулся ко мне и приподнял брови:

– Кажется, он в нее по уши.

– И наоборот, – ответила я шепотом.

– Так что делать будем? – спросил Коул вполголоса. – Нам Дэйв нужен в здравом уме. В конце концов, он тут старший.

Если уж совсем точно, то старший тут Вайль, но сейчас мне было не до тонкостей. На секунду я задержалась, глядя на своего близнеца – он наклонился к Кассандре, не выпуская ее руку, и что‑то ворковал ей на ухо. Я даже не сразу поняла выражение его лица – очень давно уже такого не видела.

– А еще он сейчас счастлив, – сказала я. И тут я поняла, что прав Вайль или нет насчет моей реакции, но я должна отвалить в сторону и не мешать этим отношениям развиваться своим путем. – И пусть оно так и останется, хотя бы на ближайшие несколько минут.

Я готова поспорить, что ни он, ни она вообще не заметили, когда мы вышли.