Глава двадцать пятая

С Раулем мы вновь встретились у меня в ванной, только джакузи мне на сей раз не снилась. Сейчас я стояла в ванне, полностью одетая, вооруженная «Скорбью» и зловещим кривым ножом, которым при неосторожности могла бы себе кишки выпустить.

– Отчего ты так долго? – спросил он. Его акцент напоминал Антонио Бандераса.

– Не могла уснуть, – ответила я, не вдаваясь в подробности последних минут перед тем, как Вайль с лицом человека, идущего сквозь строй пигмеев с ядовитыми стрелами в духовых трубках, отправился спать.

Почему‑то хорошие минуты у нас всегда быстротечны. Два раза, когда я давала ему кровь. Тот поцелуй. Замечательно, но тут же вмешалась работа, как всегда. А потом мы попрощались с тем отстраненным дружелюбием, которое у нас наготове для стюардесс и таксистов. Вряд ли он особо переживал, что я за ним шпио… следила. Но скрыть от него свое знание об Аше – ошибка, которую он простит не сразу. Кроме того, он все еще переживает мысль о том, что в случае его встречи с сыновьями они бы все погибли.

А я чувствовала себя обманутой, что он взял кровь у Зарсы. Не то чтобы мы заключили какой‑то договор. И даже если бы, то он ведь касался бы вопроса о том, кто из нас с кем встречается, а не кто из чьих жил пьет? И все‑таки что‑то слишком меня смущало, чтобы я могла забыться в таком же поцелуе.

Поэтому, когда Вайль сказал, что идет спать, он не посмотрел на меня обычным взглядом, приглашающим проводить его до тента. До истории с Сохейлем я бы такого взгляда ждала. Я со своей стороны едва лишь оторвалась от игры в карты, которую затеяла группа Дэвида. Кэм перед отлетом из Германии спер в отеле «Сраоша» коробку покерных фишек. Очевидно, серьезные люди там серьезно тратили время на нелимитированный холдем. В общем, он мне как раз показывал, как профессионалы тасуют фишки, решая, что поставить. У меня не получалось без того, чтобы фишки пришли в полный раскардаш, но Кэм меня ободрял, показывал, как это легко. И у него получалось легко. Снять половину стопки, поднять, приложить, соединить. Ой, как же мне этот звук понравился! Просто зацепило. Когда у меня уже закрывались глаза, он дал мне горсть фишек потренироваться. Влюбилась бы в этого мужика.

С другой стороны – Рауль. Совсем не такая лапочка. Сейчас, когда он нависал надо мной, больше всего он напоминал разъяренного матерого волка. С коротких волос разве что искры не летели.

– Ты просила о встрече. Я даже рассказывать не буду, чего мне стоило здесь оказаться. Ты можешь понять, – он уперся кулаком в бедро, другой рукой провел по лбу так похоже на моего отца, что мне пришлось подавить смешок, – что я не сижу целый день, ожидая, пока ты позвонишь? Я пытаюсь выяснить, чего от тебя хочет Магистрат – ты ведь помнишь такого? Этакий демонический блондинчик, который любит сдирать кнутом кожу?

– Да, Рауль, что‑то такое припоминаю.

Жас, кончай язвить. Немедленно! Насколько тебе известно, этот вот Рауль – единственный, кто может спасти Дэйва. Раз в жизни не профукай последний шанс. Даже если он прохлопал переход Дэвида и дал Колдуну… Нет, ты этого даже толком знать не можешь. Брось осуждать, держи ум незашоренным и не облажайся на этот раз.

Я вздохнула:

– Прости, я и правда виновата. Задание какое‑то такое… сумасшедшее. Все время что‑то случается, и я честно не могла заснуть, когда хотела. Но я очень старалась.

Лицо Рауля смягчилось.

– Пойдем поговорим в другом месте, – предложил он. – В твоей ванной у меня все время такое чувство, будто меня похоронили заживо.

Ну, спасибо. Теперь этот живописный образ будет преследовать меня каждый раз, когда я зайду отлить.

Но вслух ничего не сказала – просто вышла вслед за Раулем в гостиную.

На ее размеры он не пожаловался, хотя должен был бы. Она даже не уютная – я просто не знаю, как сделать из жилья домашний очаг. Мы столько переезжали в моем детстве, и сейчас я так часто живу в съемных квартирах, что в гостиничной обстановке мне даже как‑то уютнее.

Голые белые стены. Коричневый кожаный диван и кресла, и вид у них такой, будто на них уже пять лет никто не садился – я использую оттоманку и кофейный столик. На нем было пусто. Единственной радостной чертой во всей комнате была мраморная стоечка за диваном, где я держу свое ценимое имущество. Бабуля Мэй в своем завещании особо отметила, что я должна получить ее амишевский килт: прекрасное черно‑красно‑зеленое творение, играющее перед глазами, как истинный шедевр. Когда‑нибудь я его даже на стенку повешу, но только когда найду какое‑то постоянное жилье.

Рауль уселся на диван, я рядом.

– Ты подумал о том, о чем я просила? Говори прямо: у Дэйва есть шанс? Я в том смысле, что нельзя дать Колдуну и дальше им управлять. Когда мы, образно говоря, вытащим затычку, что случится?

Рауль наклонился вперед, сцепил руки между коленями.

– У него может быть шанс. Но до того как ты начнешь действовать, позволь мне дать объяснения. – У него между бровей залегли глубокие складки. – Нет, позволь мне принести извинения. – Он посмотрел прямо мне в глаза – его научили принимать все лицом к лицу. – Я вынужден придерживаться определенных правил, строго оговаривающих, насколько я вправе, – он поморщился, – вмешиваться. Вот почему я не мог тебя предупредить. Не мог немедленно послать тебя ему на помощь. И даже сейчас я должен выбирать, что говорить.

Я подавила желание встряхнуть его, заорать прямо в морду: «Это же мой брат! Выкладывай все, черт тебя побери!»

– При убийстве кого‑либо по приказу некроманта, – продолжал Рауль, – приводятся в движение огромные силы, чтобы привязать душу к телу и заставить себе служить. Человек с такими силами, как твой брат, не может быть связан полностью. Какая‑то его часть – почти то, что ты назвала бы тенью, – ускользнула. Вот что пришло мне в голову. С той самой минуты я пытаюсь найти возможность его освободить.

Ага, значит, все‑таки Дэйв – зомби второго типа. Того, с которым действительно возится некромант. Именно при попытке побольше о них узнать погибла Хильда, эксперт.

– А само это задание? Я думала, его организовал Колдун.

Рауль кивнул:

– И все же даже семенам нужно питание, чтобы прорасти. Так что я сделал некоторые внушения, пока он спал… – Рауль пожал плечами. – И вот ты здесь. Но ты идешь по тонкой проволоке. Душа Дэвида сейчас невероятно беззащитна. Освободить ее было бы худшим выходом, потому что мы думаем…

– Минуту, минуту. Кто это «мы»? Аша Васта тоже сюда входит? В смысле, он тоже часть этого «мы»?

В этом случае может найтись и другой способ помочь Дэйву, если с Раулем у меня не получится.

Рауль выпрямился, в глазах его была тревога:

– И что делал аманха зейя, когда ты его встретила?

– Отговаривал меня убивать сборщиков. Рауль покачал головой:

– Вот оно как. – Он вздохнул. – Аша не из моего – как бы назвать, чтобы тебе понятнее было? Не из моего полка. «Мы», о которых я говорю, – это эльдайры. Мы, как и ты, были когда‑то живыми людьми, и сейчас сражаемся за свой род. Аша никогда человеком не был.

– И сколько же существует эльдайров? Рауль покачал головой:

– Лучше не знать лишних подробностей.

Это лицо было мне знакомо. «Под пытками можешь заговорить. Так что лучше пребывать в невежестве, прости», – именно так смотрит Пит, когда посылает на задание на антиамериканские территории.

– О'кей, согласна. Ты хотел сказать, что для вас, эльдайров, Дэйв идеальный рекрут? Он уже думает, что работает на вас, так что точно идея ему понравится. Плюс к тому…

Рауль поднял руку:

– Жасмин, перестань говорить как продавец подержанных автомобилей. Конечно, мы пригласили бы твоего брата в наши ряды. Но для него это не было бы так легко, как для тебя.

Я проглотила слюну. Когда Духовный Наставник говорит о том, что твоя сломанная шея – это легко по сравнению с чем‑то, следующая весть вряд ли будет приятной.

– А почему так? – спросил я, прокашливаясь, чтобы скрыть дрожь в голосе.

– Отчасти это имеет отношение к твоему разговору с Магистратом. Тот факт, что он произошел на концерте, не случаен. – Он замолчал, потом сказал, чуть ли не самому себе: – Как тебе объяснить, чтобы ты поняла?

Резко – я даже слегка дернулась – он повернулся ко мне лицом.

– Раз мы в твоем сне, это тебе не повредит. Вот.

Он протянул ко мне большие руки с широкими пальцами – мои показались детскими, когда я вложила их ему в ладони. Он на секунду закрыл глаза, и я ощутила покалывание и одновременно внезапное желание завалить его на мой диван и посмотреть, что у него под этой накрахмаленной синей рубашкой.

– Так нечестно!

Я резко отдернула руки. Он улыбнулся:

– Остынь, Жас. Это всего лишь химия, как ты бы сказала. Я на миг перестроил твою, чтобы ты поняла, что я хочу сказать. Вот это чувство – ты же его ощущала с Мэттом? Вот сейчас оно растет в тебе по отношению к Вайлю. Верно?

– Угу.

– Я понимаю. Слишком личное. Но когда ты держишь на руках племянницу или обнимаешь сестру, это же тоже приятно? Ощущение связи и общности.

Куда, к черту, клонится эта лекция? И мне что, конспектировать?

– Конечно, – согласилась я.

Он кивнул мне одобрительно, как хорошей девочке. Пока что мне «пятерка».

– Эти чувства – фактически песни. Часть музыки вселенной. У каждого свой мотив, и когда находится некто резонирующий, возникает связь. Иногда на пару недель, иногда навсегда.

Ага, начинает доходить.

– Значит, когда я вне тела, эти золотые струны, привязывающие меня к близким, это… что это?

– Песни, которые рождаете вы двое в своих отношениях. Они позволяют вам найти друг друга через время и пространство. Это одна из причин, по которым твоя душа знает, куда идти, когда ты умираешь.

– И при чем здесь Магистрат? – спросила я. Рауль отпустил мои руки.

– Когда он заморозил твою струну, его песня играла по всем струнам, соединенным с тобой. Мы думаем, ты права в мысли, будто он хочет, чтобы ты снова вышла из тела, но не для того, чтобы ты привела его к нам. Мы думаем, он услышал нечто уникальное в мелодии Дэвида. То, что сделает Дэвида для ада ценным пленником.

Я уставилась на пустой бежевый ковер, пытаясь уложить все это у себя в голове.

– Значит, ты говоришь, что как только мы освободим Дэйва от власти Колдуна, он тут же умрет снова. Но при этом его душа станет уязвима для Магистрата.

– Именно так.

Я встретилась взглядом с Раулем, и от стоящего в этих глазах сочувствия мне захотелось взвыть по‑волчьи, так что я снова уставилась на ковер. Когда я успела на него колу пролить?

– Я не могу допустить, чтобы мой брат дальше оставался зомби. Ему это было бы хуже любой мерзости. Но и чтобы он достался Магистрату, я допустить не могу. Хреновей всякой хреновости.

– Согласен.

Я облокотилась на спинку дивана, уставилась в потолок. Утомительный узор белых плиток не отвлек меня, как я надеялась.

– Я должна придумать способ дать бой Магистрату.

– Не в этой форме, – напомнил мне Рауль. – Ты еще не развила в себе эту способность.

– О'кей. Тут осталась еще пара сборщиков – я могла бы, наверное, заставить одного из них отнести Магистрату вызов. Чтобы он встретил меня в Тегеране. Но он вполне может сделать из меня котлету, потому что слезы Аши не дали мне на самом деле того усиления, на которое я надеялась, в физическом смысле. Может быть, Вайль…

– Жасмин, Магистрат – нефралим. Это означает, что для него единственный способ войти в этот мир – это чтобы его вызвали… погоди, что ты сказала?

Резкие командные интонации его голоса заставили меня выпрямиться, как бывало в семь лет, когда за столом Альберт приказывал мне доесть то, что у меня на тарелке.

– Ну, Вайль как‑то недоволен, что я не рассказала ему про Ашу сразу. Но, наверное, к закату это пройдет. Если он снова возьмет мою кровь, может быть…

Рауль так замотал головой, что мне послышался стук глазных яблок друг о друга.

– Нет‑нет, до того. Аша поделился с тобой слезами?

– Ну, мне пришлось выжимать их из него, напирая на чувство вины. Потом они обожгли, а потом ничего не было. Только я увидела эту пылающую дверь, которую Вайль назвал межплоскостным порталом. Особенно много я об этом узнать не успела, потому что позвонил Коул насчет того, что там один тип хочет перебить наших людей, и нам надо возвращаться домой. А потом Вайль взбесился из‑за всей истории с Ашой… Так что ты хотел спросить?

Рауль хлопнул себя по бедру:

– Может быть, это и есть ответ.

– О'кей. – Я подождала, никакой информации не получила и сказала так: – Рауль, выкладывай. Выкладывай, пока мне не пришлось тебя отлупить – что, как я уверена, есть смертный грех.

– Слезы Аши дали тебе возможность видеть порталы. Более того, они дали тебе возможность в них войти. Выйти на нейтральную территорию. – Он так подался вперед, будто хотел взлететь, услышав срочный вызов откуда‑то, где требуются его неповторимые умения. – Это значит, что ты можешь встретиться с Магистратом физически где угодно и драться с ним, используя свои способности, свое оружие. Да, не пистолет. Но клинок – определенно. – Он посмотрел на меня и кивнул утвердительно: – И ты можешь его победить.