Глава 4. Совесть

Восходит к таким смысловым корням как: языке«разумение», «понимание», «значение», «согласие». На древнегреческом suveidosis означает также «сознание», «совместное знание», «познание, получаемое с кем-либо».

Таким образом, выходит, что совесть как некий механизм надличного сакрального регулирования присущ как всему человеческому роду, так и каждой особи отдельно. В этом смысле мы можем говорить об архетипическом явлении, безотносительно от среды, условий, времени. Оно внесоциально, метаисторично и метафизично. Совесть никто не придумывал и не внедрял – в отличие от морали. Она коллективна, бессознательна, и в том ее универсальность. По сути дела совесть и представляет собою некий высший суд, осуществляющийся внутри личности, и законы его не юридические, но спиритуальные. В этом смысле Кант подчеркивал, что совесть «есть инстинкт, а не просто способность оценки; но это инстинкт суда, а не суждения».

Примером того, как функционирует внутренний суд совести, может послужить ситуация «преступление – наказание», которую мы только что рассмотрели. Тем не менее, кратко воспроизведу ход рассуждений.

Под символическим убийством другого понимаются угрозы, упреки, претензии, осуждение – в его адрес. И как только это происходит, тут же срабатывает алгоритм воздаяния, исходящий из следующего принципа: любой человек, с которым мы общались или общаемся, занимает определенное место в нашей собственной душе является ее частью. И всякий агрессивный импульс, направленный на другого, прежде всего, задевает эту самую часть. Таким образом, душа саморазрушается. Одновременно активизируется и прямая логика, выражающаяся в цепочке причинно-следственных отношений: убил – стало быть, виновен. Всякая вина возмещается наказанием. Наказание – всегда боль. Боль же вполне конкретно проявляется в форме болезней, травм, несчастных случаев, катастроф. Правосудие свершается, и равновесие восстанавливается.