Шканакина Мария Дмитриевна

студентка 1-го курса

Самарский государственный аэрокосмический

университет им. С.П. Королева

(национальный исследовательский университет)

Кафедра философии и истории

Научный руководитель: к.и.н., доцент Р.Н.Парамонова

Ключевые слова: фронтовые письма из семейного архива, источниковедческий анализ их информационности.

Фронтовое письмо является одной из форм эпистолярного жанра, к которому традиционно относятся тексты частного происхождения закрытого (в конвертах или иных контейнерах, скрученных в свиток или свернутых в треугольники) и открытого типа (например, почтовые карточки, открытки).

Письма с фронта обладают высокой социокультурной ценностью как феномен советской письменной культуры военного времени. Интенсивная работа по собранию, археографическому изучению и публикации фронтовых писем была начата советскими архивистами и работниками музеев еще в 1940-е гг. и продолжается до сих пор. Несмотря на то, что время не щадит подобные источники, те, что остались, бережно хранятся в государственных и семейных архивах, обретают «вторую жизнь» в многочисленных музеях боевой славы на всей территории России.

Будучи весьма специфичными историческими источниками, фронтовые письма требуют особого подхода при использовании их в исторических исследованиях, а также определенного набора методов анализа их достоверности и информационности.

Основные принципы работы с эпистолярными источниками сложились в отечественной науке к 1960-м гг. [1, с. 5]. В последующие годы советскими исследователями анализировались фронтовые письма на предмет их информационных возможностей. Была разработана методика источниковедческой критики, основанная на логическом анализе составных эпизодов или тематически обособленных отрывков текста. Велась большая работа по реконструкции психологических особенностей участников Великой Отечественной войны. Однако господствовавшие догмы ограничивали возможности фронтовых писем как ценных источников для понимания человека на войне. Лишь в постсоветское время сюжеты военной повседневности стали предметом пристального внимания историков [1, с. 7-8]. Так, в конце 1990-х гг. Е.С. Сенявской осуществлялся анализ психологических факторов войны. Она по фронтовым письмам реконструировала опыт участия русской и советской армий в вооруженных конфликтах XX века. В результате ею была разработана историко-психологическая концепция формирования милитаризированного сознания и введено понятие «человек воюющий» [1, с. 9].

По мнению специалистов, особую ценность представляют июньско-июльские 1941 г. фронтовые письма, до которых еще не успела дотянуть руки военная цензура. В письмах этого времени – злая правда войны. Позже авторы писем менее откровенны, они обходят «запретные темы», прибегая к намекам или полуумолчаниям [2, с. 24-25].

Как известно, 6 июля 1941 г. ГКО СССР принял постановление «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции». В нем отмечалось, что «в связи с военной обстановкой в стране и в целях пресечения разглашения государственных и военных тайн и недопущения распространения через почтово-телеграфную связь всякого рода антисоветских, провокационно-клеветнических и иных сообщений, направленных во вред государственным интересам Советского Союза», органы Наркомата госбезопасности и военной контрразведки – органы Третьих управлений Наркомата обороны и Наркомата военно-морского флота обязаны организовать «стопроцентный просмотр писем и телеграмм, идущих из прифронтовой полосы». Совместным приказом «О введении военной цензуры воинской почтовой корреспонденции» наркомов обороны и Военно-морского флота от 13 июля 1941 г. в системе третьих управлений были созданы отделения военной цензуры, которые получили полномочия осуществлять гласный политический контроль над всей воинской корреспонденцией в Красной армии и на Военно-морском флоте СССР. На укомплектование формируемых отделений первоначально направлялись 900 контролеров из штатов 4-го отдела НКГБ СССР. Отделения военной цензуры находились при штабах, а на территориях в тылу советских войск – в служебных помещениях НК связи при военно-сортировочных пунктах, военно-почтовых базах, отделениях и станциях флота. Однако уже в августе 1941 г. отделения военной цензуры при военно-почтовых базах были переданы в ведение 2-го спецотдела НКВД СССР, а оперативное руководство этими структурами осталось за особыми отделами округов, фронтов и армий. Согласно положению часть корреспонденции, содержащая военную тайну и сведения, не подлежащие оглашению, могла быть конфискована, а тексты, не носившие злонамеренного и враждебного характера, могли зачеркиваться или вырезаться. На перлюстрированных письмах ставился штамп «Просмотрено военной цензурой». Сотрудники органов военной цензуры официально вскрывали и читали письма членов семей военнослужащих, отправлявшиеся на фронт воевавшим мужьям, сыновьям, братьям. В таких письмах часто содержались жалобы на плохую бытовую устроенность родственников защитников родины. Жаловались, что местные власти их задавили налогами, что руководство колхозов творит беспредел, бездушно относится к рабочему скоту. Эти жалобы направлялись в райкомы партии для проверки и устранения, о результатах принятых мер райкомы сообщали в областное управление НКВД-НКГБ. Авторы жалоб репрессиям не подвергались [3, с. 2-3].

Позже в целях обеспечения безопасности информации в системе органов военной цензуры произошли организационные изменения. В феврале 1942 г. был сформирован Отдел военной цензуры Главного разведывательного управления Генерального Штаба РККА. В октябре 1942 г. данный отдел был передан в подчинение НКО, а в сентябре 1943 г. он вновь вошел в состав Генштаба как подразделение центрального подчинения [4, с. 25].

Почта была важнейшей формой связи фронта и тыла. Поэтому при любых условиях все органы военно-полевой почты должны были работать бесперебойно. Почтовые работники несли ответственность за полную сохранность, своевременную доставку и вручение адресатам почтовых отправлений [1, с. 17].

Все фронтовые письма можно разделить на следующие группы: 1) персональные письма родным, близким, знакомым; 2) персональные и коллективные письма в партийные, советские, комсомольские организации, в редакции газет; 3) переписка фронтовиков друг с другом. Если письма третьей группы всегда были большой редкостью для исследователя, то письма второй группы в массе своей были изучены и опубликованы в послевоенное время в первую очередь. Что касается писем первой группы, то сегодня, когда с начала войны прошло почти 74 года, редко в каком доме они сохранились.

Задачей данного исследования является анализ четырех впервые публикуемых фронтовых писем из семейного архива прабабушки автора данной статьи – Редькиной Надежды Федоровны. Сейчас ей 89 лет, она проживает в г. Самаре. Во время войны она окончила одномесячные курсы медсестер и работала в одном из куйбышевских госпиталей. Ее сестра-медик и трое братьев ушли на фронт. Двум самым старшим братьям, Виктору Васильевичу и Дмитрию Васильевичу Головым (они были рождены Евдокией Степановой Редькиной в ее первом браке), вернуться было не суждено. Их письма с фронта (два от Виктора, два от Дмитрия), датируемые сентябрем-декабрем 1941 г., хранятся как семейная реликвия.

Виктор, 1914 года рождения, до войны работал референтом в Куйбышевском областном исполкоме, в 1937 г. был направлен в школу НКВД г. Тамбова, с началом войны лейтенантом ушел на фронт. Дальнейшая его судьба неизвестна. Согласно «Книге памяти», он погиб в августе 1941 г. под городом Старая Русса. Однако последние его письма были датированы декабрем 1941 г. Кроме того, в 1950 г. его матери пришло извещение о том, что «младший лейтенант госбезопасности Голов Виктор Васильевич, 1914 г.р., в 1942 г. пропал без вести на Западном фронте Отечественной войны» [5]. В семье считают, что путаница связана с тем, что Виктор был разведчиком.

Дмитрий, 1916 года рождения, в 1939 г. был призван в армию, служил в г. Барнауле, дослужился до офицера. С началом войны ушел на фронт. Согласно приказу об исключении из списков Куйбышевского облвоенкомата, лейтенант Голов Дмитрий Васильевич, командир стрелкового взвода Юго-Западного фронта, «пропал без вести в феврале 1942 г.» [6].

Самый младший из братьев – Андрей Федорович Редькин. Он, окончив Куйбышевское военное училище в 18 лет, в июле 1942 г. ушел на фронт младшим лейтенантом. Дошел до Берлина, вернулся с двумя орденами Отечественной войны и орденом Красной Звезды. Письма, которые писал домой Андрей, не сохранились. Как не сохранились и письма сестры Анастасии, которая первой вернулась домой с фронта.

Все письма Виктора и Дмитрия начинают канонически: «Здравствуйте, мама!!!» или «Здравствуйте все!!! Мама!». Торжественное, основательное (на «вы») и, в то же время, эмоциональное обращение к матери подчеркивает уважение и почитание самого дорогого для солдата человека – Матери. Находясь в экстремальных условиях, условиях угрожающих жизни, человек на войне надеется на благосклонность судьбы, верит в победу и мечтает о мирной послевоенной жизни. Он обращается к вечным ценностям, среди которых любовь матери стоит на первом месте.

Следующий обязательный элемент фронтовых писем – сообщение о состоянии автора письма. В последнем из двух написанных Дмитрием писем очевидно стремление успокоить маму, всех родных: «Я в настоящее время здоров самочувствие мое замечательное» (письмо датировано 2 декабря 1941 г.) (орфография и пунктуация сохранена). «Высылаю фото», – делает он приписку через два дня. А первое письмо Дмитрия от 22 сентября 1941 г. пронизано беспокойством о старшем брате, который давно не пишет. Виктор же в письме от 8 декабря 1941 г. утверждает: «За меня не беспокойтесь, я здоров как всегда. Пишите как живете вы».

Значительное место в письмах занимает сектор бытовых просьб: выслать вещи или получить деньги. В сентябрьском письме Дмитрия читаем о том, что «близятся холода и желательно бы прислать вещи потеплее». В декабрьском его письме идет разговор о деньгах… и о вероятных серьезных изменениях в его судьбе: «Мама высылаю вам денег 700 рублей. В дальнейшем вышлю вам свой аттестат на получение моей зарплаты в сумме 400 рублей в месяц… Адреса я пока что не имею, а потому прошу вас не беспокоиться обо мне если долго не будете получать писем от меня» (письмо отправлено из г. Кирова).

Виктор в своем октябрьском письме также ведет речь о деньгах: «Высылаю вам в этом письме справку о том, что я нахожусь в Красной Армии. Аттестат перешлю как будет к тому возможность. Сообщите, получили ли вы из Тамбова 300 руб. за сентябрь». Даже находясь далеко от дома (письмо отправлено из г. Рузаевки), он, как старший сын, дает наставления своим братьям и сестрам. В данном письме он одобряет «рвение сестры Анастасии отправиться на фронт в качестве медработника», а также приветствует желание Андрея «воевать против фашистской армии». Чувствуется, что и в мирное время ни одно решение в семье не принималось без его ведома и согласия.

В письмах повествование (наррация) содержит мало фактов, но множество эмоций. В своем октябрьском письме Виктор поздравляет «всех с XXIV годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции», и далее отмечает, что сам встречает праздник по-будничному. «Отдыхать некогда, – пишет он, – куем, цементируем новые ряды бойцов Красной Армии, ту силу, которая в недалеком будущем нанесет сокрушительный удар вражеским полчищам». В декабрьском письме Виктора эмоции прорываются: «Наказ твой, бить беспощадно фашистскую гадину, оправдываю, будь уверена нервы не дрогнут». Но обычно письма внешне несут небольшую информативность, и для матери важна больше подтекстовая информация, вызывающая определенные ассоциации и позволяющая безошибочно определить психологическое состояние и чувства своих сыновей. Это часто не облекается в слова и отражается на бессознательном уровне.

Исследователи отмечают, что фронтовое письмо – это, прежде всего, «весточка» с фронта, свидетельство о том, что человек жив. В этом его ценность для родных. А для авторов писем написание письма было своеобразным ритуалом, неким священным действием, почти молитвой. Неслучайно в источниковедческих работах о фронтовых письмах присутствует понятие «инвокация», то есть взывание, особый призыв, молитва для помощи и поддержки. В советском атеистическом обществе инвокация как составная часть фронтового письма присутствовала в виде упоминания лидеров советского государства и его вождя [7]. Такую инвокацию мы находим в октябрьском письме Виктора: «Победа будет за нами, так сказал т. Сталин…»

Перед войной братья Виктор и Дмитрий договорились и приехали домой навестить семью. В разговорах они не отрицали, что война вскоре может начаться, но успокаивали себя тем, что разобьют немецкую армию за два месяца…

Таким образом, представленные четыре письма, как и миллионы других фронтовых писем, не отличаются большим разнообразием содержания. Они носят интимную, бытовую направленность даже в той части, где идет поздравление с «социалистической революцией». Сама структура писем четко определяется процедурой написания текста как ритуалом обращения к дорогим сердцу членам семьи. Сквозь текст просматриваются тревога за собственное будущее, за близких и родных, а также уверенность в неотвратимом разгроме врага, посягнувшем на родную землю.