Отражение процессов

В Главе 7 мы описываем, как, работая с парами, семьями или группами, мы обычно разговариваем с одним человеком, тогда как другим мы предлагаем занять позицию наблюдателя.

Если проблема, в частности, касается одного человека, очевидно, как занимающие позицию наблюдателя могут сыграть роль слушательской аудитории. Например, семья пришла на терапию, потому что ночные кошмары терроризировали семилетнего Брюса, будя его, покрывая его холодным потом и отсылая в постель к родителям. Хотя эти страхи касались каждого, их влияние на Брюса было гораздо более сильным. На второй встрече я (Дж. К) обнаружил, что в предыдущую ночь со вторника Брюс поставил страхи на место, когда они пытались отправить его будить родителей. Пока я обсуждал с Брюсом, как ему это удалось, его родители и младший брат слушали. Когда всплыла здравая история о достижении Брюса, я задал “аудитории” несколько вопросов: Как, по их мнению, это новое направление развитие влияет на судьбу взаимоотношений Брюса и страхов? Что говорит о Брюсе то, что он взял ситуацию в свои руки таким образом? Приходилось ли им раньше наблюдать, как он брал ситуацию в свои руки? И так далее.

В ходе беседы стало ясно, что история о Брюсе распространяется среди других. Теперь это не было просто знание о себе; это было семейное знание. У победы Брюса была своя аудитория.

Даже если два человека вовлечены в терапию, работая над “проблемами взаимоотношений”, каждый из них может служить аудиторией для другого. Фактически, когда партнер выслушивает историю взаимоотношений из уст другого партнера (которая всегда, в той или иной степени, отличается от его версии), его представления о взаимоотношениях и самом партнере могут измениться. Такова природа аудитории.

Структурирование бесед таким образом, что один человек говорит, тогда как другие выслушивают историю, впоследствии делясь своими откликами на историю рассказчика, повышает возможность того, что каждый будет играть роль рассказчика или аудитории, и минимизирует возможность того, что люди будут подвергать сомнению истории других или противопоставлять им свои истории.

“Формальные” команды наблюдателей типа тех, что мы используем при консультации и супервизии, предполагают другой тип аудитории участников. Хотя участники, в отличие от друзей и членов семьи, обычно больше не появляются в жизни людей, над чьими историями они размышляют, они воплощают собой новую локальную субкультуру во время терапевтических встреч. Это может сыграть очень могущественную роль, и люди действительно говорят, что они носят “команду” в своих сердцах и мыслях.

Команда наблюдателей обеспечивает “восстание порабощенных знаний”. Разнообразные люди, составляющие команду наблюдателей, представляются и придают своим комментариям индивидуальную окраску, и люди слушают их как конкретных людей с конкретным личным опытом, идеями и намерениями (White, 1991). Часто в той части встречи, когда люди делятся своими откликами на отклики членов команды, они называют членов команды по имени или по характерным признакам (“парень с бородой” или “та женщина, что сидит вон там — ее зовут Энн?”). В ходе терапевтической беседы люди часто упоминают свои поступки в промежутке между встречами и интересуются тем, что об этом подумает конкретный член команды или вся команда в целом. В отличие от “пустой таблички” экспертов, команда — это аудитория индивидов-участников для возникающих историй людей.