кого и космического) становилась для греческого общества, начиная с конца IV и особенно с III в. до н. э., все более и более трудной.
Все главные течения мысли, несмотря на их различия9, имеют одну общую черту, а именно — склонность отвернуться от чувственно воспринимаемой действительности, будь то невозмутимость (атараксия)10 Пиррона и других скептиков, освобождение тела от боли, а души — от волнения благодаря внутреннему спокойствию у эпикурейцев, полное презрение к внешнему миру у киников или же апатия и сосредоточенность на внутреннем Я у многих из стоиков. Все они сходятся в том, что выступают за достижение счастья, уравновешенности, душевного покоя, отчасти даже за постижение истины (то есть физической и умственной адаптации) не столько путем изменения окружающей среды, сколько путем изменения самого человека и его сознания. Вот почему в течение этого периода произошло усиление фидеизма и скептицизма. В результате интеллектуальный спектр оказался спектром перезревшей чувственной культуры, зенит которой был уже пройден.