Если мать не реагирует

Робин. Если на самом раннем этапе не установится эта тесная контактная эмоциональная связь между матерью и ребенком, иными словами, если они действительно будут далеки от взаимодействия - а я говорю о крайне серьезном случае несоответствия, чего вряд ли стоит опасаться нормальной матери, настраивающейся на ребенка инстинктивно, - ребенок, как я это называю, «выключится». Осложнения могут произойти по вине обеих сторон. Что касается матери, я думаю, Вы не забыли: с ее сторо-ны эмпатия – сопереживание – обеспечивается погружением всобственную детскость, в чувства, ею испытанные. Но предположим, у нее самой было несчастливое детство…

погружением в собственную детскость, в чувства, ею испытанные. Но предположим, у нее самой было несчастливое детство...

Джон....и "погружение" окажется дня нее болезненным.

Робин. Именно. Если к ней в первые годы жизни относились плохо, любая попытка "достать" себя той поры будет вызывать боль. А прекратив эти самоистязания, она избежит огорчений.

Джон. Но раз она не обращена к собственной детскости, она не сможет "вчувствоваться" в мир своего ребенка, не сможет установить с ним тесную связь.

Робин. И, конечно же, где-то на глубинном уровне ребенок ощутит это.

Джон. Он ощутит, что полноценного общения с матерью у него не получается.

Робин. Помните, я говорил про эксперимент, когда матери прекратили общение с детьми на три минуты и какую боль этим причинили им? А теперь вообразите ситуацию: мать вообще не способна реагировать на ребенка и даже не знает, что должна бы. Ребенок получит такую травму, что он "оборвет связь" и прекратит всякие попытки к общению, что еще усугубит ситуацию, ведь мать почувствует себя отвергнутой, а значит, ей куда труднее будет раскрыться перед ребенком, следовать инстинкту и все поправить.

Джон. Наверное, то же самое может произойти, если что-то не в порядке с ребенком, если он не делает попыток "включить" мать, хотя она инстинктивно готова и ждет "сигнала"? Я читал, что нормальные младенцы "запрограммированы " очень рано улыбаться матерям, еще до того, как начинают понимать, кому они расточают улыбки; улыбающееся же дитя мать полюбит сильнее.

Робин, Совершенно верно. Ребенок с отклонениями не сможет "включить" мать, и ее материнский инстинкт не получит толчка. И тогда она хочет не хочет, а будет тратить время и "рыться" у себя в голове, "держаться" за руководства.

Джон. Значит, породить проблему способны и курица, и яйцо?

Робин. Да. Некоторые специалисты считают, что причина—всег- да ребенок, но мой опыт психотерапевта подсказывает: существует целый спектр отношений "ребенок - родители", на одном его полюсе родители, кажется, совершенно «отключившие» чувства, на другом - у нормальных родителей на удивление "выключен-ный", ненормальный ребенок. Впрочем, по чьей бы вине ни нача-лись осложнения, тут порочный круг: ребенок "не цветет" до-вольством, значит, у матери чахнут материнские чувства, значит, ребенок получает от нее еще меньше эмоциональной поддержки и так далее, и так далее.

Джон. И если все завертелось в этом порочном кругу, если ребенок меньше и меньше получает поддержки, он скоро утратит равновесие?

Робин. Самьм чудовшцным образом... Если мать не способна — по любой причине—"включиться", ребенок вынужден "броском" догонять ее, он к ней вынужден приспосабливаться, а не наоборот. Он вынужден стремительно взрослеть, чтобы приладиться к взрослым чувствам матери, вместо того, чтобы постепенно "усваивать" взрослость.

Джон. Но ведь ему все это не по силам.

Робин. Конечно, нет. Он просто сдастся, "оборвет связь", повернется спиной к миру и откажет ему в существовании по крайней мере, той части мира, которая причиняет ему такую сильную боль и огорчение. Он будет вести себя так, будто этой части мира вовсе не существует.

Джон. Какой же выйдет у него мысленная карта мира?

Робин. На ней другим людям нет места. Ребенок поведет себя в мире, будто на необитаемом острове.

Джон. Вы хотите сказать, что в отношении других людей мысленная карта этого ребенка останется такой же, как при самом его рождении?

Робин. Да, он один занимает все пространство. Он всеедин. Это безумно трудно выразить.

Джон. Это безумие.

Робин. Одно из его обличий. Крайний случай "выключенности" в раннем возрасте получил название "аутизма". Каннер, детский психиатр, впервые описавший этот синдром, указывал, что, как правило, родители детей с синдромом аутизма—люди чрезвычайно образованные, "сверхразумные", живущие головой: в "заоблачье" идей, абстракций...мало подверженные эмоциям. Иными словами, люди, которым сложнее, чем другим, справиться с сумятицей чувств, возникающей при попытке проникнуть в мир ребенка. Сегодня, однако, широко распространено мнение, что в самом ребенке может крыться некая аномалия, препятствующая появлению соответствующих реакций на родительскую заботу. Где истина, пока неясно. К счастью, этот случай в практике очень редкий. Впрочем, однажды мы столкнулись с целым рядом близких описанному случаев. Речь о детях недавних иммигран-тов. Когда и отец, и мать вынуждены работать, ребенок оставлен на приходящую няньку, она его покормит", но не "насытит" вниманием.

Джон. И как же дети с синдромом аутизма выглядат? Как ведут себя?

Робин. Больше всего поражает их полная неспособность к общению, к той игре "ты мне — я тебе", которую я упоминал. О таких обычно говорят: "отключенные", "в раковине", "живут в своем собственном мире". В их присутствии вы чувствуете, что они вас "не подпускают" или просто "выкинули" вас из головы для них вы не существуете.

Джон. Но на самом деле они знают, что вы рядом?

Робин. Да, конечно. Ходят вокруг вас, могут с вашей помощью получить, что хотят, но вы — "для мебели'" в комнате с ними. И они избегают "контакта глаз". Их легко распознать по тому, как отводят взгляд всякий раз, как только вы решите поймать его. Вы чувствуете, что они напряженно воспринимают ваше присутствие и одновременно "стирают" вас со своей мысленной карты. Очень странное поведение.

Джон. Они делают вид, что вас не замечают? Робин. Да, похоже. Но "пережимают". Джон. И так же — с родителями?

Робин. Да. Не обнаруживают ни малейшей привязанности к ним. Не допускают, чтобы их касались, обнимали, не цепляются за родителей, когда те их оставляют, не льнут к вернувшимся. Родители, конечно же, страшно расстраиваются.

Джон. А могут получить поддержку из иных источников?

Робин. Часто они страстно привязываются к какому-то предмету, например, к камушку, к чему-то из одежды. Позже их столь же неодолимо влекут такого рода "сообщения", как расписание движения поездов, всевозможные карты, схемы автобусных маршрутов. Им требуется однообразие, режим, поэтому они совершенно не выносят перестановку мебели или отклонение от заведенного порядка в своих действиях.

77

Джон. Ну, все это понятно. Они не выносят перемен из-за "поломки" автоматической системы связи с матерью. Им требуется свести перемены в окружающем их мире до минимума, чтобы ослабить стресс, а также - позаимствовать хоть в какой-то мере устойчивость у неодушевленных предметов, к которым они и привязываются. Как, по-Вашему, доктор, я соображаю?

Робин. Да, и мне тоже все представляется именно так. Многие специалисты склоняются к такому мнению, хотя, должен сказать, что есть немало психиатров, придерживающихся иной точки зрения. Они посчитали бы Ваши "соображения" сущей ерундой.

Джон. Не будем на пустяки отвлекаться!.. Вы говорите, аутизм крайне редок. Насколько же редок?

Робин. Один случай на две тысячи человек.

Джон. Что же Вы так разволновались?

Робин. Этот редкий случай ясно показывает, к чему ведет ребенка непомерный стресс и отчаяние. Ребенку приходится "отключаться" и уединяться в своем мирке.

Джон. И, наверное, крайний случай поможет распознать проблему в "повседневном" проявлении?

----------------------

*Доктор напевает арию из популярной английской оперетты Артура Салливана (1842—1900) и Уильяма Швенка Гилберта (1836 1911) "Фрегат его величества "Панафор" (1878).

Робин. Верно. Аутизм, на мой взгляд, крайнее выражение свойств, присущих почти что нормальным людям.

Джон. Почти что?..

Робин. Мы считаем таких людей нормальными, хотя они по характеру очень сдержанны, замкнуты, погружены в себя, страшно неуклюжи в компании, одержимы каким нибудь хобби и вообще "на других плюют, в своем мире живут".

Джон. Так, кажется, и поется в одной грустной песенке... Но если мать и ребенок поддерживают тесную связь, как в 1999 случаях из 2000, ребенку же незачем «отключаться».

Робин. Незачем. Обычно мать способна "настроиться" на свою детскость и действует инстинктивно. Она "на волне" младенца и, принимая, реагирует на его "сигналы" ~ на его чувства, его потребности. Она получает при этом необыкновенное удовольствие.

«Границы» проясняются...

Джон. Значит, если мать "включается", ребенок находится с ней в тесной эмоциональной связи, так необходимой ему. Эта связь помогает ребенку справиться с шоком - с ужасным открытием, что он не всемогущ, благодаря этой связи он способен удержать равновесие, постепенно обнаруживая все больше и больше "вещей" вне его, которые ему "не подчиняются".

Робин. Да, получая необходимую поддержку от матери, он медленно уясняет свои "пределы", свои "границы" и дальше, расширяя для себя мир, способен верно определиться в отношении всяких иных границ.

Джон. Но мне кажется, играя с ребенком, поддерживая ту самую тесную эмоциональную связь с ним, о которой Вы говорите, мать не просто зеркально отражает ребенка, она добавляет что-то новое. Чуточку новое.

Робин. Да, верно. По моему убеждению, в этом восхитительно неуправляемом деле, которое у нас зовется "игрой", мы импровизируем, изобретаем, всегда выдумываем что-то новенькое. Когда обыкновенная нормальная мать играет с ребенком, гримасничает в ответ на его гримасы, агукает с ним, повторяет его во всем, ее действия очень поддерживают его, придают ему "устойчивость", ведь она следует за его действиями. Ничего неожиданного, непривычного не происходит, ребенок постепенно изучает себя, глядя на мать, как в зеркало. Впрочем, обыкновенная здоровая мать все же играет с ребенком, она понемножечку меняет действия и будет не просто копировать ребенка, но добавлять чуточку "отсебятины", будет показывать ему свое—отличное, отдельное "лицо". И ребенок начнет понимать, что существуют другие, ведь мать не полностью следует за ним., она "не подчиняется" ему,но он усвоит этот опыт, испытывая максимум поддержки, удовольствия... и без всякой поспешности.

Джон. У ребенка "в рационе" — привычность, подобие, поддержка, но также — "по капельке" неизвестности, инаковости, раздельности.

Робин, Да. Если мать "включилась", и ребенок поверил ее "ответ- ному чувству", тогда на его мысленных картах очень-очень медленно он сам и его мать начнут разъединяться, от почти полного перекрытия первоначального осознания, что мать - отдельное, иное «лицо».

и, наконец, у шестимесячного ребенка достигая,

Джон. И этот процесс естествен - при условии, что ребенок по-лучает поддержку? Робин. Нужно еще условие – "сигнал" ребенку, что мать сущест-вует «в отдельности».

Джон. Но разве этот "сигнал" до него не дойдет?

Робин. Ну, мать может его не подать, если... не сумеет отделить себя от ребенка.

Джон. Ничего не понимаю?

… или остаются неясными

Робин. Чтобы"настроиться" на ребенка, мать должна, «скинув с себя» взрослое мышление, погрузиться в воспоминания, ощущения раннего детства. Некоторые матери легко "погружаются", но не способны "вынырнуть".

Джон. Не способны вернуться в "границы" взрослости, когда необходимо? Но почему?

Робин. Потому что "границы" для матерей неясны. Потому что для их матерей "границы" были неясными.

Джон. Потому что у их бабушек "границы" не прояснились?

Робин. Да, и так далее, и так далее. Тут, как обычно, никто не виноват - известный заколдованный круг.

Джон. Значит, если для матери "границы расплываются" и она не способна отделить себя от ребенка, когда необходимо...

Робин....то ребенок чересчур подчинит ее и подчинит слишком надолго. А это означает, что ребенок не получит нужных ему знаний,

не "обновит" свой взгляд на мать как существующую "в отдельности". Он, следовательно, не сможет уяснить свои "преде-лы", и ему будет трудно различать себя и мать. Они оба останутся слитыми, соединенными в какой-то мере.

Джон. Итак, "границы" ребенка будут неясны, как и у матери. Каким образом это отразится на ребенке, точнее, на взрослом индивиде, которым станет этот ребенок? Какие проблемы возникают из-за непроясненных "границ"?

Робин. Проблем целый спектр в зависимости от степени непроясненности "границ". Крайняя нечеткость "границ" ведет, по мнению многих психиатров, к серьезнейшим нарушениям психики, называемым "шизофренией", впрочем, нет оснований сом-неваться, что наследственность тут играет очень важную роль. На противоположном полюсе спектра люди, вполне развившиеся, но "пожизненно" чрезвычайно привязанные к своим родителям.

Джон. Они не обретают нормальной для взрослого человека независимости?

Робин. Да, они не способны эмоционально разъединиться или же для этого им надо обосноваться за тридевять земель друг от друга, то есть иногда буквально оказаться по разные стороны государственной границы!

Джон. Ну, а посередине спектра?..

Робин. Середину спектра занимают те, которых нет необходимости помещать в психиатрическую клинику, они не страдают явным помешательством, хотя эти люди определенно со странностями.

Джон. Какое впечатление производят самые... "беспредельные"?

Робин. Сразу скажете: "Спятили". Из-за непроясненности "границ" эти люди совершенно не отличают себя от других, свой внутренний мир—от окружающего их внешнею мира, поэтому могут быть подвержены галлюцинациям, ведь для них сливаются их фантазии с картиной реального мира, получаемой с помощью чувственного восприятия. Они могут думать, что воздействуют на других своими мыслями и чувствами, а другие — тоже "действуют" на них, причем в действительности абсолют- но невероятным образом. Поступки таких людей кажутся, на взгляд обыкновенного человека, очень странными, бессмыслен-ными, пока уж не выяснится, что тут случай с запутанностью "границ".

Джон. Их поступки бессмысленны, потому что никак "не вписы- ваются" в мысленную карту обыкновенного человека.

Робин. Это не просто бессмысленные поступки, но чаще всего несовместимые, ведь люди оказываются в ситуации "пойди - вернись".

Джон. Подождите, в подобной ситуации оказывается ребенок, получающий от родителей противоречивые поучения—так? Один изродителей направляет ребенка в одну сторону, другой в прямо противоположную.

Робин. Грубо говоря, так, но это делается без намерения, совсем не потому, что одна сторона стремится отыграться на другой. Вся семья в ловушке, каждому трудно, каждый мучается.

Джон. Я не понимаю двух вещей. Первая - эти "муки" только от путаницы в отношении "границ" или не только отсюда? Вторая - почему же люди посылают - и соглашаются «сходить», не трогаясь с места»?

Робин, Вы, наверное, не забыли: у матери ребенка "границы" непроясненные. Мы с Вами помним и главное из пройденных уроков": она, скорее всего, вступила в брак, найдя себе такого же безграничного" в пару.

Джон. Ага, оба родителя в каком-то смысле застряли на одной ступеньке с ребенком!

Робин. Верно. Конечно они возвели солидный фасад, чтобы скрыть свои недостатки, и худо-бедно обманывают других, но фундамент их взрослости шаткий, в эмоциональном отношении: они во многом ведут себя не лучше ребенка. А ребенок, Вы помните, есть"все", насколько он знает, он ''всемогущий". Вы также помните, как болезнен для ребенка каждый шажок к "границам", ведь он неизбежно утрачивает это врожденное ощущение богоподобного всемогущества.

Джон. Значит, в каком-то смысле родители не преодолели это

младенческое ощущение всемогущества?

Робин. Именно. Их "границы" расплывчаты, потому что они не

сумели отделиться от своих матерей, от своих семей, и они по-прежнему "переполнены" всемогуществом. А в результате в доме каждый отстаивает свое "беспредельное всемогущество, причем не задумываясь, невольно.

Джон. И на что же похож такой дом?

Робин. На связку воздушных шариков, помещенную в большую коробку. Коробка - окружающий мир, связка шариков «наша» семейка, и каждый в ней надувается от своей веры в беспредель-ность. Ну, а если так: ясно, что каждый стремится заполнить собой всю коробку, а это невозможно, не вытеснив из нее остальных. Значит... вечная война, перемежающаяся напряженными перемириями.

Джон. Понятно, откуда им столько мук. Но почему война не кончается? Почему нет победителя?

Робин. Они все застряли на ранней ступени и чувствуют, что не способны рассчитывать лишь на себя. Каждому отчаянно необходимы другие. Вот им и остался выбор без выбора: желать любви других и одновременно вести с ними чудовищную войну.

Джон. Стань один слишком большим, он поймет, что рискует уничтожить других, от которых так зависим.

Робин. А стать слишком маленьким - значит лишиться жизненно необходимой веры в свое всемогущество. Так или этак, а им хуже некуда. Они все страшно несчастны, ужасно страдают. Слабый отзвук их стенаний вы услышите в повседневной жизни, если прислушаетесь к людям, принимающим облик ребенка. Вспомните лепет влюбленных, вспомните взрослых, говорящих с детьми. "Ой, сладость моя, я тебя съем!"-—говорят. Тут любовь, необходимость в человеке, но, в определенном смысле, и вытеснение человека из принадлежащего ему пространства, уничтожение человека. Нормальные люди говорят это в шутку, добавляют "щепотку" жути к, нежностям, делая ласку еще утонченнее. Но грубый быт нездоровой семьи заставляет каждого опасаться эмоционально голодных близких, тут каждый - утрать он только бдительность — боится быть проглоченным.

Джон. Чем психотерапевт может помочь таким—страдающим без границ" - семьям?

Робин. Если случай не самый тяжелый, то - многим. Психо- терапевт может вместе со всей семьей заняться прочерчиванием "границ": он будет предельно четок в отношении каждого, и семья последует его примеру. Решительно "размежевывая" каждого, он, вместе с тем, должен оказывать максимальную поддержку,

Джон. "Границы" проясняются - каждое «я» ужимается?

Робин, Да. И вам нужно поддержать человека в этот момент. Удивительный эффект имеет предельно независимая "игра" самого психотерапевта: он говорит: то-то и то-то сделает, то-то и то- то - нет, и ни за что не поддастся чужому влиянию, не переменит решений, оставаясь, однако, неизменно расположенным и участливым.

Джон. А как с тяжелейшими случаями?

Робин. Здесь радикальное лечение провести трудно. В основном

ваша задача —поддержать семью в период стрессовой ситуации, эта семья в течение довольно-таки долгого времени может просуществовать, избегнув срыва у кого-то из своих, и даже способна справигься с острой стрессовой ситуацией при условии, что получит поддержку со стороны. Наиболее уязвимому члену семьи, то есть тому, у кого "границы" наиболее размыты, кто, в конце концов, не выдерживает, утрачивает психическое равнове-сие и появляется у нас как «пациент», можно помочь, назначив определенные препараты, которые смягчат перегрузку психики по причине слабости защитных барьеров, нечеткости этих самых "границ", о которых речь. Если же улучшения не наблю- дается, возникает необходимость изолировать человека от губительного воздействия семьи— поместить в клинику, в особую среду – пока возбуждение не уляжется и защитные реакции несколько не окрепнут.

Джон. Но, вернувшись и семью, человек опять может сорваться?

Робин. Если стрессовая ситуация в семье обострится и не будет нужной поддержки со стороны - да, может. Недавние наблюдения, впрочем, показали, что просто сокращая время об- щения этих плохо защищенных индивидов с их семьей — периодически устраивая им в течение дня «тайм-аут», можно значительно снизить число срывов. Встречи с семьей, когда вы советуете им всем отвести друг другу больше эмоционального «пространства»—например, отпустить «поводки», удерживаться от вздорных придирок – тоже дают результат.

Джон. Так, попробую резюмировать. Пользуясь необходимой эмоциональной поддержкой, ребенок способен усвоить сведения об окружающем мире и тогда может очертить, в первом приближении, свои «пределы». Но если у матери "пределы" слабо обозначены, если она недостаточно «отдельна», ребенок тоже не сумеет обрести "отдельность" и—вырастая, взрослея — застрянет на этой примитивной, не предполагающей различий и четких «границ» ступени.

Робин,...пока на более поздней с чьей-нибудь помощью и без излишнего напряжения не усвоит пропущенного и не уяснит своих границ.

Джон. Но в случае, если человек застревает на этой ступени младенчества, ему грозит диагноз: шизофрения.

Робин. Да, болезнь может быть результатом наследственной слабости, семейного "беспредела" или обоих факторов вместе. Но не забудьте, я излагаю свои самые общие соображения по проблеме, которая толкуется крайне противоречиво. Впрочем, некоторые основные положения для специалистов - о чем несведущие вряд ли достаточно информированы—являются бесспорными, эти по ложения я и пытаюсь свести воедино и представить; подтверждает их мой личный опыт и практика психотерапевта.

Джон. Хорошо, если с мамиными "границами" порядок, ребенок, вероятнее всего, сможет четче очертить себя самого, уточнит свою мысленную карту мира и займется выяснением "границ" с отцом, братьями, сестрами, а потом и "за границей" семьи разберется с "границами".. Уф!

Робин» Да, так мне все это представляется. Но... есть еще одно

препятствие, которое необходимо преодолеть, упорядочивая «границы».

Джон. Кто бы подумал, что Вы его не найдете! Ну, и что за

препятствие?

Робин. «Параноидный» способ справляться со стрессом.