Такого рода избегание действительности путем уклонения от ее необходимостей становится, в конце концов, жизненной ложью, разрушающей самоуважение человека

Когда не хотят ни от чего отказываться, тогда не могут и ни на что решиться. Человек начинает чувствовать себя зависимым и загнанным в тупик. Эта мнимая или неверно оцениваемая зависимость (напри­мер, в качестве супруги) рассматривается как непрео­долимое препятствие, которое делает невозможным исполненное смысла самовоплошение.

Однако на самом-то деле в такой ситуации лишь собственное бескомпромиссное притязание делает отказ, столь трудным. И поскольку человек хочет целиком и полностью обладать и тем и другим, то есть как владеть и иметь в своем распоряжении, так и быть независимым и свободным, он оказывается неспособным и способным, он оказывается неспособным решиться на что-либо. А живет человек в состоянии кажущейся терпимой готовности к компромиссам, при котором ему прихо­дится вынужденно устраиваться («коль скоро дети еще дома»).

РОЛЬ-ИДОЛ ТИПА ПОВЕДЕНИЯ (+ "зеленый"): СТРЕМЛЕНИЕ К ЗНАЧИМОСТИ, ТЩЕСЛАВИЕ

Неуверенность в себе — это совершенно неперено­симое состояние. Все, что гарантирует уверенность, твердость, упорство, настойчивость и длительность (продолжительность), все это ошибочно считается при­годным для победы над собственной неуверенностью. Все, что получают в свое владение и все, что могут назвать своим собственным, должно no-существу под­тверждать себе самому, а одновременно с этим и всем окружающим, что это по крайней мере и есть то, что имеют, и то, что могут предъявить. В этом, собственно говоря, и состоит заблуждение, так как из того, что имеют, можно создать лишь сомнительную мистифика­цию самоутверждения, но отнюдь не уверенность в

Себе.

Самоутверждение в своей постоянной противополож­ности по отношению к самоуверенности использует все формы надежного и прочного владения, охотнее всего в качестве материальной стабильности, начиная от толстого живота вплоть до «толстого» состояния (иму­щества).

Самоутверждению служит также и владение идео­логией, которую делают «своей собственной», чтобы чувствовать себя с нею важным. Шансы на успех в меньшей степени зависят не столько от каких-то особых способностей, сколько от собственного умения захватить пользующуюся спросом на рынке мнений привлекатель­ную роль и знать, имеется ли тенденция спроса на занятых политикой морализирующих ханжей или ли­тераторов, специализирующихся на непристойностях, и не лучше ли подходят в настоящее время патетические, романтические или деструктивные искусственные перлы хиппи или лакеев цивилизации.

Используются любые средства достижения значимо­сти любой ценой вплоть до самоотречения, всяческое жеманство и манерничание с целью произвести неизг­ладимое впечатление, будь то танец с похотливыми заигрываниями, модная походка или демонстрация себя в спортивном автомобиле-кабриолете. Тот же, кто идет еще дальше, принимая во внимание скрытую конку­ренцию, соперничание в сотые доли секунды и кратковременные шансы, тот играет роль-импонирование охотнее всего на бетонном пьедестале. Он стремится к позиции престижа, которая сулит более длительное импонирующее действие. Академические титулы, напри­мер, обеспечивают пожизненное, а дворянские — даже через поколения эффективное престижное действие. Собственный дом вместе с личной обстановкой может всякий раз по-новому производить впечатление на нового визитера и поэтому осуществляет непрерывную престижную выгоду. Автомобили же и галстуки, напротив, могут еще импонировать лишь в том случае, если они еще остаются необычными и исключительными на грани годности.

Гораздо дешевле сложить свой распущенный «пав­линий хвост» исполнением долга или обязанностей, скромностью или морализированием. Мотивируемые осторожностью предубеждения («Я предостерегаю вас от экспериментов»), закосневшие правила, моралистские и политические принципы, модные научные точки зрения, религиозные догмы, традиционные условности и нетерпимость — все это роли-импонирования. Они часто проявляются в виде надменности, заносчивости, высо­комерия, дерзости. За такой маской, как известно, сплошь и рядом скрывается духовная тупость и ограниченность.

Упрямцы, всезнайки, педанты, моралисты и с «железной последовательностью» заставляющие и при­нуждающие других типы населяют царство беспомощ­ных. «Я»-инвалидов, скрывающих под священной мас­кой «порядка» свое непомерное стремление к власти.

Равным образом благоприятным по цене и облада­ющим иммунитетом к покраснению является владение поговорочной и календарной мудростью. В этом случае пытаются импонировать своей «скромностью» и «осве­домленностью», когда с поднятым вверх указательным пальцем и со словами: «Я бы полагал, что...» дают человеку «принципиальные» и «предостерегающие» ре­комендации.

Хотя напористое стремление к доминированию обо­жает все большое и великое, как генерал свою армию, оно может искать свое удовлетворение также в дрессуре пуделя, детей или супруги. Стремление к доминирова­нию нередко пытается сгладить скованное и часто стыдливо-нежное собственное обращение к кому-либо авторитарной ролью-импонированием («Я не могу спать, пока ты еще не дома»).

Тот же, для. кого небольшие роли-импонирования авторитарного наставника — любителя поучать оказы­ваются недостаточными, поскольку его чувство собст­венной неполноценности должно получать более силь­ный допинг, то хватается за более высокий индивиду­альный «порядок». Он идентифицирует себя с идеоло­гическим принципом. Жалкое и убогое «Я», эта отвратительная и мерзкая гусеница, окукливается в так называемый «-изм» и разворачивается из него уже в виде великолепной бабочки. Вставленное в какой-либо идеологический принцип «Я» - с помощью духовной униформы наряжается в могущественное «Мы»: «мы, академики», «мы, ребята», «мы, мужчины». И вот уже вместо того, чтобы просто и скромно сказать: «Ты не удовлетворяешь мои пожелания», жена хватается за могущественное «мы», полового различия и бросает мужу:«Вы, мужчины, не понимаете Нас, женщин».

Зеленый тип поведения — это не только самый напряженный и самый упрямый, но и самый не поддающийся влиянию тип поведения, и это делает особенно трудным для него отказ" от роли самоутвер­ждения, выбрасывание за борт его тщеславного, само­надеянного и заносчивого «Я» и спонтанное, непринуж­денное и открытое поворачивание к другим людям: