Одежда в качестве роли-идола и в качестве роли-защиты

Некоторые люди вполне осознанно выбирают себе такую одежду, которая соответствует их идеалу, однако большинство людей делают это совершенно бессозна­тельно. В качестве идеала может выступать определенная личность: подруга, почитаемый учитель, политиче­ская фигура-идол или политическая группа.

Роль-идол от одного может потребовать, чтобы он был одет общепринято серьезно подобно манекену в витрине универмага, а его роль-защита запрещает ему снимать пиджак даже в самый разгар лета, даже если имеется опасность, что в результате теплового удара он превратится в наилучшим образом одетый труп.

Роль-идол революционера требует, чтобы расстегну­тый ворот его рубашки предоставлял для всеобщего обозрения грудь героя, а его роль-защита запрещает ему повязывать на собственную шею «буржуазный» галстук, даже при сибирских морозах.

Дама полусвета полагает, что она должна утрировать моду вплоть до экстравагантности. А вечно брюзжащие, всегда чем-то недовольные, разыгрывающие порядоч­ность, безвкусные и пошлые моралисты бывают просто счастливы, когда они выглядят подобно тряпке для вытирания пыли.

Классическая строгость, вполне приличествующая серьезному папаше, отдает затхлостью при сравнении с одеждой его бойкой и бесшабашной доченьки. Поскольку требования исполнения своего долга и моралистское уплощение и стягивание юных грудей не могут принести удовлетворения становящейся самосто­ятельной девушке, она демонстрирует эту свою неудов­летворенность провоцирующей укороченностью юбки или ее длиной, или просто привлекающей внимание деталью одежды.

Но экстравагантность бросает свой вызов вовсе не обязательно через сексуальное обнажение; можно, например, действовать на окружающие весьма дерзко, высокомерно и заносчиво дамски, благодаря всего лишь одной экстравагантной шляпке.

Экстравагантность, будь то прическа панка или провоцирующее парижское модельное платье, — это всегда повышенное притязание на значимость. Экстра­вагантность проистекает из чувства неполучения тре­буемого подтверждения и желательного признания. Это особенно характерно для людей, которые вместо само­воплощения ищут аплодисменты.

Тот, кто выбирает одежду исходя из того, прочна ли ее ткань на разрыв и не чувствителен ли ее цвет к загрязнению, тот хотел бы чувствовать себя полезным со своей окаменелой душой подобно крестьянину, возящемуся с навозом, но у такого человека для ощущения радости от эстетической элегантности начи­сто отсутствуют какие бы то ни было предпосылки. При этом, имеется в виду не «элегантность» для поля, леса или театра, которую стараются обрести, когда собираются выступить в качестве претендента на участие в каком-либо деле или когда хотят произвести хорошее впечатление в приличном обществе. Элегант­ность — это категорически не «изящный», «рафиниро­ванный» и «утонченный» аллюр, постоянно имитирую­щий роль-идол.

Эстетическая элегантность требует гораздо большего с двух точек зрения. Во-первых, каждый отдельный элемент одежды должен быть сознательно отобран по цвету, форме и рисунку и должен быть согласован с другими элементами одежды. Однако тот, кто выполнит эти условия и тщательно оденется, скажем, как деловой человек или старший официант, тот еще не элегантен. Элегантность требует еще одной, второй, и для многих недостижимой способности: к тщательно уравновешен­ной, пропорциональной и гармоничной целостности необходимо еще добавить нечто особенное, порожденное радостью риска и тщательно отобранное, своего рода «трюк», индивидуальную «изюминку», этакий, сформи­рованный собственной личностью оригинал. Эта особен­ность проистекает из способности радоваться прекрасному, из радости, создаваемой суверенно господствую­щей способностью комбинировать друг с другом формы, цвета и рисунок и создавать собственную гармонию.

Лишь тот, кто одевается из радости, тот может быть эстетически элегантным. А тот, кто лишь спрашивает, как он должен быть одет, чтобы понравится другим, чтобы выглядеть элегантно и модно, тот функционирует в качестве раба своей роли-идола. И его радость, вызванная его видом, есть не что иное, как тщеславное самоутверждение в роли-идоле. Однако эйфория само­утверждения проходит быстрее, чем успевает изменить­ся мода.

Безрадостность — это не только безразличие и равнодушие, но и опасение оказаться объектом критики, если не следовать, новейшей моде. И вовсе не из истинной радости, но из страха прилежно старается конформист подобно марионетке послушно дергаться вслед, за колебаниями моды: коротко-длинно, длинно-коротко. Он боится выглядеть несовременно и невыгод­но. Роль-защита решает, что следует надевать, а чего носить не следует. И лишь из страха перед критикой многие мужчины надевают свои белоснежные сорочки и тщательно отглаженные костюмы; не потому, что они действительно испытывают радость от этого или благо­даря этому великолепно себя чувствуют, но лишь потому, "чтобы не показаться неухоженными. И они стоят в униформе своей роли-идола столь же далеко от исполненной радости эстетической элегантности, как и простое неряшество, как и обычное безразличие.

Весьма впечатляет, когда наблюдаешь, как большин­ство людей в каждой своей одежде, сохраняют один и тот же уровень притязаний. Эстетически элегантно одетые люди даже домашнюю одежду носят так, что она соответствует тому же самому высокому уровню. Тот же, кто появляется на своем рабочем месте неряшливо одетым, тот штопает с помощью наперстка даже свое бальное платье.

Если бы мы однажды дали себе отчет в том, по каким ступеням уровней одежды, ранжируются опреде­ленные люди, то мы бы с удивлением обнаружили, насколько однозначно можно квалифицировать боль­шинство людей с этой точки зрения.

Таких ступеней уровней одежды насчитывается четыре:

(1) Элегантность: индивидуально и суверенно подобран­ная одежда из чувства чистой радости.

(2) Ухоженность: традиционно выбираемая имитация романа или непринужденно выбираемая одежда.

(3) Безразличие: дисгармоничная, но опрятная одежда;

(4) Запущенность: дисгармоничная и неопрятная одеж­да.