double arrow

МФШ. Концепция Ф.Ф.Фортунова

МФШ, одно из ведущих направлений отеч лингвистики конца 19 в. и 20 в. Сформировалась в Московском университете в 1880–1890-е годы. Создателем школы был Ф.Ф.Фортунатов. В числе его старших учеников были Г.К.Ульянов (1859–1912), А.И.Томсон (1860–1935), А.А.Шахматов; последний в дальнейшем отошел от формальной школы. Позже у Фортунатова учились В.К.Поржезинский (1870–1929), Д.Н.Ушаков, Н.Н.Дурново, которые, особенно двое первых, после ухода Фортунатова в 1902 из университета стали главными хранителями традиций школы. Их учеником, в частности, был М.Н.Петерсон (1885–1962), в свою очередь в течение нескольких десятилетий хранивший и отстаивавший принципы Московской формальной школы. Из школы вышли многие крупные лингвисты: Н.Ф.Яковлев, Г.О.Винокур, П.С.Кузнецов, А.А.Реформатский, А.И.Смирницкий и многие другие, а также работавшие большую часть жизни за рубежом Н.Трубецкой и Р.Якобсон. Одним из ответвлений школы была Московская фонологическая школа. Перечисленные выше ученые шли каждый своим путем, выдвигали разнообразные концепции и часто выходили за рамки фортунатовской школы, однако всегда оставались верны ее традициям. Якобсон в 1960-е годы писал: «Московская лингвистическая школа, верная заветам своего основоположника Филиппа Федоровича Фортунатова, была и остается призвана осознать, обосновать и развить его учение о том, что язык – не одна лишь внешняя оболочка по отношению к явлениям мысли и не только средство для выражения готовых мыслей, а прежде всего орудие для мышления.

Московская формальная школа формировалась во времена господства исторического подхода и младограмматизма. Отдавая должное этим идеям, Фортунатов выходил за рамки младограмматических концепций и исторического подхода в целом. Увлекавшийся математикой, он стремился к математической точности и в своих лингвистических исследованиях. Если большинство языковедов 19 в. тяготели к рассмотрению языка в логических или психологических категориях, то Фортунатову было свойственно стремление изучать язык, исходя из собственно лингвистических критериев и по возможности не обращаясь к категориям других наук. Его научные интересы во многом лежали в области теории грамматики, где он стремился выявить общие законы грамматической структуры, не связанные с историческим развитием. Фортунатов занимался также типологией, сопоставлением строя языков независимо от их истории и родственных связей. Близкие подходы сохранялись у учеников Фортунатова, некоторые из них, особенно Дурново, впоследствии непосредственно обратились к структурным методам.

Не отказываясь от исторических и сравнительно-исторических исследований, представители фортунатовской школы занимались синхронным изучением языков, прежде всего современных. Областью их специальных исследований были грамматика, позднее также фонология. Значительную роль в становлении и развитии идей школы сыграла деятельность Московской диалектологической комиссии (1904–1931), развернувшей активные исследования русских, украинских и белорусских диалектов.

По ряду лингвистических вопросов у Фортунатова были самостоятельные взгляды. Вместо психологизма младограмматиков он пропагандировал формализм; в этом был один из путей отхода Фортунатова от младограмматизма.

В лекционных курсах различных лет Фортунатов уделял много внимания вопросу о соотношении языка и мышления. Этот вопрос был для него не только теоретическим, но и с его учетом решал конкретные вопросы изучения языка. Фортунатов настоятельно проводит ту мысль, что не только язык зависит от мышления, но и мышление, в свою очередь, зависит от языка.

Большой интерес представляют разработка Фортунатовым проблемы структуры слова и трактовка ряда общих вопросов грамматической теории. Ему принадлежит оригинальное учение о форме в языке, которое окало огромное последствие на последующие языковедческие работы. Исходной точкой Фортунатова было своеобразное понимание им слова как всякого звука речи. Он делил слова на полные, частичные и непростые, или сложные. Полными Фортунатов называл слова, обозначающие предметы мысли, образующие часть предложения или целое предложение.

Отдельные полные слова могут иметь формы. «Формой отдельных полных слов в собственном значении этого термина называется... способность отдельных полных слов выделять из себя для сознания говорящих формальную и основную принадлежность слова».

Фортунатов дает еще несколько определений формы слова: «Присутствие в слове делимость на основу и аффикс дает слово то, что мы называем его формою».

Из этого ясно, что под формою слова Фортунатов понимал внешнее морфологическое выражение грамматического значения. Это понимание очень узкое, т. к. он забывает, что грамматические средства языка не исчерпываются формами отдельного слова, а включают в себя всю систему средств грамматического выражения – окончания, порядок слов, интонация...

Рациональное ядро формальной грамматики заключается в требовании не выдвигать в грамматике таких категорий, которые в данном языке не имеют какого-либо формального выражения, не основаны на объективных фактах языка.

Из определения формы вытекает деление слов на изменяемые и неизменяемые. В класс неизменяемых слов формалисты объединяют такие разнородные группы слов, как неизменяемые знаменательные слова (депо, какаду, пальто) и неизменяемые служебные слова (союзы, предлоги, частицы). Из определения формы слова, как членимости, вытекает поразительное заключение, что неизменяемые чисто формальные слова совсем не имеют формы.

В фетишизации формы формалисты пошли так далеко, что отдельные части речи не называли обычными терминами, а выдумывали новые, формалистские названия — падежные слова, родовые слова, личные слова. В синтаксисе позиция Фортунатова была двойственной. Он считал предложение выражением психологического суждения. Но главной задачей синтаксиса считал изучение словосочетаний и отрицал ведущую роль предложения в синтаксисе. Члены предложения Фортунатовым и его школой определялись по их морфологическим признакам и фактически отождествлялись с частями речи. Когда Фортунатов обращал внимание на изучение формы слова отношений, в которое эти формы вступают между собой, он предполагал в форме наличие содержания – материального и формального. Эти положения были более прогрессивными в том отношении, что они основывались на языковом значении и давали больше для исследования языка, чем изучение только чистых отношений.

В советское время в Московском государственном университете и других московских лингвистических центрах влияние фортунатовских традиций всегда было значительным, хотя в столице работали и авторитетные ученые других школ, прежде всего В.В.Виноградов.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: