Основные идеи когнитивной лингвистики

Из кн.: Скребцова Т.Г. Когнитивная лингвистика. СПб., 2011. С. 26-30.

Фундаментальные принципы когнитивной лингвистики

Как отмечалось выше, когнитивная лингвистика достаточно разнородна, что затрудняет выделение особенностей, единых для всех соответствующих концепций. Скорее, можно говорить о не­которых основополагающих принципах, которые неоднократно заявлялись и обсуждались в трудах классиков данного направления. Эти принципы носят достаточно общий характер, будучи обуслов­лены идеями когнитивизма и/или характерными («парадигмальными» [Кубрякова 1995:2061]) чертами современной лингвистики. Перечислим главные из них.

1. Когнитивная лингвистика основывается на холистическом подходе к интерпретации языковой способности и процессов восприятия и порождения текста человеком — в противовес от­стаиваемому генеративистами модулярному подходу (см. выше).

2. Языковая способность считается проявлением общих когни­тивных механизмов, следовательно, через посредство языка можно изучать человека — его мышление, память, познавательные процес­сы и т. д. Лингвистический анализ не ограничивается описанием языкового поведения, но распространяется и на соответствующие ментальные состояния и процессы. Его цель — создание единой модели, объясняющей, как устроено языковое знание человека и как он его использует в процессах порождения и восприятия речи.

3. Провозглашается органическая связь языкового знания с психической организацией человека, что отрицает возможность алгоритмического подхода к описанию языка (через набор эле­ментов и правила их сочетания друг с другом). В связи с этим высказываются предложения в пользу сближения лингвистики с биологией |Langacker 1988а: 41— в противовес практиковавше­муся в структурализме и генеративной грамматике союзу с логи­кой и математикой.

4. Антропоцентрический принцип как отличительная черта современного языкознания (и шире — «очеловечивание» науки в целом, обретение ею «антропного» характера [Караулов 1987: 19]) в когнитивной лингвистике естественно вытекает из посту­лата о связи языка с когницией, сознанием, психикой человека. «Антропоцентрическое по своей природе» [Телия 1988: 173] со­знание человека отражается в языке, следовательно, язык также антропоцентричен, т. е. ориентирован на человека, «смотрит» на мир с точки зрения человека [Рахилина 2000: 338]'. В когнитив­ной лингвистике считается, что антропоцентричность буквально пронизывает язык, проявляясь в широком спектре языковых структур.

5. Подчеркивается центральная роль физического опыта взаи­модействия человека с окружающим миром в организации его понятийной системы. В связи с этим выдвигается тезис о том, что мышление «воплощено» (embodied) [Johnson 1987, 1992; LakofF 1987], т. е. неразрывно связано с плотью человека, его анатоми­ческими и физиологическими особенностями, телесным (прежде всего перцептивным и моторным) опытом. Подтверждение тому когнитивисты находят в языке, в частности при исследовании механизмов образности. Именно «воплощенностью» мышления, по их мнению, объясняются неудачи, связанные с моделирова­нием искусственного интеллекта и автоматической обработкой языка.

6. Формулируется требование субъективизации лингвистиче­ских исследований — в противовес стремлению генеративистов к «объективному» описанию языка, в основу которого положена языковая компетенция некоего «усредненного» говорящего, функ­ционирующего в «нейтральной» среде. На практике лозунг субъ­ективизации прежде всего означает, что адекватный анализ зна­чения языкового выражения невозможен без привлечения экстралингвистической информации, включающей в идеале ши­рокий круг сведений об участниках коммуникации (социальные характеристики, психологические особенности, коммуникативные цели, фоновые знания, прошлый опыт и др.) и ситуации общения (место, время и обстановка, тип речевого события, статусно- ролевые характеристики участников, уровень официальности и т. д.). Вся эта информация образует контекст, и чем он обшир­нее, тем достовернее интерпретация текста.

Другой аспект субъективизации связан с особым вниманием к тому, как говорящий понимает и «представляет» ситуацию (ср. аспекты образности у Лангакера, схематические системы Талми, ментальные модели Джонсона-Лэрда). Если генеративная грам­матика исходит из того, что языковые выражения отражают по­ложение дел в мире (или в одном из возможных миров), то для когнитивных лингвистов эта связь между языком и действитель­ностью (реальной или вымышленной) всегда опосредована ин­терпретирующей деятельностью человека.

7. Функционализм (еще одна отличительная черта современ­ного языкознания), несомненно, присущ когнитивной лингви­стике, поскольку сфера ее интересов охватывает различные ас­пекты, связанные с использованием языка, — восприятие и порождение речи, интерпретация, запоминание и хранение ин­формации. Когнитивная лингвистика изучает не языковую ком­петенцию, а употребление языка, язык в действии.

8. Основной предмет когнитивной лингвистики составляет языковое значение, так как именно оно является связующим звеном между языком и когницией. (Поэтому словосочетания когнитивная семантика и когнитивная лингвистика нередко упо­требляются синонимично.) В соответствии с когнитивным обя­зательством (см. выше) к семантическим исследованиям предъ­является требование психологической адекватности. Широкое освещение получают проблемы лексической семантики (меха­низмы семантической деривации, структура значений многознач­ного слова, образные средства языка), что в целом не типично для западной (в особенности американской) лингвистики.

9. Экспланаторность, или установка на объяснение языковых фактов, резко контрастирует с позицией дескриптивистов о том, что дело лингвиста — констатировать то, что есть, а объяснять — не его задача. Когнитивисты стремятся предложить интерпрета­цию как можно большему числу языковых форм, так как убежде­ны, что они (языковые формы) мотивированы тем, как человек понимает окружающий мир.

10. Показ несостоятельности установленных в период струк­турализма границ (между языком и когницией, семантикой и психологией, знанием языка и знаниями о мире, словарной и эн­циклопедической информацией, семантикой и прагматикой, по­лисемией и омонимией и др.) сопровождается их разрушением. Когнитивная лингвистика провозглашает максимальную откры­тость, готовность инкорпорировать сведения из различных об­ластей знания.

Перечисленные принципы, как кажется, достаточно полно очерчивают теоретический базис когнитивной лингвистики. Их согласованность и взаимосвязанность (отражение которых неиз­бежно затруднено при линейном порядке перечисления) обеспе­чивают внутреннее единство данного направления. Обращает на себя внимание острая полемичность утверждений, направленная на решительное отмежевание от структурализма и генеративизма, разрыв с предшествующей традицией.

Что касается методов исследования, в когнитивной лингви­стике обычно практикуется интроспекция, иногда привлекаются данные опроса испытуемых. В этом отношении данное направ­ление не вносит ничего нового, так как интроспекция традици­онно признавалась и признается (хотя и негласно) в качестве допустимого методологического приема в семасиологических исследованиях [Geeraerts 1988а: 668] (исключение составляли некоторые радикальные структуралистские течения), а статисти­ческий опрос информантов заимствован из экспериментальной психологии. Это в какой-то мере объясняет категоричность заяв­ления о том, что «разработанные подходы и результаты обогаща­ют языкознание, но никак не создают ни нового объекта (точнее, предмета) исследования, ни даже нового метода» [Касевич 1998: 20]. На отсутствие у когнитивной лингвистики собственных ис­следовательских методов обращает внимание и П. Б. Паршин [Паршин 1996: 30—31], делая, впрочем, единственное исключение для анализа метафор в варианте, предложенном Лакоффом и Джонсоном ILakoft, Johnson 1980]. Иной точки зрения придержи­вается Е. С. Кубрякова, которая, отмечая сосредоточенность ког­нитивной лингвистики на новых проблемах, новых областях ана­лиза и новых «реальностях языка», считает, что собственный метод у данного направления есть и заключается он в постоянном соотнесении языковых данных с другими опытными сенсомоторными данными [Кубрякова 1999: 5J.