Этикет как поведение

Поведенческий аспект этикета предполагает рассмотрение отличий между этикетным и не­этикетным поведением, выявление обозначения этикетного поведения и опреде­ление типов этикетного поведения, в частности, соотношения между этикетом и ритуалом.

Этикет есть динамическая характеристика человека. Поведение как таковое всегда связано с каким-либо действием или состоянием. Нельзя сказать: «Он был занят тем, что вел себя». Когда говорят, что кто-то не умеет себя вести, это зна­чит— вести себя должным образом. Поведение соотносимо с понятием стиля в широком смысле слова, т. е. с условиями целенаправленного выбора в определен­ных пределах и вытекающей из этого выбора характеристики, отличительных качеств субъекта. Поведение выражается в манерах и поступках, социально зна­чимых формах поведения. Но если поведение, манеры и поступки могут быть как индивидуальными, так и присущими определенной группе общества, то этикет индивидуальным быть не может. Этикетное поведение представляет собой супер­индивидуальную характеристику субъекта, его принадлежность к определенной части общества.

Поведение человека складывается из стандартных и нестандартных поведен­ческих актов. Под стандартным поведенческим актом понимается повторяющая­ся реакция человека на внешние обстоятельства. Соответственно, нестандартное поведение представляет собой новую реакцию. В литературе, посвященной кри­тике бихевиоризма, аргументированно доказывается упрощенный характер схемы «стимул — реакция». Реакция вызывается не только стимулом, но и всей ситуацией в контексте ситуативного тезауруса человека как носителя культуры.

90 Ситуативный тезаурус (схематически закрепленный в памяти жизненный опыт) организован таким образом, что сгруппированные по определенным типам си­туации вызывают сходную реакцию. Эта сходная реакция, повторяясь, становит­ся стандартной. Нестандартное поведение базируется на элементах стандартного поведения.

Стандартное поведение реализуется на разных дистанциях. Возникает вопрос: определяет ли тип дистанции (персональной и социальной) стандартность пове­дения? Если мы признаем, что стандартное поведение присуще только социаль­ному уровню общения, поскольку на социальном уровне прежде всего проявляются формальные отношения, то тогда нужно будет признать, что на персональном, личностном уровне общения люди не прибегают к стандартным формам выраже­ния межличностных отношений. Это не так, определенные повторяющиеся ситуа­ции на персональном уровне (встречи, прощания, угрозы и т. д.) стандартизируют­ся, хотя стандартизация на персональной и социальной дистанции различна. Если стандартное поведение присуще персональному и социальному уровню общения, то какова специфика этикетного поведения? Если мы признаем определяющим признаком этикетного поведения стандартность его формы, то понятия этикетного и стандартного поведения сольются, и одно из этих понятий окажется лишним. Такая точка зрения является вполне оправданной в тех случаях, когда проводится психологический анализ этикетного поведения. В социальном плане, однако, пред­ставляется целесообразным противопоставлять стандартное этикетное и стандарт­ное неэтикетное поведение. Поэтому мы противопоставляем стандартное персо­нальное и стандартное социальное общение как неэтикетное и этикетное.

Назначение этикета не сводится к какой-то одной функции. Этикетное обще­ние позволяет в силу стандартных, формульных средств переключить внимание коммуникантов на содержательную сторону межличностных отношений либо на информационный обмен. Этикетное общение позволяет установить границы ком­муникативной дистанции и тем самым дает возможность участникам общения сохранить лицо в условиях контакта представителей разных социальных групп или недостаточно знакомых людей. Этикетное общение поддерживает традицион­ные формы межличностных отношений, т. е. является одним из оснований куль­турной традиции речевого коллектива.

Этикет как поведение включает различные формы выражения типичных со­циально-закрепленных реакций. К числу таких форм относится, в частности, мол­чание, воздержание от речи. Знаковая сущность молчания в этикете проявляется в том, что значение молчания зависит от обстоятельств общения. Молчание слу­шателей в лекционной аудитории, в зале заседания суда, в храме предписывается нормами поведения, молчание за столом на званом вечере считается грубым на­рушением приличий в англоязычном обществе. Молчание как предоставление права партнеру начать общение является признаком уважения статуса партнера, молчание в ответ на реплику партнера в диалоге часто оценивается как оскорбле­ние. У индейцев племени апачей молчание служит способом определения намере­ний человека. Если незнакомый соплеменник оказывается чрезмерно разговор-

чивым, на него смотрят с подозрением: предполагается, что такому человеку что-то нужно (деньги, жилье, работа), или делается вывод, что он пьян. Разговорчи­вый белый человек, не апач, дает основания считать, что он хочет поучать людей или «быстро подружиться». И то, и другое вызывает неприязненное отношение апачеи. Особый этикетно значимый запрет на речь накладывается на девушек, их разговорчивость с юношами интерпретируется как развращенность. Когда дети апачеи приезжают домой к родителям из городских школ-интернатов, родители в течение нескольких дней выдерживают молчание, наблюдая, насколько измени­лись их дети, и проверяя, не стали ли их дети заносчивыми [Basso, 1979: 73—77]. Коммуникативная многозначность молчания как нулевого речевого акта объяс­няется 1) вербальной невыразимостью некоторого содержания (хотя есть мнение, что невыразимость есть индивидуальная неспособность выразить идею), 2) нали­чием большого общего коммуникативного тезауруса у коммуникантов, 3) нали­чием ситуации, однозначно определяющей тему и тональность общения, 4) эти­кетными причинами, 5) индивидуальными особенностями коммуникантов [Богда­нов, 1986: 14—15]...-.

Этикет складывается из формульных моделей поведения. Дж. Гамперц приво­дит следующий эпизод. Один американец, будучи в гостях у своего знакомого, который недавно женился на англичанке, обратил внимание на небольшую кар­тину, висевшую на стене. Последовал диалог:

— Who is the artist?

— The painter is not too well known. He's a modern London painter named —

— I was wondering if someone in the family was an artist...

Данный пример иллюстрирует несостоявшийся комплимент. Вопросы типа Who's the artist? Who's the cook? Who's the gardener? являются этикетным амери­канским комплиментом. Обычно такие вопросы задает гость хозяину во время осмотра дома или сада. Хозяин или хозяйка в таких случаях говорят: «It's just a hobby», «I'm just a fan», т. е. косвенно принимают косвенно выраженный компли­мент, скромно снижая оценку. Гость же в соответствии с формулой комплимента говорит: «But it's really very good». Англичанка, незнакомая с этой этикетной фор­мулой, интерпретирует вежливый вопрос как выражение интереса к картине. Ана­логичным формульным выражением у чернокожих американцев являются фразы «I can't do this», «I don't know». Эти фразы выражают желание получить друже­скую поддержку и сочувствие [Gumperz, 1982: 144—145, 150].

Формульное поведение основывается на нормах интерпретации. Так, в мо­мент неуверенности, волнения, замешательства белые граждане США склонны заполнять паузы сигналами типа uh, eh, mm и т. д., а негры в таких случаях повто­ряют высказывания, порой неоднократно, с самого начала [Швейцер, Николь­ский, 1978: 160]. Этикетные нормы в разных культурах могут быть диаметрально противоположны. Так, согласно европейскому гостевому этикету хозяин пригла­шает гостя войти в дом, но не может предложить гостю уйти. При встрече на улице диалог завершается этикетными формулами прощания, но подобно госте­вому этикету говорящий не имеет права первым сказать партнеру: «Ну, иди».

92 Обычно говорят что-то вроде «Извини, спешу». На Филиппинах по-якански счи­тается вполне вежливым завершить диалог выражением, эквивалентным фразе «You go now» [Frake, 1975: 33]. Такая фраза не воспринимается как оскорбление и не ассоциируется со статусным неравенством.

Нормы этикета в Бурунди требуют четкого соблюдения принципа старшин­ства в беседе. Старший по возрасту или по рангу первым получает слово. Следую­щий за ним оратор, выступая в общественном месте, обычно начинает свою речь с этикетной формулы: «Я полностью согласен с выступившим передо мной, он прав, он старше меня и более сведущ». А затем, в зависимости от обстоятельств и предмета речи, выступающий излагает свою точку зрения, которая может диа­метрально расходиться с мнением предыдущего оратора [Albert, 1964: 41].

Формульное общение распространяется и на невербальный план коммуника­ции. Так, установлено существенное различие в направлениях взгляда говоряще­го и слушающего в диалогах белых и негров США. Белые американцы, говоря с собеседником, обычно смотрят в сторону и лишь изредка посматривают на слу­шателя, который, напротив, внимательно смотрит на говорящего. Афроамериканцы ведут себя иначе: говорящий внимательно смотрит на партнера, а тот лишь изредка встречается глазами с говорящим. Отсюда возможны и часто случаются коммуникативные затруднения в диалоге чернокожих и белых американцев. Бе­лый отправитель речи, заметив, что негр его не слушает, повторяет свое выска­зывание несколько раз подряд. Негры обижаются, считая, что их принимают за несообразительных людей, растолковывая им одно и то же. Если же отправитель речи негр, то у него возникает неприятное чувство из-за внимательного взгляда белого получателя речи, такой взгляд часто интерпретируется как вызов. А бе­лому кажется, что постоянный визуальный контроль со стороны чернокожего говорящего — знак нервозности [Erickson, 1979: 104—105].

Этикет идиоматичен, и формульное использование языка всегда составляет проблему для тех, кто говорит не на родном языке. Однако, и говоря на одном и том же языке, представители разных диалектов и социолектов часто не понимают речеповеденческих формул, свойственных тому или иному варианту языка.

Значимые признаки этикетных ситуаций закреплены в словах, обозначающих социальное общение людей. Изучая естественную дескрипцию этикета в лекси­ческой семантике, мы раскрываем информацию о типичных проявлениях этикет­ного общения. Например: declare i — to make known publicly or officially, according to rules, custom, etc: Our government has tonight declared war on Ruritania (LDCE). Словарная дефиниция глагола declare — «заявлять, объявлять» содержит де­скриптивную и характеризующую части: первая обозначает тематику действия «извещать, делать известным», а вторая косвенно обозначает субъекта, который официально обращается к широкой публике в соответствии с принятыми прави­лами. В словарном иллюстративном примере официальное действие уточняется содержательно — объявление войны. Правом объявлять войну пользуется прави­тельство. Характеристика субъекта этикетного акта — это характеристика права субъекта на соответствующее поведение. Таким образом, способом выражения

признака этикета в значении слова является указание на официальный, публич­ный (не приватный) характер действия.

Этикетный акт есть автохарактеристика: nominate i — to suggest or name (someone) officially for election to a position, office, honour, etc: I wish to nominate Jane Morrison for the president of the club (LDCE). Субъект речевого действия, официально выдвигая кандидатуру на выборную должность, тем самым характе­ризует себя как имеющего право на этот поступок. Из приведенного примера с очевидностью следует, что говорящий является членом клуба. В качестве адреса­та сообщения выступают, вероятно, другие члены клуба. Важнейшей характери­стикой этикетного значения является наличие слушателя или зрителя». Наблюда­тель рассматривается как носитель нормы, как представитель нормирующего коллектива, как выражение социального окружения, на фоне которого протекает конкретный коммуникативный акт» [Гольдин, 1987: 42]. Так, если человек офи­циально бреется, это означает, что данное действие осуществляется в присутствии или как бы в присутствии участников такого события, имеет цель, выходящую за рамки значения соответствующего бытового акта, и свидетельствует об особом праве на такой поступок со стороны субъекта действия.

Этикетное действие, посвященное особенно важному событию и выполняе­мое с соблюдением всех деталей, квалифицируется как церемония: ceremony i — a special formal, solemn and well-established action or set of actions used for marking an important private or public, social or religious event: The wedding ceremony was beautiful (LDCE). В дефиниции подчеркивается торжественный характер церемо­нии, ее особенная важность в жизни субъекта действия. Церемония сближается с ритуальным, т. е. священным действием: confirmation 3 — a religious service in which a person is made a full member of the church (LDCE). Конфирмация, приобщение к церкви у католиков — это таинство миропомазания, совершаемое над детьми в возрасте 7—12 лет, у протестантов — обряд приобщения к церкви юношей и деву­шек, достигших 16 лет. Сакральный характер ритуальной ситуации состоит в том, что ее участником является божество. Таким образом, этикетная ситуация в сло­варном определении обозначается при помощи обстоятельственных индексов «официально», «публично», «формально», «церемониально».

В ряде случаев в словарной дефиниции не содержится индекса этикета в виде обстоятельства, но в качестве такого индекса выступает характеристика субъекта этикетного действия: knight — make (someone) a knight; knight 2 — a man who has been given a certain title of honour by the king or queen of England, which title has a rank below the rank of lord: Sir George (Smith) was made a knight for his service to his country (LDCE). Право присвоения британским подданным почетного рыцар­ского звания принадлежит монарху, который реализует это право официальным этикетным актом: ежегодно в день рождения королевы и по случаю наступления Нового года публикуется наградной список, Honours List. Фиксированный ста­тус субъекта и объекта позволяет отнести рассматриваемую ситуацию к этикет­ным. Закрепленные статусные отличия характеризуют устройство сложившихся государственных структур — политическую систему, армию, суд, полицию, обра-

94-зовательные и медицинские учреждения: rusticate 2 — to send (a student) away from university for a while as a punishment (LDCE). Исключить на время студента из университета имеет право университетское руководство, и это право реализуется специальным актом.

Признак этикета является характеристикой социального статуса человека. Объяснение социального неравенства актантов требует анализа пресуппозиций значения слова: confiscate — to seize (private property) from someone without payment in order to keep, destroy, give to others, etc (LDCE); to seize as forfeited to the public domain; appropriate, by way of penalty, for public use (RHD). В ситуации, описывае­мой глаголом «конфисковать», выделяется субъект, имеющий право по своему статусу присвоить собственность лица, подвергаемого конфискации. Ситуация конфискации является частным случаем ситуации присвоения, но не всякая ситуа­ция присвоения может квалифицироваться как этикетная. В пресуппозицию зна­чения глагола take — «брать» входит информация о субъекте-агенсе, присваивае­мом объекте, контрагентах (брать у кого-то и для кого-то), способе присвоения, сопутствующих действиях и т. д. Глагол «брать» находится в центре обширной тематической группы, и одно из направлений конкретизации значения данного глагола связано с проявлением признака этикета. Это направление как разверты­вание семантики глагола «брать» в интересующем нас направлении может быть представлено следующим образом: брать i свое — брать 2 не свое (чужое), брать з чужое с согласия контрагента — брать 4 чужое без его согласия, брать з чужое без согласия контрагента легально — брать б чужое без согласия контрагента неле­гально. В данном случае для нас не являются релевантными противопоставления типа «брать в постоянное владение — брать на время», «брать нелегально откры­то — брать тайно» и др. Ситуации покупки, одалживания, грабежа не предпола­гают сопоставления статусов взаимодействующих лиц. Нормальным положени­ем является ситуация «брать з», нелегальное присвоение противоречит нормам. Присвоение собственности контрагента без его согласия нуждается в мотиви­ровке, в качестве которой и выступает признак «легально». Этот признак имеет деонтическую природу и может быть интерпретирован следующим образом: «Хотя вообще подобное действие не разрешается, в данном случае его следует признать правильным, поскольку субъектом конфискации является лицо, имеющее особые полномочия, а контрагентом конфискации — лицо, собственность которого по­лучена или хранится незаконно». Поэтому возможно «Полиция конфисковала наркотики и оружие», но вряд ли допустимо «Были конфискованы честно зарабо­танные деньги», если не интерпретировать последний пример расширительно.

Этикетная ситуация тяготеет к точности, поэтому актанты подобных ситуа­ций конкретизируются. «Накладывать вето» имеет право только представитель государственной власти, в то время как «разрешать» или «запрещать» то или иное действие может любое лицо.

Предикат, описывающий этикетную ситуацию, стремится к терминологично-сти: extradite i — to send (someone who may be guilty of a crime and who escaped to another country) back for trial (LDCE); to give (a fugitive or prisoner) to another nation

or authority (RHD). В приведенном примере юридический термин закрепляет си­туацию экстрадиции, высылки бежавших за границу преступников в страну, где было совершено преступление. Субъектом ситуации является государственная власть в лице ее представителей. В словаре отмечено, что данный глагол обычно употребляется в пассивном залоге. В ситуации, когда командир отправляет сол­дат в бой, отношение солдат к приказу не принимается во внимание, они обязаны подчиниться, в случае неповиновения их поведение осуждается. Но если человек спасся бегством от опасности, его нежелание возвращаться туда, откуда он бе­жал, психологически вполне понятно. Поэтому возникает необходимость моти­вировать данное отступление от неписаной нормы морали («Нельзя отказывать в помощи терпящему бедствие») указанием на преступление как причину побега. Этикетная ситуация регламентирует особые случаи, которые нуждаются в спе­циальной мотивировке. В известном смысле нормы юриспруденции сложнее норм морали: моральное не нуждается в мотивировке, юридическое же может содер­жать нормативный конфликт и требует обоснования.

Глаголы внешней оценки статусных различий противопоставляются глаго­лам этикетного значения и могут рассматриваться как описания антиэтикетных ситуаций: deign — (sometimes derog.) to be gracious enough or to lower oneself to (LDCE); condescend (RHD); domineer — (usu. derog.) to show a desire to control others, usu. without any consideration of their feelings or wishes (LDCE); to rule arbitrarily or despotically; tyrannize (RHD). Ситуации снисходительного и деспо­тического поведения осуждаются, поскольку право субъекта на подобное поведе­ние находится под вопросом. Этикетная ситуация стремится канонизировать пра­вила общения субъектов, отличающихся существенным образом и сохраняющих свои отличия. Цель этикетной ситуации сводится к тому, чтобы общение поддер­живалось, и неравенство сохранялось. Нарушение этикетного правила в случае снисходительного поведения может интерпретироваться следующим образом: кто-либо стремится якобы принизить свой статус, делает вид, что принижает свой статус, т. е. фактически подчеркивает статусное превосходство. Человек, акцен­тирующий свое право на особое поведение, тем самым ставит это право под во­прос. Этические нормы, лежащие в основе оценочных стереотипов, часто кри­сталлизуются в пословицах. Уместно привести пословицу, иллюстрирующую коммуникативный постулат количества по П. Грайсу («Не говори более, чем до­статочно»): «Ты сказал один раз, и я поверил, ты сказал два раза, и я усомнился, ты сказал три раза, и я понял, что ты лжешь». Ситуация деспотического поведе­ния также не может быть отнесена к этикетному общению: некто произвольно увеличивает свой «статусный вес» и поэтому теряет право на статусное прево­сходство. Приведенные глаголы являются оценочно-характеризующими и не мо­гут употребляться перформативно.

Совпадение признака этикета и статусного вектора наблюдается в семантике глаголов с нижестоящим агенсом: pray i — to speak, often silently, to God (or gods), privately or with others, showing love, giving thanks, or asking for something (LDCE); petition — to make a written (respectful) demand to a government or other body, usu.

96 signed by many people (LDCE). В ситуациях молитвы или подачи петиции прово­дится четкое статусное различие между субъектом и адресатом обращения. Си­туация обращения с просьбой допускает возможность внутреннего конфликта между социальным и ситуативным статусом: beg i — to ask humbly (LDCE); re­quest — to demand politely (LDCE); demand 1 — to claim as if by right; ask or ask for and not take «No» for an answer (LDCE); interrogate — to question formally for a special purpose (LDCE). В глаголе beg — «умолять» статусный и ситуативный век­торный признак совпадают, субъект зависит от адресата по условиям коммуни­кации и характеризует себя как нижестоящего в социальном плане. В глаголе request — «спрашивать, просить» акцентируется ситуативный признак. В значе­нии глагола demand — «требовать» ситуативный вектор вступает в противоречие с социальным вектором, так как у субъекта нет актуального права на получение ответа, субъект претендует на это право. Глагол interrogate — «допрашивать» представляет собой пример пересечения социального и ситуативного векторов, но признак социального статуса является более актуальным, поскольку субъект действия четко определен — право вести допрос имеют представители государ­ственной власти. Несовпадение статусного и ситуативного векторов приводит к коммуникативным затруднениям, природа которых удачно схвачена в англий­ском афоризме: By savages politeness is often taken for servility — У дикарей вежли­вость часто принимается за раболепие.

Некоторые глаголы восходящего статусного вектора содержат признак внеш­ней отрицательной оценки: toady — (derog.) to be too nice to someone of a higher rank, esp. for personal advantage (LDCE). Подхалимство осуждается за корыстные устремления и неискренность.

Особую разновидность глаголов восходящего статусного вектора составля­ют единицы, описывающие стремление субъекта ликвидировать статусное пре­восходство адресата или объекта: rebel — to fight with violence (against anyone in power, esp. the government) (LDCE); to reject, resist, or rise in arms against one's government or ruler (RHD). Ситуация восстания, мятежа, бунта, неподчинения предполагает исходное статусное неравенство субъекта и вышестоящего объекта.

Наряду с глаголами, в значении которых наблюдается синкретизм признаков социально-ситуативного статуса и этикета, в английском языке выделяются гла­голы собственно этикетного значения. Например: disrobe — (fml) to take off (esp. ceremonial outer) clothing (LDCE); asseverate — (fml) to declare solemnly and forcefully (LDCE). Лексические единицы, отмеченные в словаре пометой fml — «формаль­ное», обозначают ситуации, требующие этикетного, церемониального выполнения. К таким ситуациям относится, в частности, торжественное снятие особой верхней одежды, обозначающее окончание церемонии (disrobe), торжественное заявление (asseverate) и т. д. Слова, относящиеся к высокому стилю, неоднородны. Разграни­чиваются глаголы, характеризующие субъектов этикетного действия и субъектов этикетной оценки действия. Иллюстрацией формальной оценки служит следую­щий пример: prevaricate — (fml) to try to hide the truth by not answering questions clearly or completely truthfully (LDCE); to speak falsely or misleadingly, deliberately

misstate or create an incorrect impression (RHD). Осуждая тех, кто уклоняется от прямого ответа, говорящий подчеркивает свое право получить такой ответ.

К числу этикетно-маркированных слов высокого стиля в английском языке относится большое количество единиц типа commence, endeavour, remunerate. Такие слова являются этикетными по происхождению и обозначают действия, субъектом которых первоначально была противопоставляемая народу знать. При­веденные глаголы являются уточнением своих коррелятов begin, try, pay. В значе­нии глаголов высокого стиля противопоставляются субъект ситуации и субъект действия. Субъект ситуации характеризуется особым высоким статусом.

Этикетно-маркированные глаголы высокого стиля распадаются на две груп­пы единиц: слова общей и специфической тематики. У слов общей тематики имеются нейтральные корреляты, а слова специфической тематики относятся к конкретным этикетным ситуациям и могут не иметь нейтральных соответствий. Слова специфической тематики сближаются с глаголами юридической сферы: assassinate — to murder (a ruler, politician, etc) for political reasons or reward (LDCE). Объектом покушения является общественное лицо. Индексом признака этикета в значении глагола является отнесение ситуации к разряду юридически квалифи­цируемых: murder i — to kill unlawfully, esp. on purpose (LDCE); kidnap — to take (someone) away unlawfully in order to demand money or something else for his safe return (LDCE). Приведенные слова («убить» и «похитить») описывают в строгом смысле антиэтикетные ситуации. Перечень преступлений, составляющий диспо-зиционную часть юридического кодекса, уравновешивается списком санкций, принятых в обществе карательных мер по отношению к преступникам. Любопыт­но отметить, что многие санкции приводятся в словарях как устаревшие явления, в то время как преступления не устаревают. К числу устаревших санкций отно­сится, например, ducking stool — «позорный стул» (укрепленный на подвижном бревне стул, к которому привязывали женщин дурного поведения или мошенни­ков и опускали в воду).

К этикетным словам юридической сферы примыкают слова, обозначающие религиозные действия. Например: beatify — (in the Roman Catholic Church) to de­clare (a dead person) blessed (LDCE); canonize — to declare (a dead person) a saint (LDCE); consecrate 1 — to declare, make, or set apart in a special ceremony as holy (LDCE). В результате церемоний беатификации и канонизации религиозные по­движники посмертно признаются блаженными или святыми, церемония консе-крации (освящение храма, либо предметов, связанных с отправлением культа) меняет качество соответствующих предметов. Субъектом действия в рассматри­ваемых этикетных ситуациях выступает церковь в лице духовенства. Ситуации юридической и религиозной сферы тесно смыкаются, противопоставляясь дру­гим этикетным ситуациям, особенность которых заключается, на наш взгляд, в их фоновой природе и, следовательно, контекстуальной обусловленности. В этом смысле противопоставляются собственно поведенческие акты («приветствовать») и фоновые поведенческие акты («маршировать»), или этикетные и этикетно-связанные действия.

98 1.5.2. ЭТИКЕТ КАК НОРМА

Объяснение этикетной ситуации требует ценностно­го сравнения альтернатив, т. е. связано с понятием нормы и оценки. Нормы этикета базируются на универсальных и идиоэтнических ценностях. Во всех социумах осуждается трусость, неуважение к старшим, нескром­ность, но есть приоритетные добродетели и пороки и есть своеобразные формы выражения этических норм. Сравните: «Лучше умереть стоя, чем жить на коле­нях» и «Живой пес лучше мертвого льва». Уважение к гостю может проявляться в подчеркивании его роли гостя, либо наоборот — в сознательном игнорировании этой роли. В логике норм (деонтической логике) разграничиваются содержание, условия, субъект и характер нормы. Содержание обозначает действие, которое может, должно или не должно быть выполнено; условия приложения характери­зуют ситуацию, определяющую реализацию нормативного действия; под субъек­том понимается лицо или группа лиц, которым адресована норма; характер нор­мы традиционно описывается в терминах нормативных противоположностей: обя­зательно — необязательно, разрешено — запрещено [Ивин, 1973: 23]. Разграничи­ваются запрещающие и предписывающие нормы, выделяется класс людей, кото­рым адресована норма, и класс людей, которые следят за выполнением нормы. Например, в высказывании «Children should be seen and not heard» — «Детям сле­дует быть на виду и вести себя тихо» определяются лица, которым адресована норма (дети и их родители), и лица, контролирующие выполнение нормы (люди, требующие строгости в отношении с детьми) [Coleman, 1990: 247]. Существуют моральные и юридические нормы, нарушение моральных норм порицается и осуж­дается, нарушение юридических норм влечет за собой определенные действия об­щества в лице его полномочных представителей по отношению к нарушителю. Юридические нормы кодифицируются, моральные нормы не выражены в исчер­пывающем списке.

Этикет представляет собой систему формальных поведенческих актов, и по­скольку форма в известной мере автономна по отношению к содержанию, правила этикета не эквивалентны нормам морали. Например, нормы морали требуют об­мена приветствиями между знакомыми людьми при встрече. При этом существенно различие по статусу, возрасту, полу, важно место и время встречи. Но моральные нормы не регламентируют средств выражения приветствия — вербальных и не­вербальных. Иначе говоря, можно нарушить этикет, соблюдая моральные нормы (помахать рукой в ответ на воинское отдание чести, если оба участника обще­ния — военнослужащие), можно нарушить нормы морали, соблюдая этикет (хо­лодно кивнуть в ответ на сердечное приветствие), можно нарушить нормы мора­ли и правила этикета, намеренно не ответив на приветствие знакомого человека.

Основу этикета составляют правила хорошего тона, которые сводятся, по мне­нию Эмили Пост, автора одного из наиболее авторитетных в англоязычном мире руководств по этикету, к четырем качествам личности человека: инстинктивной порядочности, нравственной целостности, самоуважению и лояльности. Порядоч­ность обозначает не только правильность речи и поведения, но честность и на-

дежность в обязательствах. Нравственная целостность наряду с честностью вклю­чает утонченность мотивов и справедливость в оценке мотивов других людей. Самоуважение проявляется в отказе от обязательств, которые не будут выполне­ны. Лояльность выражается в верности не только друзьям, но и принципам [Post, 1950: 4]. В книгах по этикету постоянно делаются ссылки на понятия искренности, скромности, такта, аккуратности, пунктуальности, самообладания [Lange, 1984: 11]. Иначе говоря, авторы практических руководств по этикету акцентируют не­обходимость внутренней потребности человека вести себя уважительно по отно­шению к другим людям. Специфика этикетных приоритетов показывает опреде­ленную статусную иерархию людей в том или ином обществе.

Правила англоязычного этикета детально регламентируют порядок знаком­ства людей. Молодого человека представляют старшему, джентльмена представ­ляют леди, даже если джентльмен значительно старше и является выдающимся человеком, а леди исполнилось только 18 лет. Женщину представляют мужчине только в трех случаях: если мужчина является монархом (членом королевской семьи), президентом страны или церковным иерархом. Если же леди не достигла 18 лет, ее представляют гостю.

Носители титулов весьма чувствительны к использованию титулов. К докто­ру, судье и епископу предписывается обращаться, соответственно называя их звания. К протестантским священникам обращаются со словом Mr., например, Mr. Jones. Если же священнослужители носят звания Доктора, Декана или Кано­ника, то этикет рекомендует обращаться к ним с указанием звания, например, Dean Jones. Католического священника следует называть Father: Father Kelly. Обратиться к нему Mr. Kelly значит проявить невежливость. Такая невежливость имеет не только этикетную, но и политическую сторону: англиканская и католи­ческая церковь находятся в неравном положении в англоязычном обществе, как в Великобритании, так и в США. Католики — это, в основном, ирландцы, а также выходцы из Италии, Испании и стран Латинской Америки. Проигнорировать сан католического священника в англоязычном обществе значит презрительно отне­стись к большой группе людей, занимающих, как правило, более низкую ступень в социальной иерархии.

Особое внимание в США оказывается членам Сената. К сенатору США обра­щаются со словом Senator независимо от того, занимает ли он этот государствен­ный пост или уже стал бывшим сенатором. Бывший президент США в обраще­нии — это Mister, а не Ex-President. Приставка Ех- используется в качестве «пре­фикса вежливости» применительно к ушедшим в отставку губернаторам штатов и послам (Ex-Governor, Ex-Ambassador), хотя допустимым является и обращение к ним the Honorable — «достопочтенный», принятое в отношении конгрессменов, судей, а также некоторых других лиц, занимающих высокие посты.

Этикет предписывает проявление особой степени уважения к монарху: Her Majesty, with His Royal Highness, honoured Captain Robin Woodall (Master of «Queen Elizabeth 2») with her presence at lunch and afterwards toured the liner (The Times). В газетном сообщении говорится, что английская королева Елизавета II посетила