Человек как творец культуры

Как мы видели, исходный пункт порождения, функционирования и развития культуры — деятельность человека, созидающего «вторую природу» из материала «первой», первозданной. Очевидно, что для этого недостаточно тех сил и качеств, которыми он наделен от природы, но необходимы и иные, вырабатываемые в ходе самой его предметной деятельности и общения; системное осмысление этих сил и качеств приводит к выводу, что они являются, с одной стороны, совокупностью знаний, Ценностных Представлений, идеалов и т. д., т. е. освоенной человеком информацией, составляющей содержание его тезауруса (структура этой информации была выявлена выше, при анализе деятельности как способа бытия человека), а с другой — его готовностью к собственным действиям, умножающим эту информацию в общем информационном фонде человечества.

Необходимость этих качеств человека для рождения культуры объясняется сознательно-целенаправленным, а не инстинктивным характером его деятельности. Потому уровень культуры личности обычно и измеряется емкостью ее тезауруса — тем объемом Духовных ценностей, который он «интериоризировал», как говорят психологи, т. е. сделал своим внутренним достоянием.

А для этого, как и для собственной продуктивной деятельности, нужны соответствующие потребности, способности и умения.

Роль потребностей состоит в том, что всякая деятельность, совершаемая не по принуждению, имеет своим порождающим источником нужду — либо в плодах этой деятельности, либо в самом ее процессе, либо в том и в другом одновременно; в первом случае мы имеем дело с созданием полезных вещей (полезных и в материальном, и в духовном отношениях); во втором — с игрой как деятельностью, цель которой находится в ней самой (в этом смысле И. Кант придал понятию «игра» широкий философский смысл, определяя с его помощью взаимоотношение чувства и рассудка в эстетическом восприятии, его ученик Ф. Шиллер заключил, что «человек прекрасен, когда он играет», К. Маркс предрекал превращение труда в рационально организованном обществе в «игру физических и интеллектуальных сил человека», а Й. Хейзинга увидел в игре сущность культуры и назвал человека homo ludens — «человеком играющим»); в третьем — с художественным творчеством, процесс которого представляет собой своего рода игру, доставляющую радость художнику собственным своим течением, а результаты — сами произведения искусства — становятся полезными в духовном смысле, ибо их воздействие должно облагораживать человека, возвышать его, «очищать», как говорил Аристотель.

Однако потребности еще не могут сами по себе породить реальную деятельность в какой бы то ни было сфере; для того, чтобы потребность реализовалась, она должна быть «укреплена» способностью к данной форме деятельности. Способности, опирающиеся, несомненно, на врожденные задатки, являются продуктом культуры, продуцируемым ею для того, чтобы обеспечить высокую степень эффективности данного вида деятельности. Поэтому качество действий человека зависит и от того, есть ли у него определенные природные задатки к этому виду деятельности и какова их сила: максимальную мы называем гениальностью, среднюю — талантом, и в какой мере задатки эти развиты в процессе его практической деятельности.

Но и способности еще не гарантируют полноценности деятельности — они становятся продуктивной силой лишь тогда, когда оснащаются умением. Высшая степень умения — мастерство. Оно не имеет уже никаких природных, врожденных индивиду — как и всему виду, т. е. человечеству, — основ, чем существенно отличается и от потребностей, и от способностей. Умение, мастерство — чисто культурный феномен, оно целиком благоприобретаемо, оно добывается в процессе обучения, в тренировке, в самостоятельной практической деятельности. Соотношение потенциалов мастерства и способностей, способностей

и потребностей различно у разных людей, оно меняется в ходе творческого развития личности, но в той или иной конкретной соотнесенности эти три стимулятора деятельности необходимо свойственны каждому человеку, ибо без них невозможно его деятельное существование.

Таким образом, культура «начинается» в человеке как культурогенном субъекте; она охватывает в нем все, что не является для него врожденным, дарованным природой, — ни человеку как индивиду, ни человеку как виду, как человечеству. Культурное же его содержание образуется скрещением уже известных нам пяти видов его деятельности и обеспечивающими каждый из них специфическими потребностями, способностями и умениями. Применение этих выводов в нашей науке позволяет выявить сходство и различия структур эстетической и художественной сфер деятельности человека на всех трех уровнях и тем самым глубже, чем это было возможно до сих пор, ибо системно, понять своеобразие обеих сфер.