2015-04-30
766
Действенная сила вкуса опирается на другой психологический инструмент эстетической культуры — на эстетическую установку.
Понятие «установка» было введено в науку выдающимся грузинским ученым Д. Узнадзе и получило широкое признание не только в психологии, но и в других областях знания, изучающих поведение человека. К их числу относится и эстетика. Теоретическая ценность этого понятия состоит здесь в том, что оно помогает высветить и точно обозначить переход от эстетического сознания к эстетически ориентированному действию.
В нашей эстетической литературе широкое распространение получило понятие «эстетическая деятельность». Приходится все же заключить, что подобной деятельности не существует — человек не создает и не может создавать нечто собственно, специально и «чисто» эстетическое, как он создает предметы технические, научные, культовые и т. п., в том числе и художественные. Понятие «художественная деятельность» точно определяет природу той формы активности, которая имеет целью создание произведений искусства, эстетические же потребности и устремления людей не локализуются в какой-либо «собственной» ее области, даже в «мире искусств», но разлиты, как уже подчеркивалось, во всем теле культуры. Правда, культура XIX—XX вв. знает эстетскую мечту об отделении красоты от всего, что получило название «анэстетического», и создании некоего замкнутого царства «чистой красоты», не замутненного ничем утилитарным, практически значимым, этическим, политическим, религиозным, даже художественно-образным; однако результаты этого устремления оказались весьма скромными, особенно в сравнении с практикой эстетического «оформления» всех сторон практической жизни, реализовавшейся в дизайне — новой форме синтеза практики и эстетики (духовная ущербность и утопизм эстетического «изоляционизма» прекрасно показали Т. Манн в «Докторе Фаустусе» и Г. Гессе в «Игре в бисер»). Красота, изящество, величие, драматизм могут быть только ценностными свойствами чего-то или кого-то при том, что их предметными носителями способны быть любые плоды человеческой деятельности и любые ее формы. Поэтому следует говорить не об «эстетической деятельности», а об эстетической установке, направляющей деятельность и поведение человека во всех сферах культуры и обусловливающей меру эстетической ценности и самой деятельности, и ее плодов.
Эвристическая ценность понятия «эстетическая установка» состоит в том, что речь идет здесь о бессознательных стимуле и ориентире, которые складываются у каждого человека в ходе его практической жизни и эстетического воспитания и направляют его внимание в повседневном восприятии окружающей среды — природной, человеческой, архитектурной, вещественной, не говоря уже о художественных произведениях. Если вы идете, на-
пример, в лес, то деятельность вашей психики будет зависеть от того, какова ваша установка, — на промысловую охоту, или на изучение его фауны, или на эстетическое созерцание: в первом и втором случаях оно, конечно, тоже может возникнуть, но оттесняемое и заглушаемое другими интересами; точно так же в туристической поездке новый город может описываться экскурсоводом так, что его и ваша установка будет чисто познавательной, — внимание будет приковано к историческим событиям, с которыми связано прошлое этого города, и красота его архитектуры ускользнет от вас, а может описываться с установкой на выявление эстетических качеств архитектуры для возбуждения ее эстетического переживания.
Роль установки, однако, не только рецептивна — она спонтанно направляет наши практические действия — в труде, в общении с другими людьми, в организации жилища, рабочего места, в выборе одежды, прически, украшений. Вместе с тем чем более интеллектуально развит человек, тем чаще и основательнее его бессознательно-эстетическая установка осознается, осмысляется и корректируется, становясь отрефлектированной, сознательной установкой на эстетически значимое, эстетически насыщенное действие.
Так эстетическая установка связывает в эстетической культуре вкус с эстетической ценностью всего того, что производит человеческая деятельность.
