Социальная стратификация в России

До революции 1917 г. в России официальным было сословное, а не классовое деление. К 1917 г. процесс образования классов находился в самом начале. Октябрьская революция разрушила старую социальную структуру российского общества, а новую назвали бесклассовой. Так оно и было на самом деле, поскольку уничтожилась объективная и единственная база для возникновения классов — частная собственность. Начавшийся процесс классообразования был ликвидирован на корню.

Социальная стратификация реального социализма принципиально отличалась от сложившихся исторических типов. В своих явных и учитываемых параметрах она была искусственной и конструировалась под высокую цель достижения социальной справедливости, которая понималась как гарантированный государством объем и уровень потребления. Характер потребления определялся такими социально-учетными параметрами, как прописка и место жительства, должность, занятость в более или менее важной сфере народного хозяйства.

Новая социальная стратификация, в целом сложившаяся в 40—50-е гг. XX в., основывалась на распределительных отношениях, а не на отношениях собственности к средствам производства. Несомненным ее достоинством были стабильность и определенность отношения между социальными стратами (или, точнее для данной системы, социальными группами) полностью определялись и контролировались государством. Содержание государственной социальной политики составляло формирование квот, норм, системы доплат и компенсаций. Такая деятельность в условиях реального социализма эквивалентна рыночным механизмам регулирования. А дефицит благ, товаров и услуг, сопровождающий ранжированное распределение, создавал особые центростремительные силы и структурировал население и рабочую силу, управленческий аппарат. Смысл и цель социальной активности состояли в том, чтобы, устроившись определенным образом, можно было «дать» и «получить». Социально-учетные группы определялись в территориальном, отраслевом и должностном аспектах, хотя при этом официально провозглашалось, что социальная структура советского общества состоит из двух классов (рабочих и крестьян) и прослойки (интеллигенции). При этом, если классы определялись по отношению к двум формам собственности (государственной и колхозно-кооперативной), также провозглашенными (в Конституциях СССР 1936 и 1977 гг.), то для принадлежности к интеллигенции достаточно было иметь высшее образование.

Принято считать, что высшим и правящим классом советского общества был особый новый класс — номенклатура, куда входили те, кто стоял в штатной номенклатуре партийных органов, руководителей предприятий, строительства, транспорта, сельского хозяйства, обороны, культуры, министерств и ведомств. Общая их численность составляла 770 тыс. человек, а с членами семей численность правящего класса номенклатуры
в СССР доходила до трех миллионов, т. е. 1,5 % всего населения.

В России возник новый уникальный тип смешанной стратификации.

Но в конце 80-х гг. XX в. Россия повернула к рыночным отношениям, демократии и классовому обществу по западному типу. В течение пяти лет сформировался высший класс собственников, составляющий около
3 % всего населения, и образовались социальные низы общества, уровень жизни которых находится за чертой бедности, в 1991—1992 гг. около
70 % населения. А середину социальной пирамиды пока еще никто не знает.

По мере повышения жизненного уровня населения средняя часть пирамиды станет пополняться все большим числом представителей не только интеллигенции, но и всех слоев общества, ориентированных на бизнес, профессиональный труд и карьеру. Но пока его еще нет.

А что есть? Есть все та же номенклатура, которая к началу экономических реформ успела занять ключевые посты в экономике и политике. Приватизация пришлась как нельзя кстати. По существу, номенклатура лишь легализовала свою функцию реального распределителя и собственника средств производства.

Два других источника пополнения высшего класса — дельцы теневой экономики и научно-инженерная прослойка интеллигенции. Первые явились фактически пионерами частного предпринимательства в период, когда занятие им преследовалось законом.