Анонимная сплоченность

Многие социологи полагают, что изначальной формой социального объ­единения является семья, а уже из нее в процессе эволюции развились дру­гие формы сообществ, какие мы встречаем у высших животных. Это может быть верно, но лишь для общественных насекомых, а возможно, и для неко­торых млекопитающих, включая приматов и человека. Однако в общеэволю­ционном смысле такое утверждение, считает известный этнолог Конрад Лоренц², нельзя считать верным. Самая первая форма сообщества — аноним­ное скопление, типичный пример которого дают рыбы в мировом океане.

Анонимную стаю³ К. Лоренц считает самой распространенной и прими­тивной формой сообщества. Ее обнаруживают у многих беспозвоночных, насекомых и высших животных. Громадные анонимные стаи встречаются у рыб, птиц и многих млекопитающих. Стаями называют охотничьи сообще­ства волков (и других хищников). Даже люди при определенных (их иногда называют экстремальными) обстоятельствах, например при панике, могут впасть в состояние анонимной стаи. Некоторые рыбы в случае опасности собираются в такую плотную массу, что она выглядит как одна громадная рыбина.

' Гоминиды — самое высокоорганизованное семейство человекообразных приматов, которое вклю­чает и человека, и его предшественников.

² Лоренц К. (1903—1989) — выдающийся австрийский ученый, лауреат Нобелевской премии, один из основоположников этологии — науки о поведении животных.

¹ Лоренц К. Анонимная стая. — http://bookap.by.ru/genpsy/agression/gl9.htm.

Размеры стаи различаются как у разных видов животных, так и у одного вида в разное время: в разных косяках, почти не отличающихся друг от дру­га, постоянно может находиться и 20, и 100 животных. Численность косяка меняется в зависимости от внешних условий — нормальных или экстремаль­ных, а также от времени года. Волки (Lupus canes), обитающие в Северной Канаде, летом в одиночку охотятся на миниатюрных полевок, а зимой, охо­тясь на оленей карибу, объединяются в стаи от 5 до 40 особей.

По расчетам В.М. Алексеева⁴, на протяжении длительного времени —- от питекантропов до неоантропов — могли существовать высокоорганизован­ные группы предлюдей до 500 особей. Меньшая численность неэффективна в условиях стадной охоты, большую не выдержит экологическая ниша, в которой обитали древнейшие люди: ограниченные источники доступной пищи, жесткая межвидовая конкуренция, условия ледниковой эпохи.

Термином «стая» нельзя обозначать случайное скопление особей одного и того же вида, собравшихся по поводу какого-либо события, скажем, мно­жество мух или коршунов, нависших над падалью. Понятие стаи К. Лоренц определят тем, что отдельные особи некоторого вида реагируют друг на дру­га сближением, а значит, их удерживают вместе какие-то поведенческие акты, поэтому для стаи характерно, что множество существ, тесно сомкнув­шись, движутся в одном направлении. В известном смысле такое поведение можно считать сплоченностью. Но, разумеется, в ином, чем у людей, смыс­ле. Самое главное в примитивной сплоченности в том, что она формируется между анонимными особями, лишенными признаков индивидуальности. Об этом мы говорили в связи с социальными насекомыми.

Стая и стадо — два этимологически очень близких состояния, которые характеризуют социальных животных, а на ранних стадиях и человека (точ­нее сказать, предлюдей).

Внутри такого скопления нет ничего похожего на структуру: никаких вожаков и никаких ведомых — лишь громадная масса одинаковых элемен­тов. Стая и стадо лишены иерархии, кастовой структуры, разделения труда, которые характеризуют социальных насекомых, муравьев, термитов и пчел.

Когда стадное существо устремляется к себе подобным, часто теряя вся­кое чувство меры, а потому следуя за муляжом, вступая с ним в единобор­ство, заигрывая и т.п., то можно считать подобную форму сплоченности ано­нимной и инстинктивной одновременно. Поскольку инстинкты, как извест­но, слепы, то весьма ограниченна и избирательность поведения социальных животных. По всей видимости, они хорошо отличают своих врагов или дру­гой вид животных, но теряются в кругу своих. Главное, чтобы это была особь своего вида, а какого она достоинства — можно определить по физико-хи­мическим свойствам, например специфическому запаху, и не более. Если бы человек в своей эволюции остановился на этом примитивном уровне изби­рательности, то никакой культуры, этикета поведения, индивидуальных раз­личий, произведений высокого искусства и т.п. он никогда не создал бы. Вот что такое анонимная сплоченность в условиях примитивной избирательности.

У крупных примитивных объединений свои достоинства и недостат­ки. Так уж устроена природа, что всего в ней поровну. Сообща легче обо­роняться от врага или, напротив, нападать и побеждать его. При коллек-

⁴ Алексеев В.М. Физические принципы антропосопиогенеза (2001). — http://valexeev.narod.ru/dem 1.htm.

тивной охоте многократно возрастает доля успешных попыток, а при ин­дивидуальной она резко падает. Но и недостатков у крупных стай хвата­ет: большим скоплениям животных трудно найти корм, им невозможно спрятаться, возрастает подверженность паразитам и т.д. Плотные стаи сельди провоцируют их эксплуатацию так называемыми хищниками од­ного удара. Да и рыболоведческим траулерам легче охотиться на косяки рыбы, нежели на одиночных особей. Но это лишь в том случае, если сеть имеет широкий захват. На самом же деле хищнику труднее сосредоточить­ся на одной жертве, когда перед его глазами в беспорядке перемещаются, группируются и разгруппировываются тысячи косуль. Даже современная ракета часто пролетает между целями, если их одновременно выставлено чрезвычайно много.

Перелетные стаи скворцов исполь­зуют затруднения хищника с выбором цели, чтобы внушить ему дополни­тельное отвращение к охоте. Если стая замечает в воздухе ястреба-перепелят­ника, то стягивается настолько плотно, что кажется, будто птицы уже не в со­стоянии работать крыльями. Однако таким строем скворцы не уходят от хищника, а спешат ему навстречу. В результате такого маневра у хищной птицы забирается воздух из-под кры­льев, так что она не может не только нападать, но и вообще летать. Такое поведение имеет видосохраняющую ценность.

Профессионально подготовленные хищники (профессионально, разуме­ется, в биологическом смысле) не нападают на жертву внутри плотного ста­да. Почти всегда он старается отбить от стаи одну особь и устроить на нее облаву, часто групповую. Так поступают львы и тигры.

Инстинкт, собирающий животных, не только слеп, но и разрушителен. Если огромная голодная стая, попадает на не очень обильное пастбище, ко­торое способно прокормить '/₃ всех собравшихся, то большинство стаи, не способное искать пищу самостоятельно, просто гибнет. В таких случаях ес­тествоиспытатели говорят, что стая превысила экологически допустимые пределы. Большие стаи птиц или рыбы превращаются из биологической в топографическую проблему. Они становятся легко распознаваемы для хищ­ника, занимают большие экологические ниши, вытесняя соседей, вытапты­вают, выклевывают и поедают все на своем пути.

Стайная или стадная форма зашиты своего собрата также имеет ограни­чения. Отражение хищника или защита схваченного им члена стаи далеко не всегда оказывается удачной. Нападение галок на ястреба, схватившего одну из них, лишь докучает ему, но не приносит никакого вреда. Зашита своего товарища от саблезубого тигра чаще всего не приносила неандертальцам ус­пеха. В таких условиях ценность каждой особи для сохранения вида резко падает. Ни один вид, за исключением человека, не поднялся на ступень выше по эволюционной лесенке, чтобы перейти к более эффективным способам защиты своих товарищей. Потери в своих рядах большинство страдающих от разбоя видов животных пополняет лишь одним способом — переходом к иной

стратегии воспроизводства. Детей рождается больше, но и корма хищникам прибавляется.

Эволюционно, путем постепенных переходов развились тяжеловооружен­ные боевые порядки буйволов, павианов и других мирных видов, перед обо­ронной мощью которых пасуют самые страшные хищники. Но к революци­онному скачку сразу на несколько ступенек оказался способен только Homo sapiens: превращение палки в топор, лук и стрелы, их эволюция в огнестрель­ное оружие и в новейшие виды ядерного вооружения — поразительное до­казательство развития оборонительных возможностей некогда очень зауряд­ного стадного существа.

Стайно-стадный образ жизни, несмотря на ряд его очевидных плюсов, является эволюционным тупиком, если речь идет о высших приматах. Пе­ремещаться в плотном косяке с тысячами и миллионами особей, не сталки­ваясь и не погибая в давке, можно лишь в том случае, если ориентация осу­ществляется на инстинктивном уровне. Любая попытка сориентироваться сознательно приведет к гибели.

Весь репертуар взаимного влияния, совместного поведения и взаимодей­ствия ограничен самыми простейшими целями, главные среди них — добы­ча пропитания и зашита от хищника. Для всех прочих форм поведения кол­лективность не нужна. Напротив, у подлинно коллективных существ, прежде всего у человека, объединение, присутствие значимых других необходимы для очень широкого набора видов деятельности, включая такие не важные для выживания занятия, как проведение досуга и развлечения. Иными сло­вами, коллективность является у человека способом его существования. Именно благодаря разнообразию запросов, на которые он должен отвечать, — коллектив (община, сообщество, общество) приобрел сложную организацию, иерархию, структуру.

По наблюдениям Лоренца, для стайных животных типично отсутствие какой бы то ни было агрессивности индивидуальной дистанции. Сельдевые и карповые косяковые рыбы не только при беспокойстве, но и в покое дер­жатся так плотно, что касаются друг друга. У многих рыб возрастает агрес­сивность во время нереста и исчезает, как только эти животные, позаботив­шись о продолжении рода, снова собираются в стаи.

Лишь у немногих видов птиц и в больших перелетных стаях супружеские пары (или, точнее, родители и дети) держатся вместе, как у лебедей, диких гу­сей и журавлей. Понятно, что громадное количество птиц и теснота в большин­стве крупных птичьих стай затрудняют сохранение связей между отдельными особями, но большинство животных не придает этому никакого значения. В том-то и дело, что форма такого объединения совершенно анонимна; каждой особи общество сородича так же мило, как и любого другого. По существу здесь все сородичи на одно лицо, а потому идея личной дружбы абсолютно неприложи-ма к отношениям в стайном сообществе. Лоренц так и утверждает: анонимное стаеобразование и личная дружба исключают друг друга⁵.

Связи, соединяющие такую анонимную стаю, имеют совершенно иной характер, нежели личная дружба, которая придает прочность и стабильность человеческому обществу.

¹ Лоренц К. Указ. соч.

11G