Социальная статика и динамика

Элементы реальной совокупности не только связаны между собой, но благодаря своей активности, вступая в многочисленные контакты и взаимо­действия с другими элементами, «кладут начало явлениям, которые не мыс­лимы вне этой совокупности, но которые сами по себе в то же время уже не являются ни элементами, ни просто связями между ними. Их можно было бы обозначить как продукты или функции совокупности»³⁷. Например, мо­лекулы газа находятся в постоянном движении, двигаясь, они ударяются друг о друга и в результате возникают такие явления, как температура и давление. Давление — продукт молекулярного строения газа и ударов молекул о стен­ки сосуда, которые возникают в результате взаимодействия молекул. Но не­сомненно также и то, что это давление само по себе не есть ни молекулы газа. ни их взаимодействие или связь. Оно есть некоторое новое явление, есть результат функционирования совокупности, не мыслимый вне ее... Таковы, например, явления дыхания, обмена веществ, восприятия и т.п. в организ-

³⁶ Кондратьев Н.Д. Указ. соч. С. 66-67.

³⁷ Там же. С. 26.

ме; явления угнетения классов, деформации ствола, кроны и лиственного покрова в растительных сообществах; явления языка, денег, права, религии и т.д. в человеческих обществах. Все эти явления, возможные благодаря связи и взаимодействию элементов совокупности, в свою очередь, как правило, служат средством, формой, факторами связи элементов совокупности³⁸.

Далее Кондратьев совершает мето­дологический переход от «анатомии» к «физиологии» общества, от статики к его динамике. Динамика — не просто иной взгляд на вещи, как мы себе иногда представляем, когда во главу угла поставлено движение, а совер­шенно новый мир с иными законами и методами исследования. В динами­ческой совокупности есть то, чего нет и никогда не может быть в статичес­кой. Для правильного уяснения дви­ жения надо, образно говоря,перейти в иное измерение, а не просто перемес­титься из одного угла комнаты в другой. Такое качество динамике придает вероятность. Движение — сфера вероятностей, чего не скажешь о статике. Следовательно, к статике и динамике применимы разные математические аппараты.

Для Кондратьева, как раньше для Вебера, более продвинутые естествен­ные науки, прежде всего физика и математика, служили эталоном научного познания, в том числе социального. Но если Вебер впустил математическую статистику лишь на порог, отдав ей сферу обработки эмпирических данных, то Кондратьев отдал математике сердцевину своего творчества, попытавшись соединить социальные науки с математической теорией вероятностей. Ина­че говоря, Кондратьев собирался математизировать святая святых любой науки, а именно сферу высокой теории.

Общество у Кондратьева превратилось из сферы действия жесткой детер­минации в сцену столкновения вероятностных поступков: «Итак, мы видим, что жизнь общества представляет собой массовый, стихийный поток связей и взаимодействия между людьми на основе их действий или поведения»³⁹.

Несколько раньше Кондратьев сделал не менее решительный шаг в сто­рону веберовского номинализма, окончательно расписавшись в привержен­ности принципам социологического индивидуализма и неприятия дюркгей-мовского реализма: «Как и о коллективных идеях, о коллективных чувствах, эмоциях, волевых импульсах равным образом не может быть речи в том смыс­ле, что есть коллективное существо, переживающее эти чувства, эмоции и т.д. Чувства и эмоции переживают конкретные люди»⁴⁰. Так вполне мог сказать Вебер, но не Дюркгейм.

За коллективным сознанием Кондратьев сохранил статус психофизиоло­гического феномена, но не социальной реальности, как Дюркгейм. «Из ска-

_з* Кондратьев Н.Д. Указ. соч. С. 26-27. _4о Там же. С. 56. Там же. С. 60.

занного можно сделать, во всяком случае, следующий методологический вывод: на данной стадии знания при изучении общества следует избегать выражать явления в терминах коллективно-психического ряда, тем 6oie_e следует избегать объяснения других явлений через явления этого ряда»-"

Из логики идей Кондратьева следует, что к статике и динамике приме­нимы разные математические аппараты. При этом он оговаривается, что разведение двух аспектов — статического и динамического — понадобилоа ему для лучшего истолкования проблемы реальных совокупностей.

Включенность в совокупность налагает на ее элементы особую печать модифицирует их, и эта модификация в значительной мере обязана тому' что Кондратьев называет «явлениями» совокупности. Это особенно ярко на­блюдается в сфере общественной жизни. Явления в пределах данной сово­купности — это лишь средство, форма связи элементов совокупности. Что­бы не возникло путаницы в словоупотреблении, Кондратьев предлагает раз­граничивать два понятия: «реальная совокупность» охватывает всю сумму связанных между собой элементов, сами связи между ними и продукт, воз­никающий на почве этих связей; термин «данная реальная совокупность» подчеркивает тот факт, что совокупность берется как целое, в котором об­наруживается генетическая реальная преемственность явлений данного класса с явлениями предшествующего класса более простых явлений. Од­нако в действительности оба понятия часто совпадают: «понятия реальной совокупности и явлений в сфере данной реальной совокупности говорят об одном и том же объекте, но обладают различным объемом и содержанием. Второе всегда составляет часть первого»⁴².

Опираясь на такого рода методологическую преамбулу, Кондратьев про­бует по-новому определить понятие общества и общественных явлений:

Общество в самом широком смысле этого слова есть реальная совокуп­ность организмов. Но организмы распадаются прежде всего на две ос­новные категории: растительные и животные... В соответствии с этим мы различаем растительные общества или сообщества, т.е. реальные совокупности растительных организмов, и животные сообщества или общества, т.е. реальные совокупности животных или индивидуумов. Животные организмы, в свою очередь, распадаются на значительное число видов. Но среди них нас в особенности интересует вид Homo sapiens... мы можем подразделить все животные организмы надва основ­ных класса: животные в тесном смысле слова и человек. В соответствии с таким подразделением и животные сообщества распадаются на две основные категории: животные сообщества, т.е. реальные совокупно­сти животных организмов в тесном смысле слова и человеческие сооб­щества или общества... Может показаться странным и наперед спор­ным, что мы рассматриваем человеческое общество лишь как вид об­щества в целом наряду с обществами животных в тесном смысле и даже с растительными сообществами. Однако в этом нет ничего ни странно­го, ни спорного... Строго говоря, и основной закон дарвинизма, игра­ющий столь большую роль в познании живого мира, а именно закон борьбы за существование, является законом не столько и, во всяком случае, не только биологическим, а и законом жизни общества... чело­век есть живой организм, в частности животное, хотя бы и высшее..

⁴¹ Кондратьев Н.Д. Указ. соч. С. 61-62.

⁴² Там же. С. 29.

И если это так, то очевидно, что законы, которым подчинено живое су­щество, и в частности животное, имеют силу с теми или иными моди­фикациями и для человека. Отсюда очевидно также, что и обществен­ная жизнь растений, животных и людей не может не иметь общих кор­ней, сходных черт, не может не рассматриваться как категория родственных явлений... Однако при всем том было бы не меньшей ошибкой, увлекшись сходством человека и других живых существ, пре­увеличивать близость человеческой общественной жизни и жизни жи­вотных сообществ, подпадать под власть аналогий и забывать о том своеобразии, которое таит в себе человеческое общество⁴¹.

Возникающее из приведенного фрагмента желание обвинить Кондрать­ева в социал-дарвинизме или приверженности биологическому взгляду на общество постепенно улетучивается само собой, когда мы знакомимся с со­держанием других глав его книги, особенно тех, где представлены структу­ра человеческого общества и характеристика социальных явлений.

Кондратьев утверждает, что под влиянием «социологии понятия стати­ки и динамики проникли наконец в социальную экономию. Первый, кто из экономистов ввел понятия статики и динамики в социальную экономию, был Дж. Стюарт Милль. В своих фило-софско-социологических воззрениях Милль был позитивистом и примыкал к Конту. Под влиянием Конта он при­нял и разграничение статики и дина­мики при изучении общественных яв­лений. Новый и оригинальный шаг Милля состоял лишь в том, что он приложил понятия статики и динамики к социальной экономии»⁴⁴. Следующий шаг в развитии идей социально-эко­номической статики и динамики сделали С. Джевонс и А. Маршалл, Л. Валь-рас, В. Парето, Е. Фогель, Й. Шумпетер.